Найти себя

Всё-таки будильник придумали садисты, не открывая глаз, думала я, пытаясь нашарить завалившийся между спинкой кровати и матрасом  телефон. Когда мне это наконец-то  удалось, отключила настырную мелодию и одним глазом попыталась рассмотреть время, высветившееся на экране. Пора было вставать на работу, но мутный сумрак хмурого весеннего утра за окном как-то не воодушевлял на производственные подвиги.

В комнате стояла неприятная волглая прохлада. Вылезать из-под теплого одеяла не хотелось. И к тому же, как обычно легла поздно, хотя знала, что не высплюсь. Вообще-то, сегодня у меня по графику выходной, но в этом месяце приходилось брать отгул, и просто необходимо было отработать долг. Решительно переставила будильник на пятнадцать минут  позже,  за что сама всегда ругала вечно просыпающего в школу сына, и моментально провалилась в сон. За это время успела присниться такая неприятная дребедень, что повторный призыв на подъем воспринялся уже легче, как избавление от сонного наваждения!

Снилось, что я на цыпочках стою у раскрытого настежь окна, опираясь ладонями в закругленный край подоконника,  и жадно вглядываюсь в ночное звездное небо. Темная высь безупречно чиста и прозрачна. Легкий ветерок едва ощутимо теребит тонкую ткань ночной рубашки и приятно освежает разгоряченное тело. Небо очень близко, физически ощутимо. Крупные звезды торжественно мерцают, завораживают переливами полутонов, и, кажется, стоит только протянуть руку и можно коснуться их серебряного света. Внутри меня все дрожит в предчувствии  чего-то необычного. Ярким  маслянисто-желтым пятном на небе четко выделяется полная луна.  Она гигантских размеров. Я даже могу разглядеть неровный рельеф ее поверхности, безводные моря, горные вершины и кратеры. Царица ночи манит и притягивает взгляд. Что-то в душе безропотно откликается на поток лунной энергии. Отраженный свет солнца проникает в каждую клетку тела. Неожиданно пространство начинает трансформироваться – вибрирует, расширяется.  Ветер усиливается. Яркость диска все возрастает, полностью исчезают тени на поверхности планеты.

Внезапно контур луны меняет форму – растягивается в стороны, пульсируя и удлиняясь. Боясь вдохнуть, я с нарастающим испугом смотрю на это зрелище. Каждая доля луны отчаянно сопротивляется, пытаясь вернуть себе форму шара, все меньше точек соприкосновения остается между противоборствующими сферами. И тут неведомая сила раздирает спутник и в мгновение ока делит ее на две совершенно одинаковые части. Очертания планет обретают четкость. На небе воцаряется спокойствие. И вот уже два одинаковых спутника вращаются вокруг земного шара. «Вот оно – начало конца света!» - каламбурит вещий глас в моей голове. Но мне не до смеха. От перенесенного шока трясет крупной дрожью, тело не слушается. Негнущимися пальцами пытаюсь закрыть фрамугу. Она поддается с трудом. Наконец удается плечом сильно прижать створку окна к раме и повернуть ручку. Решаюсь еще раз посмотреть на происходящее снаружи.  Но, к своему ужасу, вместо прозрачного стекла я вижу зеркало и свое отражение в нем. Протягиваю руку и пробую ощупать поверхность. Пальцы неожиданно наталкиваются  на теплую живую плоть. Я четко ощущаю прикосновение чужой руки. Мое отражение уже не синхронно. Оно ласково смотрит на меня и ободряюще улыбается. Я резко отдергиваю руку, в отчаянии отшатываюсь назад и... со всей дури ударяюсь затылком о стену!

Подъем получился впечатляющим! Несколько минут прихожу в себя. Одной рукой потираю отбитую маковку, другой обследую окрестности и убеждаюсь, что я в родной постели. Это был всего лишь сон! Облегченно вздыхаю и блаженно потягиваюсь. Сердцебиение успокаивается, пульс в норме.

Не включая свет, чтобы не разбудить спящих детей, с полузакрытыми глазами  шлепаю в ванную. Тут же слышу мягкий прыжок  с кровати, вздрагиваю от неожиданности, и улавливаю за спиной еле слышную грациозную поступь кота. Скромно урча и путаясь под ногами, он пытается изобразить бедолагу, страдающего от недоедания, и бесстыдно выпрашивает чего-нибудь вкусненького к его незапланированному завтраку.  Кот льстиво трется мне о щиколотку. Для пущей жалости периодически падает в очень правдоподобный голодный обморок на гладкую широкую спину, показывая толстый, поросший густой нежно-рыжей шерстью  живот. Проигнорировав его желания и пытаясь не обидеть мягким пинком в зад, нащупываю на стене выключатель и зажмуриваюсь от яркого света не прикрытой абажуром лампочки.

