Память

Часть первая
Дед Иван, по материнской линии,был кавалеристам. В первую мировую, после ранения попал в немецкий плен, где и пробыл четыре года.
До войны, дед, поляк по национальности, работал управляющим у какого-то пана, а потом у попа. Поп, обещавший за работу дать коня, решил деда надурить. За что, в соответствующее время и благоприятной обстановке, получил от деда нагайкой по спине, и выкинут из брички в канаву.
Дед, распряг коня, лихо запрыгнул на его спину, и крикнув попу - Теперь в расчете, ускакал.
Поп на деда никому не пожаловался, промолчал. Знал, служитель культа, что все, от простого крестьянина до уездного начальства, будут над ним смеяться. Попа не любили.
- Плохой был человек, гнилой, как колода, вспоминал дед.
Про гражданскую войну, дед, мне ничего не рассказывал. Я был лишком мал для таких разговоров. Когда его не стало, мне было не полных 12 лет.
Всё, что я знаю про жизнь моего деда, Ивана Ивановича, мне рассказывала его младшая дочь Анна, моя мама.
Часть вторая
До отечественной войны, семья жила в Днепродзержинске.
Дед работал поваром, зав производством.
Однажды, он пришел домой с большой картонной коробкой.
В ней был петух из шоколада. Высотой больше полметра, с красным гребешком, крыльями, шпорами.
- Папа, просили дочки. - Дай кусочек. - Нельзя, это на конкурс, моя работа. Я вам потом, вкусняшек наделаю. Конечно, баловал отец дочурок, пирожки, пироженные и отт.д. но, это всё хоть и вкусно, но не интересно.
А вот петух! Мама до сих с грустью в голосе а поминает этого петуха. Осталась детская обида, так хотелось хоть маленький кусочек. Увы.
Часть третья
Когда началась война, и враг приближался к городу, соседи, такие милые, добрые соседи, шепнули деду на ухо. - Прийдёт немец, мы тебя коммуниста вон на той берёзе пристроим, повисеть.
Собрав на скорую руку, что можно из имущество, посадив жена и дочек в телегу, подался дед на восток, в тыл.
На первой же переправе через реку попали под бомбёжку.
Немецкие самолёты буквально ходили по головам. Мама до сих пор помнит улыбку пилота Мессершмитта, который наматывал круги над толпою женщин, детей, стариков, и стрелял, стрелял, стрелял. Чудом остались живы.
Ехали долго. После Ростова повернули на Кавказ.
И здесь, в горах, банда из местных жителей напала на колонну из нескольких телег.
Они пытались скинуть в ущелье телегу на которой сидела мама с сестрой. На счастье в колонне оказался милиционер с пистолетом, да и у деда на дне телеги заявлялось ружье. После нескольких выстрелов, кого-то из нападавших ранили, банда скрылась.
Добрались до города Баку.
Долгое время не могли нигде пристроиться, заканчивались еда.
На предложение завербоваться на военный завод на Южный Урал, согласились. Куда деваться.
Так Иван Иванович с семьёй оказались а городе О..., где через пару десятков лет, появились на свет мы с братом.
Часть четвертая
Повзрослев, мама и сестра Елизавета ратали крановщицами в мартеновском цеху. Дед заведующий столовой. Бабушка работницей в цеху.
Сначала жили, как все, в бараке на несколько семей. Потом построили дом, завели живность.
Не помню, ни гусей, ни курей, ни чего другого. Помню кроликов.
Так, как их готовил мой Дед Иван. Никто готовить не умел.
Я уже повзрослев пару раз пробовал блюда из кроля. И у знакомых, и в разных столовых, ресторанах. Не то. Совсем не то. Ни вкуса, ни запаха.
И понял я, что чудес на свете не бывает. И с той поры, как бы меня не угощали, кроликов не ем.
Я просто закрываю глаза, и чувствую, как во рту нежно тает чуть горячеватый кусочек мяса. Как щекочет ноздри аромат дедовский кролик запечённый в печи, с подливкой и всякими приправами.
Детство, детство.
Дорогое, вкусное, быстротечное. Где ты?

Уходят все. Родные, друзья. Меняется мир вокруг меня. С каждым днём всё
чужое, непонятное, не моё.
Неумолимо и безжалостно приближается и мой срок.
Закон природы. Закон жизни.
И переписать эти законы по другому нельзя.
А хочется!