Код Победы в истории Русской цивилизации

Код «Победы» в истории Русской цивилизации

    Рассмотрев суть кода «Победы» (см. «Онтологию русских цивилизационных кодов»), осознав необходимость изучения исторических периодов развития государства в их непрерывности, осознав необходимость определения критериев избрания достойных почтения и почитания исторических личностей, рассмотрим теперь Русскую историю и увидим, как в ней действует этот код.

Содержание

1. От становления Киевской Руси до Куликовской битвы.
1.1. Александр Трофимов «Битвы России».
1.2. Объективная оценка личностей исторических деятелей, имевших возможность стать собирателями русских земель (без политических предпочтений).
1.3. Код «Москва».
2. Сретение Царицы Небесной, или как непобедимый Тамерлан смирился под всесильной десницей Божией.
3. Поход Ермака и покорение Сибири.
4. «Смутное время».
5. Божия Матерь на охране Амурских рубежей России.
6. Северная война. «Ура! Мы ломим! Гнутся шведы!!».
7. «Семилетняя» война (1756 – 1763гг.)
8. Румянцев и первая русско-турецкая война императрицы Екатерины.
9. Вторая русско-турецкая война Екатерины II (1787-1791 гг.)
9.1. Суворов.
9.2. Ушаков.
10. Кутузов.
11. Отечественная война 1812 года. «Начинают войны люди, а заканчивает Бог».
12. «Крымская» война или на защите южных, северных и восточных рубежей нашей Отчизны.
12.1. Первый период войны: октябрь 1853 – апрель 1854.
12.2. Второй период Крымской войны: апреля 1854 – февраль 1856.
12.2.1. Оборона Петропавловска-Камчатского от атаки англо-французской эскадры в 1854 году.
12.2.2. Как Бог с помощью юного прапорщика со своей батареей спас Одессу от англичан и французов.
13. Русско-Японская. Первая Мировая. Провал первого года Великой Отечественной войны...
14. Великая Отечественная. Перелом и Победа.
14.1. Основные качества полководцев-победителей.
15. Вопрос о вере и помощи Божией для достижения Победы.
15.1. Несколько случаев о помощи Божией во время войны простым людям.
15.2. О помощи Божией «верующей» русской армии и «неверующей» армии советской.
15.2.1. О помощи Божией в период русско-японской войны.
15.2.2. Что и кто мешали Богу помочь верующим людям России победить в Первой мировой войне...
15.3. Пример пастырства доброго над воинством русским. Свт. Иоанн Новгородский.
15.4. Вопрос о вере наших полководцев Победы.
15.5. Извещение Божие о богоугодности военного служения за правое дело.
Приложение 1. Великое княжество Литовское и Русское в борьбе за объединение вокруг себя русских земель.
Приложение 2. Немногое о Ченстоховской иконе.
Приложение 3. Немногое о Толгской иконе.
Приложение 4. Уроки «Смутного времени».

1. От становления Киевской Руси до Куликовской битвы.

    Историческую ретроспективу существования нашего Отечества от становления Киевской Руси до Куликовской битвы сделал для нас Александр Аршакович Трофимов. Вот к данной работе мы и обратимся при рассмотрении данного периода, внося, при необходимости, с разрешения автора, дополнения и разъяснения в его труд.


1.1. Александр Трофимов «Битвы России»

    В жизни каждого народа есть события, память о которых связывает века и поколения.
    Одним из таких событий явилась в нашей истории Куликовская битва, ставшая крупнейшей и прославленной победой во всей многолетней героической борьбе русских людей за освобождение от золотоордынского ига.
    Предыстория великой битвы, описание хода самой битвы, а также ее значение и уроки для наших дней находится в центре книги, рассказывающей о великих битвах, которые вела Россия на протяжении всего своего исторического бытия.

Свое уж не вернется снова,
Немеют близкие слова,
Но память дальнего былого
Слезой прозрачною жива.
В. Соловьев

ПРЕДИСЛОВИЕ
    Свой гениальный цикл лирических стихотворений «На поле Куликовом» А. Блок снабдил следующим примечанием: «Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди». Поэт связывает эту великую битву не только с прошлым, но и с будущим, предчувствуя приближение грозы, которая сметет с пути русского народа все то, что мешает исполнению его предназначения в истории. И сегодня стихи Блока восхищают нас горячей любовью к Родине, верой в ее великое будущее.

    Куликовская битва – событие всемирной истории, а не только отечественной. Вспомнить о событиях далекого XIV столетия нам особенно необходимо в эти дни, когда «зловещие зарницы» (А. Блок) полыхают над нашей Отчизной. Возвращение исторической памяти может помочь в восприятии русской истории как части истории мировой, связанной с ней неразрывными узами, воспитать широту взгляда, чувство национального самосознания, в какой-то мере понять место России и свою причастность к происходящему в мире. Здесь истоки истинной духовности, которую призван воплотить народ, чтобы исполнить свое историческое назначение.
    Любой культурный и нравственный подъем в истории народа связан с обращением к прошлому. Ныне это необходимо нам, как никогда. То, что совершается сегодня в мире, и то, что происходит с нашей собственной душой, можно понять только в свете тысячелетий человеческой истории. Об этом замечательно сказал наш великий историк Н. И. Конрад: «Каждый народ, большой и малый по своей численности, имеет свою индивидуальную историю, всегда обладающую своими оригинальными, неповторимыми чертами. Можно сказать даже, что история человечества проявляется именно в истории отдельных народов, через их историю. История человечества не какой-то безликий процесс: она очень конкретна и слагается из деятельности отдельных народов, имеющих каждый свое собственное лицо. Но в то же время, как часто смысл исторических событий, составляющих, казалось бы, принадлежность только истории одного народа, в полной мере открывается лишь через общую историю человечества!». (Н. И. Конрад. Избранные труды, М., 1974, с. 296).

ВЫБОР РУСИ
    Русь начала свое историческое бытие на крайнем западе Великой степи, раскинувшейся от Байкала до предгорий Карпат. Жизнь оседлых земледельцев Русской земли постоянно подвергалась опасности со стороны воинственных и беспощадных орд кочевников. Обилие конских табунов позволяло кочевникам быстро собирать многочисленное войско и молниеносно нападать на русские поселения, сжигая все на своем пути, уводя в плен людей, унося и уничтожая богатства, накопленные многими трудами.
    Поэтому оборона своей земли в течение многих веков была главной задачей восточно-славянских народов, и прежде всего русского народа, живущего на степной границе. Для защиты от опустошительных нашествий славяне начали объединяться в племенные союзы и организовывать военные дружины. На основе этих союзов и возникали первые славянские государства.

    В IX веке на Руси возникают первые княжества, во главе которых встали призванные с далекого Севера вожди варяжских дружин: на севере Руси (в Новгороде) – Рюрик, на юге (в Киеве) – Аскольд и Дир.
    Известно также третье русское государство: «В IX-X веках арабские и персидские географы знали о трех русских землях: киевской, новгородской и третьей Руси, которую они называли Артанией или просто Артой. Исследователи отождествляют Артанию с территорией «за Камнем», то есть с Сибирью. Предполагается, что Артанию разрушили татарские орды, но уцелевшие потомки древнего славянского народа дожили до второго прихода русских в Сибирь. Тюрки и монголы звали эту местность Ордой, норманны – Острогардом, германцы – Остергардом, в отличие от Гардов Новгородско-Киевской Руси. Русский историк Василий Татищев название «Остергард» (Восточные Гарды) объяснял тем, что эта страна располагалась далеко на востоке в землях юрги, гуннов и аваров. И гунны, и авары пришли в Европу из Сибири, а юрги (угры) всегда жили здесь.
    Многочисленные археологические находки в городской черте и окрестностях Томска недвусмысленно указывают на то, что на этой территории с начала нашей эры и до XVII- XVIII веков существовало мощное славянское поселение. За четыре века существования Томска признаки былого проживания людей здесь отмечали неоднократно. Это, во-первых, облагороженная растительность – берёзы, боярышник, конопля; во-вторых, древние археологические памятники и, наконец, способы захоронения людей. На территории казачьей Томской крепости было обнаружено 350 гробов-колод. Погребальные обряды и строение черепов позволили прозектору Императорского Томского университета С.Чугунову утверждать, что это вовсе не татары, но и не христиане». (https://www.ap22.ru/paper/paper_3056.html )
    Артания исчезла во тьме веков... И только исторические артефакты и свидетельства летописей открывают нам эту страницу Древней Руси. Но... Спаситель мира сказал:
    Мат 17:25-26: «Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних? Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны».
    А потому, когда монголы (за их крайнюю жестокость народ прозвал их татары, т.е. «люди ада, тартара»; не путать с народом татар, которых пленили пришлые монголы) всесожигающей лавой хлынули на Русь, то только почитающие подвиг Спасителя за нас совершенный на Кресте, «свои» Ему люди, получили помощь с Небес (как это будет далее показано) и сперва остановили, а потом и выгнали этих бесчеловечных «достигаторов» со своей земли!

    Постепенно значение Киева становится ключевым. Объединившись вокруг Киева, Русь могла успешно бороться с кочевниками и заставила обратить на себя внимание христианской Византии.
    Первые киевские князья «трудом своим великим» и мечом очертили широкий круг земель, политическим центром которых стал Киев. Киевский князь – правитель Русского государства – стал охранителем Русской земли, вооруженным стражем ее границ. Русь превратилась в великую державу, одно из могущественнейших государств тогдашнего мира. Теперь русскому народу и его правителям предстояло совершить выбор, от которого зависела будущая судьба державы – Русь должна была определить новые основы религиозной жизни.

    Х век стал ключевым периодом в истории Руси. Объединение славянских земель и утверждение державы Рюриковичей; проходило в напряженной борьбе с соседними племенами и государствами. Уже в это время языческой Руси проявился ее богатырский боевой дух. Так князь Святослав, окруженный со своей дружиной огромным греческим войском, сказал: «Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми здесь! Мертвые сраму не имут!»

    В 907 году Киевский князь Олег явился со своим войском под стены Константинополя и прибил свой щит на вратах столицы империи. Его преемник Игорь дважды нападал на Константинополь. В 954 году княгиня Ольга направилась с большим флотом мирным путем «взять Царьград»: она приняла там святое крещение и стала крестной дочерью императора Константина Багрянородного. Крестивший ее патриарх Фотий вручил Ольге благословение Русской земле – крест, вырезанный из цельного куска Животворящего Древа Креста Господня, на котором была надпись «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же прияла Ольга, благоверная княгиня». С тех пор благовестие Христово стало для Ольги главным делом жизни.
    Она положила начало особого почитания на Руси Пресвятой Троицы. Из века в век передавалось повествование о видении «Трисиятельного света», бывшего ей около реки Великой. На этом месте Ольга воздвигла крест и основала храм во имя Святой Троицы, который стал главным собором Пскова. Ольга воздвигла много и других храмов на Руси: Святой Софии и Святителя Николая в Киеве, Благовещения в Витебске. Но крещение Руси совершит ее внук князь Владимир.

    Принятие христианства князем Владимиром в сравнении с крещением иных правителей и народов отличалось тем, что только Руси и ее князю дарована была возможность выбирать веру из многих исповеданий. Другие народы, как правило, могли совершать выбор главным образом между язычеством и какой-либо одной из мировых религий.
    Русь должна была совершить трудный и ответственный выбор. К востоку от Киевской Руси лежало Волго-болгарское мусульманское царство, тесно связанное с могущественным, богатым и культурным арабским магометанским миром. К юго-востоку был Хазарский каганат, исповедовавший иудейство. На север и северо-запад лежали языческие страны – Скандинавия и Литва. К западу – единоплеменные с русскими поляки и чехи, а за ними – могущественная Священная Римская Империя германской нации, носители латинской веры. И только на юге, за Евксинским морем лежало православное царство – Византия. Все эти народы призывали князя Владимира и русский народ к единоверию с собой.

    Образ князя Владимира – Крестителя Руси позволяет приблизиться к пониманию того, как может выбор одного человека отразиться на судьбе всего народа. В первые годы княжения Владимир – яростный язычник. Он возглавил поход против князя-христианина Ярополка и после победы стал единодержцем Киевского государства. Он проявил выдающиеся способности как правитель великого государства. Владимир возглавил оборону Руси от кочевников, находившихся постоянно на расстоянии одного дня пути от границ государства. На южной границе возникла хорошо продуманная система крепостей, застав, валов, сигнальных вышек. Со всех концов Руси стекались средства на оборону, набирались воины для степных застав и гарнизонов. Владимир сумел сделать борьбу со Степью делом всей Руси. Но как мудрый правитель он видел, что язычество не могло быть нравственной основой жизни огромного единого государства.
    Определяя навеки судьбу своего народа, князь Владимир свободно выбрал Православную веру среди других религий. С князем-язычником произошла под действием Благодати Божией таинственная внутренняя перемена, подобная обращению ко Христу св. апостола Павла. Митрополит Киевский Иларион так повествует об этом: Князь Владимир «возгорелся духом и возжелал сердцем быть христианином и обратить всю свою землю в христианство».
    Крещению князя предшествовало испытание вер. Посланные Владимиром избранники побывали в разных странах, пытаясь постигнуть основания веры других народов. Они принесли князю такой ответ (сохраненный преподобным Нестором Летописцем в «Повести временных лет»): «Ходили к болгарам, смотрели, как они молятся в храме, то есть в мечети, стоят без пояса: сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как безумный, и нет у него веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в греческую землю, и ввели нас туда, где служили они Богу своему, и не знали – на небе или земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем только, что пребывает там Бог с людьми, и службы их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкое, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве».
    В Тибете сохранилось свидетельство об одном из посланников князя дошедшем туда в поисках истинной веры. Это косвенное свидетельство об указанном выше посольстве, сохранившееся отнюдь не в православном государстве, свидетельствует об истинности сведений данных в этом творении преподобного Нестора.
    