Приподняла рычаг смесителя. Тугая струя холодной воды, резко разбившись о край раковины, окатила с головы до ног, но не разбудила окончательно. Кот, тоже получив свою порцию душа, привычно навсегда обиделся и бесшумно растворился в недрах жилплощади. Отрегулировав температуру воды в кране, долго плескала в лицо, ощущая приятное прикосновение  теплой влаги. Не открывая глаз, нащупала на привычном месте тюбик зубной пасты, отработанным движением выдавила разноцветный шарик на щетку и почистила зубы. Протянула руку, сдернула с крючка махровое полотенце и, так и не решившись посмотреться в зеркало после странного сна, уткнулась лицом в мягкую уютную ткань и на полном автопилоте двинулась в кухню.
Залила в электрический чайник отфильтрованной воды, под заунывные звуки закипающей жидкости по инерции оделась и успела сварганить из белого хлеба и плавленого сыра кособокий бутерброд. Косметикой я пользуюсь только по большим праздникам, а так как сегодняшний день уже с утра не вызывал ликования, то процедуру макияжа без зазрения совести отклонила.

Крепкий чай не пробудил. Несколько минут расслабленно сидела за столом и ждала, что взбодрюсь, но нужного эффекта не произошло. Мысленно обругав бутерброд за снижение концентрации чая, с безнадежным смирением сладко зевнула и лениво переставила грязную посуду со стола в раковину.

Заглянув в полутемную спальню, с доброй завистью посмотрела на спящих детей. У сына  в школе каникулы, а у дочери есть возможность  поспать до поездки в универ еще пару часиков. Рыжий котяра одним глазом нагло и пренебрежительно сверкнул в мою сторону, сыто потянулся  и демонстративно спихнул голову дочери с подушки. Я галантно скинула кота за шкирку с постели. Потом подошла к сыну, поправила сползающее одеяло и ненадолго сладко уткнулась в его теплую лохматую макушку. В последний раз оглядела комнату, быстренько накинула куртку, обулась в прихожей и вышла в тамбур, как можно тише прикрыв за собой дверь. Натужно провернулся ключ в замке, и в пустом подъезде глухо раздались мои неспешные шаги.

С неприятно сырым скрежетом открылась металлическая дверь подъезда и мягко вытолкнула меня наружу. В воздухе стояла остро пахнущая морозцем водяная изморось. Слякотно почавкивал под ногами талый снег, пытаясь всеми правдами и неправдами просочиться в нагретые за ночь на батарее центрального отопления старенькие, но удобно растоптанные ботинки. Промозглый ветер недружелюбно поддувал под надвинутый до самого носа капюшон, пытался залезть в рукава куртки, безжалостно вытряхивая душу и остатки домашнего тепла. Заставив себя взять ноги в руки, я как можно бодрее пошагала к вокзалу. Мы с детьми жили в дальнем Подмосковье. Мне на работу, а дочери в институт приходилось ездить на раздолбанных пригородных электричках.

Рассвет еще не подавал признаков жизни, а железнодорожная платформа уже была забита народом. Не выспавшаяся, нахохлившаяся толпа хмуро, но терпеливо ждала электричку на Москву. Сигаретное марево, вяло клубясь, периодически поднималось из ее недр и медленно рассеивалось в воздухе.

Голос дикторши, хрипло исказившись в динамиках громкой связи, объявил прибытие поезда. Людская масса дружно всколыхнулась и сплоченно придвинулась к краю платформы. Протиснуться ближе не было никакой возможности, и я обреченно подумала, что свободного сидячего местечка сегодня не занять и придется больше часа маяться в битком набитом вагоне. Наконец вдалеке, масляно освещая влажные рельсы прожекторами фар, появилась отсыревшая морда локомотива, пронзительным свистом предупреждая о своем приближении. Медленно, противно скрежеща колесами, состав дотащился до остановки первого вагона.

Двери вагона с шипением распахнулись, и люди бестолково ринулись внутрь, толкаясь и ловко оттаптывая друг другу ноги. Я вошла одной из последних, через чужое плечо заглянула в переполненный вагон и решила остаться в тамбуре вагона, комфортно прислонившись к стене со стороны дверей, надеясь, что здесь меня не так сильно затискают проходящие пассажиры. Достала из рюкзака электронную книгу, поглубже надвинула на глаза капюшон, надежно отгораживаясь от происходящего и с удовольствием углубилась в чтение любимой книги. Всю дорогу я следовала за героем романа, то дрейфуя над поверхностью Марса на летательном аппарате, то вступая с иноземными аборигенами в смертельные схватки. И уже мало волновало, что рядом теснятся  раздраженные сыны и дочери Земли, толкая друг друга локтями, бесцеремонно напирая и лениво, но желчно пререкаясь. В это время я с восторгом поражалась фантазии автора, который так легко, как мне казалось, придумывал самые замысловатые сюжеты для своего романа, еще не подозревая, какую невероятно фантастическую ситуацию мне самой приготовила судьба.

До Москвы я решила не доезжать, а выйти пораньше, чтобы спокойно добраться до ближайшей станции метро. Наконец объявили мою остановку. С трудом протиснувшись к выходу, я, наконец-то, вывалилась из душного, насквозь прокуренного тамбура. Экономя время и деньги, спрыгнула с платформы, пролезла сквозь дыру в заборе и как можно резвее устремилась по направлению к  метро.

Тут стояла обычная утренняя сутолока. Был час пик. Люди спешили на работу. Нервно, но безнадежно терпеливо стояли в очереди за билетами в кассу. Проездной помог мне избежать излишней толкотни. Пропустив один переполненный состав, удалось одной из первых войти в вагон и занять довольно уютное место в уголке. Ехать было довольно долго, почти до конечной станции. Читать расхотелось, пропал возвышенно-мечтательный настрой. Основательно засунув руки в рукава куртки, я уткнулась лицом в шарф и почти мгновенно провалилась в сон.

