Залы Маро

Схема реальной и виртуальной Библиотеки Маро

1 этаж. Хранилище бумажной книги - Зал возрождения.
2 этаж. Мир книги, читальный зал - Зал мира книги.
3 этаж. Кафе Маро - Зал писателей.
4 этаж. Творческие кубы-студии - Зал творчества.
5 этаж. Матричный колодец или колодезная матрица - Зал мыслей и мыслеобразов.


- Здесь каждый получает то, к чему готов. Нельзя перепрыгнуть с начальной школы сразу в академическую.
- Да, я понимаю.
- Здесь хранятся такие вещи! такие рукописи! Считается, что некоторые из них способны открывать врата в параллельные миры. Возьмем, к примеру, книгу мертвых. Врата открываются в обоих направлениях, и в обмен на силу и могущество маг рискует впустить в нашу реальность духов огромной разрушающей силы. Возможно, именно поэтому, книгу мертвых всегда старались скрыть от глаз обывателей, что бы никто не смог её прочесть. Нельзя играть с тем, что мы не в силах понять и осознать. Однако, такая книга может не только разрушать, но и открывать огромные возможности в постижении иных миров, а значит, и расширять сознания. Но для того, чтобы это стало возможным, человечеству нужно еще чуть-чуть "повзрослеть".

Будь то человек или просто планетянин с мозгом из электронной плазмы. Я говорю о нем как о человеке, поскольку природа других инопланетных разумов мне пока не совсем понятна. Другими словами, я всех называю людьми и человечеством. Быть может чуть позже "переобуюсь".


А сейчас вернемся к Библиотеке Маро, хочется рассказать о ней подробнее. Внешне она напоминает пятиярусный буддиский храм, в котором все ярусы шестигранные. Основной материал - дерево. Размер ярусов уменьшается по мере возвышения. Интерьер очень простой и понятный. На первом ярусе располагается главный зал Маро - Зал возрождения. Через всю конструкцию по центру проходит колонна, вокруг которой установлены лифтовые кабины из струящегося прозрачного материала. Такое ощущение, будто вода струится по поверхности лифтов. Крышу пагоды венчает длинный шпиль, который увенчан цветком дракона - Сапфировым Джанетаном. Этот магический цветок является живым символом Маро, он олицетворяет собой знание и просвещение, ощущение гармонии и познание мира. С ним всегда в паре "работает"энергетический вихрь Вселенной, который помогает понять законы устройства всего мироздания.


Библиотекарь-экскурсовод, откликнувшийся на колокольчик и встретивший меня в холле, жестом предложил мне пройти в зал. Зал возрождения, в котором мы оказались, - большой и светлый. Он, как истинное библиотечное хранилище, оказался наполнен тем, от чего нельзя отказаться, и благодаря чему библиотека называется библиотекой - стеллажами с традиционными, бумажными книгами и настольными играми. На предыдущих страницах я говорила о нем, как о реальном библиотечном пространстве.

Около полусотни людей здесь расположились в индивидуальных и групповых, похожих на гнезда, ячейках и все они читают - кто бы мог подумать! - самые обыкновенные книги.
- Ого! - прошептала я. - Неужели здесь бумажные книги еще не умерли?
- Мы находимся в Зале возрождения древней книжной культуры. Этот зал представляет собой интерактивный музей. Современное чтение выглядит совершенно иначе. Но мы находим интересным и приятным процесс чтения древних книг.

- Древних, хм... - вздохнула я, подойдя к стеллажу с книгами. Все они выглядели такими новыми, будто оказались в библиотеке лишь вчера. Я взяла одну книгу, повертела в руках, открыла, услышала характерный хруст, почувствовала запах типографской краски и новой бумаги. - Не пользуются спросом?

- Пользуются. В шкафы встроена функция реконструкции до первоначального состояния. Каждый раз, когда книга возвращается на полку, она сканируется и повреждения восстанавливаются.
Я поставила книгу на полку и заметила, как по корешку проскользнули лучи лазеров, мелькнули и тут же исчезли.


Мы подошли к лифтам, что в центре зала, и поднялись на второй этаж в Зал мира книги. Здесь каждый отдел будь то естествознание, техника или любой другой - настоящее окно в реальный трехмерный мир. Взяла с полки книгу - сенсоры мгновенно реагируют и делают так, что ты спокойно можешь блуждать в виртуальных мирах, которые живут в этой книге.

Если в первой зале было светло и солнечно, то здесь, словно в океане, царит мягкий полумрак. Люди в креслах сидят с закрытыми глазами, с виду кажется, что они дремлют.

- Это читальный зал, - негромко произнес мой спутник. - Кстати, вы можете попробовать "почитать".
- Как?
- Чтение очень похоже на общение с помощью устройства, передающего мысли, - библиотекарь словно из ниоткуда извлек мыслеперчик и протянул его мне.

