Пи-поч-ка

 
      У каждой вещи в доме своя история. Взять, скажем, у Анатолия двухкассетный магнитофон с прибамбасами, цветомузыкой, выносными колонками, который раритетом возвышается на комоде. Когда-то он был гордостью хозяина дома. Подарок на день рождения сына Максима, когда тот закончил девять классов. У сына давно другие увлечения. А тогда он музыку и днём и ночью гонял.
      Как-то укатил с матерью, супругой Анатолия, Тамарой в город к родственникам, на пару дней. Тишину и покой обрёл дом. Ясное дело, такую бандуру сын в город не повёз. На журнальный столик водрузил: пусть передохнёт. Кнопок-клавишей на этом комбайне – уйма. Взял было Анатолий паспорт-инструкцию, но китайские иероглифы и микросхемы никакой информации ему не дали. Стал изучать методом тыка. Увлёкся. Музыка играет, звуки рвутся, цветные мотыльки мигают. Не заметил, как за спиной оказалась соседка Вера. Та в клавишах разбиралась лучше, так как похожий магнитофон жил у них уже давно. Мигом научила Анатолия премудростям управления. Спели дуэтом. Запись шла.
       Микрофон отключили. Отвлеклись. А техника работала… Ясно дело, подурачились. Анатолий со словами: «Я тебя сейчас заломаю, пока Томки нет». «А я мужу скажу!» – взвизгнула Верка. Дальше, больше. Но ведь не заломал. Вывернулась соседка и исчезла, а свой смех-визготок оставила.
       Ближе к ночи, когда по хозяйству управился, Анатолий опять к магнитофону подсел. Как мальчишку тянула его к себе цветомузыка. А чего удивляться-то? В детстве он о таком чуде даже и не мечтал, кроме радио, патефона, а уж потом и радиолы, в доме никакой техники не было. Увлечённо сопел. К дивану вместе с журнальным столиком поставил. Поиграл клавишами. И вдруг его зазнобило, да так, что зуб на зуб не попадал. Дрожь по телу и ломота. Не иначе, за день на солнце перегрелся. Опрокинул стопку самогонки. Трясёт по-прежнему. Наполнил полторашки горяченной водой, и под одеяло. Грелки к ногам, бокам. Ахи, охи. Заподвывал даже, когда бок обжёг. И – словно провалился. Очнулся глубокой ночью. Луна в окно.
       Магнитофон мигает. Анатолий отключил его и уснул. А с голосистыми петухами встал, как ни в чём не бывало. «Верка, не иначе, сурочила», – решил он.
В полдень Тамара с Максом вернулись. Отгостеванились. С покупками. Усталые, но довольные.
       Макс – к друзьям. Тамара – к магнитофону. Включила магнитофон, а там – знакомые голоса. Потом пение, потом визготок… потом оханье-аханье, с каким-то подвыванием. Такие вот компрометирующие звуки. Скандал вспыхнул – тарелки полетели. Анатолий глаза вытаращил, ничего понять не может. Откуда? Ведь микрофон-то выключили. Вера шнур выдернула, сам видел. Поди, докажи! Мистика какая-то.
– Техника не соврёт! – отрезала жена.
– Да как он, зараза, без микрофона-то записал!? Да это я лечился и – обжёгся! О полторашку!
– Я вас обоих, – делая упор на «и», – паяльной лампой! – заверещала Тамарка.
       Дальше – больше. Как говорится, и гром гремел, и молнии сверкали. Даже Вера со своим мужем не могли развеять подозрения. Ну, кто смог смонтировать такую запись!? Не ЦРУ же! И только когда появился Макс, всё прояснилось.
– Пап, а ты зачем эту пипочку передвинул? Ты же внутренний микрофон подключил. Вот он и записывал.
– Какую ещё пипочку?! Да я эту пи-по-чку с мясом сейчас вырву! – выкрикнул белый, как полотно Анатолий, хватаясь за сердце.
       Со временем страсти улеглись, и только архаичный магнитофон напоминает о пипочке-рычажке.