Проснуться меня заставило непонятое, резко нахлынувшее ощущение тревоги. Как будто изнутри что-то властное толкнуло и заставило открыть глаза. Поначалу спросонок показалось, что я еду не в том направлении. Вздрогнула и бегло оглядела вагон. Бегущая строка на дисплее успокоила – еду верно, и ехать еще несколько станций. И тут я улицезрела причину своих неприятных ощущений.
Напротив меня сидела незнакомая женщина и практически в упор с какой-то удивленной жадностью рассматривала меня. Я никогда не одобряла людей, которые любят так бесцеремонно пялиться на других. Во всяком случае, это просто бестактно. А тут она не просто разглядывала меня, а буквально поедала глазами. Со стороны могло показаться, что она очень близко знакома со мной, просто мы с ней давно не виделись, а сейчас она необычайно ошарашена и безумно рада нашей случайной встрече. Но я эту женщину явно видела в первый раз!

Я медленно отвела глаза и попыталась изобразить безразличие. Если это и удалось мне внешне, то внутренне напряжение нарастало. Она видела, что я уже не сплю, но не отворачивалась. Просто сидела и смотрела! Молча, почти не моргая. И с глупейшей улыбкой на лице.

Я начала лихорадочно вспоминать. В принципе, возможно, что я где-то видела ее. Что-то в ее внешности показалось мне знакомым. Но, в отличие от нее, я не могла заставить себя так беззастенчиво ее разглядывать.

На мою удачу у этой прекрасной особы зазвонил телефон, она быстро стянула перчатку, достала из сумки явно дорогостоящую модель мобильного телефона и начала что-то тихо говорить в трубку, слегка прикрывая рот рукой. Это действо отвлекло ее от созерцания моей личности, и у меня появилась возможность хорошенько ее разглядеть. Изредка во время разговора она как бы невзначай посматривала в мою сторону.

Вряд ли когда-либо мы с ней вместе работали. Даже моя самая крутая начальница никогда не выглядела так шикарно. И уж точно маловероятно, что я когда-нибудь лично общалась с ней, это была женщина явно не из моего круга. И что занесло такую даму в метро? Одета она была на зависть элегантно. Шикарное кашемировое пальто длиной чуть выше колена безупречно сидело на стройной фигуре. Бесподобный штучный покрой, такую вещь не всегда найдешь даже в дорогом бутике. Тонкий широкий палантин изящно и немного игриво повязан вокруг шеи. В тон ему подобраны недешевые мягкие кожаные перчатки. Изящные миниатюрные классические полусапожки на высоком каблуке плотно обхватывали тонкую щиколотку. Мне сразу стало неудобно за свои старенькие разбитые ботинки, с которых натекла на пол небольшая грязная лужица, и я постаралась засунуть ноги подальше под сиденье. Незнакомка заметила мое движение и, слегка покраснев, смущенно отвела глаза. Особое впечатление на меня произвела ее сумка. Изысканный аксессуар из натуральной мягчайшей кожи цвета топленого молока. Объемная, вместительная, с большими накладными карманами, такой саквояж я видела однажды в витрине фирменного магазина, когда заблудилась в незнакомом мне, недавно открывшемся торговом центре. Сумма на ценнике сразила наповал, и я дала себе зарок больше никогда не задерживаться под вывеской таких магазинов. Но сумка навсегда осталась моей несбыточной мечтой. А на ее коленях она смотрелась так просто и естественно!

Закончив разговор по телефону, дамочка упорно продолжала украдкой разглядывать меня. А у меня все больше укреплялось смутное неуловимое осознание, что я уже не раз видела эту женщину. Моложавая и ухоженная, она, вероятно, была на несколько лет младше меня. Длинные светло-каштановые волосы, расчёсанные на прямой пробор, туго по-деловому стянуты в большой низко уложенный пучок. Овал лица приятно подчеркивали выбившиеся по бокам прядки волос. Ровные, искусно выщипанные брови выделялись красивым четким изломом. Мастерски наложенный макияж отлично подчеркивал мягкий золотистый загар на безупречно гладкой коже.

Мои наблюдения прервал голос диктора, объявивший следующей мою станцию. Я встала, привычно накинула на плечи лямки рюкзака и неторопливо потянулась к выходу из вагона. И следом за мной поднялась с сиденья моя навязчивая спутница. Стекло в дверях вагона мутно отразило ее силуэт позади меня, и по моей спине меж лопаток неприятным холодком заструилось ощущение дискомфорта. Тут же я инстинктивно вздрогнула, ощутив легкое прикосновение к моему локтю.

Я резко обернулась.

- Вы Оксана? – Скорее утвердительно, чем вопросительно прозвучал голос незнакомки.

- Да. А откуда Вы меня знаете?

- Это немного странная даже для меня история, я думаю, Вам она будет очень любопытна. Вы не могли бы уделить мне немного своего времени, я уверена, что наше общение Вас заинтересует, – пыталась заинтриговать меня собеседница, но я не сдавалась.