    По церковному преданию, крещение Руси совершалось 1 августа 988 года. Тогда в днепровских водах совершилось таинственное преображение русской духовной стихии, состоялось духовное рождение народа, призванного к особому подвигу жертвенного служения.
    Молитва, произнесенная в этот день князем Владимиром (и сохраненная в летописи), может помочь теперь многое понять в особенностях души Руси-России.
   
    Креститель Руси молился в самый ответственный момент его жизни, когда он приводил к Богу весь свой народ. Он свято верил, что в такой момент молитва его будет услышана. В ней князь просил у Бога лишь внутренних, духовных даров. В этой молитве содержится три завета святого крестителя Руси своему народу:
   
    Первый завет: «Призри на новые люди Своя и даждь им уведети (узнать) Тя, истиннаго Бога…»
    Первое, что просил князь Владимир для народа своего – это Богопознания, то есть вершин духовности, путь к которым проходит через подвиг очищения сердца, просветления ума, служения Небесному (а не земному).
   
    Второй завет: «…и утверди в них веру праву и несовратну».
    Это завет верности православию, сохранение веры.

    Третий завет: «…помози, Боже, на сопротивнаго врага, да надеяся на Тя и на Твою державу, побежду (смогу победить) козни его».
    Это завет борьбы со злом.

    Сам Владимир выполнил эти заветы. Приняв крещение, он вступил в борьбу со злом, победил его в себе самом. В течение всей последующей тясячелетней истории Русь, а вслед за ней Россия, сражались со злом, противостоя ему во всех сферах жизни. Народ наш боролся со злом в себе самом: подвигом святых, подвижников, праведников. Боролась Русь и со всеми иными проявлениями зла – об этом свидетельствуют битвы против многочисленных врагов и нашествий.
    Русь приняла заветы своего крестителя. На их творческом воплощении в жизнь зиждется и русская духовность, и русская государственность, и личная жизнь граждан, и вся национальная культура. Отступления от этих заветов всегда приводили к разрушению духа и к тягчайшим испытаниям для народа и государства.
    Владимир построил в Киеве храм Успения Пресвятой Богородицы, ставший первопрестольным храмом Русской Церкви, посвятив стольный град Киев Божией Матери.
   
    После Крещения Русь становится мировой державой, а Киев – соперником Константинополя; Русь распростерла свои крылья на огромной территории от Ладоги и Белого моря на севере до черноморской Тмуторакани на юге, от Волги на востоке до Карпатских гор на западе. На Руси, и прежде всего в Киеве, воздвигаются храмы, равных которым не было в европейских государствах. Русь восприняла религию и культуру от греков. Начался величайший расцвет древнерусской культуры, появились во множестве храмы, мозаики, иконы, богатейшая литература. Почва для этого взлета была подготовлена еще раньше, благодаря Пути из Варяг в Греки. Этим путем и проникло впоследствии на Русь христианство, недаром, согласно летописным сказаниям, именно этим путем прошел по Руси ее апостол – Андрей Первозванный. Он прошел от Корсуни через Киев к Новгороду. И именно в такой последовательности шла позднее христианизация Руси.
    В древнерусской культуре горит греческое пламя. Пришедшие из Византии священники, иконописцы, зодчие увидели духовную одаренность, почувствовав великое назначение русского народа, показали ему в своих произведениях, какова духовная высота славян, какими они могут и должны стать…

XI ВЕК – РАСЦВЕТ КИЕВСКОЙ РУСИ
    Успешно выдержав внутренние и внешние испытания, совершив духовный выбор, Киевская Русь начала исполнение своих исторических задач. Задачи эти раскрывались в событиях Русской истории.

    Первым ключевым для России событием стала мученическая жертва святых князей Бориса и Глеба.
    После кончины Владимира власть в Киеве захватил Святополк, его усыновленный племянник. Решив устранить соперников, он послал свой отряд для убийства Бориса – сына Владимира. Дружина Бориса предлагала ему силой овладеть Киевским столом, но князь отказался, не захотев нарушить святость братских отношений, после чего воины перешли к Святополку, сочтя поведение Бориса малодушием. Убийцы пронзили копьями Бориса и одного из его отроков Георгия. После этого злодеяния Святополк послал убийц к другому брату – Глебу. Оба брата были погребены в церкви св. Василия в Вышгороде. Борис перед смертью молился о своих убийцах по примеру Христа: «Господи, не постави им греха сего».
    Братство – состояние противоположное эгоизму, замыканию на себя – главному греху, который разделил человечество и разрушил братские отношения.
    Покаянный путь – единственный истинный путь ко спасению, к единению, к обретению братских отношений. Народная этимология возводит слово «покаяние» к имени «Каин»: покаяться, – это значит ударить по-Каину, разрушить то, что сделал Каин, и восстановить братолюбие. Ведь Каин из зависти, из желания утвердить свое «я», свое первенство, убил брата своего. Таким образом, мы видим из Священного Писания, что смерть вошла в человеческий род именно через убийство брата братом. Поэтому путь человечества к истинному братству, к восстановлению союза с Богом – путь покаяния.
    Всенародное почитание князей Бориса и Глеба началось прежде канонизации их как святых мучеников-страстотерпцев. Через подвиг святых Бориса и Глеба образ кроткого, страдающего Христа навсегда вошел в сердце русского народа, воспринявшего истину духовной любви – жертвенной, кроткой и всепрощающей. Святые Борис и Глеб, ставшие в основании русской святости, до конца исполнили закон жертвенной любви и братства, отдав за него жизнь.
   
    В княжение Ярослава Мудрого, разгромившего войско Святополка и изгнавшего его из пределов Руси, Киевская Русь достигает высшего расцвета. В это время из Византии в Киев была принесена чудотворная икона Божией Матери Одигитрия, получившая впоследствии имя «Смоленской». (В 1046 г. греческая царевна Анна, выходя замуж за князя Всеволода Ярославича, принесла с собой эту икону.) Со времен Киевской Руси иконы становятся реальными участницами величайших преобразований русской жизни.
    Одигитрия Смоленская принадлежит к числу первых изображений Божией Матери, написанных по преданию Церкви св. апостолом Лукой. Из Иерусалима она была перенесена в Константинополь. Икона постоянно сопровождала византийских императоров в военных походах и потому получила название Одигитрии – Путеводительницы. Духовный смысл этого образа в том, что Божия Матерь является Путеводительницей спасения человечества. Принесение Одигитрии на Русь означало благословение Богородицей торного пути русского государства в период его расцвета.
   
    Духовное значение этого образа для Руси раскрывают также слова акафиста Пресвятой Богородице: «радуйся, Царства Нерушимая Стено!». И не случайно в алтаре Киевского Софийского собора, воздвигнутого во времена расцвета Киевской Руси, царит мозаичный образ Пресвятой Богородицы, именуемый народом «Нерушимая Стена». На большой дуге полусвода начертана греческая надпись: «Бог посреде его, и не подвижится; поможет ему Бог утро заутра» (Пс. 45, 6). Этот псалом читался христианами в молитвах о заступлении за державу и народ Руси. (Согласно летописным свидетельствам именно псалом 45-й читал Великий князь Дмитрий Донской накануне Куликовской битвы.)
   
    С приходом на Русь Одигитрии неразрывно связано другое событие: начало монашества на Руси через преподобного Антония Печерского, благословленное Самой Богоматерью. Эти два события явились знаком благословения и утверждения в Киеве третьего Жребия Богоматери. Об этом поведала Богородица, явившись русской подвижнице XIX века монахине Александре (Мельгуновой): «Раба моего Антония вывела я из Афонского Жребия, Святой Горы Моей, чтобы он здесь, в Киеве, основал новый Мой Жребий».
    * Вспомним, что говорит о жребиях Божией Матери церковное предание. После дня сошествия Святаго Духа апостолы, собравшиеся в Иерусалиме, бросили жребий, кому в какой край идти на проповедь. Пресвятая Богородица также пожелала участвовать в этом событии и была призвана апостольским жребием к просвещению Иверии (Грузии). Однако Ангел Господень явился Ей и изрек, что Иверия станет жребием Ее впоследствии, а пока Промыслом Божиим Ей уготовано благовестие на Афоне. Так первым Жребием Божией Матери стал Афон, вторым – Иверия, где через св. равноапостольную Нину по благословению Пречистой было проповедано христианство.
   
    Преподобный Антоний основал в XI веке Киево-Печерский монастырь. Его ученик – преподобный Феодосий стал основоположником общежительного русского монашества. Он указал путь «золотой середины», не уклоняющийся ни вправо, ни влево. Образ преподобного Феодосия – воплощение идеала русского монашества: гармонии духовного делания, индивидуального иноческого подвига со служением миру.
    По благословению и с благодатной помощью Пречистой была построена и освящена в Киеве Великая Лаврская Успенская Церковь. Сама Божия Матерь призвала во Влахернский храм Константинополя зодчих-греков, вручила им мощи мучеников и повелела построить в Киеве церковь, вид которой показала им на воздухе, и даровала икону Успения – главную святыню храма. Отныне главные храмы сменяющих друг друга русских столиц освящались в честь Успения Божией Матери. Отсюда начала свое бытие, возросла и набрала силу Святая Русь. Ни в одном месте Русской земли нет столько мощей святых, как в Киеве – почти треть канонизированных до XX века святых Русской Православной Церкви почивают в пещерах Киево-Печерской лавры. Так появилось на Руси первое великое братство во Христе, определившее путь Святой Руси. Киево-Печерскую обитель назвали «Русским Вифлеемом», ибо здесь родилась Святая Русь. Монашество стало фундаментом созидающегося здания Святой Руси. Век расцвета указал главный путь святости, который должна была пройти Русь: путь преподобных.
   
    Ярослав замыслил устроить стольный Киев как «град Божий» – земное отражение Небесного Иерусалима. Центром Киева стал храм Святой Софии – Премудрости Божией; Ей и был посвящен Киев. Знаменательно, что строители Русского государства воспринимались народом как мудрые правители: св. Ольгу назвали богомудрой, а Ярослава – Мудрым. Эпоха Ярослава является выражением великого духовного подъема Руси после ее Крещения. Сегодня об этом свидетельствуют фрески, мозаики, иконы Киевской Руси, ее архитектура, на многие века определившие развитие русского искусства.
   
    Глубокая духовная сосредоточенность – отличительная характеристика не только искусства, но и всей духовной жизни начала христианской Руси. Любовь к Церкви определила духовный строй русского народа. Она отражена в огромном количестве храмов на Руси, в красоте и совершенстве Богослужения Русской Православной Церкви. Все великое и прекрасное, что создано было в Древней Руси, родилось под сенью Православной Церкви.
   
XII ВЕК – ПЕЧАЛЬ РУСИ
    Идея единства всех русских сил утверждалась в сознании русского народа в непрестанной жестокой борьбе с нашествиями кочевников как основа жизни государства. В конце XI века перед Русью был поставлен выбор между единством и разделением, и выбор этот стал великой печалью разделения русского народа. (В решении Любечского съезда князей было записано: «Почьто губим Руськ
 , (т. е. усобицу) деюще? А половцы землю нашу несут розно и ради суть – оже между нами – рати. Да ныне отселе имеемся по едино сердце и блюдем Рускые земли!» Но вслед за этими верными словами следовал призыв, перечеркивающий их смысл: «Каждый да держит отчину свою» – так было признано обособление отдельных земель, как наследственных княжеских владений.) Это привело к утрате высочайших достижений Киевской Руси и ее уничтожению великим нашествием с Востока.
   
    Однако до этого времени Русь в течение более ста лет имела возможность оценить происходящее и возвратиться на путь, определенный ей свыше. Но этого не произошло; вразумления, последовавшие вслед за неверным выбором князей, не были восприняты. И тогда те, кого Русь должна была просветить и победить духовно, стали ее господами, а русские люди – рабами и холопами.
    По слову летописца «раздрася вся земля Русская»: Киевская Русь распалась на полтора десятка княжеств, ожесточенно враждующих друг с другом. Единственной силой, противодействующей разделению и призывавшей к прекращению кровопролития, была Православная Церковь. Несмотря на дробление земель для каждого русского человека был один духовный владыка – митрополит Киевский и всея Руси.
   