Я неопределенно пожала плечами. Мыслеперчик напоминал ободок, который нужно надеть на голову. Появилось некомфортное ощущение какого-то копошения в мозгу, которое вызвал мыслеперчик. Так что надела я его без особого энтузиазма.

- Мысленно выберите книгу, - подсказал мне библиотекарь.

Я едва успела подумать об "Алисе в стране чудес" и тут же ощутила, как в мой разум одновременно ворвался смешанный поток слов, звуков, образов, запахов... Больше было похоже на аттракцион 7D, как будто яркое воспоминание из прошлого.

- Вы можете выбрать канал восприятия и форму. Подумайте о том, как вам комфортнее читать.

Я тут же представила себе обычную книгу. Фразы, предложения, абзацы, страницы... Буквы и слова мгновенно заполнили мой внутренний взор, отсекая все лишнее. Я испытала облегчение. Я попробовала аудио-вариант. Озвучка была превосходная.

Раньше мне вообще было непонятно, как люди будущего справляются с такими шквальным потоком информации, я даже думала, что их разум работает иначе. Оказывается нет, причина всему - прогресс, новые технологии и новые возможности.

- А кто озвучивает аудиокниги? - поинтересовалась я.
- Древние книги озвучивают лучшие профессиональные актеры, - ответил библиотекарь, - но есть и озвучка от самих авторов, она записывается с самого момента создания книги.

Я была изумлена, но не стала расспрашивать дальше, просто сняла мыслеперчик и кивнула в знак того, что готова идти дальше.

На следующем ярусе просторное уютное помещение больше походило на кафе, чем на библиотеку.  Люди здесь не читали, а общались. Некоторые сидели вдвоем, некоторые - группами за небольшими столиками, пили кофе и разговаривали, конечно же, абсолютно беззвучно.
- Это Зал писателей. Здесь читатели встречаются с виртуальными моделями авторов, общаются с ними, задают вопросы.
- Виртуальные модели писателей? - произнесла я с расстановкой.
- Да, виртуальные модели древних писателей создают компьютеры, а современные писатели сами участвуют в создании своей модели.
- Значит ли это, что на создание модели автора из прошлого оказывают влияние биографические хроники и публикации литературного и творческого наследия этого самого  автора?
- Не совсем так. Компьютер анализирует произведения писателя и создает на основе этих произведений модель автора. Если писатель создал достаточно много произведений, то получается очень живая модель, которую не отличишь от реального человека. Он разговаривает, выражает свои мысли...
- Цитатами из произведений? - предположила я.
- Вовсе нет.
- По произведениям созданная модель человека и реальный человек, создавший эти произведения, - не всегда одно и то же.
- Да, но по произведениям портрет писателя воссоздается более точным и ярким, нежели по биографическим хроникам и общественным публикациям, в которых немало пробелов и белых пятен.

Я кивнула, хоть и не совсем согласна была с монахом. Однако, сама идея мне понравилась. Мы прошли по залу. Я вглядывалась в лица голограмм. Многие из присутствующих были не знакомы, но некоторых я узнала: Данте, Дюма, Толстой, Брэдбери...


Идя по залу с мыслеперчиком, я обратила внимание, как за одним из столиков Николай Васильевич Гоголь укорял в лени писателя Владимира Соллогуба:
Соллогуб: Не пишется...
Гоголь: А вы все-таки пишите... возьмите хорошенькое перышко, хорошенько его очините, положите перед собою лист бумаги и начните таким образом: "мне сегодня что-то не пишется". Напишите это много раз кряду, и вдруг придет хорошая мысль в голову! За ней другая, третья, ведь иначе никто не пишет, и люди, обуреваемые постоянным вдохновением, редки, Владимир Александрович!
Гоголь: Сначала нужно набросать все, как придется, хотя бы плохо, водянисто, но решительно все, и забыть об этой тетради. Потом через месяц, через два, иногда и более достать написанное и перечитать: вы увидите, что многое не так, много лишнего, а кое-чего недостает. Сделайте поправки и заметки на полях - и снова забросьте тетрадь. При новом пересмотре ее - новые заметки на полях, и где не хватает места - взять отдельный клочок и приклеить сбоку. Когда все будет таким образом исписано, возьмите и перепишите тетрадь собственноручно. Тут сами собой явятся новые озарения, урезы, добавки, очищение слога. И опять положите тетрадь. Придет час, вспомнится заброшенная тетрадь, возьмите перечитайте тем же способом и, когда снова она будет измарана, перепишите ее собственноручно. Вы заметите при этом, что вместе с крепчанием слога, с отделкой, очисткой фраз как бы крепчает и ваша рука: буквы становятся тверже и решительнее. Так надо делать, по-моему, восемь раз. Для иного, может быть, нужно меньше, а для иного и еще больше. Я делаю восемь раз...


