Киноповесть. Суворовский вальс. Глава четвертая

Закончив проверку и настройку очередного изделия, старший лейтенант Евгений

Жуков  возвращался с технической позиции в офицерское общежитие.  Точка жила

повседневной жизнью:  все готовились к предстоящим стрельбам. Обычное дело.

Но в воздухе висело напряжение отношений внутри солдатского коллектива.

Назревало обострение межнационального характера- между азиатами и кавказцами.

После ужина дежурный офицер пришел в комнату, где за разговором сидели офицеры,

входящие в данную смену , и доложил начальнику  Точки, что солдаты  «кучкуются»

по национальному признаку. Азиаты-отдельно, кавказцы- отдельно.

-Ну и пусть,-ответил старший смены-начальник Точки.- Они давно хотят подраться.

- А как же Вы, товарищ майор?

-А никак.-Равнодушно ответил  начальник смены.

-Этого нельзя допустить!-возмущенно заметил сокурсник Жукова.

-Надо остановить, пока не поздно!-поддержал Евгений.

Они оба взяли офицерские портупеи, намотали на кулаки и вышли на улицу. Там

сформировавшиеся группировки встали напротив друг друга в шеренги и

приготовились к кулачному бою, как это было заведено в древней Руси.

Жуков и его напарник ринулись встать между шеренгами и повернулись лицом к обеим

группировкам. Усилился гомон, и солдаты сделали первый шаг навстречу друг другу.

В это мгновение оба офицера ,как по команде, одновременно подняли  вверх руки с

обернутыми на них ремнями и в один голос, что было силы- прокричали:

-Стоять!

От такой решительности и слаженности действий офицеров солдаты на мгновение

опешили. Командиры воспользовались секундной паузой, и уже спокойнее громко

скомандовали:

-Стоять!

Они вызвали из строя сержантов, назвав их по званию и  фамилии, и те

подчинились.

Все поняли, что дальше конфликт может перейти в фазу, за последствия которой

будет персональная ответственность этих сержантов.

-Успокойте подчиненных и погасите злость,- сказал Жуков.

Постепенно страсти улеглись. Солдаты разошлись, остужая пыл...

Офицеры вернулись в комнату и облегченно вздохнули. Выпив воды, сняли стресс.

Начальник Точки вскочил с места и повел себя так фальшиво, будто он разрешил

проблему. Улыбаясь и привлекая внимание присутствующих.

И с какой ненавистью и презрением (!) поглядели на него оба старших лейтенанта,

увидев в лице их начальника самого настоящего труса…

Точка облегченно вздохнула легкими всех на ней присутствующих.

Жуков лег спать, но сон не шел. Надо что-то делать… три с половиной года службы

на Точке вымотали его физически и морально-психологически. Перспектива не

понятная, срок службы без перевода куда-либо не известен. Надо что-то решать

самому! Морально перед собой он был чист. В службе и боевой работе у него

успехи, но это бремя  стало просто невыносимым.

…Старший лейтенант Жуков добился перевода с Точки, и в кафе военного городка

состоялся прощальный ужин. Сослуживцы с добрыми пожеланиями разделяли радость

коллеги. Подарили на память о совместной службе транзисторный радиоприемник и

посоветовали:

-Оставайся таким, какой ты есть!   

Утренний поезд увозил Женьку к новому месту службы- в родное училище.

Душа его пела- он ехал в подчинение к своему уважаемому командиру взвода,

который  пятый год  уже командовал ротой.

Каково же было его разочарование, когда по приезду к месту назначения он узнал,

что  его надежда и опора- командир роты- преподает на кафедре приемно-передающих

устройств.

Это меняло всю диспозицию. Но Жукову не привыкать. Главное –делать исправно свое

дело. Самое печальное, с чем пришлось столкнуться- червь товарно-денежных

отношений проник в Армию. Лозунг «Кадры решают все!» превратился в «Деньги

решают все!»…


И это стало системой. А с системой бороться-на гвоздь напороться!

Принципиальный офицер Жуков «напоролся» на такой гвоздь- командира батальона.

Училищный «старожил», опытный и своенравный командир столкнулся с молодым, но

ретивым и смелым подчиненным.  Они заочно знали друг друга, так как в бытность

Жукова старшиной роты, командир батальона командовал подразделением, казарма

которого была этажом выше. Они сталкивались на лестнице в день по два-три раза…

А теперь Жуков был в его подчинении со всеми вытекающими последствиями. В свое

время  бывший Женькин командир  взвода-преподаватель- тоже был в подчинении

комбата. Впечатления остались не из приятных.