    В этот век печали на Русь приходит икона Божией Матери «Умиление», получившая впоследствии имя Владимирской. (Икона была принесена из Константинополя в Киев около 1130 г. великим князем Мстиславом.) Велико значение этого события для русской истории.
    Это первый образ Богоматери, написанный святым апостолом и евангелистом Лукой еще в дни земной жизни Пресвятой Богородицы. Предание Церкви повествует, что после написания этого образа Божия Матерь воскликнула: «Благодать и сила Родившегося от Меня с сим образом да будет». Этот образ написан на доске от стола Сионской горницы, за которым совершалась Тайная Вечеря. К этому первообразу восходят все образы Пречистой – потому так велико его значение в жизни человечества. Лик этот выражает всесовершенную любовь Спасителя и Божией Матери, открывая людям, что Бог есть Любовь. Именно этот лик был наиболее близок душевному складу русских людей, особо почитающих Владимирскую икону, – самую прославленную святыню Русского государства.
    Так пришло благословение Божией Матери русскому народу на утверждение единства мира в любви. Великая радость непостижимого единства отражается в Лике Владимирской иконы, но и великая скорбь о разделении мира. Вся история России прошла перед этим Ликом, и Сама Божия Матерь прошла путь России – скорбный и трудный. Она утверждала столицы Русского государства, была защитой и ограждением Русской земли в годы бед и вражеских нашествий.
    В преддверии гибели Киевской Руси и монголо-татарских нашествий Сама Богоматерь благословила место будущего духовного и политического центра Русской земли и указала на необходимость духовного укрепления новых земель.
    Предание гласит о том, что в одну из летних ночей 1155 года в Вышгородском храме сдвинулась с места знаменитая чудотворная икона Божией Матери «Умиление». В то же время князь Андрей получил во сне указание от Божией Матери отправиться с Ее иконой в Ростово-Суздальскую землю. Повинуясь воле Пречистой, он отправился в Ростов, но в десяти верстах от города Владимира кони, везшие икону, остановились, и никто не мог заставить их двинуться дальше. Князь молился о вразумлении, и ночью ему явилась во сне Божия Матерь со свитком в руке. Она запретила ему ехать в Ростов и повелела принести икону во Владимир, а на месте чудесного явления построить храм в честь Ее Рождества. С тех пор икона, ставшая главной святыней Владимиро-Суздальской земли, получила имя Владимирской.
    Князь Андрей Боголюбский посвятил новосозданную столицу и всю Русскую землю Божией Матери. При нем на Руси было установлено празднование Покрова Божией Матери и построен храм в честь Покрова на Нерли. Это ознаменовало принятие Божией Матерью под Свой омофор Руси и русского народа. В службе Покрову Пресвятой Богородицы, составленной во времена Андрея Боголюбского, есть такие слова: «Сохрани нас от стрел, летящих во тьме разделения нашего». Они свидетельствуют о том, с какой болью русские люди переживали разделение своей земли.

    В своих попытках объединить Русь князь Андрей проявлял «ревность не по разуму», – его замыслы не соответствовали ни заданию того времени, ни потребностям обороны. Тяжким нарушением было «взятие на щит» Киева и попытка завоевать Великий Новгород посланными им войсками. Сама Пречистая вразумила князя Андрея, дерзнувшего напасть на Новгород – град Софии-Премудрости Божией. Поражение войск князя Андрея в битве за Новгород Великий стало предостережением русским князьям, знамением защиты Божией Матери Руси от неверного исторического выбора.
    Во время осады Новгорода архиепископ Новгородский Иоанн по внушению Божию взял икону Пресвятой Богородицы и вознес ее на городские укрепления Софийской стороны против суздальцев. Осаждавшие пускали стрелы в процессию, идущую с иконой, и один из них попал стрелой в икону. Тогда совершилось чудо: страх и смятение овладели осаждающими, и новгородцы, выйдя за стены, напали на неприятеля и разбили его.
    Икона Божией Матери, через которую Она совершила заступничество за новгородцев, получила на Руси имя «Знамение Пресвятой Богородицы» и событие это стало повсеместно на Руси праздноваться как Знамение заступничества Божией Матери за землю Русскую, указание на величайшую пагубность братоубийственных войн для судьбы России. В двенадцатом веке появилось «Слово о полку Игореве» – вдохновенный призыв забыть распри и усобицы и общими силами «затворить полю ворота». В «Слове о полку Игореве» отражена вся печаль того времени.
   
    ХIII век начался новым страшным разорением Киева князем Рюриком Ростиславичем в союзе с Ольговичами и «всею Половецкою землею». Вторая Липицкая битва между сыновьями Всеволода III уничтожила цвет воинства Руси. Страна была обезкровлена перед самым монгольским нашествием. А враги были уже на пути к Руси.
    Летописец восклицает: «О страшное чудо и дивное, братья! Пошли сыновья на отцов, а отцы на детей, брат на брата, рабы на господ, а господа на рабов… Не десять человек было убито и не сто, но тысячи тысяч. В городе Юрьеве был слышан крик и вопли раненых. И не было кому погребать мертвых».

    Поражение русских войск от монголо-татар на реке Калке в 1223 году было страшным кровавым уроком князьям, не пожелавшим объединиться против нового опасного врага. (Владимирский епископ Серапион пишет в одном из своих поучений: «Какими только словами не поучает нас Бог, с какими только предупреждениями не обращается к нам!»)
    Русскому народу были даны огромные духовные силы Самой Божией Матерью, даровавшей благословение на созидание Своего земного Жребия – Киевской Руси. Русь была призвана стать великим христианским государством, несущим окружающим народам свет веры Христовой, утверждая в мире идеалы братства и любви. Однако народ, при Крещении посвятивший себя Богу, перестал исполнять данные им обеты: вместо братолюбия и единства он избрал вражду и разделение. В течение двух столетий Русь разорялась и обессиливалась княжескими усобицами. Страна все более дробилась и слабела, озлобление воюющих возрастало с каждым годом. Следствием этого отступления и явилось вражеское нашествие и ужасающий военный разгром Руси. Летописи говорят, что вражеское нашествие – наказание за разделение в Русской земле, за наши грехи, когда реками лилась кровь: брат убивал брата: «Это произошло из-за наших грехов: вооружаются иноплеменники на нас для того, чтобы мы отступили от своих неправд, братоненавидения, сребролюбия, неправедного суда и насилия»,– восклицает летописец.
    И тогда пришло первое великое испытание – ПЕРВАЯ БИТВА РОССИИ.

БИТВЫ РОССИИ
«Радуйся, Богом в брани прославленная Россия!»
(Минея, июль)

    История нашего отечества складывалась так, что для него не было никакого выбора: нужно было сражаться, или быть уничтоженному, а народу нашему – вести войну или обратиться в рабов и исчезнуть, как и случилось со многими народами. За десять столетий своего исторического бытия Русь-Россия пережила многочисленные войны, вражеские нашествия, смуты, предательства. Историки свидетельствуют: до монгольского нашествия (1237 г.) Русь отражала военные нападения каждые четыре года. В следующий период (1240–1380 гг.) Русь отражала вражеские вторжения ежегодно. После победы на поле Куликовом в 1380 году и по 1945 год, то есть за 537 лет Россия воевала 334 года, причем чаще всего с коалицией из трех-четырех и даже до девяти государств одновременно. Со времени нашествия монголо-татар и до Петра Великого Россия могла думать только об обороне.
    Вся русская история так и развертывалась, как история обороны, цепь малых и больших войн. Столетия тревог, военных угроз, побед и поражений, собирания сил для отражения очередного вторжения, нового чрезвычайного напряжения сил государства и народа.
    Каждый из завоевателей пытался обратить русский народ в рабство, но это было не самое страшное. Бывали моменты, когда враг ставил своей целью уничтожение русского народа, уничтожение православной веры, хранителем и проповедником которой призван был Богом стать русский народ. Тогда вставал вопрос: быть или не быть Российскому государству и русскому народу. Это важнейшие узлы не только российской, но и мировой истории, поэтому необходимо отметить их, ибо судьба России неотделима от истории ее великих битв.
    Таких моментов было семь за время исторического бытия нашей Отчизны,– они и составляют семь великих битв России.

Первая: XIII век – монголо-татарское нашествие.
Вторая: 1380 год – Куликовская битва.
Третья: 1595–1618 гг. – Смута и разорение России.
Четвертая: 1812 год – наполеоновское нашествие.
Пятая: 1917–1922 гг. – революция и Гражданская война в России.
Шестая: 1941– 1945 гг. – нашествие фашизма.
Седьмая: конец XX столетия и до наших дней – новая Смута и разорение России.

    В шести битвах Русь-Россия одержала победу над своими врагами – внешними и внутренними. В каждой из них предстательством святых в Царстве Небесном и праведников, живущих на земле, Отчизна наша была спасена от гибели. И недаром духовные люди в старой России говорили о трех устоях, на которых созидалась и хранилась наша Отчизна:
– духовная мощь Русской Православной Церкви;
– творческий гений русского народа;
– доблесть русской армии.
    Все эти три фактора неотделимы, так как без воинской защиты никакое созидание государства невозможно.

    Седьмая битва – последняя битва России – началась и разворачивается на наших глазах, но наше повествование посвящено главным образом Второй битве России, потому что ее уроки во многом способны помочь нашему народу выстоять в этой последней битве.
   
    История России представляет собой удивительный образец терпения и постоянного жертвенного служения, а также постоянной готовности к битве. Одной из важнейших национальных черт русского народа во всех испытаниях военных лет являлась стойкость. Когда Россия и ее армии терпели поражение, то было лишь началом схватки. Вслед за тем следовало очищение, покаяние, молитвенный вопль о помощи Божией и собирание сил. И, наконец, третий этап: воскресение, освобождение, победа над врагом. Православная вера научила русских людей не отчаиваться, не терять духа, а с верой и надеждой на помощь Божию, Пресвятой Богородицы и святых копить силы, молиться, терпеть, а затем подняться на битву с именем Бога на устах и в сердце.
    Идущий в бой православный воин знал, что бой может стать для него последним – и тогда придется предстать пред лицом Божиим. Поэтому перед сражением русский воин шел на исповедь, причащался и молился не о сохранении собственной жизни, а о даровании победы над врагом. В самые страшные минуты для нашей страны, когда вставал вопрос: быть или не быть России, вдохновителем народа являлась православная вера.
    Православная вера стала первым словом на воинском стяге Руси. Собирая ратные дружины, миллионы русских людей во все века мужественно шли на защиту Родины.
    Храбрость, стойкость, героизм существовали во всех странах, но именно христианские добродетели: незлобие, доброта, самоотвержение и скромность, милосердие к врагам и любовь – вот особенность русских воинов, удивлявшая иноземцев. Русский воин силен и грозен был во все время именно тем, что был прежде всего «христолюбивым» воином, оружием в руках Божиих!
    В Книге Царств в описании битвы Давида с Голиафом есть такие слова: «И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа (по-славянски «брань Господня»), и Он предаст вас в руки наши» (1 Царств. 17, 47).
    Эти слова раскрывают духовный смысл и того, что происходило в мире, когда русский народ выходил на битву с врагом, в которой не могло быть отступления, а только победа или смерть.
    Вот в чем корень! Когда вопрос встает об исполнении Промысла Божия в мире, Его плана спасения людей, и находятся на земле слуги диавола, пытающиеся помешать этому исполнению, – тогда начинается «Брань Господня». Об этом замечательно сказал святитель Филарет Московский во время, когда очередной претендент на мировое господство Наполеон пытался уничтожить нашу Отчизну: «Россия не будет уничтожена, но вознесется к славе, доселе невиданной. Война, расположенная по чертежу коварства и злобы достигла своего предела: начинается брань Господня…».
    Сменялись поколения – и каждый раз во время смертельной схватки навстречу врагам вставала живая стена русских людей, как это было в 1612 году, в 1812 году, во времена лютых гонений на верующих в Советской России, в 1941 году. В такие моменты Сам Господь вступал в битву, как пророчествовало о том Священное Писание. Это случилось и в памятный день 8 сентября 1380 года, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Объединенные силы русских княжеств под предводительством Великого князя Московского Дмитрия Ивановича впервые разгромили войско завоевателей на поле Куликовом. Победа досталась страшной ценой: из каждых десяти воинов вернулся едва ли один. Это была битва не только за жизнь целого народа, за его существование в истории, но и битва за будущее человечества.

    Битва на Куликовом поле духовно объединила Русь. Впервые после долгих лет русские люди выступили вместе против злого врага и победили – наперекор всему. Русское войско было плохо обучено, против него стояла могучая татарская конница, превосходящая и силой, и числом, и выучкой. Но наперекор всей логике Русь победила…

ПЕРВАЯ БИТВА РОССИИ
    В 1237 году началось ужасающее и превосходящее все предшествующие испытания Руси монгольское нашествие. Сначала погибли Рязанское и Владимирское княжества: население их было вырезано, монастыри и храмы разрушены или осквернены. Во Владимире погибли епископ Митрофан и всё семейство Великого князя Юрия Всеволодовича. Сам Юрий пал в битве на берегах Сити. Вслед за этим в Южной Руси были разрушены Переяславль, Чернигов, Киев, города Волынской и Галицкой земли. В Киеве погибли его главные святыни: Софийский собор и Десятинный храм; Печерская Лавра была разрушена, оставшиеся в живых монахи ее разбежались по лесам и пещерам. Матерь градов Русских и краса Русской земли, стольный град Великого князя и Митрополита Русского превратился в местечко, которое насчитывало около двухсот домов. Затем пришел черед Северо-Восточной Руси, однако она снова стала вскоре возвышаться благодаря умелой политике своих князей.
    Буря с востока затопила, раздавила Русь. Но даже тогда страна могла бы сопротивляться, если бы русские князья объединили свои силы. Однако они затворились в своих стенах, и многолетняя ненависть к соседям пересиливала даже страх неволи и физического уничтожения беспощадным врагом с востока. Враги брали один город за другим, истребляли одно княжество за другим, а князья так и не смогли договориться, и гибли десятки, сотни тысяч наших соотечественников. Города и села пылали, Великая Русь лежала в развалинах.
    Героическое сопротивление Руси обескровило войска Батыя. Тем не менее, он двинулся в Западную Европу, но вскоре вынужден повернуть назад.
    И остановило продвижение монгольских орд в глубь Европы также чудо Божие (подробнее об этом событии изложено в Приложении 6, в рассказе о Ченстоховском образе Пресвятой Богородицы).
    Враги вернулись в Южнорусские степи и рассеялись по русским городам и селам, «посекая людей, как траву»...