- Простите, пожалуйста, но мне некогда - очень тороплюсь на работу, - попыталась отвязаться от назойливой леди.

- Но у меня сегодня выходной, я полагала, что и у Вас... – вдруг осеклась женщина и растерянно замолчала.

- Да, по графику я должна была отдыхать, - почему-то начала оправдываться я, - но мне в этом месяце приходилось брать незапланированный выходной и его надо отработать.

- Но тогда, если не по графику, Вы же можете прийти на работу чуточку позже, -  уже уговаривала она меня, - тем более я Вас не задержу надолго. Ну, прошу Вас... – она посмотрела на меня так жалобно, и взгляд ее был до удивления похож на выражение глаз моего сына, когда он провинится. – Предлагаю недолго посидеть в кафе, выпить по чашечке кофе. Мне очень важно с Вами поговорить! – Взгляд ее пронзительно голубых глаз завораживал своей наивностью и простодушием.

Поезд метро, наконец, остановился, я вышла из вагона, пытаясь попрощаться со своей собеседницей, но она опередила меня -  молча повернулась и быстро пошагала к выходу из метро, а так как она крепко держала мою руку в своей, мне ничего не осталось, как покорно следовать за ней.

Она не очень уверенно вышла из перехода, но, вмиг оглядевшись по сторонам, стремительно, словно боясь, что я могу передумать и сбежать, повела меня в противоположную от работы сторону. Если бы это был мужчина, я, скорее всего, перепугалась бы насмерть, ведь она вела себя как маньяк, насильно захвативший жертву. Но стояло яркое весеннее утро, кругом кипела жизнь и я, успокоившись и смирившись с непредвиденной задержкой на работу, уже бодрее зашагала бок обок с загадочной незнакомкой, ошеломленная ее натиском и уже заинтригованная разговором.

Она была немного выше меня или, может быть, это казалось из-за ее каблуков. Шла уверенно и бойко. Да и я, привыкшая к быстрой ходьбе, ни на шаг не отставала от своей спутницы. Неподалеку обнаружилось небольшое уютное заведение. Что-то вроде маленького итальянского ресторанчика с террасой на улице, заставленной деревянными столиками и диванчиками. Кафе во всеоружии готовилось встречать весну, заманивая посетителей уличным комфортом.

Мы вошли вовнутрь.
Внутреннее убранство кафе не вызывало сомнения в неприлично высоких для меня ценах, и я прощально похрустела в кармане бумажными купюрами. Мы одновременно выбрали свободный столик у окна. Молча и сосредоточенно освободились от верхней одежды, повесили ее на деревянную напольную вешалку и уютно устроились на мягких диванчиках друг напротив друга. Она опять не спускала с меня глаз, но на сей раз молчала. Мне стало не по себе. Пауза в разговоре затягивалась. Но тут подошел расторопный, отлично вышколенный официант и, угодливо блистая голливудской улыбкой, положил перед каждой на стол карту блюд.

- Спасибо, мне только кофе, - ответно улыбнулась я, - со сливками.

Официант понимающе кивнул, но моя попутчица категорическим тоном, не принимающим возражений, попросила к кофе по большому куску фирменного торта с шоколадом. Затем положила на край стола свою кредитную карту, сразу закрывая вопрос о том, кто будет платить за угощение. Официант молниеносно испарился, и мы на некоторое время вновь замолчали.

- Неужели ты не узнаешь меня? – наконец спросила она, пристально вглядываясь мне в лицо.

- Нет, - покачала я головой. – Мы раньше встречались?

Но она проигнорировала мой вопрос, как бы невзначай проворно переведя разговор в другое русло и фамильярно перейдя на «ты».

- Ты не представляешь, мне вчера было так тоскливо, как никогда! Муж позвонил, сказал, что до утра задержится на работе. Детей дома нет, тишина ужасная. Не люблю оставаться одна в пустом доме. – Она нервно мяла в руках салфетку. -  У меня жуткая депрессия! На работе проблемы. Не так давно поменялось руководство, и сразу в коллективе сложилась неблагоприятная обстановка. Неугодных сотрудников начали увольнять. Выискались некоторые двуногие, которые стали друг друга подставлять, на всех кляузничать. Хотя меня лично это вроде бы напрямую не касалось, но я устала от этих дрязг! Плюнула на все и взяла полный отпуск впервые за несколько лет, чтобы дома мирно пересидеть все эти напасти. Надеялась спокойно походить в бассейн, тренажерный зал, салон красоты. – Она говорила быстро, не останавливаясь, словно боялась, что я не дослушаю, встану и уйду. - Но от себя же не убежишь! И дома, как назло, тоже навалились мелкие неприятности. С мужем начали ссориться. Он работой завален под завязку, а я ревновать его вздумала. Всякие подозрения в голову лезут. И хоть волком вой! Сегодня всю ночь не спала... Под утро так себя жалко стало, до слез! И вдруг мне как будто кто-то говорит: «Что, дурочка, жалеешь себя? Плохо живется тебе? А если б твоя судьба сложилась по-другому? Ну, вставай, иди, пожалей себя! Посмотри на себя со стороны».  Я, как под гипнозом, быстро собралась и пошла из дома, куда глаза глядят. Ключи от машины забыла на туалетном столике, решила не возвращаться - плохая примета.

