Под небом голубым Ч-8 Г 3

   Войдя в кабинет, он поздоровался и, не говоря более ни слова, протянул мэру листки с распечатанными на них требованиями и предложениями решения наболевших проблем городского общества.

   Рафаиль Соломонович бегло просмотрел записи, а затем устало посмотрел на Степана и сказал:

   – Как же вы все мне надоели. Я для вас, начиная с владельца пентхауса в соседней "Башне" и заканчивая самым последним отребьем со "Дна", что-то сродни дракона, восседающего на горе с золотом, которому все мало и мало, потому и тянущего свои жадные лапищи ко всему ценному. По-вашему, у меня и мыслей никаких нет, кроме того, чтобы урвать еще кусок пожирнее, захватить как можно больше драгоценностей, умножая своё, и так уже немалое, богатство. Могу признать, что в чём-то вы, пожалуй, даже правы, но… неужели я не имею права на дополнительное вознаграждение за то, что нянчусь с вами, как с детьми малыми? Жаль только, все мои усилия пропадают втуне, всё тщетно. Как вы не поймете, что только вы сами виновны во всех своих бедах? Знаешь ли ты, мой дорогой уроженец "Пустошей", истинную историю зарождения нового общества, начало которой было положено в тот момент, когда этот город только закладывался?

   Рафаиль Соломонович прервал свою речь и гневно посмотрел на своего собеседника. Степан невольно почувствовал себя нерадивым школяром и хотел было сказать, что, конечно же, он прочитал весь учебник "Новой истории" от и до, причём, неоднократно. Но Рафаиль продолжил, не дав даже рта открыть своему собеседнику.

   – Да куда там тебе. Максимум, что ты мог узнать, была "приторная" чушь, которой наполнены все книги и фильмы, повествующие о героических подвигах наших предков. Никто не оспаривает значимость совершённого ими, однако они не устояли перед искушением кое-что хотя бы немного приукрасить, чтобы потомки испытывали гордость за своих предков. Думаю, тебе любопытно будет узнать, насколько – немного. Я покажу наглядно.

   Глава города подошел к столу и, произведя какие-то, незаметные глазу стороннего наблюдателя, манипуляции на клавиатуре небольшого прибора, напоминающего по внешнему виду некий терминал, махнул рукой в сторону окна, находящегося за спиной. Уровень освещённости в кабинете несколько снизился, а на потерявшем прозрачность стекле появилось фото. Степан бегло глянул на изображение и перевёл взгляд обратно на своего оппонента, вопросительно приподняв бровь.

   Рафаиль криво ухмыльнулся и произнёс:

   – Вижу, тебе знакома эта фотография . На ней запечатлены "Основатели" города. Присмотрись к ним повнимательнее – сто человек, таких разных, но объединенных одной целью. Жаль моего прадеда, Абрама Исааковича, нет среди них, он присоединился к этой компании несколько позже.

   Степан снова посмотрел на изображение, которое видел множество раз. Сотня непохожих друг на друга, стоявших на бетонной площадке, людей, уставших, но улыбающихся, смотрела в объектив фотокамеры. Политики, учёные, военные, медики и инженеры, известные всем жителям этого города. Даже не зная их по именам и занимаемым должностям, по одежде легко можно было определить, кто из них относится к той или иной группе. Позади них виднелись очертания "Центральной башни". Спустя пару минут и, не увидев на фото ничего нового, Степан сказал:

   – Если ты и хотел меня чем-то удивить, то у тебя это не очень получилось. Этот снимок ничем не отличается от сотен других, растиражированных в учебниках, справочниках, газетах или журналах.

   Рафаиль Соломонович, скривив губы в легкой ухмылке, повернулся к окну и махнул рукой справа налево. На стекле появилось новое изображение…

   – А это ты видел раньше? – спросил он.

   Степан, широко открыв глаза, ошарашенно смотрел на фотографию, запечатлевшую все тех же, казалось бы, людей, если только этих "существ" можно было назвать таковыми. Обезличенные, измождённые донельзя, болезненно худые, со светящейся белизной кожей, с чёрными, впалыми глазами. Почти все они имели различной степени травмы, большинство полностью облысело. Лишь у некоторых женщин часть волос еще осталась, редкими клочьями свисая с разных участков головы. Практически у всех людей на коже рук и лиц были заметны следы ожогов, вызванных действием радиации. Люди на фото стояли на фоне облака пыли посреди куч строительного мусора и камней, закутанные в какое-то рваное и грязное тряпье, некогда бывшее одеждой.

   Рафаиль Соломонович, сев в кресло и закурив сигарету, снова заговорил.

   – То, что ты сейчас видишь на экране – оригинал фото, в результате компьютерной обработки которого получено предыдущее изображение, известное всем вам, благодаря его размещению во всех средствах массовой информации, какая только существует в нашем маленьком и обособленном мирке. Как и пишут в учебниках, снимок сделан на пятый год строительства города, – это чистая правда, также, как и их имена и занимаемые должности. Тут даже "Центральная Башня" есть, правда ее не видно, в то время сложно было увидеть хоть что-нибудь дальше пятидесяти метров. Иногда даже сложно было сказать в какое время суток делалась съемка. Подобных фотографий, собственно как и задокументированных событий, без, так называемой, "лёгкой" корректировки, осталось не очень много. "Мы не хотели травмировать последующие поколения, пусть они живут и хранят память о своих предках, как героях того времени, гордившихся тем, что выпало на их долю. Чтобы наши потомки были благодарны нам за то, что мы подарили им возможность начать историю человечества с чистого листа", – так мне объяснял мой дед Савелий Абрамович, то же отражено и в бумагах, датированных тем временем. Многие горожане согласились с этим, остальные, оставшиеся в живых, попросту старались не вспоминать и не говорить об этом. А те, кто приходил к нам позже, и ты удивишься, но их большинство, всего ужаса, творившегося здесь, не знали, да и не хотели знать по большому счету. Практически вся история была подобным образом "слегка" изменена, последующие поколения переняли эту эстафету. Предъявить тебе еще доказательства этому?

