Гешефт

  Представляете, сижу я как-то утром и пью чай с Кислым. Он такой круглый, жёлтый, в магазине продаётся по сходной цене. А по телевизору новости идут. Ну там, знаете, всякие выступают, что-то мне доказывают, объясняют... А я-то знаю, что Кислый-то молчать не будет, но помалкиваю и смотрю телетрансляцию. Потом вспоминаю, что надо же на работу мне! Ведь мы не просто так все собрались тут этим утром. И я, и кошка вон орёт про ирригацию Узбекистана, и Кислый тоже в чае колбасится. За окном темно, противно, дворник вслух чихает книгу. Подводя итог, я встаю и привычно говорю:
- Ну, други мои, пора! На святое дело иду, книжки по людям развозить. И снег нам в подмогу! Если они там уже наследили...
- Выхухоль! - внезапно прерывает мою речь Кислый.
  Я несколько растерялся. Смахнул набежавшую слезу, говорю:
- Я так взволнован Вашим признанием. Конечно, понимаю, я не достоин... Но поверьте, мне так приятно слышать это из Ваших уст...
  Ну тут, конечно, и кошка растрогалась. Нагадила на половицу и ушла под ванну, скрывая слёзы. А Кислый уже и не стесняется в выражениях:
- Причесали всех под одну гребёнку! Никто и слова не может сказать! Дворник вслух чихает! А Президенту хоть бы что! У КПРФ офис на Цветном бульваре, а трамвай собираются пускать! А дворник - хам! И вообще, иди-ка ты в Правительство, а-то я жениться перестану!
  Ну тут уж, я уж, ты - уж... Вспомнив, что мне надо на работу, я решил привести последний аргумент:
- Да пойми ты! Не могу я тоже! У меня жена беременная! Там, в Татарии!
  Кислый никак не внял моему аргументу и молча стонал в недопитом чае. В новостях Володя Путин лично поздравлял меня с 8-м марта. Ну это уже ни в какие ворота не укладывалось... Я вымыл экран хозяйственным мылом и вышел в прямой эфир. Решив сразу расставить все точки и запятые, я безапель... ну как там это пишется!? В общем, я стал в позу и заорал на всю кухню:
- Так ты что, понимаешь!!! Из-за тебя - меня!!!
  Путин, естественно, сразу же свернул пресс-конференцию, пожелал мне всего доброго и уехал в чём было с одной гитарой.
  Поняв, что медлить нельзя, я стал собираться в Правительство. По совету кошки, закутался в лучшую простыню, намазал голову подсолнечным маслом, за соседним столиком подбрил височки, выпил из туалетного бачка две кружки - и был таков!

  Во дворе дворник продолжал чихать книгу.
- Ну и как? - осведомился я у него.
- Да дуракавалянье! - ответил он. - Уж я и так чахаю-чахаю!
- Ну глотай-глотай, - успокоил я его.
- А ты куда? - спросил он небрежно.
  Мне даже стыдно стало от такого обращения. Я немедленно встал в позу и торжественно изрёк:
- К Грибоедову! Вне всякого сомненья!
  Он очень уважительно наподдал мне своей метлой и я потащился на электричку.
  "Но как же меня там примут? - вопрошал я дорогой. - Ещё неизвестно, как вы поладите, да и поладите ли? В Белом доме кто этим будет заниматься? Пошлют подальше!"
  А у платформы старый басмач раздавал газеты. Я подошёл к нему определённо и на всякий случай спросил:
- А почём картошка?
  Он понял меня с полуслова. Разложил свои газеты прямо у моих ног и сказал, что вчера САМ - шесть штук скюшаль...
- Какую тебе? - говорит. - Ну я и выбрал. А что мне было делать?