Я уже смотрела на нее как на убогую. Господи, да она просто сумасшедшая, думала я. Несет какой-то бред. С какой стати мне должны быть интересны ее надуманные проблемы, своих заморочек хватает. Да, у богатых специфические причуды! Выловить в метро первого попавшегося, показавшегося знакомым человека и поплакаться ему в жилетку! Да мне бы упала с неба хоть половина той суммы, что она потратила на покупку своей сумочки, сразу как страшный сон забылся бы не до конца оплаченный кредит. Стоимости пальто с лихвой хватило бы оплатить коммунальные услуги за год. А она сидит и плачется неизвестно о чем!

Бесшумно нарисовался официант и принялся аккуратно, явно напоказ услужливо, расставлять принесенные чашки и блюдца. Так же беззвучно он улетучился, а я обрадовалась, что нашлось занятие, позволяющее беспрепятственно отвлечься от речи моей новоявленной подруги. Принялась скучно помешивать кофе, краем глаза  поглядывая в окно.

- В метро сто лет не спускалась, а тут как магнитом туда потянуло. – Продолжала она. - Села на первую попавшуюся линию. Потом бесцельно делала переходы, пересаживаясь с одного маршрута на другой. Я даже не помню, как попала в тот вагон... И тут увидела тебя!

Я насторожилась, когда речь пошла обо мне, разговор начал принимать интересные обороты.

- Неужели ты не узнаёшь меня? Ну, ну, - допытывалась она. – Неужели ты не узнаёшь себя? – Она сделала ударение на слове «себя» и я внутренне содрогнулась от предположения. - Ведь ты смотришься в зеркало каждый день! Неужели ты никогда не задумывалась, как выглядишь со стороны?

Я еще раз внимательно всмотрелась в ее лицо, и тут внезапное подозрение пронзило мое сознание! Она продолжала улыбаться, а в моем мозгу вмиг вспыхнул обрывок из утреннего сна, о котором я и думать забыла. Зеркало в окне и улыбка. Отражение улыбалось мне во сне. Мое отражение - ее улыбка. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Если в это поверить, то легче сразу смириться с тем, что ты сошла с ума. Господи, у меня шизофрения, раздвоение личности! Меня прошиб холодный пот и заплетающимся языком я выдавила:

- Как тебя зовут?

- Оксана! – весело ответила она.

Не знаю, как описать свое состояние. Это был как гром среди ясного неба! Ошеломленная, я даже привстала со своего места. Она восприняла мое движение как попытку встать и уйти, и, положив свою руку мне на запястье, несмело попыталась удержать.

Но я и не собиралась уходить. С этой нелепицей надо было обязательно разобраться! Плюхнувшись обратно на сиденье, я в оцепенении продолжала рассматривать ее, все больше убеждаясь, что передо мной сидит... я сама, собственной персоной! Это была действительно я! Только на вид более успешная и презентабельная. Разумного объяснения этому факту не было, в голове все мысли смешались. Ее слова вывели меня из ступора:

- Да, да, я знаю. Я тебя прекрасно понимаю. В точно таком состоянии я сидела напротив тебя в вагоне. У меня было такое же идиотское выражение лица?

На идиотку я собралась оскорбиться, но поняла, что бессмысленно обижаться на саму себя. Я-то в метро думала о ней так же.

- В метро в моей голове билась одна мысль: ищи себя! Посмотри на себя со стороны! Ты недовольна? Тебе не нравится, как ты живешь сейчас? А если бы жизнь сложилась по-другому, как-нибудь еще? – Она была взволнованна и говорила все громче. – Боюсь, что ты не воспринимаешь мои слова серьезно...

А я в изумлении молчала и все больше поражалась, насколько мы похожи. В азарте моя персона тоже становилась громкоголосой и переставала контролировать эмоции. Чтобы не привлекать внимание немногочисленных посетителей кафе, я сделала ей знак, она поняла, тут же собралась и начала говорить тише. Со странно приятным ощущением ужаса я потихоньку осознавала, что это действительно я. И тут меня озарила практичная мысль.

- У тебя паспорт с собой?

- Д-да... – неуверенно произнесла она. И мы одновременно кинулись к своим сумкам.

- Вот... – Она аккуратно положила свой документ на стол рядом с моей слегка потертой ксивой. По внешнему виду они ничем не отличались. Две совершенно одинаковые обложки из натуральной кожи черного цвета с выпуклым оттиском российского герба. Медленно и нерешительно мы одновременно раскрыли паспорта на первой странице. Кроме фамилии владельца документы больше ничем не отличались! Тот же номер паспорта, те же место и дата выдачи. Некоторую несхожесть черно-белых снимков стерло мастерство фотографов.

- Получается, что мы с тобой один и тот же человек. – Констатировала я. - Интересно, когда же разветвилась наша линия судьбы?  И вообще, как мы сегодня смогли пересечься?

Она тихо задумчиво молчала. Потом вдруг встрепенулась, словно стряхивая с себя наваждение.

- Я где-то читала, что до четырнадцати лет человек еще не хозяин своей судьбы. А после этого возраста он волен выбирать.