    Образование Золотой Орды с центром в Поволжье на 250 лет утвердило монголо-татарское иго: Русь стала пленницей и данницей золотоордынских ханов. Суд Божий совершился: Русь проиграла битву на поле брани. Теперь ей предстояло претерпеть неволю, насилие, поругание и найти силы, чтобы выстоять духовно и победить врага. Воинская мощь страны была подорвана и только одна сила, способная возродить страну из пепла, оставалась на Руси – Православная Церковь: она и повела русский народ в эту новую битву.
    Монголо-татарское иго страшным грузом лежало на плечах русского народа. И дело не только в огромной дани, не только в постоянных набегах татар, когда тысячи жителей истреблялись и угонялись в рабство. Монголы, будучи малочисленными, по сравнению с завоеванными ими народами, умышленно истребляли целые области, чтобы Русь не смогла скопить силы. Но страшнее было другое – рабская психология укоренялась в людях; жестокость, обман, лицемерие стали входить в душу народа. Но с таким настроением вряд ли могли найтись в народе силы противостоять завоевателям. И еще одна беда – постоянные раздоры, большие и малые сражения, грызня между князьями за великое княжение, за каждый кусок земли, вероломство, призывание на свою сторону завоевателей.
    На долгие годы воцарилось в стране монголо-татарское иго. Страх вошел в душу народа, южные плодородные земли пустели. Все, что наживали люди, забирал татарин и угонял жителей в вечное рабство.
У кого нет денег,
У того дитя возьмет,
У кого дитя нет,
У того жену возьмет,
У кого жены нет,
Того самого головой возьмет.
Этот страх, липкий и трудно побеждаемый, разрушает человека, делает его неспособным ни к какой инициативе. Евангельская заповедь гласит, что только «любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4, 18). А вот любовь в те времена оскудела – любовь к стране своей, к людям. О какой любви можно говорить, когда кругом были ненависть, предательство, вероломство. Монгол-татарин пришел – ограбил и убил, свой пришел – ограбил и убил – страшная жизнь. О каком противодействии можно говорить? Нет сил, нет способности, нет желания, наконец; все силы сковал страх, а преодолеть его только внутренним усилием было невозможно в то время. И тогда со всей силой и убедительностью сказала свое веское и определяющее слово Православная Церковь.

***

    Такие события, как нашествие врагов, разорение страны и ненавистное монголо-татарское иго, имели, конечно же, глубочайший внутренний смысл, и истинно духовные люди в Древней Руси поняли, что это не только наказание за наши грехи, но и то, что Промыслом Божиим на русский народ и Русскую Православную Церковь была возложена новая миссия – духовное завоевание, просветление и просвещение великой Орды Светом Христовым. Всенародное покаяние положило начало этой духовной битве в условиях иноземного ига. Церковь Русская и народ наш выполнили в то жестокое и трудное время свою миссию. Русской Церкви и главным образом ей обязаны мы существованием России, русского народа, а быть может, и европейской цивилизации.
    Посмотрим хронологически на внешнюю сторону деятельности Русской Церкви.
   
    Первый замечательный факт – еще в 1257 году, то есть через 20 лет после нашествия Батыя, при переписи, которую делали татары для обложения населения Руси данью в пользу Орды, только Церковь Русская и церковные люди были освобождены от участия в Ордынском «выходе». Это была первая победа Церкви, позволившая ей сохранять силу, богатство и культуру страны в церковных имениях, в храмах и монастырях.
    В 1267 году хан Менгу-Темир (1266–1281 гг.) выдал первый ярлык русскому духовенству, согласно которому оно освобождалось от участия во всех податях в пользу Орды. В этом ярлыке сказано: «А кто веру их похулит или ругается – тот ничем не извинится и умрет злою смертию… или что в законе их – иконы и книги или иное что, по нему Бога молят, того да не емлют, не издерут, не испортят». Практически все последующие ханы, даже принявшие ислам, подтверждали неприкосновенность русского духовенства и всего церковного имущества.
    В плане внешнем это позволяло Церкви накапливать национальное достояние под видом церковных имуществ. Вместе с ярлыками русским митрополитам предъявлялось неизменное требование: молитва за ханский род (т.е. за врагов). Поэтому Церковь взяла на себя великий духовный труд – молитву о просвещении завоевателей, но молились, чтобы Бог даровал им «покаяние к уразумению истины». Не ненависть и неприязнь, а молитва о просвещении и просветлении. И в ектениях во время богослужений в русских храмах всегда поминали своих завоевателей. Последствия этих молитв сказались позже, когда множество татар уверовали и принимали святое крещение. Немало дворянских и даже княжеских родов ведут начало от крещеных татар.
    Все русские митрополиты без исключения отправлялись в Орду и подтверждали дарованные Русской Церкви права. В 1263 году митрополит Максим ездил в Орду. В 1313 году св. митрополит Петр ездил в Орду и получил ярлык у хана Узбека. В 1333 году митрополит Феогност получил ярлык у того же Узбека. Когда к власти в Орде пришел Джанибек, митрополит Феогност, направился в Орду во второй раз. Причем повод, по которому поехал митрополит, очень интересен. В этот момент общенациональные интересы русского народа, государства и Русской Церкви вступили в противоречие с местническими интересами удельных князей. Против митрополита Феогноста было «поднято дело» – русские князья (в летописях не уточняется, какие именно) подняли вопрос перед ханом, почему Церковь и митрополиты не участвуют в уплате дани – дескать, великий хан, в Церкви накоплены такие богатства, а тебе от них ничего не достается. Вот до чего может довести безумие, жажда власти и наживы – до предательства Родины и Церкви!
    Но митрополит Феогност оказался достойным архипастырем, государственным мужем и молитвенником. Это был человек выдающихся способностей, образования, он знал всю историю взаимоотношений Церкви с Ордой и сумел отстоять привилегии Русской Церкви. Было это в 1342 году. Он же совершил беспрецедентное деяние на Руси: сам избрал своего преемника на посту митрополита – великого святого земли Русской Алексия. Святитель Алексий в 1357 году тоже ездил в Орду и получил ярлык у Джанибека. Особенно способствовало влиянию Церкви и святителя Алексия на хана чудесное исцеление им Тайдулы – жены хана Джанибека. Тогда святитель Алексий добился того, что ярлык на великое княжение получил князь Дмитрий Иванович – будущий герой и вдохновитель Куликовской битвы.
    Святитель Алексий отстоял право московского князя в тяжелейшей борьбе с другими князьями. И эта победа была спасительной для судьбы русского государства и народа. И, наконец, в 1365 году святитель Алексий снова поехал в Орду и получил ярлык от хана Азиза.
   
    Так на исторических фактах мы видим, как Русская Церковь в лице митрополитов ограждала Русь и национальное достояние от притязаний Орды и одновременно вынуждена была противостоять посягательствам своих князей. Кроме того, все русские митрополиты, начиная со святого Петра, вели борьбу за становление единого Московского государства. Благодаря поддержке митрополитов и Церкви и начала расти и утверждаться Великая Русь.
   
    Это внешняя сторона. Но была и духовная сторона великих трудов Церкви. Это битва за духовную победу над Ордой, просвещение ее, попытка обращения Орды в христианство.
    В этой духовной битве на Русь возлагалась еще одна тяжелейшая задача – отстоять Православие от католического завоевания. Битва эта выливалась в жестокие военные столкновения, такие как противостояние нашествиям с Запада, – попыток «крестом и мечом» подчинить Русь: это войны новгородцев и псковичей, смолян с войсками католических орденов.
    Но самым удивительным было то, что битва духовная шла и в сердце Золотой Орды – в Сарае.
    В 1246 году в ставке великого хана мы встречаем Плано Карпини – представителя Римского папы и русских священников, которые были там с Великим князем Ярославом – отцом св. Александра Невского. Тогда победила Русская Церковь. В 1261 году в Сарае стараниями св. Александра Невского и митрополита Кирилла была учреждена Православная епархия. Причин ее создания было несколько.
    Первая – это, конечно, наличие в Сарае многочисленных русских рабов. Вторая – приезжавшие в Орду русские князья, купцы и сопровождающие их требовали духовного окормления. Третья – потребности крещеных татар. Это очень важная причина в русле деятельности Русской Церкви по исполнению ее духовной миссии.
    В 1276 году Сарайский епископ направил письмо Константинопольскому Патриарху. Епископ спрашивал у Патриарха, как крестить татар, поскольку народ этот кочевой, как поступать с несторианами и монофизитами, которых среди татар было множество. Константинопольский собор под председательством патриарха Иоанна Векка (1275–1282 гг.) ответил на вопросы епископа. И, наконец, четвертая причина – через Сарайскую епархию осуществлялась дипломатическая и политическая связь между Русью, Ордой и Византией. Только один замечательный факт: когда Сарайский епископ отправился в Константинополь по делам Русской Церкви, он одновременно ехал с поручением от хана к Византийскому императору.
    Сарайская епархия сыграла большую роль в обращении к христианству народов, входящих в состав Золотой Орды. Археологи ныне массами находят во всех городах, поселениях, захоронениях эпохи Золотой Орды не только православные иконы, кресты, распятия, но и богослужебные предметы, которые доказывают, что здесь были не только христиане, но и православные храмы и велось богослужение.
    Лучшие, наиболее проницательные и духовные из русских князей поддерживали и продолжали дело, начатое Церковью. И первый из них – св. Александр Невский. В 1242 году он вместе со своим отцом Ярославом выехал в Орду. Митрополит Кирилл благословил их на великое и трудное служение – превращение татар из врагов и грабителей в союзников, просвещение Орды. Многие годы трудов и жертв потребовались для этого. Ярослав отдал за это дело жизнь. Заключив союз с ханом Батыем, он вынужден был поехать в 1246 году в далекую Монголию, в столицу кочевой империи. Батый в то время сам искал поддержки у русских князей, желая отделиться со своей Золотой Ордой от дальней Монголии. В Монголии же не доверяли ни Батыю, ни русским. Князь Ярослав был отравлен в Монголии.
    Союз с Ордой был необходим для предотвращения нового разгрома Руси и св. Александр продолжал укреплять завещанный отцом союз. Сын Батыя Сартак стал другом и побратимом св. Александра Невского (Сартак был несторианином). Обещав свою поддержку, св. Александр дал возможность Батыю выступить против Монголии, стать его Золотой Орде главной силой во всей Великой степи, а на престол в Монголии возвести вождя татар-христиан хана Мункэ.
   
    Не все русские князья понимали необходимость этого союза. Многие в борьбе с татарами надеялись на помощь Европы. Переговоры с Римским папой вели князья Михаил Черниговский, Даниил Галицкий, Андрей Ярославич (брат Александра).
    Больше всех переговорщиков пострадал Даниил, князь Галицкий и Волынский, один из самых способных князей своего времени. Именно на его время княжения выпадает максимальное возвышение Галицко-Волынского княжества.
    Княжество его располагалось на древней территории Червонной Руси. Самыми известными городами княжества были Звенигород, Галич, Теребовля, Санок, Кросно, Белз, Замосць. Князь Даниил строит крупные города Холм и Львов.
    Но пришли монголы и ураганом, сметающим все на своем пути, прошлись по всей восточной и южной Руси. Не сожженным на этих территориях осталось только Галицкое княжество... в обмен на покорность правителя его...
    Князь Даниил, понимая, что нападение на княжество со стороны монголов это только вопрос времени, стал искать помощи могущественных соседей.
    Рассчитывая на западных союзников в противостоянии с Ордой, князь Даниил согласился принять от Папы Римского в 1253 г. королевский титул, вместе с переходом в католичество. И хотя сам Даниил Галицкий в католичество так и не перешел, и народ переводить не спешил, но на родине предательство веры ради государственных интересов не одобряют... В частности Киевский патриарх Максим, живший после разгрома Киева у Даниила, в ярости уезжает во Владимир-на-Клязьме...
    Папа Иннокентий IV безуспешно пытает собрать крестовый поход против монголов. Однако, уже его наследник папа Александр IV, вместо этого, разрешает Литве напасть на Галицкое княжество...
    Нападение отбито, но где союз?
    Воспользовавшись этим, Батый вызывает князя Даниила в Орду.
    Там его вынудили поклясться в верности хану и обязали идти вместе с монголами против его обидчиков - Литвы.
    Поход успешный. Но никаких союзников после этого у князя Даниила не осталось...
    После успешного похода монголы остаются «гостевать» у князя приказывая ему срыть укрепления...
    Князь Даниил Галицкий за союз с папой, ничего не давший ему, ибо никакой помощи от этого он не получил, заплатил изменой Православию, унией с Римом...