С мыслеперчиком (замечательная вещь, кстати) я слышала разные мысли и фразы, даже о том, что писать нужно музыкально:
Роберт Льюис Стивенсон: Каждая фраза в каждом предложении может быть мастерски сложена из элементов длинных и коротких, акцентированных и не акцентированных, по подобию арии или музыкальных речитативов - чтобы удовлетворить привередливое ухо. И только ухо может это оценить. Невозможно установить какие–либо правила.

Жоао Гимареас Роса: Задачей писателя есть не обычное портретирование, а открывание и проявление. Автор повести работает с вещами, которых не замечают другие, он хватает их в движении, и открывает дневному свету.

Итало Кальвино: Я убежден, что писание прозы должно ничем не отличаться от писания поэзии. В обоих случаях речь идет о том, чтобы найти ту единственную, неповторимую фразу, которая будет как компактная и концентрированная, так и незабываемая. Хотя многословие и отвлечения тоже по своему ценны.

Джон Стейнбек: Забудьте об аудитории. Во-первых, безликая масса напугает вас до смерти, во-вторых, она существует только в театре, а в литературе - нет. В литературе ваша аудитория - это один-единственный читатель. Я пришел к выводу, что иногда лучше всего выбрать кого-нибудь из знакомых или придумать воображаемого персонажа и писать для него.

Юрий Поляков: Писатель должен обязательно заниматься еще каким-то делом. Чехов лечил не потому, что ему некуда было девать время. Писатель подсознательно понимает: как только отключишься от подпитки жизненной и замкнешься чисто в литературе, тебе очень скоро станет не о чем писать. И нечем - потому что язык меняется очень быстро. Ты должен быть в языковой среде. А если оторвался, становишься неинтересным...

Ян Парандовский: Писатель по природе своей существо кабинетное. Ему нужен собственный угол, четыре стены, пусть на чердаке, пусть с узким, как в голубятне, окном, ему нужен стол, устойчиво стоящий на ножках, нужен стул, способный выдержать тяжесть его тела...


Мне так хотелось задержаться в этом зале. Кто бы не хотел поговорить со своим любимым писателем?
Библиотекарь понимающе улыбнулся.
-Я оставлю вас здесь и вернусь позже.

Библиотекарь указал жестом на свободный столик. С готовностью я заняла его.
- Просто подумайте о нем или о ней, - сказала он и покинул меня. Я глубоко вздохнула. "Невероятно... Виртуальная модель писателя. Что ж, нужно попробовать. Ладно... Начнем".
Я сосредоточилась и назвала имя... Льюиса Кэрролла, одного из самых загадочных личностей в истории мировой литературы. Но тут же передумала... не сегодня, лучше в другой раз. К разговору с Кэрроллом мне надо подготовиться, одной любви к Алисе мало... Но, если честно, мне стало страшно, каким я увижу Кэрролла - таким, каким его описывают хроники или моим математическим кумиром, гением и творцом-создателем. Нет-нет, лучше в другой раз, в другой раз... и тут же произнесла имя женщины-писательницы Астрид Линдгрен.

В разговоре с Астрид она с радостью поделилась советами от себя, как от женщины-писательницы:
- Если вы придумаете хорошего героя и напишете про него хорошую книгу, вам и умирать будет не страшно, особенно если вы успели и дом прибрать до этого.Женщина-писатель обязательно должна стать пионером чего-нибудь. Просто писателем она быть не может - мужчины такой простоты не понимают.
- Многим женщинам не дано испытать настоящей любви к мужчине, но в этом нет никакой трагедии - такие женщины еще могут безгранично полюбить своих детей, внуков и свои книги, так что рожайте детей и пишите.
- Если ваша книга хотя бы ненадолго сделала немного светлее чье-то несчастливое детство - вы пишете не зря.
- Не общайтесь с журналистами. Они думают, что женщина не может быть писателем.
- Только две вещи по-настоящему интересуют человека как в жизни, так и в искусстве - любовь и смерть. Дети в этом смысле ничем не отличаются от взрослых. Их, конечно, не нужно пугать, но, если хотите дотронуться искусством до их душ, пишите об этом.
- Не важно, кто пишет книгу и кому она адресована. Важно только одно - хорошая это книга или нет. Многие будут говорить вам, что вы не способны написать хорошую книгу. Если вы струсите и согласитесь с ними, то они будут правы.
- Каждый телефонный разговор со своими сестрами я начинаю со слов "Смерть! Смерть!". И вот потом, когда про самое страшное слова уже сказаны, мы начинаем спокойно разговаривать о других вещах. Если вы чего-то боитесь, начните писать именно с этого места.
- Многие писатели-мужчины считают, что писать для детей ниже их достоинства. Мы же с вами знаем, что взрослые бывают разные, с ними никогда не угадаешь, зато все дети одинаковы в одном: они готовы принять чудо.
- Пишите для себя. Пишите то, что вы сами захотели бы прочитать. Даже не так. Пишите то, что захотел бы прочитать живущий в вас ребенок.
- Хорошего героя придумать нельзя. Но иногда бывает так, что ты сидишь в саду и он сам к тебе приходит и просит написать про него историю. Не отказывайте ему.
- Все прекрасное, что когда-либо происходило в мире, сначала возникло в чьем-то воображении. Цените свое воображение, уважайте его.
- Всем людям, кем бы они ни были и как бы сильно их ни любили, всегда не хватает любви. Хорошая книга должна восполнять эту нехватку.
- В мире есть два удовольствия, которые нельзя ничем заменить: прочитать хорошую книгу; написать хорошую книгу. Если можете, не лишайте себя ни того, ни другого.
- Сильные женщины должны быть еще и добрыми, особенно когда они пишут книги.