- Ты хочешь сказать, что до четырнадцати лет мы были едины, а потом сознание разделилось? В принципе и в православии до четырнадцати лет ты – отрок, а после уже взрослый человек. Считается, что к этому возрасту достигается зрелость воли и нравственного сознания. – Остывающий кофе был забыт напрочь. - Расскажи о себе с самого начала! Как ты жила?

- Ну, как жила? Сразу вот так и не сообразишь, с чего начать. Сама столько раз интервью брала, а как рассказать о себе – не знаю. Сознательно себя помню с начальной школы, до этого отдельные воспоминания, больше по рассказам близких. – Растерянно улыбалась Она. - Расскажу кратко, только факты, как раньше автобиографию писали. В школе училась хорошо, без троек. В куклы любила играть. В драмкружок ходила. – В это время я утвердительно кивала. - Да все как у всех – октябренок, пионер, комсомолка.  Школу закончила – в институт поступила, мечтала стать журналисткой.

- Значит, ты до десятого класса доучилась, а я после восьмого в педучилище поступила!

- У тебя девичья фамилия в паспорте, - утвердительно спросила она, - ты не была замужем?

- Была, - безрадостно усмехнулась я. – После развода вернула свою фамилию. – А твоя фамилия достаточно известная, неужели...

- Да, - светло улыбнулась она. – Мой муж очень известный продюсер и режиссер. Ты не ошиблась.

- Но, как мне известно, в моей действительности он женат на другой женщине. Я иногда почитываю бульварные газетенки. Но он редко в своих интервью делится событиями личной жизни. Добропорядочный семьянин!

- Мало ли что там у тебя! Ничего не хочу слушать! – ревниво перебила она меня. И тут же лукаво улыбнулась. - Здесь он мой и только мой.

- Он ведь намного старше тебя, лет на двадцать?

- Разница в возрасте не имеет никакого значения. Физический возраст не всегда совпадает с возрастом души. А в душе он совсем мальчишка.

- Когда ты только успела его очаровать?

- Тогда я работала журналисткой в одном достаточно известном сейчас издании. Брала у него интервью. Он первый пошел навстречу. Вызнал на работе номер моего телефона. Красиво ухаживал. Был напорист и настойчив. Говорит, что влюбился с первого взгляда. Я считала себя недостойной его. На тот момент была в разводе, двое детей, своего жилья не было, снимала. Но в итоге я сдалась на милость победителя. И мы вместе уже более одиннадцати лет.

- О, в то время я тоже крутила роман с мужчиной старшим меня по возрасту! – довольная совпадению рассмеялась я. И тут же взгрустнула. – Но мы недолго были вместе, расстались через полтора года. Мне до сих пор мучительно об этом вспоминать...

- Мы тоже едва не расстались через полтора года знакомства. По его вине. Он обманул меня. Но нашел в себе силы попросить прощения. И я смогла его простить. А теперь я не представляю, как бы сейчас жила без него. Он очень много для меня сделал. Поддержал в трудное для меня время. Не струсил взять замуж с двумя детьми.

- Как дети?

- Отлично! Катюшка с Игорем сейчас в Англии, уехали на три месяца по обмену. Тренируются в разговорном языке. Игорю очень нравится, он уже там друзьями обзавелся. Тамошние девчонки по нему сохнут. Он очень коммуникабельный и веселый. – Она еле слышно вздохнула, и я почувствовала, как она соскучилась по детям. - А Катюшка домой хочет, она у нас домашняя, не любит надолго уезжать. Уже каждый день по скайпу звонит и канючит: заберите пораньше.

- А как же институт? У нее же подготовка к диплому, как ее отпустили?

- Какой институт? Она в этом году только девятый класс заканчивает!

- Как девятый? Твоей сколько лет? Моей двадцать!

- А нашей - пятнадцать!

- А Игорю тогда сколько?

- Столько же, сколько и Кате. Они же двойняшки! В один день родились.

- Ни фига себе! – Обалдела я от такой информации. – То-то меня всегда удивляло, почему моей девчонке комфортнее не с ровесниками, а с одногодками Игоря. Поторопилась я ее родить. Оказывается, нечего волноваться, все идет по высшему замыслу. И похожи они очень, особенно на детских фото заметно.

- Ты во сколько лет замуж вышла?

- В двадцать.

- А я первый раз в двадцать четыре. Вот мои детки и помладше.

- Игорек на баяне играет?

- Нет!  На аккордеоне и не только на нем. Еще на фортепиано и на гитаре. А еще тексты песен пишет для своей группы. Раньше пел, солистом был в группе, но сейчас голос ломается, врач запретил. Он у меня вообще молодец, деньги давно сам начал зарабатывать. Со своей группой частенько выступают на концертах. Раньше на Арбат тайком бегали играть, пока однажды в милицию не забрали. В рекламе снимался, в кино. Муж ему доверяет небольшие роли в своих фильмах, но не желает судьбы актера.

- Классно! А мы ведь тоже раньше по съемкам бегали, подрабатывали, когда денег не было. Игорь с Катей дружат между собой?

- Да по-всякому! Дома и дерутся, бывало, а на людях – не разлей вода. Друг за друга горой! Попробуй, кто Игоря обидь, Катерина за него любому голову оторвет. Она несколько лет восточными единоборствами занималась. Потом бросила, но навыки остались. – Она рассмеялась.

