Два председателя

             Когда вспоминают советские фильмы о деревне, то непременно помянут и замечательный фильм «Председатель», главную роль в котором играл знаменитый Михаил Ульянов.  Я же хочу рассказать о другом, не менее талантливом актёре, который тоже сыграл, и сыграл прекрасно, не так, может быть, пафосно, как Ульянов, роль другого председателя ¬ – сельсовета, в послевоенной литовской деревне. Речь – о Донатасе Банионисе, известном старшему поколению по многим фильмам, прежде всего, «Никто не хотел умирать», «Мёртвый сезон» (роль разведчика Ладейникова принесла ему всенародную славу), «Гойя, или тяжкий путь познания», «Бетховен – дни жизни», «Король Лир», «Солярис», «Бегство мистера Мак-Кинли» и ещё по двум десяткам других, где он играл и главные роли, и роли второго, а то и третьего плана, но играл их всегда блестяще. Очень сдержанный, внутренне подтянутый, с простым открытым лицом, доброй, как будто застенчивой улыбкой, он прославил и свой театр в городке Паневежис, который возглавил в трудные для коллектива годы. У Донатаса был очень мягкий, задушевный голос, но из-за сильного (по мнению кинорежиссёров) литовского акцента его озвучивали другие актёры. Больше всех, наверное, зрителям помнится Банионис с голосом Александра Демьяненко (Шурик из «Операции «Ы»). И лишь в одном фильме – «Берегись автомобиля» –  Донатас ведёт диалог с Иннокентием Смоктуновским своим голосом: его пастор, купивший у Юрия Деточкина угнанную «Волгу», пересчитывает измятые рублёвые купюры на литовском языке. А далее следует замечательный диалог:
        – И вы верите в бога? – спрашивает Деточкин.
              – Все люди верят, – пастор чуть-чуть, как бы про себя улыбается, – одни верят, что бог есть, другие верят, что бога нет. И то и другое недоказуемо... Будете пересчитывать?
          Популярность Донатаса Юозовича в СССР была такая, что в разных вариантах ходил анекдот, как колхозники в Москве заспорили, увидев знакомое лицо: кто это? Тот им гордо отвечает: «Я – Брежнев», на что один пейзанин тут же сказал второму: «Ну вот, а ты – Банионис, Банионис!»
Мне довелось встретиться с этим замечательным человеком в весьма интересной ситуации, и уж поскольку в нынешнем году у Донатаса Юозовича солидный юбилей
          – 90 лет,– то не грех о ней рассказать нашим читателям.
Сразу после встречи 1981 года мне, тогда корреспонденту Главной редакции информации Новосибирской студии телевидения, позвонила Роза Александровна Литвиненко, которая вела популярную программу «Кино и зритель»:
         – Саша, в Новосибирске проходит декада литовского искусства. Приехали Банионис, Будрайтис (также звезда советского кино – А.В.), актёры Паневежского театра. Мы их уже повозили по городу, хотелось бы куда-нибудь в село свозить.
          Понятно было, что везти нужно куда-то недалеко от города, в хорошее хозяйство, к интересному хозяину. И сразу же пришла мысль: в Соколово, к Готовщику, в колхоз «40 лет Октября». Здесь было, что показать гостям из Литвы: прекрасный Дом культуры, школа, животноводческие фермы с доильной установкой «Карусель», уютными красными уголками, воспитанными и культурными людьми, которые знают и понимают искусство. Да и сам Пётр Степанович был личностью неординарной, живой.
            Позвонил, разумеется, первому секретарю Колыванского райкома Анатолию Николаевичу Чаусову, рассказал о предложении Литвиненко, и тот мой выбор одобрил. Но предупредил, что по состоянию здоровья сам приехать не может: «Ты уж там с Людмилой Ивановной постарайтесь!» Людмила Ивановна Фролова была парторгом колхоза. Красивая, интересная, она, знала и умела принимать гостей: четырьмя годами ранее в этом же Соколово мы завершали декаду российской литературы в Новосибирске. Гости из разных краёв матушки-России были так поражены гостеприимством и хлебосольством его жителей, что многих пришлось грузить в «Рафик» в оглушённом состоянии (правда, тогда было лето, и было больше возможности удивить и поразить гостей живописнейшей соколовской природой).
            И вот в Соколово я встречаю новый белый рафик (на правах ответственного колыванца я приехал заранее). Роза Александровна знакомит нас с прибывшими. «Будрайтис не выдержал нагрузки, сказал, что уезжает на съёмки,– посетовала она на серьёзную потерю. Но главный член делегации – Банионис – мужественно нёс свой крест, хотя было видно, что сибирское гостеприимство обошлось ему тоже дорого. Тем не менее, литовцы на хорошем сибирском морозце градусов под 25 ожили, рассматривали сельские новостройки  и, в общем-то, были довольны началом путешествия в сибирское село. В кабинете Готовщика их ввели в его историю, которая, честно говоря, была агитационной выдумкой: до революции здесь была деревня с характерным названием Грязнуха, а теперь вот современное, с элементами городка село с гордым именем. В реальности же Соколово не вышло из Грязнухи – просто обе деревни разрослись и слились в единое целое. Но легенда звучала красивее.
