Ванюшины рассказы. Сорок дней. Вторая история

Ванюшины рассказы.
Сорок дней.

Доброе утро, мои дорогие тараканы. Вы сегодня так весело танцуете в моей голове ламбаду, что даже моя нога дергается под офисным столом в такт. Причина моего хорошего настроения кроется в цифре один. Сегодня первое декабря! Вы, наверное, думаете, что я романтик и люблю первые дни зимы, жду первого снега и непременно всем знакомым и не очень пишу в мессенджерах : "С первым снегом!", но нет. Каждое первое число я жду заветное сообщение, как от пылкой любовницы, нервничая и выпивая третью чашку кофе, посматривая на часы в ожидании её - сообщения о поступлении зарплаты. Самый лучший день, после сообщения о поступлении отпускных!

Но, что же, я опять все о бытовухе, ведь, вам, мои дорогие тараканы, все эти серые будни и так известны. Сегодня первое декабря и в этот день можно вспомнить один забавный или не очень забавный случай из моего детства. О нем я, дорогие мои тараканы, еще не рассказывал.

Пока не поступила зарплата, я заполняю таблички в эксель и допиваю свою третью чашку кофе, а вам, предлагаю послушать мой маленький рассказ.
Это было в тысяча девятисот девяносто шестом году, мне тогда было десять лет. У моей бабушки была родная сестра - баба Оля, и жила она за городом в маленькой деревне. У бабы Оли был всего один внук Костя, которого на все летние каникулы родители отправляли в качестве наказания за его противный характер. Меня тоже иногда отправляли к бабе Оле, правда, не на три месяца, а всего на неделю, но каждый месяц в каникулы. Вообще деревня оживала как раз летом, когда таких как нас с Костей отправляли к бабушкам и дедушкам и с утра до вечера повсюду слышался детский смех и визг.

Не сказать, что я любил общаться с Костей, но очень любил бабы Олины пироги и ватрушки, ради их я готов был потерпеть и общение со странным родственничком. В то лето меня опять отправили на недельную "ссылку", посадили в старенький автобус со старым рюкзачком с вещами за плечами и помахали ручкой на прощание.
До деревни, где жила баба Оля, надо было проехать около получаса, и старенький автобус поворачивал в сторону грунтовой дороги у леса, а дальше ты идешь по дороге пешком, каждый раз оглядываясь на кусты и деревья на предмет медведей и волков. Это вам сейчас смешно, а меня тогда знатно напугали ими, чтобы я быстрее добирался до пункта назначения.

И вот, первый дом слева. Яблоня у забора, где в конце августа висела огромные красно-желтые яблоки; ворота высокие, никогда не крашенные и у калитки лежит большой пес Полкан - смесь овчарки и дворняги. Все казалось уже таким родным, и поэтому я заходил, как к себе домой, не разуваясь, заходил прямо из сеней в избу, громко здороваясь, сразу направлялся к столу около печки, где часто "отдыхали" пироги и ватрушки. Убедившись, что все на месте и меня тут ждали, я крепко обнимался с бабой Олей и жал "как мужик" руку недовольному Косте. Впрочем, он был недовольным всегда, характер у него был такой. В деревне я любил больше дружить с другими приезжими: Элей, Гришей и Антохой.
Быстро подкрепившись с дороги, я раздал "гостинцы с города" и побежал на улицу к своим друзьям. Это был ритуал, который я никогда не менял. Несколько дней вот так подряд я проводил свою "ссылку", почти за руку таща за собой Костю. В деревне у меня появлялась, прям таки, тяга к жизни, которой не было в городе, где я даже не очень умел с кем-либо дружить. А тут... воздух, что ли, был другой. Пахло свободой! Или, как говорила моя мама: " Отравился свежим воздухом".