    По благословению Римского папы был организован «крестовый поход» на Русь с целью обращения русских людей в католичество. Против разгромленной и обезлюдевшей Руси составилась коалиция немцев, датчан и шведов. «Крестовый поход» на Русь начался в 1240 году вторжением шведов в устье Невы. Новгородское войско под предводительством Александра Невского, объединившись с ладожанами, неожиданно напало на шведов и короткой схватке разгромило их войско. «Не в силе Бог, но в правде»,– сказал перед битвой св. Александр.
    Житие св. Александра Невского повествует, что перед битвой, один из воинов имел видение: по морю плыла лодка, в которой стояли в красных плащах святые князья Борис и Глеб, держа руки друг у друга на плечах. И сказал Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру».
    Небесная Русь помогла земному русскому воинству победить врага. Так было и в последовавшей вслед за этим еще более грозной схватке. На берегах Чудского озера в знаменитом «Ледовом побоище» войска Александра Невского разгромили немецких рыцарей. Но и после этой победы длительная кровопролитная борьба Руси с немцами и шведами продолжалась.
    Когда в 1243 году послы папы Римского пришли к св. Александру с предложением об унии, он написал в ответ: «сие все добре сведаем, а от вас учения не приемлем». Уния означала отказ от источника, которым питалась Русь, отказ от предназначенного Богом пути для страны и народа русского. Кроме того, св. Александр хорошо знал судьбу Константинополя, захваченного и разгромленного крестоносцами, да и коварство и кощунственные дела католических орденов были ему хорошо известны. Поэтому он лично водил русские войска против немецких рыцарей-»крестоносцев», громил их укрепленные замки, и остановил нашествие с Запада.

***

    В 1252 году многие русские города восстали против монголо-татар, поддержав князя Андрея Ярославича. Но Русь не была готова к битве с Ордой. Положение было очень опасным, снова возникла угроза самому существованию Руси. Св. Александр немедленно отправился в Орду, чтобы отвести от Русской земли карательный удар татар – и эта поездка спасла Русь. В 1256 году хан Батый умер, а вскоре был отравлен его сын Сартак, побратим св. Александра Невского. Князь в третий раз поехал в Сарай, чтобы подтвердить мирные отношения Руси с новым ханом Берке. Хотя преемник Батыя и принял ислам, он нуждался в союзе с Русью. Как уже говорилось, именно в то время была учреждена в столице Золотой Орды Православная епархия.
   
    Наступила эпоха великой христианизации и просвещения Востока, и в этом было пророчески угаданное св. Александром Невским историческое призвание Руси, уготованное ей Промыслом Божиим. Св. Александр использовал любую возможность для возвышения Русской земли и облегчения ее крестного жребия. В 1262 году по его указанию во многих городах были перебиты монголо-татарские сборщики дани и вербовщики воинов – баскаки. Все с ужасом ждали татарской мести. Но великий заступник народа своего снова поехал в Орду и направил события совсем в иное русло: ссылаясь на восстание русских, хан Берке прекратил посылать дань в Монголию и провозгласил Золотую Орду самостоятельным государством, сделав ее тем самым заслоном для Руси с Востока.
    Эта поездка св. Александра Невского в Орду была четвертой и последней. Будущее Руси было спасено, долг перед Богом и Отчизной был выполнен. На обратном пути из Орды св. Александр скончался (вероятнее всего он был отравлен в Орде).
   
    Труды св. Александра и его последователей были направлены на соединение русских и татарских земель и народов, и в этом соединении созревало и крепло будущее многонациональное Российское государство, включившее впоследствии в пределы России почти все наследие Чингис-хана до берегов Тихого океана. Митрополит Кирилл, духовный отец и сподвижник князя в служении Отчизне, сказал в надгробном слове: «Знайте, чада мои, яко уже зашло солнце земли Суздальской. Не будет больше такого князя в Русской земле».
   
    Продолжателями великого дела, начатого св. Александром Невским, были Ростовский князь Глеб и св. благоверный князь Феодор Смоленский и Ярославский. Князь Глеб Васильевич Ростовский долгие годы жил в Орде и после его кончины местный епископ не счел возможным отпевать его и служить панихиды. Митрополит Кирилл вмешался тогда и заставил епископа совершить погребение князя по-христиански, а епископу на время запретил служить.
    Еще один из этой славной плеяды создателей и творцов нового Русского государства – св. благоверный князь Феодор Смоленский и Ярославский. Он прибыл в Орду около 1280 года и был несколько лет на службе у хана, участвовал в нескольких ордынских походах – в Осетинскую землю (1277 г.), в Литву и другие места, проявив при этом великое мужество и воинские способности. Хан Менгу-Темир, выдавший, кстати, первый ярлык о неприкосновенности церковных имуществ митрополиту Кириллу, полюбил князя Феодора. Как пишет летопись, «а князя Феодора Ростиславича царь Менгу-Темир и царица его велми любяше и на Русь его не хотяше пустити мужества ради и красоты лица его».
    Три года служил он у хана. После кончины своей супруги князь Феодор вернулся в Ярославль, причем «царь отпустил его с великой честью»,– как гласит летопись. Однако ярославцы не приняли вернувшегося князя, и он вынужден был возвратиться в Орду. Это было промыслительно для судьбы Руси и того дела, которое было на нее возложено. Жена хана пожелала выдать за князя Феодора свою дочь. Такой брак имел бы для Руси большое значение. Хан долго не соглашался на этот брак, ибо считал русских князей своими «улусниками», (то есть данниками). Выдать замуж дочь за русского князя означало признать за ним равное достоинство и, что еще важнее – признать Православие, потому что татарская царевна должна была для этого принять святое крещение.
    И хан согласился: «Царевну повелел за князя Феодора отдать, и повелел ее крестить, а православной веры не велел осквернить». Так женился князь Феодор на дочери могущественного хана, нареченной в крещении Анной. «Царь же его весьма чтил и повелел ему садиться напротив себя, построил ему дворец, дал князей и бояр на послужение», – гласит летопись.
   
    Этот случай поразительный и чрезвычайно важный для Руси. Были разговоры, что, вот мол, выслужился у хана, женился на его дочери, чуть ли не изменник. Нет! Это подвиг духовный! Хан долго думал, можно ли ему отдавать дочь за русского князя и тем более – может ли она при этом принять крещение. Это была духовная победа – хану пришлось крестить свою дочь для того, чтобы она стала русской княгиней. Там, в Орде, родились у св. Феодора сыновья – Давид и Константин, причисленные впоследствии к лику святых. Так потомки золотоордынского хана стали русскими святыми, и у завоевателей появились небесные покровители и молитвенники, стоящие у Престола Божия. Св. Феодор приобрел большое влияние в Орде и использовал его во славу Русской земли и Русской Церкви.
    Именно тогда стало укрепляться среди татар Православие, ордынцы начали усваивать русские обычаи, нравы, благочестие. Сам св. Феодор был достойным примером того лучшего, что несла Русь на Восток. К берегам Дона, Волги, за Урал, в Монголию шли русские купцы, зодчие, мастера, воины, шли миссионеры-священники. Так началось великое миссионерское движение Русской Церкви на Восток, просвещение светом Евангелия и веры Христовой племен, и народов, населявших землю до самого Великого океана. Русские князья и воины участвовали в монгольских походах и проходили через бескрайние просторы Азии, Сибири и Дальнего Востока.
    Св. Феодор скончался в 1299 года в Ярославле, приняв перед кончиной монашеский постриг. 5 марта 1463 года в Ярославле были обретены мощи св. Феодора и чад его Давида и Константина. Летописец, бывший очевидцем события, записал этим годом: «Во граде Ярославле, в монастыре Святого Спаса лежали три князя великие, князь Феодор Ростиславович да дети его Давид и Константин, поверх земли лежали. Сам же великий князь Феодор велик был ростом человек, те у него, сыновья Давид и Константин, под пазухами лежали, зане меньше его роста были. Лежали же во едином гробе». Так и изображали их всегда иконописцы Древней Руси.
    Мы знаем, что большинство русских князей, участвовавших в великой работе по просвещению Востока, причислены к лику святых Православной Церкви. Просвещение Востока – эта задача, возложенная на Русь Промыслом Божиим, в конце концов была выполнена уже при Московских царях.
    Именно к этому лютому времени монголо-татарского нашествия и княжеских междоусобиц относится явление на севере Руси Толгской иконы Божией Матери.
    Не случайно у Божией Матери на Толгской иконе такой скорбный лик ; она явилась в смутную годину. Многие находились тогда на грани отчаяния, и поэтому в таком явления люди увидели знак свыше, они увидели заступничество Богородицы за Русь...
    Именно этот образ получил в народе наименование: «Теплая Заступница мира холодного». Толгская икона стала святыней севера Руси и еще одним знамением участия Пречистой Владычицы Богородицы в судьбах России. (Подробнее об обретении иконы и чудесах Божия заступления, явленного через нее Отечеству нашему, рассказано в Приложении 7).
   
    Русь оставалась все еще раздробленной, и для возможности собирания сил страны нужен был единый центр – духовный и политический, – и такой центр появился. К началу XIV века стало очевидным для многих, что Промыслом Божиим таким центром эта роль назначена Москве и Московскому великому княжеству.
    Начало возрождения Руси и возвышение Москвы были положены Великим князем Даниилом Московским. Он был первым Московским святым и родоначальником Московского великокняжеского рода. В его личности соединились глубочайшая духовность, труды по созиданию и укреплению Церкви и государственная мудрость. Он был прославлен в Русской Церкви как преподобный, ибо в конце жизни стал монахом основанного им Данилова монастыря, и как святой благоверный князь. На его примере жизни видно, как русский народ и Русь исполняли свою великую миссию.
   