  ... В еж-лектричке я расстелил свою простыню около двери и стал лежать так просто. Читал газеты, слушал нецензурную брань и думал, что нет у нас ещё в стране этой всеобщей коммуникабельности. Нет нормальных спальных мест в электричках, нет бесплатного хай-фая и фень-х..я, нет Наташи Порывай в свободном доступе...
  Двери, между тем, открывались и я, почему-то, мешал пассажирам выходить и входить. Меня беззлобно пинали ногами и дружелюбно охаживали русским матом. Я понимал, конечно, что это недоработка властей и совершенно не обижался... Чуть позже кто-то вызвал охрану. Ну такие дядьки в форме. Скажу вам по секрету, они ещё в обменниках сидят. Киргизы! Сразу двое. Один похож на Ким Чен Ына, а второй - просто московский алкоголик.
- Ты чё здесь устроился? - спросил алкоголик.
- Здеся лежать не положено! - вторил ему Ким Чен Ын.
  Я, естественно, ощупал пространство вокруг, чтобы быть во всеоружии. Поручни пощупал, двери, ризетки там какие-то тоже. Тоже надо! Поняв наконец всё происходящее вокруг себя, я им совершенно честно заявил:
- Не положено! Конструкция!
  Киргизов мой ответ очевидно не очень удовлетворил.
- На выход! - скомандовал мне московский алкоголик.
- Мы милиция позовёмь! - вторил ему товарищ Ким.
  Я решил их как-то расположить к себе. Дружелюбно улыбнулся, жестом пригласил их на свою простыню, даже несколько осклабился.
  "Что бы такое сказать им, приятное? Из раннего что-нибудь..."
  Представив, что я сам Владимир Владимирович, я торжественно изрёк:
             
           "- Ах, киргизы вы, киргизы,
              Первородный кал,
              За Москву дрались киргизы
              В стужу и метель!"

  Помню, что Президент Северной Кореи толком ничего не понял, а вот алкоголик обиделся знатно. Усы у него как-то все пожухли, отчего стали напоминать ржавую палубу Титаника. Судя по его дальнейшим матерным высказываниям, я сразу понял, что ему не нравится, что он - "первородный".
  Кое-как проглотив обиду, он достал свою чёрную дубинку. У Ким Чен Ына дубинки не оказалось, но он встал в какую-то свою киргизскую боевую стойку...
  Всему помешал наряд пылиции. Припёрлись! Здрасьте! Нет у них! А трамвай собираются... Ах да, извините...
- Что тут происходит? - спросил жирный капитан. На Верещагина похож.
- Он сказал, что я - первородный! - сразу же настучал московский алкоголик.
- Понимаете, кал! В стужа и метель! - дополнял его товарищ Ким.
- И чего лежим? - спросил меня наряд пылиции.
  Мне надоело это бессмысленное недоразумение. Я показал им пачку газет и весомо произнёс:
- Гешефт! Я - Куратор. Инквизиторский корпус.
  Как и всегда, подействовало незамедлительно. Наряд вытянулся по стойке смирно и отдал честь.
- Извините, товарищ Куратор, - виновато произнёс Верещагин.
- Это же уважаемые люди! - пояснил он киргизам.
  Алкоголик почти сразу же забился в припадке, а товарищ Ким деликатно подошёл ко мне и любезно произнёс:
- Извините... Я не знал, что Вы - киргиз...

  ...Позже очутился на Красной площади. Никакой торжественности! Только китайцы с фотоаппаратами и омоновцы с "демократизаторами". Ещё на экскурсии зазывают со всех сторон. Торговый центр вон под исторической землёй забабахали! Подумав хорошенько, я решил, что здесь уж точно без Газманова не обошлось! Понимаете, Газманов очень любит такие штучки устраивать. Всякие там шарады, воздушные шарики, карусели опять же! И чтобы Газманов выходил, пел, плясал, веселил почётных гостей, а потом уж: чтобы туалеты, магазины, кафе, аттракционы. Иначе Газманову просто незачем жить! Так стоит вопрос...
 
"А что же было дальше?" - спросите вы. Или не спросите? А я сам себе подпою! Ну хватит дёргаться, Коля, сядь! Ну тогда давай, бомби!