          Умница Роза Литвиненко попросила свозить Баниониса на ферму, чтобы снять его среди животноводов. Доярки и скотники как раз готовились к вечерней дойке, они лишь бросали любопытные взгляды на Донатаса, но без команды оставить работу не могли. Наконец, их пригласили в красный уголок, в котором за столом с красным сукном уже сидел любимый многими актёр. Если бы не дойка, мы так бы и провели на ферме остаток дня. Видно было, что интеллигентному актёру было приятно говорить с людьми, которые искренне ему симпатизируют и знают его искусство.
          Но вот мы входим в зал колхозной столовой, и всех приезжих охватывает  лёгкий шок: столы ломятся от вкуснятины, которая теряется на фоне запотевших бутылок с русской водочкой. Литвиненко шепчет мне: «Саша, что делать? Я умру, а завтра у меня запись Баниониса». Иду на кухню, где знакомые девчата вникают в мою просьбу и дают ложку свежего коровьего масла. «Ешь, – говорю Розе.– Никакая водка не возьмёт!»
          Расселись. И тут первым берёт высоченный литовец – представитель ЦК Компартии Литвы: «Вы нам поставили большие фужеры!»
          Готовщик за словом в карман не лез: «Мы так подумали: ваши фужеры для нас маленькие, наши для вас большие, вот мы и поставили средние». Видимо мужская гордость заговорила в партийном чиновнике, тем более, рядом с ним сидела белокурая сибирская красавица – работник нашего обкома Тамара Сёмина, обаятельнейший человек. И вопрос о фужерах был снят. Правда, как только актёры начинали что-то рассказывать нам, как дылда-литовец сердито бурчал им по-литовски. Но после второго фужера мастера искусств на том же литовском явно послали его куда подальше, и партайгеноссе уткнулся в еду.
        Мы с Банионисом сели напротив Готовщика с Фроловой, поэтому общие разговоры занимали нас лишь первое время. А затем Пётр Степанович и Донатас Юозович завели взаимно интересный  разговор о профессии, о земле, о человеческом характере. Если мне Банионис больше всего понравился в фильме «Гойя», особенно в эпизоде, когда со свечами на шляпе он вдохновенно рисует ночью, то Готовщика поразила драматическая история председателя сельсовета из фильма «Никто не хотел умирать». Банионис сыграл в нём роль бывшего бандита, как называли их официально, а сами себя они звали «лесными братьями» и борцами за свободу Литвы от советской оккупации, который после амнистии возглавил советскую власть в родном селе и был зверски убит бывшими соратниками.
        Как известно, ролей у Баниониса было много, поэтому вскоре мы потеряли счёт поднятых за них тостов. Расставались Донатас Юозович и Пётр Степанович друзьями на всю жизнь, скрепляя признания во взаимной любви братскими славянскими поцелуями.
На следующий день я увидел на студии Баниониса совершенно разбитым. Но предложение по-русски снять головную боль коньячком или сухим в нашем кафе он отверг: «Саша, не могу, у меня запись с Розой». Помнится, я попросил Литвиненко долго его не мурыжить – сама-то Роза Александровна благодаря съеденному перед застольем маслу была свежа, как огурчик. Но Роза использовала выпавший шанс поговорить с великим актёром на полную катушку, и даже не одну – если говорить о рулонах магнитной записи. Потом Донатас  вернулся ко мне в редакцию, чтобы поблагодарить за чудесную встречу с такими интересными людьми, и оставил на память буклет «Литовское искусство в десятой пятилетке. XXYI съезду КПСС посвящается» со своим автографом.
           А в ноябре этого же года я был послан на курсы Гостелерадио, на которые приехали редакторы и режиссёры со всего Советского Союза. Были среди них и литовцы – журналист Янис и девушка режиссёр. Казалось, это были потомки тех самых «лесных братьев» – они демонстративно держались в стороне ото всех. Да и представители других братских республик уже были заражены бациллами русофобства, всячески показывая свою исключительность. До развала СССР оставалось 10 лет.
          Новые власти бывших советских республик, ставших независимыми, ввели русофобство в официальную политику. И тем, кто как Банионис, оставался благодарным России за то, что благодаря СССР они получили мировую известность, стало трудно жить среди родных пенатов. Его партнёршу по фильму «Никто не хотел умирать» великолепную Вию Армане буквально затравили националисты. Но и в таких условиях  Банионис проявил свою подлинную интеллигентность и высокую  человеческую суть. Он не влился в ряды предателей и клеветников России.  Вот что он сказал в одном из интервью:
            « Моя любимая Вия Артмане незадолго до смерти написала духовное завещание, в котором просила крестить ее по православному чину и похоронить на русском кладбище в Риге. Вия так и написала: "В знак благодарности к русскому народу…"».
            И уж совсем горькое вынужден был сказать этот замечательный представитель одного из славянских народов по поводу перспектив отношений наших стран:
            «...Знаете, что мне сегодня страшно? Что с уходом нашего поколения связь между Россией и Литвой станет слабеть все сильнее и сильнее. Ну как можно не ставить Чехова только потому, что он русский? Он мировой! Чайковский, Станиславский - это фигуры общечеловеческого масштаба. Я даже Максима Горького отношу к мировым гуманистам, а не к советским».
           Что тут можно добавить? Пожалуй, одно: литовец Донатас Банионис доказал своим творчеством и жизнью, что он из людей этой же когорты – общечеловеческого масштаба. А потому и мы, россияне, должны гордиться, тем, что он жил и творил среди нас.

2015 г.