   
    ПРОЛОГ. СВЯТОЙ ДАНИИЛ МОСКОВСКИЙ
    Кремль – сердце Москвы, здесь находится главный собор Российского государства – Успенский; в кремлевских храмах покоятся мощи многих святых – заступников и покровителей России. Но так было не сразу. Москва началась, как это ни удивительным может показаться, с Даниловского монастыря, – отсюда началось возрождение Русского государства. Именно здесь начало биться духовное сердце Московской Руси.
    Для того чтобы показать это, обратимся к истории. Сначала вспомним родословную великих князей рода Рюриковичей. Нас она интересует, начиная с князя Всеволода Большое Гнездо. Лучше всего сказать об этом словами летописи: «Всеволод Большое Гнездо родил Ярослава, Ярослав родил Александра Великого, Храброго (Невского), Александр – Даниила, а Даниил – Ивана Калиту, иже исправил землю Русскую от татей».
    Впервые о Москве летописи упоминают в 1147 году, в связи с тем, что Великий князь Юрий Долгорукий пригласил на встречу союзника своего князя Новгород-Северского Святослава Ольговича: «Прииди ко мне, брате в Москву» и устроил там, как говорит летопись, «обед силен». В 1156 году Юрий Долгорукий «заложи град Москву» пониже устья реки Неглинной и окружил двор стенами. С этого момента начинается история Московского княжества.
    Московское княжество было малым и одним из самых бедных. Всего два города было в княжестве: Москва и Звенигород. 500 квадратных миль – вся его площадь. В ХII веке в Москве не было постоянного князя, и впервые он появился в 1263 году, когда после кончины Великого князя Александра Невского Русь была поделена между тремя его сыновьями – Андреем, Дмитрием и Даниилом. Но не старшие сыновья святого князя, а младший – Даниил – стал родоначальником Московского великокняжеского дома и по его линии пошел царствующий род Рюриковичей.
    Родился князь Даниил в 1261 году во Владимире от супруги Александра Невского Вассы. Мать его после кончины (год ее неизвестен) погребена была в церкви Рождества Христова Владимирского Успенского монастыря и издавна почиталась местными жителями праведной. Двухлетним лишился князь Даниил отца, и тогда же произошел раздел Руси между братьями. Старшие братья взяли себе в удел лучшие земли, а малолетнего Даниила, как говорят летописи, «обделили», и отдали ему Москву. Так Москва стала столицей Московского княжества.
    Даниил получил в истории имя Московского – это единственный в истории Руси князь с таким титулом. Эти два слова навсегда неразрывно связаны, потому что князь Даниил Московский стал истинным основателем Москвы: Даниил-строитель, как называли его летописи. Он же стал и Небесным покровителем Москвы – первым московским святым.
    В 1272 году князь Даниил Московский основал монастырь на берегу Москвы-реки в честь своего покровителя – преподобного Даниила столпника. Летописи говорят о глубоком смысле этого события и промыслительности его, да и всего княжения Даниила Московского. Дело в том, что память небесного покровителя князя – преподобного Даниила Столпника празднуется 24 декабря – в самый короткий день в Москве (7 часов, 1 минута); с 25 декабря и далее день прибывает, света на земле становится больше. Это было предзнаменованием того, что со дней княжения Даниила Московского начнется возвышение Руси и освобождение ее от тьмы ордынского ига.
    На большом холме, омываемом Неглинкой и Москвой, князь основал Детинец, названный потом Кромник, и, в конце концов, – Кремлем. В то время здесь шумел густой бор. Князь построил там церковь Архангела Михаила и церковь Спаса Всемилостивого, что на Бору. Вблизи храмов были сооружены княжеские терема, дома слуг и дружины князя.
    Архангельский собор стал впоследствии усыпальницей великих князей Московских. Князь Даниил Московский построил и первый каменный собор в Москве – во имя св. Димитрия Солунского – покровителя русского воинства. При Великом князе Иване Калите этот собор был разобран и на его месте воздвигли Успенский собор – главный собор Московского государства. Несколько лет назад при раскопках в Кремле обнаружили основание этого собора, подтвердив летописные свидетельства.
    Все летописи в один голос говорят об удивительном миролюбии князя и о его великих личных достоинствах. Он оставался в стороне от борьбы своих старших братьев, жаждавших получить великое княжение, старался примирить их. Даже подняв оружие, он пытался найти примирение. Особенно добивался великого княжения старший брат Дмитрий, и в 1282 году князь Даниил Московский вынужден был с оружием выступить против него вместе с князем Андреем. При первой же встрече войск Даниил поехал к брату и нашел слова примирения, отвратив кровопролитие.
    В 1293 году Андрей получил ярлык на великое княжение. Для получения великого княжения он пошел на предательство: в 1293 году призвал татар во главе с мурзой Дюденем, опустошил Муром, Суздаль, Коломну, Дмитров, Можайск, Тверь, принес ужасное разорение всей Русской земле. Даниил Московский проявил мудрость; он не выступил с оружием против брата, вынес дары и впустил в стены Кремля татар. Тем самым он спас город и княжество Московское от разорения. Великое княжение не принесло покоя князю Андрею, он продолжал борьбу с братьями. В 1295 году князь Даниил Московский снова предотвратил братоубийственную бойню, убедив князя Андрея не начинать сражения, когда войска уже стояли наготове.
    В 1296 году произошло замечательное событие – удивительное с точки зрения средневековых понятий и логики событий, но, конечно же, явленное Промыслом Божиим. На съезде князей в Дмитрове Великий князь Андрей примирился с братьями и сам сложил с себя великое княжение. Братья передали великое княжение младшему из них Даниилу – владетелю самого слабого княжества, но, по их убеждению, самому мудрому из них и способному противостоять татарам.
    Так Москва стала политическим центром всей Руси – пусть пока номинальным. Теперь князь Даниил Московский стоял за всю землю Русскую и до конца дней своих действовал в интересах всей Руси, не жалея сил и жизни своей для освобождения Отчизны от татар.
    Москва значительно усилилась в эти годы. Благодаря умелой политике и миролюбию князя московские земли не подвергались разорению и сюда переселялись русские люди из южных земель. Вокруг Кремля были воздвигнуты мощные дубовые стены. Другие князья с тревогой и завистью смотрели на усиление Москвы, ставшей к тому же и общерусской столицей.
    В 1300 году рязанский князь Константин Романович прибыл к татарам и предложил им совместными усилиями разгромить усиливавшееся с каждым днем Московское княжество, описав строительство мощной крепости и собирание военной силы московским князем. Вслед за этим большое войско рязанцев и татар подступило к московским землям. Речь шла о жизни и смерти, ибо разгром мог быть ужасным и окончательным – никого не пожалели бы злые враги, это был поход для уничтожения возможного центра объединения всей Руси.
    Московский князь собрал всех, кто мог держать оружие в его земле, и выступил к Переславлю Рязанскому, упредив врагов и не позволив им войти в свои земли. Войско противника значительно превосходило московскую дружину. Но произошло чудо – так об этом в один голос вспоминают современники: это слабейшее войско разгромило наголову врага, перебило множество татар и взяло в плен самого рязанского князя Константина. Это была первая после воцарения ига на Руси крупная победа русских войск над татарами – эхо ее всколыхнуло Русь. Какой подъем вызвала эта победа среди людей в разных концах Руси! Теперь надежды русских людей все чаще стали обращаться к Москве.
    Даже разбив Константина, Даниил не посягнул на его земли и отпустил пленника, что было опять-таки невероятным для нравов того времени. И вообще за всю жизнь свою князь Даниил Московский ни разу не поднял оружие для захвата чужой земли. После славной победы Великий князь поехал к татарам, чтобы умилостивить хана, так как знал, что карательный поход последует обязательно – и вымолил свою землю, откупившись от татар.
    За свои добродетели князь-миротворец был награжден расширением своих владений и усилением княжества. После кончины брата Даниила Московского – Дмитрия Александровича Переяславского князем Переяславским стал его сын Иоанн Дмитриевич. Переяславское княжество было вторым в северной Руси по числу жителей, по богатству и силе войска. Переяславль-Залесский был защищен двойной крепостью с 12 башнями, окружен глубоким рвом с водой. Вокруг города располагались четыре монастыря – также мощные крепости. Еще и сегодня они сохранили боевой вид, и кто приедет в Переяславль, может полюбоваться на них. И вот в 1302 году произошло важнейшее событие в жизни Руси.
    Князь Переяславский Иоанн Дмитриевич очень любил своего дядю – князя Даниила Московского и после кончины своей (он был бездетен, и у него не осталось прямых наследников) завещал свое княжество младшему дяде Даниилу, а не старшему – Андрею. Это было небывалым случаем на Руси. Обычно всегда наследовал старший в роду. Князь Андрей уже распоряжался в городе, послал своих бояр. И вдруг – такое известие после вскрытия завещания. Летописи пишут, что переяславцы ликовали, узнав о завещании. Жители города и окрестностей вышли встречать нового князя.
    Это присоединение сделало Московское княжество сильнейшим на Руси. В один момент оно из нравственного и политического центра Русской земли превратилось в самое могучее и богатое княжество. И здесь князь Даниил Московский проявил свою мудрость. Он не перенес столицу в более защищенный и богатый город, как ему советовали многие, а остался на Москве. История показала, как он был прав.
    Так, вступив в княжение двухлетним, князь Даниил Московский к сорока годам превратил Московское княжество из самого бедного и слабого в самое могущественное на Руси. Теперь он стоял за всю землю Русскую, и ни один из удельных князей не мог игнорировать мнение Великого князя, как это бывало раньше, ибо за ним стояла сила. Кроме того, благодаря мудрой политике князя и татары благосклонно относились к нему. Его земли практически не разорялись. Даниил Московский первым из русских князей начал массовый выкуп пленников из Орды. Княжество благоустраивалось, возводились слободы и города, строились храмы. В Духовной великому князю Ивану в составе Московского княжества перечисляются уже: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза, Радонеж, Переяславль.
    В 1303 году князь Даниил заболел и принял постриг в монашество с тем же именем – Даниил, поселившись в основанном им Даниловском монастыре. Великое княжение он передал старшему своему сыну Юрию. Перед кончиной князь по смирению своему завещал похоронить себя не в церкви, как всегда хоронили великих князей, а как простого монаха на братском кладбище в ограде монастыря, что и было исполнено. Скончался Великий князь Даниил Московский 10/I7 марта 1303 года. День памяти св. благоверного князя Даниила Московского также связан с победой света, ибо 17 марта – день весеннего равноденствия и со следующего 18 марта – день становится длиннее ночи. Это знаменовало победу сил света в земле Русской и предвещало грядущую победу над врагами нашей Отчизны.
    Юрий княжил недолго и после его кончины великим князем Московским стал Иван Калита – младший сын князя Даниила Московского. Замечательно написал о значении святого князя Даниила Московского митрополит Платон: «Сей-то первоначальный основатель положил начало нынешнему величию Москвы, проложив для этого тихими стопами только малую стезю. Ибо как всякое здание, сооружаемое не с чрезвычайной поспешностью, а только с большим искусством и старанием, получает особую твердость и нерушимо пребывает долгое время; и как дерево, много веков растущее, начав прежде с малого прутика, понемногу утолщается, и ветви его распространяются далеко окрест, так и граду этому надлежало возрасти от малых, но твердых начал, чтобы первый его блеск не омрачил очи завидствующих и чтобы в первое время не потрястись и не пасть ему скорее, чем оно возросло в свою высоту. Так предуготовил сей великий град основатель, дав ему хотя малое, но не прерывающееся никаким дуновеньем ветра сияние, и предоставил большую славу его возвышения своему сыну Великому князю Иоанну Даниловичу, прозванному Калитой, который, будучи истинным подражателем добродетелей своего знаменитого, но кроткого и любезного родителя, возвел уже сей город на высшую степень славы и могущества».
   
    ВОЗВЫШЕНИЕ МОСКВЫ
    После разорения Руси Киев как духовный: центр русской митрополии перестал существовать. Южная Русь была обращена в сплошную пустыню, вследствие чего население ее потянулось на север, потом она довольно скоро подпала под власть Литвы. Русская историческая жизнь сдвигается на Северо-Восток и в область земель вокруг Волги.
   
    После разорения Руси Киев как духовный центр русской митрополии перестал существовать. В 1299 году по благословению Божией Матери, явившейся во сне митрополиту Максиму, (по видению святителя была написана икона Божией Матери «Максимовская». На ней изображена Пресвятая Богородица во весь рост с Младенцем Христом на руках и митрополит Максим, стоящий на коленях и принимающий из Ее рук святительский омофор) митрополия была перенесена во Владимир; первопрестольным храмом Руси стал Владимирский Успенский собор, в котором находилась величайшая святыня Руси – Владимирская икона Божией Матери. Сердцем Святой Руси стал новый град – Владимир, но уже готовились новые события в духовной жизни страны, Божественный Промысел заботливо устраивал условия для объединения Руси, для будущей ее мощи и славы. В течение XIII века в сердцевине будущего Великорусского государства возвысила новый град, которому было суждено объединить русские земли в единое государство,– новую Русскую Державу.
    Когда скончался митрополит Киевский Максим, князь Юрий Галицкий предпринял усилия, чтобы благочестивый игумен Петр стал Киевским митрополитом и послал его в Константинополь.
    Важно отметить, что митрополит Максим посещал в свое время монастырь, в котором подвизался игумен Петр, и принял от него подарок – икону Успения Пресвятой Богородицы (именуемую ныне Петровской иконой Божией Матери), написанную рукой самого будущего митрополита Петра. Эта икона стала личной святыней митрополита Максима.
    Одновременно Великий князь Владимирский Михаил Тверской также направил к Патриарху Константинопольскому своего сподвижника и единомышленника игумена Геронтия, передав ему именно эту Петровскую икону Богоматери.
    Ночью плывшему Черным морем Геронтию явилась Божия Матерь и сказала: «Напрасно трудишься, сан святительский не достанется тебе. Тот, кто написал Меня, Ратский игумен Петр, возведен будет на престол Русской митрополии».
    Слова Божией Матери в точности исполнились. Святитель Афанасий Константинопольский. Когда Геронтий предстал перед Патриархом Афанасием с иконой, святитель Петр уже был в Константинополе. Патриарх передал икону святителю Петру со словами: «Приими святой Богородичный образ, который ты написал своими руками, ибо ради этого воздала тебе дар Сама Владычица, предсказав о тебе» и возвел на Русскую митрополию, передал ему святительские облачения и жезл, привезенные Геронтием. Святитель Петр перенес икону во Владимир, а в 1325 году при перенесении митрополичьей кафедры в Москву икону как великую святыню поместили в Московском Успенском соборе.
    Святитель Петр, митрополит всея Руси, духом прозревал будущее величие Москвы как центра Русского государства и в 1326 году перенес митрополичью кафедру из Владимира в Москву. Перед кончиной своей святитель Петр благословил Московского Великого князя Ивана Калиту на строительство храма Успения Пресвятой Богородицы и произнес пророческие слова: «Если, сын, меня послушаешь и храм Пречистой Богородицы воздвигнешь, и меня успокоишь в своем граде, то и сам прославишься более других князей, и прославятся сыны и внуки твои, и город этот славен будет среди всех городов русских и святители станут жить в нем, взойдут руки его на плечи врагов его, да и кости мои в нем положены будут». Святитель Петр передал волю Самой Богоматери и указал князю, что Она избрала Москву местом Своего особого покровительства, в знак чего и благословила строительство собора в честь Ее Успения.
   
    Преемник святого митрополита Петра – святой митрополит Феогност – поселился уже в митрополичьем подворье Москвы у гробницы чудотворца всея Руси святого Петра в новоосвященном Успенском соборе. Успенский собор Москвы стал главным храмом Руси, ее церковной столицей прежде, чем Москва сделалась столицей государственной. Новый духовный центр Русского государства, как и Киев, и Владимир, был посвящен Богоматери.
   
    При Иване Калите, как гласит летопись, «была с тех пор тишина велика по всей земле Русской на сорок лет, и перестали поганые воевать Русскую землю и убивать христиан, и отдохнули христиане от великой истомы и многой тяготы и от насилия». В эти годы и народились и выросли два поколения русских людей, у которых не было ужаса отцов перед татарином. Они-то и вышли под великокняжеским Московским стягом на Куликово поле. Практически вся северная Русь встала под знамя Москвы и ее князя Дмитрия Ивановича – правнука св. благоверного князя Даниила Московского и одержала великую победу над врагами.
   
    ***
    Мы говорили уже о великой миссии, возложенной на Русь Промыслом Божиим – просвещении Востока. Но была и вторая миссия, о которой замечательно сказал А. Блок:
   
    Для вас века, для нас – единый час
    Мы, как послушные холопы,
    Держали щит меж двух враждебных рас
    Монголов и Европы!
   
    И это так! В 1237 году между монголами и Европой встал русский щит, и никто не сможет отрицать этого. Но далеко не все знают, что русский щит был поставлен и преградил движение восточных завоевателей и в другом месте. Для этого вспомним исторические события.
    * А.С.Пушкин сказал об этом: «России определено было великое предназначение. Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы: варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь». Однако и по сей день печально справедливыми остаются слова великого поэта: «Европа в отношении России была столь невежественна, как и неблагодарна».
   