Отдохнув морально и психологически от войсковых нагрузок, Жуков столкнулся в

училище с еще большими физическими нагрузками. В итоге через шесть с половиной

лет службы в должности командира учебного взвода он стал отчетливо чувствовать,

что у него есть такой орган, как сердце… Оно постоянно ныло, как бы предупреждая

о нехорошем…   Статистика показала, что после увольнения из Вооруженных сил,

военный пенсионер живет , как правило, очень короткое время. Служба 

«высасывает»  запас прочности. А властные полномочия отдельных командиров

пробуждают в них не заботливых отцов, а монстров и самодуров.

Вместо обещанной в офицерской аттестации перспективы и продвижения по службе-

сплошные препятствия в любой извращенной форме.

Жуков просто переутомился.

Обстоятельства  помогли выйти из затруднительного положения.

Семейные отношения зашли в тупик. Перспектива служить в научно-исследовательском

институте, о которой капитан Жуков грезил и ждал три года, росчерком пера

новоявленного Министра Обороны похоронила все  надежды. Принадлежность к КПСС

ничему в его службе не способствовала, кроме преследования его за изменение

убеждений. "Правила игры" в службе  противоречили принципам Евгения. 

Все это привело  передового офицера к выходу из партии, скандалу в семье и суду

чести младших офицеров, на котором в результате фарса, разыгранного

командованием, капитан Жуков был уволен по статье 61 –совершение проступков,

дискредитирующих высокое звание советского офицера.

Присутствующие в зале офицеры –все до одного- выступали в защиту Жукова и корили 

систему, сложившуюся в училище. И после вынесения решения суда громко спросили:

-А зачем нас сюда собирали, если все было решено заранее?! Нас никто не слышит!

Вот так , без единого  не снятого взыскания, то есть с чистым послужным списком,

капитан Жуков был уволен в угоду руководству министерством, которое  негласно

обязало  командование частей : всех офицеров, вышедших из КПСС, увольнять под

любым предлогом… Права гражданина   Жукова и других офицеров во всех Вооруженных

Силах, подверженных этому приказу, были нарушены. Использовано преследование за

политические убеждения.

…Евгений с дочерями ехал в отпуск к родителям. Он поработал помощником

начальника Дома офицеров, и теперь, после очередной стычки с женой, навалившейся

с новыми упреками и оскорблениями, в очередной раз решил- надо что-то делать.

На родительском пороге он появился с полтинником в кармане. Дурацкая привычка

мужа- все до копейки отдавать жене- привела к тому, что невменяемая супруга

совсем потеряла рассудок, и Жуков оказался в   мерзкой и унизительной ситуации.

Родители с пониманием отнеслись ко всему, что рассказал им старший сын про свое

увольнение.  И, о так называемом, семейном корабле, терпящем бедствие… Рушилась

система в государстве, рушилась ячейка общества…

Мать  Евгения, когда внучки гуляли во дворе дома,  в его присутствии

разговаривала с отцом:

-Я в течение десяти с лишним лет терпеливо сносила все выходки незадачливой

невестки, обуреваемой ненавистью к своим родителям и к нам. Но всему есть

предел. Я не хочу, чтобы мой сын закончил жизнь в психушке или в тюрьме.  Отец,

отвезете детей к новому учебному году, и прошу тебя- верни мне сына,-уже в

слезах ,  она заканчивала свою речь.-Иначе я не выдержу, и просто не буду жить.

Я родила детей для счастья, но не на мучения!

Это было отчаяние!

Женька обнял мать, прижал ее голову к своей груди, и с набежавшей слезой в

глазах, сказал главные слова, которые любящая мать ждала с горечью в душе и

искоркой надежды:

-Мама, я вернусь!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ночью , в постели, отставного капитана душили слезы горечи …Мужчины плачут не

от боли-мужчины плачут от обиды…

Тридцатилетний здоровый мужик, за шестнадцать  лет прошедший  все горнила   

воинской службы , за исключением войны, в итоге потерпел такое фиаско, что 

предстоящую новую жизнь надо было посвятить «отмыванию» от навешанных на него

ярлыков. Честное имя надо было возрождать.

С каким бы желанием чемпион училища по пулевой стрельбе капитан Жуков вызвал бы

на дуэль некоторых  членов суда чести-офицеров без чести- чтобы наказать их за

лживую подлость и низменные интересы, отвечающие прихотям негодяев в погонах!

Времена не те. А жаль. За слова "честь имею" надо отвечать!

Не в счет были: ни служба с юных лет и учеба в СВУ, ни заслуги в освоении

военных знаний в училище, ни трудные будни на Точке, ни успехи в подготовке

офицерских кадров, ни честное и бескорыстное служение Отечеству…ничего!

(продолжение следует)