Взлёты и падения

   Этот случай произошёл морозной зимой 198? года, когда Среднеазиатским военным округом командовал генерал армии Язов. Как и положено командующему, он инспектировал гарнизоны. Среди прочих, он посетил и наш авиаполк.

  В середине дня генерал вместе со свитой генералов рангом пониже и полковников, зашёл в офицерское общежитие. Они ходили по коридорам и стучали в запертые двери. На втором этаже дверь с надписью «СОБАКАМ И СТАРШИМ ОФИЦЕРАМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН!» неожиданно поддалась.

  В этой комнате прописан был один, занесенный откуда-то азиатской пыльной бурей, младший лейтенант, на должность в РСП.   Тараканов, живущих там же,  в виду многочисленности, строевой отдел не учитывал.  Звали его Саша.  Раньше он был лётчиком вертолёта, за пьянство был списан с лётной работы и разжалован до младшего лейтенанта.  В свои 25  косел уже с полстакана портвейна.

  Маленького роста, худющий, похожий на барда Аркадия Северного, он на глазах изумлённого часового удрал со двора гауптвахты, протиснувшись в зазор между воротами и землёй.

— Ты куда смотрел! — орал на часового начальник караула.

— Та я розгубився, — хлопая глазами, басил Вася Шкарадюк, — не думал, що тут можна пролізти.

  Вася был большим и здоровым, как бык. Однажды его, этого краснорожего увальня, назначили старшим борта в кузов караульной машины,  он там удобно устроился,  тут же уснул и на первом  ухабе выпал в дорожную пыль. И ни одной царапины!

— Них*я себе, —  глядя снизу вверх на борт древнего, похожего на динозавра, Зил 164 растерянно лупал зенками Шкарадюк, отряхивая серую от пыли шинель.

Фортуна любит таких вот лопоухих.

  Внешность у генерала была какая-то топорная, как будто какой-то юморист в шутку облачил в военный мундир обрюзгшего и грубоватого рубщика мяса с базара. Вместо грязного, засаленного белого халата, накинутого поверх телогрейки, на него надели серо-голубую генеральскую шинель, а вместо поварского колпака — дорогую каракулевую папаху. Среди офицеров он слыл хамом, а его фамилия Язов переводилась как аббревиатура: Я Заставлю Офицеров Вспотеть. По его приказам, офицеры в 40-градусную жару потели в шерстяных кителях на ватной подкладке — бонусом шли сапоги и портупея при заступлении в наряд.

  Комната, куда вторгся мясник, была обставлена по-спартански: койка, заправленная солдатским одеялом, вторая койка — голый скелет из металлических пружин и рамы, шкаф, стул один, тумбочка использовалась временным хозяином как стол. Штор, занавесок, ковриков всяких там не было, а телевизора не было и в помине. Суета от этого всего. Украшением комнаты была написанная прямо по известке на стене, цветной гуашью фреска. На ней было изображено, как из спиленной верхушки человеческого черепа вылетает дудящий в трубу ангел с горящим факелом в руке.

  Было холодно, и всклокоченный Саша сидя мёрз за тумбочкой в центре комнаты, спиной к двери,  в серой, мехом наружу, синтетической шубе. Искусственный мех от старости свился в многочисленные острые иглы. Ни дать ни взять дикобраз. Дикобраз был уже навеселе (на тумбочке стоял наполовину опорожнённый бокал спирта) и безмятежно кумекал за жизнь смотря на завывающую за украшенном морозными узорами окном метель. Услышав за спиной скрип двери, он повернул навстречу сизый нос.

  Ожидался жуткий разнос, спектакль с криками, топаньем, крушением тумбочки, битьём бокала об стену, отправкой на губу Александра, вынесением неполных служебных соответствий командирам и наконец увольнений.  Однако ничего подобного не случилось. Язов, надо отдать ему должное, был фронтовиком и обстановку оценил мгновенно. Надпись на двери, ангел с факелом на стене, холод в общаге, наконец сизоносый дикобраз с бокалом спирта — всё говорило: для кого представление-то?  Бывший вертолетчик давно уже в своём мире, а полканам в свите пох*й,  давно привыкли к таким выходкам. В общем, генерал молча переглянулся с младшим лейтенантом и вышел в коридор.

  На следующий день приехали штукатуры-маляры, обитателей всех выселили, начался ремонт.  Саша куда-то исчез, потерялся  в этом, во всяком случае для него, неуютном мире. Пройдет время и уже маршал Язов, за участие в путче, будет признаваться на камеру:

— Я, старый дурак .... и т.д   и т.п.   Будет сидеть в тюрьме "Матросская тишина", писать мемуары.