  Омоновцы. У меня есть две знакомые девушки. Они сёстры. Саша и Настя. Я их называю - омоновцы. Они всё время сплёвывают и матерятся. Я им иногда читал свои стихи и получал очень положительные характеристики. Там разные слова были, но в основном краткие и непроизносимые. Ну омоновцы, что взять...
  Куртки. Дождь. Семечки.
- Тебе чего тут надо? - спросил их главный, когда я подошёл к Царским Вратам.
  Всегда нужно отвечать чётко-конкретно, иначе у них происходит разрыв шаблонов, а у тебя - разрыв внутренних органов.
- Надо Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина! - чётко отрапортовал я.
  Главный очень уважительно на меня посмотрел и спросил:
- Ты чё, ох..ел? Террорист? Больной? Другое? Чего мне подчёркивать? Я не справляюсь!
- Гешефт! - вытянул я стопку газет. - Я - Куратор. Инквизиторский корпус.
  Омоновцы расступились на три шага от меня. Главный очень долго не понимал, что ему делать? В его мозгу выступали противоречивые команды:
"ПИ..ДИТЬ! ХУ..РИТЬ! ОТМЕНИТЬ! ЗАПРЕЩЕНО! БРОСИТЬ ВСЕ СИЛЫ!ДИРЕКТИВА № 15! НАПАДЕНИЕ НА ИНКВИЗИТОРА! НЕПРИМЕНИМО! МОЧИТЬ В СОРТИРЕ! УПОР ЛЁЖА... С ЖЕНОЙ..."   
- Курить, - приказал я и пошёл дальше.

  На парапете сидел Александр Григорьевич Лукашенко и ел печёную картошку. Я очень почтенно приблизился к нему и спросил:
- Александр Григорьевич, а как бы мне Владимира Путина повидать?
  Он как-то рвано на меня посмотрел. Хитрые такие глаза, но добрые. Потом пространно развёл руками и сказал:
- Картошка... Ты понимаешь, были посевные, а трактора закупают иностранные! Я же говорю, можно руками выгребать! Вон оно всё к тебе!
  Я применил уважительную паузу и повторил:
- А как же мне Владимира Владимировича увидеть?
  Лукашенко очень внимательно посмотрел на меня и развёл руками:
- Так ведь, опять же, горох! Была посевная - а удобрения не использовали! А я тебе сказал, какая яма должна быть для посадки? Ты при мне линейкой проверь!!!
  Я поспешил откланятся...

  ...Брёл наугад в своих мыслях. Видел Северный Поток. Митинги несогласных. Белозубые улыбки США дышали вонью тифозных траншей. Огромная Россия гноилась вознёй чиновников. Сшивались гнилые нитки правосудия. Щёлкали кольца наручников, отзываясь скрипом тюремных петель. Строилось это - в ответ рушилось то! Миллионы глаз, сердец, голосов - устремились к одному человеку! Этот человек - стал олицетворением всего! Одни ему приписывали замки и яхты, другие просили помочь хоть чем-то, третьи воровали, находясь у него на должности. Одних он сажал, других - миловал. Снимал этих - назначал следующих. Все чаяния и невзгоды, все радости и ненастья - замкнул на себе один человек. И как ему тут?

  Даже если тебе будут говорить правду - правда в другом. Сытый желудок тоже говорит тебе правду, но мёртвые фонари за окном говорят что-то ещё... Какую правду примешь ты, когда вокруг начнут резать и убивать? Как ужасны будут твои нынешние речи, спустя годы? Кто ещё виноват в этом мире, кроме тебя? Когда полетят те ракеты, кого успеют обнять твои руки?

  ...Проснулся утром. Кошка вещала о любви. А я запретил себе думать про любовь. Кислый дежурно смотрел на меня.
- Ходил? - спросил он с надеждой.
- Видел, - ответил я и утро закончилось...

                декабрь 2024