    В 1253 году на очередном монгольском курултае были решены два похода: один поход во главе с Хубилаем – на Китай – с целью полного его подчинения, и другой – во главе с ханом Хулагу – на запад, для завоевания Иерусалима. В 1258 году войска Хулагу взяли Дамаск, то есть вышли почти к Средиземному морю и были на подступах к Иерусалиму. Опасность для Святого града стала реальной. И тут неожиданно появилась сила, которая остановила завоевателей. В сентябре 1260 году войска Хулагу были разгромлены войском мамлюков во главе с ханом Кутузом. Казалось бы, какое отношение имеет это к России? – Оказывается, самое прямое.
    Как показано в работах историков, основная масса мамлюкской армии формировалась из русских пленных. Русские люди, угнанные татарами, через работорговые рынки поступали в Египет и пополняли ряды мамлюкской армии. Мамлюкская армия была, конечно, интернациональной; она формировалась из людей, принадлежащих разным нациям, единственное условие для нее было – принятие ислама. Но все же основная масса мамлюков – это русские и половцы (которые, кстати, были в то время под глубоким влиянием русской культуры).
    Таким образом, Русь дважды остановила монголов – и в Европe, и на Ближнем Востоке, где сохранила потомкам Святой град Иерусалим от страшного разорения, которое обычно сопровождало татаро-монгольские завоевания.
   
    И еще один интересный момент, практически не известный широким кругам ни у нас, ни на Западе. В ордынской работорговле было два основных рынка: мужчин продавали в Египет мамлюкам, а женщин – в Италию. Исследования историков показали, что одним из основных источников рабочей силы в Италии XIII-XIV веков были русские рабы и рабыни.
    Таким образом, в XIV веке, когда Иван Калита строил дубовый Кремль в Москве, русские воины служили в монгольской армии и охраняли Пекин, ставший тогда столицей монгольской империи (как об этом повествуют китайские летописцы), – это на Востоке. А на западе русские люди служат в мамлюкской армии и играют важнейшую роль в хозяйственной жизни Италии. Вот каков диапазон деятельности русских людей в результате татаро-монгольского завоевания.
   
    В 1315 году в Сарае была основана и католическая епископия: Римский папа пытался проводить активную линию обращения Орды в христианство. Но было уже поздно. В 1312 году хан Узбек принял ислам и с этого момента ислам стал официальной религией, которую исповедовали в Орде. Но что интересно – тот же хан Узбек в 1324 году принимает участие в походе русских князей на великого князя Гедимина Литовского, чтобы предотвратить принятие им католичества.
   
    ИСТОКИ ПОБЕДЫ
    Но в искушеньях долгой кары
    Перетерпев судеб удары,
    Окрепла Русь, как тяжкий млат,
    Дробя стекло, кует булат.
    А. Пушкин
   
    Русский народ мог победить злого врага, только преодолев состояние внешней разобщенности и духовной рестерянности, а это возможно было только умножением и влитием новых духовных сил. Эту силу даровала своему народу Православная Церковь, положившая начало духовному возрождению Руси. Чтобы противостоять Орде, нужно было «собрать» Русь, объединить ее вокруг сильной власти великого князя, укрепить ее духовные, материальные и военные силы.
    И Церковь Русская повела свой народ по трудному пути к победе. Церковь также тяжко страдала от нашествия вражеского: «иереи, черноризцы до останка изсекоша… а храмы Божия разориша, и во святых алтарех много крове пролияша»,– пишет летописец.
    В этих условиях особую роль в деле созидания Русского государства и укрепления Церкви сыграли митрополиты, истинные исполнители Домостроительства Божия. Хотя об этом уже и говорилось, снова пройдем по этапам деятельности митрополитов Русских и Церкви по собиранию Руси.
   
    Это первый ярлык, ограждающий Церковь и ее имущество от посягательств ханских баскаков, выданный митрополиту Кириллу ханом Менгу-Темиром. Это Сарайская епископия, сыгравшая огромную роль в судьбе Руси. Преемник Кирилла – митрополит Максим перенес митрополичью кафедру из Киева во Владимир, что имело огромное значение для будущего развития Московского государства и значительно усилило позиции великого князя.
    Св. митрополит Петр продолжал дело своих предшественников. Он решительно встал на сторону Московского князя в борьбе между Тверью и Москвой. Он даже перенес митрополичью кафедру из Владимира в Москву, что явилось началом становления Великой Московской Руси. После этого перенесения народ стал с б;льшим доверием относиться к московским князьям. Русское сознание всегда отдавало предпочтение князю, действовавшему по благословению высшего пастыря Церкви. Успехи Москвы таким образом освящала и благословляла Церковь, и это стало одним из важнейших и спасительных моментов для судьбы страны. По благословению св. митрополита Петра строится в Московском Кремле храм Успения Богородицы, в котором через 50 лет будут молиться русские воины, уходящие на Куликовскую битву. Благословение высших пастырей Русской Церкви собирало воинов Руси под Московский великокняжеский стяг в преддверии освобождения страны.
    Митрополит Феогност заботился об украшении, усилении и возвышении Москвы. Он отвел от Церкви угрозу ежегодной дани, которую потребовал хан Джанибек в 1342 году. Он впервые в истории Русской Церкви сам выбрал преемника себе – святителя Алексия – воспитателя Великого князя Дмитрия Ивановича. При малолетстве осиротевшего князя святитель Алексий управлял одновременно Церковью и государством. Ему удалось отстранить всех соперников московского князя и добиться ярлыка на великое княжение для Дмитрия Ивановича.
    Святитель Алексий строил новые монастыри и украшал старые. Роль монастырей в духовном возрождении Руси была необычайно велика. Монастыри были центрами духовной и хозяйственной жизни. Именно они явились той школой, в которой крепли дух русских людей, росла их вера, надежда, умножалась любовь. Русь накапливала силы, и ей нужен был духовный вождь, который призвал бы Божие благословение, освятил своей молитвой и примером великое дело.
   
    Два великих светильника Церкви осветили путь Руси к Куликовской победе: это святитель Алексий и преподобный Сергий Радонежский. Преподобный Сергий был непосредственным духовным вдохновителем великой битвы. Его высочайший авторитет «игумена всея Русскиа земли» умиротворял внутренние нестроения. По просьбе святителя Алексия и князя Дмитрия преподобный Сергий не раз оставлял обитель и шел пешком (он никогда не ездил) к князю, собиравшемуся воевать с Москвой, и почти всегда его миссия заканчивалась миром. Достаточно вспомнить случаи с Нижегородским (1364 г.) и Рязанским князьями, когда преподобный Сергий обошел все церкви, запер их и объявил волю митрополита: ни в одном храме не начнется служба до тех пор, пока князья не примирятся с московским князем. Никто не осмелился нарушить запрещение преподобного Сергия и подчинились словам старца.
    Нравственная сила старца предотвращала ненужное кровопролитие, прекращала междоусобицу. В упоминаемых случаях Рязанский князь примирился с Московским, и княжество было сохранено от разорения. Нижегородский же князь не примирился и был наказан ужасным разорением от татар.
    Здесь нужно отметить, что эту миссию преподобный Сергий совершал только из послушания митрополиту. Это было совершенно не свойственное для него дело. В случае с Нижегородским князем преподобный знал, что закрытие храмов не повлияет на князя, но не мог не исполнить послушания. Чтобы понять глубже причину этого, вспомним случай из жизни одного из наших преподобных. К нему пришел бедняк с жалобой на богатого соседа, который отнял у него свинью и заколол ее. Бедняк просил преподобного помолиться, чтобы богатый был наказан. Но преподобный помолился только о том, чтобы свинина протухла, что и свершилось. Никак не мог святой не то что причинить человеку зла, но и желать зла не мог.
   
    Истоки победы на Куликовом поле восходят к Престолу Святой Троицы, избранным служителем которой был преподобный Сергий. Во имя Живоначальной Троицы построил он своими руками церковь, вокруг которой возник общежительный монастырь. Преподобный видел, что духовное возрождение необходимо начать с единения всех русских людей в любви и согласии во образ Троицы Единосущной и Нераздельной – и показать на примере жизнью такое согласие и единение. Недаром древний описатель жития святого подчеркивал, что преподобный Сергий «поставил храм Троице, как зерцало для собранных в единожитие, дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистною разделенностию мира». Многие паломники из разных концов Руси приходили в Троицкую обитель, видели своими глазами и воспринимали сердцем то, что проповедовал преподобный Сергий.
   
    Одним из печальных итогов монголо-татарского нашествия стало уничтожение монашества в южнорусских землях. Киево-Печерская Лавра лежала в развалинах и начала восстанавливаться только в XV веке, уже под властью Литвы. Киевские горы и пещеры связывали русское монашество и вообще русскую духовность с древними традициями христианства, с началом монашества в горах и пещерах Египетской Фиваиды.
    С преподобного Сергия началось движение русского монашества в лесные дебри северных земель. На смену горам и пещерам приходит лесная пустыня, рождается особый русский строй монашеской жизни. Очистившись и закалившись в борьбе с грехом, с трудностями суровой жизни, монахи становятся молитвенниками за мир. Они зовут русских людей на путь внутренней жизни, на подвиг внутреннего очищения и служения.
    Время возрождения монашества на Руси совпало с эпохой исихастских споров в Византии, утвердивших традицию умного делания. Благодатный опыт подвижников русского монашества XIV века подтвердил истинность этой традиции.
   
    Преподобный Сергий стал духовным вождем Руси, ее «взбранным воеводой». Великий игумен Троицкой обители раскрыл русским людям полноту духовной жизни. Благодаря трудам преподобного Сергия, его «собеседников» и учеников на Руси было восстановлено монашеское делание, нарушенное нашествием врагов и неустройством жизни страны. Свет, зажженный Радонежским чудотворцем, освятил всю Русскую землю. Монашество повело за собой русский народ, явило примеры праведной жизни, которые возвысили дух народа, направили его по пути жизни духовной. XIV век стал для русского монашества тем, чем для всего православного монашества был IV век. Тогда и явилась на земле Московской святая земля – Северная Фиваида.
    Великий игумен своей святой жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать народу, что в нем не всё добро погасло и замерло, что есть еще силы и способности для возрождения страны и народа. Он открыл соотечественникам глаза на самих себя, помог заглянуть внутрь себя и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым озарил их сам преподобный. Уже тогда стал он носителем чудодейственной искры, способной зажечь и оживить нравственное чувство, чувство веры и правды. Преподобный Сергий с непреложной убедительностью показал, что государство и народ сильны и способны выполнять свои задачи только тогда, когда сильна людях вера в Бога и устремленность к духовной жизни. Пробуждение этой потребности в духовной наполненности жизни, следование примеру подвижников и праведников, живших и живущих на земле, всегда являются началом нравственного, а затем и духовного возрождения народа.
    Сергиева обитель стала духовным и нравственным центром Русского государства. Влияние преподобного и его обители было огромно. Важно было то, что он и разошедшиеся по всей Руси его ученики и сподвижники укрепляли в людях веру во Христа Спасителя. Эта вера в победу Христа над злом умножалась в русских людях, рождала веру в свои силы. Почти полвека вынашивал преподобный Сергий мысль об освобождении Русской земли. Великий князь Дмитрий Иванович установил близкие, духовные отношения с радонежским игуменом, избрал его крестным отцом своих детей, испрашивал благословения на важные государственные дела.
    Вместе с Великим князем, глядя на святого игумена, духовное возрождение своей земли почувствовал весь русский народ. Сколько же нужно было иметь веры и благодати, чтобы наделить ими стольких людей, надломленных вековым бедствием – страшным игом. Главная победа была одержана в сердцах людей, предстояло одержать еще одну победу – на ратном поле.
   
    «Народ, привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался, наконец, с духом, встал на поработителей и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там навалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями», – напишет наш замечательный историк В. О. Ключевский.
    Если кратко подвести итог того, что произошло на Руси, то к 1380 году стараниями преподобного Сергия Радонежского, святителя Алексия, их учеников и последователей Русь была духовно подготовлена к тому великому свершению, которое предстояло ей на поле Куликовом. Это было внутреннее, духовное созревание.
    Были и внешние сопутствующие условия. После убийства хана Джанибека в 1357 году в Орде, по словам русского летописца «восташа вражда и замятня велия» («замятня» – беспокойство, волнение, нестроение) – многочисленные потомки великого хана яростно сражались за верховное владычество: за два десятилетия сменилось 25 ханов. Начиная с 1370 года, Великий князь Дмитрий Иванович занимал последовательную антиордынскую позицию. Еще в 1367 году он начал постройку белокаменных стен вокруг Москвы. Но покорные и покоренные каменных крепостей не строят. В 1371 году он не пустил на Русь получившего ярлык великого княжения Михаила Александровича Тверского. В 1374 году Дмитрий Иванович прекратил выплату «выхода» – дани в Орду.
   
    Орда действовала привычными методами: то натравливала на Москву литовского князя Ольгерда, то ссорила Московского князя с нижегородскими князьями, то использовала для сеяния смуты того же Михаила Тверского. Но вот в 1375 году, когда Тверской князь в очередной раз пытался воспользоваться Ордынским ярлыком на великое княжение, Дмитрий Иванович собрал коалицию из двадцати князей, привел их под Тверь и нанес Михаилу Тверскому поражение, подчинив его своей воле – это названное в летописях «докончание 1375 года». Поэтому «докончанию» Московское княжество и Великое княжество Владимирское окончательно сливаются воедино, и никто из князей не мог уже после этого претендовать на земли Великого княжества Владимирского.
    Тверь, как перед этим Нижний Новгород и Рязань, лишилась главных политических, прав, то есть права прямых связей с Ордой и Литвой. Михаил Тверской навсегда отказался от ярлыка на великое княжение и признал себя «младшим братом» Дмитрия Ивановича.
   
