Л. Войтоловский. По следам войны. Том 1

СТАТЬИ И ОЧЕРКИ А. А. ДИВИЛЬКОВСКОГО

Сборник публикует его составитель Ю. В. Мещаненко*

…………………………………………………………………

                ПЕЧАТЬ И РЕВОЛЮЦИЯ

                Журнал литературы искусства критики и библиографии

                При ближайшем участии

А. В. ЛУНАЧАРСКОГО, Н. Л. МЕЩЕРЯКОВА, М. Н. ПОКРОВСКОГО, В. П. ПОЛОНСКОГО, И. И. СТЕПАНОВА-СКВОРЦОВА

КНИГА ВТОРАЯ

МАРТ

Государственное издательство

Москва

1926

Редакция номера закончена 10 февраля.

Напечатано 6.000 экз.

Страниц всего: 236

   166

                ОТЗЫВЫ О КНИГАХ


                Русская история


                А. Дивильковский



Л. ВОЙТОЛОВСКИЙ. По следам войны.
Походные записки 1914–1917 г.г. Предисл.
Демьяна Бедного. Том I. Ленгиз. 1925 г.
Стр. 200


    Книга эта замечательна, как обширный и, так сказать, непосредственный  д о к у м е н т  об империалистической войне.

   Кажется, вся она составилась из дневников-записей автора, военного врача в обозе 46-й артиллерийской бригады (постоянного сотрудника газеты «Киевская Мысль»). Остаётся удивляться «выдержке» этого аккуратного летописца, успевавшего записывать и беречь свои записи среди походных трудностей, неимоверных злоключений и подчас полного хаоса отступления.

   Прибавим что данная книга составляет лишь 1-й том – по февраль 1915 года; за нею следует ещё два тома: «Прорыв на Дунайце, сдача Бреста и по Полесским болотам» и «Брусиловский прорыв и революция на фронте».

   Прав, конечно, Демьян Бедный, говоря в своём предисловии, что «такой книги – кроме разве книги С. З. Федорченко «Народ на войне» – об империалистической войне у нас ещё не было; ни историку, ни психологу, ни тем более художнику, желающему понять, истолковать, изобразить настроение народной многомиллионной массы, брошенной в пекло войны, нельзя будет миновать записок Войтоловского».

   Здесь «правдиво и художественно изображено, как народ воевал «за чёрт знает что», и как он ума набрался».

   Всё это верно.

   Как объективный изобразитель «лика» данной войны, автор неподражаем. Неизвестно, что у него выходит ярче: дикий ли ужас наступления царской армии по «нашей» Польше и «чужой» Галиции, или не менее дикий ужас многочисленных отступлений (уже в первое полугодие войны).

   И там и тут – бестолковщина, погромы еврейские и всякие иные, безудержный грабёж солдат и офицерья, которое забирало всё наиболее ценное у населения – мебель, зеркала, ковры, картины, драгоценности – и отсылало домой «в тыл».

   Наконец, чем дальше, тем больше повальное безверие в «цели войны», палочная дисциплина, предреволюционные


   167


настроения и начинающийся развал и распад. Но ценней всего в книге, несомненно, – изображение настроений солдатской массы. Охарактеризовано оно может только одной формулой: классовая ненависть. Ненависть к офицеру, как к барину, крепостнически расправляющемуся с «солдатскою скотинкой», и к ненужной «барской» войне, куда солдата-мужика «гонят» как на убой, и к батюшке-царю, источнику и средоточию всего этого несчастья.

   В этом 1-ом томе автор приводит уже сплошь и рядом солдатские «вопли» в момент надрыва сил среди проклятых галицийских лесов и болот:

   «– Погибать, ребята! Окормили австрияцкую землю до полна»…

   В другом месте – картинка: офицер Кузнецов кричит вестовому:

   «– Башмаков, папиросу! – Башмаков, расторопный и юркий, подбегает с папироской. – Болван! – гневно разражается Кузнецов, – сколько раз я учил тебя: с огнём подавай. – И с размаху ударяет вестового стэком по плечу».

   По адресу же царя автор приводит такой солдатский разговор: «Говорят, царь в главнокомандующие хочет… – Ага! Егория захотел… – Кому что: царю Егория хочется, а царице Григория (Распутина)…»

   Не надо забывать, что это запись  я н в а р я  1 9 1 5  г о д а ,  то есть, в самом начале войны!

   Вообще книга – целая сокровищница солдатского «фольклора» (массового творчества).

   Тут и пословицы, и песни, и сказки, и притчи.
 
   В следующих томах Д. Бедный обещает запись солдатской сказки «Хут», которую называет «гениальнейшим народно-символическим изображением войны» и которую намерен использовать для написания стихов.