Помню, наступила пятница, и это было первое число, и наша баба Оля сообщила, что уходит на всю ночь помогать готовить к поминкам - сорок дней. Мы, конечно, мало тогда понимали, что это и зачем, единственное, что понимали - на всю ночь изба была наша, а значит можно пригласить друзей!
Сейчас, дорогие мои тараканы, вы, конечно, удивлены, что могут делать всю ночь, что такого готовят. Это сейчас можно все заказать в кафе или в ресторане, и голова может об этом не болеть, а тогда все готовили сами! Заранее месили тесто на лапшу, раскатывали, резали и раскладывали на газетках, чтобы просушить, а потом еще кашу в печи сварить, и, причем большой чугунок, а не маленький, тесто на пироги замесить, а утром и сами пироги и хлеб испечь, успеть компот сварить, да еще многое, чего уже забылось. И все это под грустные деревенские песни...
Но не будем отвлекаться, дорогие мои тараканы. Я, конечно, подождал, пока баба Оля скрылась за поворотом, и сразу выбежал на улицу в сторону, где жили мои друзья. Не прошло и получаса, как вся троица была уже у нас дома, по-хозяйски разливая чай и грызла сахар-рафинад. Да, была у нас  такая забава, наверное, когда отсутствовали конфеты "дунькина радость".

В избе смех, гвалт и визг, нам весело, всем кроме Кости. Он долго так смотрел на нас серьезно, а потом вдруг произнес:
- А вы слышали, что случилось в прошлый раз на сорок дней?
Мы резко замолчали, повернули к нему в удивлении свои головы и почти разом спросили:
- Что?
Тут Костя встал со стула, прошел к сундуку и сев на него по-хозяйски, держась руками за край, начал свой рассказ:
- А вот что. Это было месяц назад, на сорок дней по деда Степану Силуянову. Помните такого? Он еще с палкой ходил, и нога у него одна была деревянная.
- Ну...?
- Так вот. Бабка моя тогда тоже пошла к Силуяновым помогать готовить, да к одиннадцати вечера уже управились вроде, а основное только к утру надо было. Ну и бабка моя с другими по домам разошлись, чтобы поспать немного. А в доме тогда дочь осталась деда Степана, ну эта, как её... тетя Света. Ну, сидит она одна в избе, за окном ночь, лампадка горит, и свет как назло тогда отключили, только при свечах и сиди. Ну, сидит, вспоминает деда Степана, своего отца, а время уже к полуночи подходит. За окном как назло даже месяц не светил. Сидит, вздыхает и тут слышит за окном шуршание в кустах. Тетя Света прислушалась, но вроде все и успокоилось. И только она села за стол, снова слышит - шуршат кусты! Она к окну, всматривается, прислушивается - никого и ничего! Ну, тетя Света решила, что кошка, наверное, в кустах бродит, и решила прилечь. Только голову на подушку, слышит, снова шуршание в кустах за окном и тихий-тихий стон. У неё мурашки по коже побежали, лежит ни живая, ни мертвая, а за окном снова стон и все громче-громче. Тетя Света тогда встала с постели, подходит осторожно к окну, всматривается - никого! Только отошла, села за стол, а тут снова стон и как забарабанит по всем окнам! Да так сильно барабанят, что стекла ходуном ходят, как будто вот - вот разлетятся во все стороны! Ну, тут тетя Света в крик, мечется по избе, а по окнам все барабанит и барабанит и стонет кто-то вдобавок! Не выдержала, от страха молитвы давай читать, а потом разом как лопнет лампочка над ней, а она-то выключена была, света то не было! Ну, тут тетя Света и выбежала из дому и с криками до нас давай бежать. Прибегает, вся в слезах, волосы белые, рассказывает моей бабке все это. Бабка моя успокаивала её, капли накапала, чай свой успокоительный заварила и говорит, мол, не надо было бояться, это вроде отец её попрощаться приходил, чтобы окончательно на тот свет уйти. Ну, к утру тете Свете получше стало, вместе с моей бабкой обратно к ней ушли. Приходят туда они, значит, а на пороге дома кошка черная лежит незнакомая, только дверь открыли, а она шмыг и в избу. Так и живет там теперь. Вот так.

