Тележурналистика...

    Очень маленькая пьеса, старавшаяся быть интеллектуальной, но это у неё мало получилось.

    Выходит Начальник с мобильным телефоном, то есть смартфоном  в руке.  Подходит ближе к зрительному залу.

     Начальник
     (в зрительный зал)
     Никому бы другому не признался, а себе (показывает смартфоном на то место своего туловища, где у него якобы находится сердце) признаю'сь: тележурналистика вещь, может быть, очень красивая, но очень надувательская. В том, что тележурналистика обманывает людей, они, люди, сами виноваты. Например, думает о себе, что он умён и правдив, а пригласи его в телестудию, то есть прямо в  эфир, он сразу врать начинает, будто наглотался сыворотки неправды,а по-простому, - брехни или вранья, если немного культурнее сказать...

      Раздаётся звонок смартфона, Начальник "берёт трубку".

     Начальник
     (слушает произносимое в "трубке")
     Конечно, я вас узнал, Порфирий Маслович. Как не узнать-то! Да ещё именно вас! (Слушает). А что у меня случилось? Ничего у меня на канале не случилось. (Слушает ). Очень хорошо понимаю, Порфирий Маслович, что телеканал - это совсем не то, что водоканал. Это другое, конечно. Коренным образом другое. Не водоканал. (Слушает "трубку"). Мой Подавалин такое учудил? Собирается увести жену у... Страшно сказать, у кого! (Слушает). А! Это она  к нему уходит от...Страшно сказать от кого! (Слушает).Есть разобраться в этом вопросе! Так точно, Порфирий Маслович, запретить  ему на ней официально жениться. Есть приказать ему, чтобы они наглухо были закрыты от папарацци! (Закончив разговор). Фу! Вот это да! (Кричит куда-то в сторону). Подавалин,  а ну-ка иди  сюда! На разговор!

     Входит Тележурналист.

     Тележурналист
     Зачем вызвали меня, Тихон Громыхаевич?

     Начальник
     Ты у нас тут зачем: телепрограммы вести или чужих жён уводить?

     Тележурналист
     (произносит громко и чётко, как солдат)
     Никак нет! Я тут не для того, чтобы чужих жён уводить. Я у вас, здесь, чтобы телепрограммы вести. И я никого не уводил, это Огневиада Львовна сама решила от мужа ко мне  перейти.

     Начальник
     (с большим удивлением)
     В твою хрущёвскую двушку?

     Тележурналист
     Нет, не в мою двушку. У Огневиады Львовны и своих квартир много. Мы в одной из её квартир-студий  жить будем.

      Тележурналист.
      Это ничего! Тебе в студии жить привычно. Но велено передать: вступишь с нею в официальный брак или расшифруетесь перед папарацци из светской хроники,  - я тебя отсюда вышвырну, понял?

     Входит Огневиада Львовна, в руках у неё ошейник с поводком.

     Огневиада Львовна
     (Тележурналисту)
     Дорогой, что ты должен понять?

     Начальник
     (жадными глазами посмотрев на Огневиаду Львовну, в зрительный зал)
     Какая женщина! Красавица, - глаз не оторвать, а ещё у неё несколько элитных квартир. (Огневиаде Львовне). Я в вас влюблён, Огневиада Львовна! Ради любви к вам я готов распрощаться с руководством этим паршивым телеканалом!

     Огневиада Львовна
     (кричит)
     Сидеть!

     Исполнители ролей Начальника и Тележурналиста быстро становятся на колени и держат руки так, как собачки передними лапками "служат" своим хозяевам.

     Огневиада Львовна
     (посмотрев на Начальника, в зрительный зал)
     Тележурналист,пожалуй, своего начальника и помоложе, и посимпатичнее будет.

     Огневиада Львовна подходит ближе к Тележурналисту, надевает на него ошейник. И начинает Тележурналиста, стоящего на четвереньках, уводить за поводок, останавливается, оборачивается к стоящему на коленях Начальнику.

     Огневиада Львовна
     (Начальнику)
     А ты не теряй надежду, старый шалунишка. Пока тебе. До новых встреч в эфире!

     Огневиада Львовна уводит исполнителя роли Тележурналиста, стоящего на четвереньках. Остаётся один только исполнитель роли Начальника.

    Начальник
    (продолжает стоять на коленях)
    Надо бы с сотрудников собрать деньги на траурный венок, тьфу, на свадебный подарок. (Встаёт с колен, отряхивает брюки). Пойду распоряжусь!

     Исполнитель роли Начальника уходит. Завершение этой очень маленькой, вполне современной, но не очень реалистичной и мало смешной пьесы.