   Степан отрицательно покачал головой.

   – Как хочешь, впрочем, я могу тебя понять – прямо скажем, все эти фото не для слабонервных. Однако, дослушать меня до конца тебе придётся. Особенно, если учесть, в какие дебри мы уже забрались. Как выбирали место под строительство, когда разрабатывали генеральный план города, даже мне доподлинно неизвестно. Предполагается, что какие-то планы и чертежи были созданы еще лет так за пятьдесят до войны и хранились где-то в сейфе на специально оборудованном на случай ядерной войны секретном объекте.

   – И уже после того, как в ходе войны были разрушены все крупные города, военные объекты, а также большая часть правительственных бункеров, глава ФСБ представил временно исполнявшему обязанности главы правительства этот, так называемый, "план судного дня". В течение того периода, пока на поверхности был смертельно опасный уровень радиации, в укрепленном подземном бункере над планом нового города работали специалисты, подгоняя его под реалии нового времени, используя современные технологии. В этом бункере, помимо членов правительства, архитекторов и прочих градостроительных специалистов, находились и представители всех отраслей науки. Естественно, все они были наивысшей квалификации, ибо от них зависело возрождение нашего будущего государства, а этот город должен был стать его столицей.

   – Много внимания уделялось медицине. Ученые разрабатывали лекарственные препараты для борьбы с лучевой болезнью и ее последствиями и средства для укрепления иммунитета. Ну и, естественно, разрабатывались новейшие технологии во всех сферах промышленного производства как техники, так и предметов быта и продуктов питания.

   – Как только физики и химики дали "добро", пусть и в защитных костюмах, на выход на поверхность, мы начали розыск уцелевших после ядерной катастрофы людей. Сначала в близлежащих окрестностях, потом постепенно расширили радиус поисков. Тем, кого находили, предлагали переселяться под защиту городских стен, которые им самим же и предстояло возвести. Многие соглашались и приносили с собой все, что только могло пригодиться на стройке. Особенно ценными были металлические предметы, а также любая техника, как строительная, так и бытовая.

   – Со временем число беженцев выросло настолько, что перестало хватать мест для их размещения. Естественно, стал повышаться и радиационный фон, ведь средств, необходимых для дезакцивации и обеззараживания, такого количества вновь прибывших не хватало. Начал меняться и климат: температура воздуха резко понизилась, пыль стояла столбом так, что даже днём было довольно темно, да и дышать было трудно. Чтобы навести хоть какой-то порядок, пришлось установить нормативы численности населения, регламент общественной жизни на время проведения строительных работ, поэтому Глава будущего города и его помощники издали и приняли новый Свод законов.

   – Специально созданные военные отряды на грузовиках, обшитых свинцом, привозили из других тайных схронов, расположенных в радиусе от ста до двухсот километров от основного, сохранённое там оборудование, станки, наиболее ценные материалы. Занимались они и перевозкой наиболее ценных специалистов: учёных и инженеров, которые по прибытии на место заселялись в более-менее защищённые от радиации временные жилища. Беженцам же, тем, что сами добирались до территории будущего города, для жилья предоставляли бараки, практически ничем не защищённые ни от радиации, ни от холода и пыли. Ценности, бывшие при них, изымались в общее пользование и использовались для нужд строительства и прочих целей. Мужчин и женщин распределяли по рабочим бригадам и отправляли на работу.

   – А дети? С ними же, наверное, были дети. Их тоже селили в бараках? – возмущённо спросил Степан.

   – Нет, все беженцы были бездетными. Людей заранее предупреждали, что жить в городе первое время будет и тяжело, и небезопасно. Если взрослые смогут хоть как-то выжить в этих условиях, то дети однозначно погибнут.

   – По истечении трёх лет, когда было окончено строительство "Центральной Башни", полностью защищённой от радиации, положение несколько улучшилось. Часть наиболее полезных обществу жителей переселили в башню, но оставалось еще много народу, для которых места там не оказалось. Для того, чтобы защитить их от воздействия радиации, медики выдавали им "чудодейственные" таблетки, разработанные совместно с физиками-атомщиками. Насколько эффективными были эти препараты, трудно судить, но люди, постоянно принимавшие их, определенно дольше были на ногах и реже болели. Нужно было строить еще жильё, а также производственные здания и сооружения. Приоритет, естественно, отдавался тем, где производились строительная техника и материалы. Попутно под землей, в специально оборудованных бункерах строились электростанции, работающие на ядерном топливе, запасы которого были обнаружены недалеко от города.

   – К моменту окончания строительства башни было завершено и возведение высокой ограды вокруг территории города и началось строительство защитного купола над ним. Войти в город или выйти за его пределы теперь можно было только по специальному пропуску, предъявляемому вооружённому охраннику.

   – По настоящему безопасно жить в городе стало спустя десять лет с момента закладки первого камня. К этому времени все основные здания и сооружения были возведены, купол над городом был полностью закрыт. Температура стабилизировалась, воздух практически очистился от пыли, днём было светло, как когда-то, до ядерной катастрофы. Налаживался быт, жизнь входила в обычное русло. С появлением личного жилья вернулось и понятие частной собственности. Примерно в это время в городе появился и мой прадед Абрам Исаакович со своей женой и десятилетним сыном Савелием, моим дедом.

Продолжение следует…