Библиотекарь-экскурсовод вернулся часа через два. Мы с Астрид за кофе совсем не заметили, как пролетело время, пора было прощаться.

Если предыдущие залы были большими, светлыми и гостеприимными, то следующий оказался безмерным и уж совершенно фантастическим. Визуально казалось, чем выше этажы Маро, тем размеры помещений в них становятся меньше. В действительности же получается все наоборот... или здесь нарушены восприятия пространства, или я совсем не разбираюсь в геометрии.

На четвертом ярусе расположилось множество больших, много выше человеческого роста, кубов.
Черно-белое пространство футуристического многомерного куба (О! новое видение шахматного поля).

Одни из кубов в зале были непроницаемо черными, другие - непроницаемо белыми, некоторые - полупрозрачными соответственно черными или белыми. В полупрозрачных кубах хорошо различались фигуры людей сидящих, стоящих, расхаживающих туда-сюда. Что-то вроде необычных офисных ячеек.

- Это Зал творчества, - сообщил мой экскурсовод. - Здесь писатели творят свои произведения.
- Мне казалось, что писательским творчеством лучше заниматься у себя дома...

- Некоторые и сейчас предпочитают работать дома. Но некоторые приходят сюда. Здесь им ничто не мешает погрузиться в рабочий процесс. Когда есть свободная минутка, они могут встречаться друг с другом или с читателями. Обратите внимание, если рабочая комната не прозрачная, значит писатель работает и предпочитает, чтобы его не отвлекали. Если же куб прозрачный, значит писатель готов уделить время читателям, - объяснил мне библиотекарь. - Не хотите заглянуть к кому-нибудь?
- Пожалуй. Если, конечно, это не помешает работе.
- Хорошо, включите, пожалуйста, ваш передатчик.

Библиотекарь подошел к одной из прозрачных кабин, за которой расхаживал размытый силуэт, и нажал на звонок. Дверца приоткрылась. Я была поражена. Внутри комнаты не было ничего подобного из того, что было снаружи. Марсианский пейзаж. И в глубине несколько человек в космических костюмах о чем-то энергично спорят... Опять голограмма?.. Не верю, настолько живо они выглядят.

- Здравствуйте, мистер Робинсон. Работаете сегодня над своим романом о Марсе?
- Скорее уж пытаюсь. Вдохновения нет.
- А что, эта тема еще актуальна? - невольно удивилась я.

Писатель недоуменно вскинул брови, но промолчал. Библиотекарь с готовностью объяснил:
- Мистер Робинсон пишет исторический роман. Ваши современные авторы ведь писали о средневековье и античности.

Довод был убедителен, мне стало неловко.
- Да, вы правы... Прошу прощения.
- Ничего страшного.
- Прошу прощения еще раз, но можно спросить, о чем ваш марсианский роман?
- Об одной научно-исследовательской экспедиции Конетти...
- Вас зовут мистер Робинсон?
- Джек Робинсон, можете звать меня просто Джек.
- Скажите, Джек, вы сказали Конетти? откуда вы знаете об этой экспедиции?
- Это исторический роман, он основан на исторических событиях. Приходите завтра в полдень, я вас с ним познакомлю.
- Хорошо, спасибо. До свидания.
- Встретимся завтра в кафе.


Мы вышли из куба.
- Ну вот вы увидели творческую студию изнутри. Все они разные, как и романы, которые создаются в них. Это был не самый яркий пример. Исторические романы в отличие от фантастики бывают немного скучноваты...
- Да уж... - мое "да уж" никак не относилось к словам моего собеседника, я думала о Конетти.

- Есть еще один уровень, его пространство измерить не представляется возможный.
- Почему же, бесконечность в бесконечности. Всему можно найти определение.
- Не буду спорить. На следующий этаж мы не пойдем - он не из материального мира. Вам туда еще не попасть. Просто через устройство мыслепередачи ознакомьтесь с материалом.