- Врешь, - сразу заключила Эля.
- Не вру. Не веришь, так сходи к тете Свете, и увидишь, как у неё на голове клок волос поседел, и кошка черная теперь живет.
 - Больно надо...
- Вот- вот, а то сразу врешь. Между прочим, это твой родственник умер сорок дней назад. Смотри, Эля, придет ночью и тоже попрощается.
- Тьфу, на тебя...

Какое то время мы еще сидели молча, переваривая информацию, полученную от Кости, а опускающая темнота за окном, как то больше навевала страху и меня периодически всего передергивало. Время шло, приближалась полночь, а мы сидели и играли в "дурака", все кроме Кости. Он был не любитель игр в карты, поэтому он сидел и скучал. За окном забарабанил ночной летний дождь, а вы помните, дорогие мои тараканы, я не люблю дождей!
Сижу, меня чуток потряхивает, но я храбро улыбаюсь и шучу.
- Смотрите, через пять минут уже полночь...,- со злорадной улыбкой напомнил Костя, сидя все так же на своем сундуке.

Мы заговорчески переглянулись, но продолжили играть, делая вид, что нам все равно. Но тут случилось, то, что случалось всегда, когда начиналась непогода - отключили свет! Слышим, как что-то рядом постукивает. Я втянул шею от страха, смотрю на ребят, а они тоже притихли, потом как закричит Эля:
- Костя, дурак! Хватит стучать по сундуку. Не смешно!
Костя расхохотался, а в это время за окном поднимался ветер. Сидим, вспоминаем, где у бабы Оли лежат свечи, чтобы для света зажечь, осторожно ходим по избе, ищем. В это время слышим, снаружи глухой такой стук, сначала еле различимый, а потом все громче. Мы все замерли на месте, смотрим на Костю:
- Это не я, честное слово, - ответил он на наши подозрительные взгляды и даже поднял кверху руки.

А звуки снаружи все четче и ветер начал завывать в трубу. Мы все разом кинулись к столу, сели рядышком к друг другу. Страшно все-таки! Слушаем, что будет дальше. А дальше звуки только нарастали, и в окно стало, что-то громко стучать " Тук-тук-тук". Мы от страха не выдержали и даже Костя с визгами, бросились в соседнюю комнату, где все впятером бросились под кровать и, прижавшись к друг дружке, дрожали и слушали этот стук в соседней комнате. А там все стучит и стучит, и ветер воет за окном и в трубе. Сколько мы там просидели, я уже не знаю, но на наше счастье пришла баба Оля, вся мокрая и запыхавшаяся, стала нас искать.

- Вы чего там делаете? - наклонившись с зажженной свечой под кровать, удивленно спросила она.
- К нам покойник стучался... ,- тихо пролепетал испуганный Костя.
- Какой еще покойник? Вылезайте уже! Ураган это налетел на деревню, сломал у яблони ветку, вот она и стучала в окно. Утром спилить её надо до конца, а то разобьет стекло то.

Мы, конечно, вылезли из-под кровати, виновато прошли за бабой Олей, а она, поставив на стол свечу в граненом стакане, запарила нам свой "фирменный" успокоительный чай, после которого мы вскоре уже сладко спали. Утром, конечно, мы долго смеялись над друг дружкой, особенно над недовольным Костей.
Вот такая вот история из моего детства, мои дорогие тараканы. Ну а сейчас, я слышу заветный звук, открываю сообщение, и на моем лице расплывается довольная улыбка - пришла зарплата.

Как-нибудь я расскажу еще несколько забавных случаев, а сейчас попрошу, мои дорогие тараканы, сосредоточиться, ведь нас ждет увлекательное путешествие по отдаленным полкам моей памяти, чтобы вспомнить, за что нам нужно заплатить в этом месяце.