- Да, и у моей в школе была кличка Джеки Чан, - вспомнила я. Тут мы расхохотались вместе. – У неё характер твёрже, чем у Игоря, себя в обиду никому не даст.

- Зато в остальном обычная девчонка. – Продолжала Она. - Увлекается модой. Помешана на косметике и парфюмерии. Даже в одном молодежном журнале с моей подачи ведет свою рубрику, выискивает рецепты народной медицины и даёт советы по уходу за волосами, проблемной кожей, ногтями.

Я ненадолго мечтательно замолчала, переваривая полученную информацию. А ведь многое из этого есть и в моей действительности.

- А что же ты про мелкого не спросишь? – она прервала восторженный ход моих мыслей.

- Про какого мелкого? – не сразу поняла я ее вопроса. И тут вдруг холодом обожгло всё внутри от страшного предположения.

- Про Тёмку, нашего младшенького, - весело продолжала Она. И тут же замолчала, прикусив губу, увидев страшное выражение моего лица.

- У меня двое детей, - едва выдавила я, и словно в зеркальном отражении увидела, как жутко бледнеет Ее лицо.

Несколько минут мы обе молчали, не решаясь продолжить разговор.

- Ему одиннадцать? – осевшим от удара голосом спросила я, уже зная ответ.

Она обреченно мотнула головой, а я почувствовала, как судорогой пребольно сжало горло, предательски защипало в носу, и горькая влага тонкой самовольной струйкой потекла по щекам, тяжелыми каплями разбиваясь об одежду. Испугавшись разрыдаться в голос,  я протянула руку, а Она уже бережно вкладывала мне в ладонь бумажный платок. Я подняла голову, до ломоты вжала платок в глаза и так сидела несколько минут, пережидая эмоции. Собравшись, тихо высморкалась в платок и невидящими глазами посмотрела сквозь Неё.

- А я убила его. Струсила рожать. Испугалась будущего, вернее не верила в него. Отношения с любимым мужчиной были шаткими. Я ведь даже ничего не рассказала ему о беременности. Тайком сходила в больницу. Только перед этим самым днем не сдержавшись, разрыдалась ночью на его груди. Он не понял причины плача, ведь мы были в постели, за несколько минут до этого все было отлично. Этим я жутко напугала его, не сумев объяснить причины истерики. Теперь я думаю, что именно с того момента наши отношения пошли на убыль, мы перестали друг другу до конца доверять... А я всегда думала, что могла бы быть девочка...

Не в силах больше обсуждать эту тему, я резко перевела разговор в другое русло:

- Кстати, ты так и не сказала, кем сейчас работаешь.

- Я диктор на телевидении.

-Да, - позабавилась я некоторой схожести, - я тоже голосом зарабатываю. Только я оператор на телефоне, специалист по продажам.

- А ты книги пишешь? – спросила Она меня.

- Пишу. Для души. В долгий ящик, -  с сожалением ответила я.

- А печататься не пробовала? Я ведь неплохие деньги на этом зарабатываю.

- Муторное это дело. Нужен стартовый капитал, знакомства.

- Ты про Глеба фантастический роман дописала?

- К сожалению нет. Эта книга для меня утеряна безвозвратно!

- Не может быть! Как так получилось?

- Дочка – мой самый строгий критик. Ей не понравилось описание единственной в книге откровенной постельной  сцены. Сказала – развожу сопли. Она так меня застыдила, что я вспылила и в сердцах удалила книгу. Через несколько дней остыла, попыталась восстановить тексты, даже консультировалась с опытным специалистом по компьютерным программам, но вся информация оказалась безвозвратно утеряна. Надо было подстраховаться, сделать резервные копии. До сих пор не могу начать писать заново, мне кажется, что не смогу воспроизвести все так, как было. Хотя все персонажи прочно живут в моем воображении. И впечатляют идеями для продолжения сюжета.

- Погоди! Я тебя обрадую! Книга цела, правда я ее тоже не дописала, но, надеюсь, это сделаешь ты. Я тебе сейчас скину текст на флешку. -  Из недр своего саквояжа Она выудила ноутбук и флеш-карту, выполненную в виде забавного аксессуара – миниатюрного симпатичного медвежонка Тедди. – Правда, мишка уже немного потертый, - улыбнулась Она, - Артемка мне его давненько дарил на день рождения, игрушка долго висела как брелок на связке ключей. У карты небольшой объем памяти, и я не пользовалась  ей по прямому назначению. Но для книги хватит.

Она нашла нужный файл и скопировала его на флешку. Протянула её мне, и я бережно спрятала устройство в карман куртки, надёжно застегнув молнию.

Мы, кажется, слишком долго засиделись в кафе, ничего и никого не видя, потеряв счет времени за разговорами. Никто из нас не замечал официанта, который уже довольно долго с каменным лицом стоял у столика. Громко закашлявшись, чтобы хоть как-то привлечь внимание, он натянуто вежливо поинтересовался:

- Чего-нибудь еще?

- Ой, извините! Нет, спасибо, ничего не нужно, – произнесли мы практически хором.

