Бойцы невидимого фронта, ч 2, гл 3, эп 1

Апрель

Яга проснулась и почувствовала, что отец вернулся – всегда точность любил, обещал через неделю и обещанное исполнил. Будить не стала и занялась обычными делами.

Вечером собрали комиссию. Карл доложил, что с ягодками вопрос снят, опасности они больше не представляют, формула перестала работать, так что кто бы что ни делал – это пустая трата времени и сил, но знаем об этом только мы, а враг пусть бьётся и пытается скрытые дефекты устранить, и чем дольше он по ложному пути идти будет, тем нам лучше.

Выслушав отца, Ина растерялась:

– Выходит, мы зря неделю не спали и с водой экспериментировали.

– Почему зря, завтра посмотрим, что у вас получилось, в дело пустим – проверим, как твой антидот самостоятельно работает. Ведь, если честно, я не знаю, как проявилась задумка учителя по нейтрализации ягодок. Может, просто всё свернулось-схлопнулось, и ничего не осталось, как от мыльного пузыря.

– За неделю мы не все галеты сумели съесть, – встрял, как всегда, Василий, – вкусные они, ничего не скажешь, даже мне понравились, не говоря о Феде; но всё равно не осилили – видно, у них калорийность высокая, даже русскому люду двух укусов хватает, не говоря о европейцах.

От слов перешли к делу, и Якут стал расставлять на столе вазочки и фужеры. В одних разместился трофейный продукт, а в ёмкости из графина полилась прозрачная жидкость. Якут хитро прищурился и предложил тем, кто не пробовал, начать дегустацию и оценить качество продукта.

Карл внёс уточнение: «Есть не всем сразу, а по очереди и с перерывами».

Первым вызвался Петя и стал аппетитно хрустеть галетами. Жевал минут десять, успел за это время умять упаковку.

Вася чуть не присвистнул:

– Ну Петюня даёт, даже Федя мог только треть единовременно осилить.

Ничего необычного с Петром не произошло, только в глазах появился озорной блеск. Проговорив, что пить захотелось, отхлебнул предложенной водицы. Огонёк в очах поугас, но открылся рот, и скромник Петя стал травить непристойные анекдоты, весело подмигивая двум присутствующим дамам – Маше и Яге. Машу вогнал в краску, Ягу же заставил просто покачать головой. Для Ины такие выступления были детскими шалостями, но незамеченными не проходили – они учитывались и раскладывались по полочкам в голове премудрой Яги.

Одним словом, всех дегустаторов по мере снятия проб тянуло в сторону творчества: Машу – к весёлым частушкам, Сан Саныча (Сибиряка) – к игре на табуретке, как на бубне. В заключение Василий (как контрольный образец, потому что галеты уже ел) исполнил танец живота, чем покорил всех присутствующих.

Ближе к ночи получили от Лешего срочное донесение о сводках с передовой. Из него следовало, что враг впал в какое-то безумство: горланит матерные песни, раздевается до трусов и трясёт животами почём зря. Никакому разумному объяснению это явление не поддаётся. Если есть какие-либо идеи, просим сообщить.

По срочной связи Лешему полетела депеша, что предположительно так действуют ягодки после нейтрализации их агрессивных свойств; просим продолжать наблюдение и держать связь, о конструктивных изменениях будем сообщать.

На следующий день было решено эксперимент продолжить: и галеты, и желающие их отведать в наличии имелись.

Первым вызвался Карл: воду пить не стал, но галет поел от души; после этого встал из-за стола, откинул голову назад и стал декламировать стихи. Латынь, кроме Ины, из присутствующих не знал никто, и Яга про себя порадовалась, что с ними нет Греты. Она бы точно упала в обморок, а у Яги только щёчки порозовели – таких похабных виршей она не слышала никогда. Через двадцать минут Карл закончил, попил водички, уселся на стул и стал громко хохотать – только сейчас он оценил тонкую работу учителя, даже в этом проявилась его любовь к озорству и веселью.

Отсмеявшись, Карл всё же запретил дочери есть галеты, испугавшись, что она может нагишом в пляс пуститься – ведь нет предела буйству ведьмы, даже если оно на веселье замешано.