   Но многое и в этом томе великолепно, например, сказка «Тишка-разбойник», где рассказчик-солдат даёт боевой, революционный «подход» к вековой классовой тяжбе барина и мужика (поскольку мужик являлся вплоть ещё до Октября единым классом по оьношению к помещику).

   Впрочем, и всегда солдатский «фольклор» в книге Л. Войтоловского окрашен в этот классово-мужицкий цвет.

   В этом смысле содержание книги неисчерпаемо. Но есть в ней и свои недочёты. И не малые. Можно, пожалуй, согласиться с Д. Бедным, что «многое» из записок может быть использовано и нашими агитаторами, но… далеко не всё.

   Врач и писатель, автор оказывается на всё протяжении своих записок – увы! – н е  в ы ш е  своего классового уровня.

   Идейное отношение его к империалистической войне не идёт дальше подслеповатого, обывательского мелкобуржуазного пацифизма.

   Но и следы, несомненно свойственного ему «оборончества» в начале войны, – хотя бы так называемого «революционного оборончества» (в смысле смены царя на «демократию») – рассеяны всюду.

   Характерно в этом смысле преклонение перед неким К. П. Василенкой, редактором «Киевской Мысли», старым меньшевиком, которого автор «собственноручно» привёз на галицийский фронт из Киева под предлогом подарков от «Союза городов».

   А, между тем, в самой книге Василенко заявляет себя такими, например, тирадами (перед которыми автор как-то особо благоговеет):

   «– Там (у австрийцев) – военная чёткость, дисциплина, биваки, а у нас – халатность, костры и ленивый чумацкий табор. Там – твёрдое желание воевать, а у нас – мечтательность, пение и тоска… Кто же победит в неравном споре?»

   И автор в свой черёд готов склоняться перед «культурностью», – под которой у него подразумевается просто-напросто красивая «обстановочка».
 
   Разрушенные замки, разграбленные чистенькие домики городской буржуазии всегда наводят на него тихую «интеллигентскую» грусть о «мебели, картинах, книгах, овеянных стариной и невыразимо сладким покоем».

   Любит он также изображать попов и ксёндзов, как тонко-чувствующих хранителей культуры(!!).

   Одному такому «канонику» он прямиком говорит:
 
«–Вы очень верно судите и чувствуете, пан каноник. Ваши мысли единят вас с лучшими людьми моей родины» (очевидно с Василенками).

   Вот эту сторону книги, дающую другие, обратные черты «лика» самого автора (по крайней мере, каков он был тогда), конечно, невозможно рекомен-


   168


довать «нашим агитаторам». Эту «поправку» приходится внести в предисловие Д. Бедного.

                А. Дивильковский**

               
                -------------------------------


       Для цитирования:

 
А. Дивильковский, Л. Войтоловский. По следам войны. Том 1, ПЕЧАТЬ И РЕВОЛЮЦИЯ, Книга вторая, Март, 1926, М., ГИЗ. Стр. 166–168.
   

       Примечания


      *Материалы из семейного архива, Архива жандармского Управления в Женеве и Славянской библиотеки в Праге подготовил и составил в сборник Юрий Владимирович Мещаненко, доктор философии (Прага). Тексты приведены к нормам современной орфографии, где это необходимо для понимания смысла современным читателем. В остальном — сохраняю стилистику, пунктуацию и орфографию автора. Букву дореволюционной азбуки ять не позволяет изобразить текстовый редактор сайта проза.ру, поэтому она заменена на букву е, если используется дореформенный алфавит, по той же причине опускаю немецкие умляуты, чешские гачки, французские и другие над- и подстрочные огласовки.

   **Дивильковский Анатолий Авдеевич (1873–1932) – публицист, член РСДРП с 1898 г., член Петербургского комитета РСДРП. В эмиграции жил во Франции и Швейцарии с 1906 по 1918 г. В Женеве 18 марта 1908 года Владимир Ильич Ленин выступил от имени РСДРП с речью о значении Парижской коммуны на интернациональном митинге в Женеве, посвященном трем годовщинам: 25-летию со дня смерти К. Маркса, 60-летнему юбилею революции 1848 года в Германии и дню Парижской коммуны. На этом собрании А. А. Дивильковский познакомился с Лениным и с тех пор и до самой смерти Владимира Ильича работал с ним в эмиграции, а затем в Московском Кремле помощником Управделами СНК Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и Николая Петровича Горбунова с 1919 по 1924 год. По поручению Ленина в согласовании со Сталиным организовывал в 1922 году Общество старых большевиков вместе с П. Н. Лепешинским и А. М. Стопани. В семейном архиве хранится членский билет № 4 члена Московского отделения ВОСБ.