-  Принесите, пожалуйста, счет, а мы еще немного посидим, прошу нас не беспокоить, - сказала Она и, достав из кошелька, положила на скатерть крупную купюру, во много раз превышавшую стоимость нашего завтрака.

Незаметным движением официант смахнул деньги в карман фартука и с довольной полуулыбкой расторопно испарился в сторону барной стойки.

- А карту возьми себе. – Она сдвинула пластиковый прямоугольник в мою сторону. – Здесь гонорар за последнюю книгу. – Заметив в моих глазах отказ, Она жестом охладила мой пыл. - Это и твои деньги. Они помогут тебе издать первую книгу. А там начнешь зарабатывать сама. У тебя большой потенциал, по себе знаю. Кто тебе поможет, кроме самой себя?

Я взяла в руки банковскую карту и улыбнулась:

- У меня точно такая же. – Достала из заднего кармана рюкзака и протянула Ей. – Возьми. Обмен, конечно, неравноценный.

- Вот и отлично, значит не надо напоминать тебе пин-код.

Неожиданно для нас обеих в Её сумке громко зазвонил телефон. Она взяла трубку и, грустно глядя на меня, молча слушала мужской голос, тихо отзываясь одними междометиями и частицами, послушно соглашаясь с человеком по ту сторону трубки.

- Мне пора... – с болью сказала Она. – Проводишь меня? Муж волнуется, ждет меня в машине напротив метро. Мы так мало успели  поговорить с тобой...

- Да ты и так все знаешь обо мне.

- А, может, поменяемся? – Глаза Её загорелись от шальной задумки. - Повидаешься с Тёмкой!

- Ты говоришь ерунду! Это для тебя там всё родное и привычное. Не забывай, что мы всё-таки разные самостоятельные личности. Несмотря ни на что я довольна своей жизнью. Да и как ты себе это представляешь? Я бы с ума сошла. Жить с чужим мужчиной, в чужом для меня доме. Идти на незнакомую работу, общаться с неизвестными людьми. Да я и в одежду твою не влезу, на несколько размеров крупнее тебя. А на каблуках сто лет не стояла. – И тут же расхохоталась. - Твой муж был бы в ужасе, увидев резко растолстевшую за ночь коротко остриженную супругу, еле ковыляющую на высоких каблуках!

Она, безрадостно соглашаясь, примирительно кивнула и первой медленно встала из-за стола. Обе неторопливо одевались, оттягивая теперь непростое для нас расставание.  Тщательно застегивались. Расправляли друг другу невидимые складочки на одежде, стряхивая с плеч несуществующие пылинки. Вышли из кафе и, крепко взявшись за руки, медленно пошли к метро.

Через дорогу, у пешеходного перехода, стоял мужчина в тёмном пальто и, увидев Её, нетерпеливо и приветственно замахал рукой. Принимая, что это, скорее всего, наша первая и последняя встреча, мы грустно обнялись. Она продолжала стоять, всё не решаясь уйти. Я резко развернула её за плечи и легонько подтолкнула вперёд.

Она ушла, не оборачиваясь. И я была рада этому, потому что не хотела показать слёз. Близорукими глазами я пыталась проследить, как они идут к машине, но толпа пешеходов оттеснила меня от перехода, и я потеряла их из виду.

Я посмотрела на часы в телефоне, убедилась, что на работу безнадежно опоздала и решила ехать домой. Ошарашенная случившимся,  но все же счастливая, я сидела в вагоне поезда метро. Все произошедшее до сих пор с трудом укладывалось в моей голове. Впечатления накрыли мягкой усталостью. Я прикрыла глаза и мечтательно перебирала каждый эпизод нашей встречи. Тысячи планов начали зарождаться в мозгу, вызывая сладкое головокружение. Убаюканная надеждами, я незаметно провалилась в сон.

Проснулась от легкого толчка в плечо. С трудом разлепила отяжеленные сном веки и увидела перед собой дежурную по станции в красной форменной пилотке.

- Конечная, - торжественно объявила она, - освободите вагон.

Подхватив рюкзак, я резво выскочила из вагона и остолбенела. Нехорошее предчувствие стальными тисками сжало сердце. Я огляделась и поняла, что стою на платформе совсем не той станции, куда собиралась. Не веря глазам, несколько раз перечитала её название. Как я сюда попала? Я ведь ехала в совершенно другом направлении! Ко всему электронные часы метро неопровержимо и беспощадно показывали утреннее время, в какое я обычно приезжала на работу. И тут я поняла, что все произошедшее до этого – всего лишь сон! Все, что произошло со мной, просто-напросто приснилось мне!

Испугавшись разрыдаться прямо перед проходящими людьми, на негнущихся ногах я еле доползла до скамейки и буквально упала на нее, с трудом сдерживая животный вой. Онемевшими от бессилия пальцами дергала за бегунок замка, безуспешно пытаясь расстегнуть молнию на кармане куртки и достать носовой платок. В мелкие металлические зубчики что-то заело. Без жалости рванула сильнее. Замок разошелся и в образовавшееся отверстие выпал мягкий предмет на цепочке, глухо отпружинил от плиты пола и с легким позвякиванием покатился под ноги. Я наклонилась. Из-под сиденья на меня доверчиво и добродушно таращил  черные бусинки глаз знакомый серый медвежонок…

2012 год