    Велика была для Москвы опасность с Запада – со стороны Литвы. В XIV веке значительная часть территории древнерусских княжеств вошла в состав Литвы, воспользовавшейся монголо-татарским погромом. Западнорусские князья, напуганные Ордой и Орденом, поддерживали власть литовских князей. К середине XIV века на западе Московской Руси противостояло мощное Великое княжество Литовское, начавшее свой первый жестокий натиск на Восточную Русь. Уже к концу XIV века Литва по составу населения и укладу жизни являлась более русским, чем литовским государством. Трижды в 1368, 1370 и 1373 годах Великий князь Литовский Альгирдас (Ольгерд) подходил с войсками к стенам Москвы, однако взять столицу ему не удалось. Литва постоянно угрожала самому существованию Московского государства и дважды в самые напряженные для судьбы Руси моменты готовила удар в спину: в 1380 и 1480 годах.
   
    К моменту Куликовской битвы Русь находилась в кольце врагов: на севере были шведы, в Эстонии и Латвии установилось господство Ливонского ордена с его 150 крепостями, с запада – Литва, с северо-востока, востока и юга были татары. И все же именно в это время идет объединение сил Русской земли для нанесения удара Орде. Враждебные силы, конечно, не дремали. Перед самой битвой произошли события, которые чуть не сделали ее невозможной. Буквально накануне Куликовской битвы наблюдается «охлаждение» к Москве нижегородских князей. Орда добилась этого обычными своими способами. С одной стороны, в 1377-78 годах совершила опустошительный набег на Нижний Новгород, пожгла город, угнала многих в плен, разрушая и сжигая все на своем пути. С другой стороны, по дипломатическим каналам поощряют в Нижнем Новгороде стремление к великому княжению, к общерусскому лидерству. Как раз в это время появляется претендент на кафедру митрополита Московского – Свт. Дионисий Суздальский и Нижнегородский...
    А на другом фланге Руси совершенно неожиданно Великий Новгород изменил общерусской московской ориентации и пригласил в 1379 году князя Юрия Наримановича, племянника Ольгерда, вынашивая планы сближения с Литвой.
    С другой стороны, в рассмотренный период, Литва была тоже объединителем Руси, ее юго-восточной части. Поэтому предательством интересов Руси такая переориентация Великого Новгорода не была. Центр собирания Русских земель тогда еще не был определен, и за это звание равноправно боролись и Москва, и Литва. (См. Приложение 1)
   
    В 1377 году после смерти Ольгерда Великим князем Литовским стал его сын Ягайло, и ему буквально накануне Куликовской битвы удалось внести разлад в русских землях, отвратив Новгород Великий от тяготения к Руси Московской. Конечно, это делалось с большим участием ордынской дипломатии. Орда всегда старалась стравливать между собой русских людей, и прежде всего две ведущие силы того времени – русско-литовскую и русско-московскую державы, и часто преуспевала в этом. Все эти внешние причины ослабили Русь и, казалось, сделали нереальной саму возможность дать отпор Орде.
   
    Но тут произошло событие, промыслительное для судьбы Руси, позволившее состояться великой битве. В 1379 году брат Ольгерда Кестутис Гедиминович выступил против своего племянника Ягайло, заключившего союз с Орденом. Таким образом, в тылу у Ягайло начались военные действия. А с другой стороны, литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, лишенные своим братом Ягайло своих уделов, уходят в Москву на службу к князю Дмитрию Ивановичу. Поэтому к 1380 году Русь оказалась обеспеченной с Запада – Ягайло был занят войной с Кестутисом, и русское войско могло выступить. И Русь готовилась к походу.
   
    БОРЬБА НАЧИНАЕТСЯ
    Теперь попытаемся взглянуть на причины нашествия Мамая и предысторию великой битвы. Свидетельства современников убедительно подтверждают, что обе стороны осознавали значение предстоящей битвы, далеко выходящее за рамки взаимоотношений Руси с Ордой, и потому с полным напряжением сил готовились к противостоянию.
   
    К 1371 году Золотая Орда, состоявшая из отдельных улусов, оправилась от усобиц, и во главе ее встал ханский темник Мамай. В Орде признавались законными правителями только потомки Чингис-хана, к которым темник не принадлежал. Однако он фактически правил всеми делами Орды от имени призрачных ханов, которых сам возводил на престол и уничтожал, если они не слушались его. Древнерусские летописцы называют их «мамаевыми царями». Никоновская летопись так пишет об этом: «Воложския Орды нечестивый и гордый князь Мамай всею Ордою владеяше и многих князей и царей изби и постави себе царя по своей воли».
   
    Что же заставило Мамая собирать силу и идти на Русь? У русских была прекрасная разведка в Орде, и Великий князь, да и весь народ знал о приготовлениях Мамая и причинах его нашествия. Об этом четко написано в летописном повествовании о великом князе Дмитрии Ивановиче:
    «И рече Мамай князем своим и рядцем: приму землю Русьскую и разорю церкви христианскыя, и веру их на свою переложю и велю кланятися своему Махметю (то есть Магомету); а идеже церкви были, ту ропати (то есть мечети) поставлю, а баскаки посажю по всем градом Русьским, а князи Русьская избию». В летописной Повести о Куликовской битве слова Мамая переданы так: «Я не хочу так поступать, как Батый… Христианство погубим, а церкви Божии сожжем, и кровь христианскую прольем, а законы их уничтожим».
    Таким образом, речь шла не только о том, чтобы ослабить и опустошить Русскую землю, но и разрушить храмы и насильно обратить народ в ислам.
   
    При Дмитрии Русь впервые отважилась на открытую борьбу с татарами. Мечта об освобождении Руси от татарского ига жила и раньше среди русских князей. В своих завещаниях и договорах они нередко выражали надежду, что «Бог свободит от Орды», что «Бог Орду переменит». Симеон Гордый в своей духовной грамоте увещевал братьев жить в мире по отцову завету, «чтобы не перестала память родителей наших и наша, чтобы свеча не угасла». Под этой свечой разумелась неугасимая мысль об освобождении. Но пока Орда оставалась сильной и грозной, иго ее по-прежнему тяготело над Русью. Борьба с татарами стала возможна и необходима лишь тогда, когда в Орде началась «замятня многа», иначе говоря, длительное междоусобие. Там один хан убивал другого, властители сменялись с необыкновенной быстротой, кровь лилась постоянно, и, наконец, Орда разделилась надвое и терзалась постоянной враждой. Можно было уменьшить дань Орде и держать себя независимее. Мало того: явилась необходимость взяться за оружие против отдельных татарских шаек. Во время междоусобий из Орды выбегали на север изгнанники татарские и неудачники, которым в Орде грозила гибель. Они сбирались в большие военные отряды под предводительством своих князьков и жили грабежом русских и мордовских поселений в области рек Оки и Суры. Считая их за простых разбойников, русские люди без стеснения гоняли их и били. Князья рязанские, нижегородские и сам Великий князь Дмитрий посылал против них свои рати.
    Сопротивление Руси озлобляло татар и заставляло их, в свою очередь, собирать против Руси все большие и большие силы. Они собрались под начальством царевича Арапши (Араб-шаха), нанесли русским войскам сильное поражение на реке Пьяне (приток Суры), разорили Рязань и Нижний Новгород (1377 г.). За это москвичи и нижегородцы разорили мордовские места, в которых держались татары, на реке Суре. Борьба становилась открытой и ожесточенной.
   
    В 1378 году Мамай посылает своего испытанного воеводу мурзу Бегича с большим войском на Русь – как пробу сил – повоевать и пограбить Русские земли. Однако на реке Воже, притоке Оки, в 15 километрах к западу от Рязани неожиданно для татар путь им преградило войско Великого князя Дмитрия Ивановича, и в кровавой битве русские одержали полную победу. Мурза Бегич погиб, и только ночь да боязнь самих победителей спасли остатки татарского войска. Мамай был озлоблен этим поражением. Как пишет летописец: «Сего ради нечестивый Мамай люте гневаяся о своих друзех и любовницех, о князех, избиенных на Воже реце. И нача свирепый напрасно силы копити с яростию подвижеся со многою силою, хотя пленити християны».
    Битва на Воже – «мать Куликовской победы» – произошла 11 августа на «Госпожино говеино», то есть в Успенский пост, за несколько дней до празднования Успения Пресвятой Богородицы (15 августа), как отмечают летописцы. Русские люди восприняли это как добрый знак и благословение Божией Матери на подвиг в борьбе с Ордой. Битва на Воже показала, что богатырская сила возродилась на Руси. Начало схватки с Ордой было положено, и новое, несравненно более грозное противостояние было неизбежно.
   
    Для Мамая это была последняя ставка. С одной стороны – после поражения на Воже добиться восстановления своего авторитета у ордынских правителей. С другой стороны – это попытка Орды выйти из внутреннего кризиса, вызванного «великой замятней» I357–I380 годов. И, наконец, последняя, самая важная – духовная причина: Мамай решил уничтожить веру христианскую на Руси. Это было самое страшное. Это понимал Великий князь и его духовные руководители – преподобный Сергий, его ученики и сподвижники, да и летописи прямо говорят об этом. Времена веротерпимости кончились. Над Русью нависла тень страшной катастрофы.
   
    Два года готовился Мамай к нашествию и собрал огромное войско. Вся сила татарская и половецкая собралась, здесь же были наемные отряды генуэзской пехоты, черкесы и многие другие. Но и этого Мамаю казалось недостаточно. Он хотел действовать наверняка и заключил союз с Литвой и Рязанским князем. Летом 1380 году огромное ордынское войско двинулось к русским границам. Его численность, по мнению историков, составляла от 150 до 300 тысяч воинов.
   
    Нужно было действовать, ибо решался вопрос: быть или не быть русскому государству и русскому народу. Над народом русским нависла опасность физического и духовного уничтожения. Великий князь Дмитрий Иванович раздумывал, что делать. Одной московской рати было совершенно недостаточно для отпора несметным полчищам Мамая. Нужно было бросить клич по всей Русской земле. Но даже если собрать войско, не уступающее численностью, что оно сможет противопоставить обученным и закаленным в боях и постоянных набегах воинам Мамая? Под знамя великого князя, кроме его дружины, могло встать лишь народное ополчение, плохо обученное и вооруженное. И еще важнейший момент: 150 лет под татарами – народ мог морально не выстоять.
    Для того, чтобы решиться на подвиг после стольких лет неволи, подавления, нужны были особые духовные силы. Чтобы подняться на борьбу, нужна была духовная поддержка, знаки того, что есть благословение Божие на эту борьбу.
    Всё сошлось в памятном 1380 году: тогда Благовещение пришлось на Пасху; такого не было уже 84 года. 15 июня 1380 года в Серпухове у князя Владимира Андреевича Серпуховского освятили построенную за весенне-летний период церковь Святой Троицы. На освящении присутствовал весь цвет духовенства Руси, в том числе преподобный Сергий с учениками. Именно после этого освящения и благословения своих духовных наставников Дмитрий Иванович начинает собирать силы для битвы с Ордой, посылает отряды для разведки по Дикому полю.
    Перед началом похода Великий князь повелел перенести из Владимира в Москву древнюю святыню – образ великомученика Дмитрия Солунского, написанный на доске от гроба святого, находившегося до 1196 году в Фессалониках.
   
    БЛАГОСЛОВЕНИЕ НА БИТВУ
    23 июля 1380 года один из «сторожей», посланных Великим князем в разведку, Андрей Попов, прискакал в Москву с «поломянной», (то есть огненной) вестью: «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже!». Затем пришло известие о том, что кроме полчищ Мамая Москве будет противостоять и второй враг: Великий князь Литовский Ягайло выступает с запада и вскоре соединится с Мамаем. Третий враг – рязанский князь Олег решил выжидать и остался в стороне от битвы.
   
    Дмитрий Иванович принимает единственно возможное, но требовавшее большого мужества решение: выступать, немедля, и дать сражение Мамаю на его земле, не позволив соединиться с литовцами. На совете было решено начать общую мобилизацию. Назначив местом встречи объединенных русских сил Коломну, Великий князь «разослал по всея князи Русскыя и по воеводы и новая люди» гонцов с призывом встать на битву под его знамя.
    Первое, что сделал Великий князь – направился с воеводами, князьями и отборной дружиной к преподобному Сергию: «И поеде к Живоначальной Троице на поклон к отцу своему преподобному старцу Сергию благословениа получити от святыа тоя обители». Великий князь поведал игумену свои сомнения. Святой старец успокоил его, и хотя Великий князь спешил к войскам, упросил его остаться на Литургию, а после службы вкусить хлеб-соль. Гонцы один за другим доставляли сведения о передвижении Мамая, князь был в великой тревоге и нетерпении, но преподобный Сергий молитвой своей отгонял подкрадывавшийся страх: «Господин,– сказал князю игумен,– не будеши еще смертный венец носить, а венцы многия плетутся».
    По окончании трапезы принесли освященную воду. Великий князь и сопровождавшие его воины преклонили колени, испрашивая благословения Божия у святого игумена. Все понимали, что именно здесь в Доме Живоначальной Троицы – обители Сергиевой – в святом благословении на ратный подвиг от великого угодника Божия предрешался исход битвы.
    Окропив князя и сопровождающих его святой водой и благословив крестом Господним, преподобный Сергий сказал: «Иди, господин, против поганых татар, призывая Бога, Господь Бог будет тебе Помощником и Заступником». И в конце добавил: «Победишь, господин, своих врагов, как подобает твоему государству». Тогда князь стал просить у преподобного особого дара в залог прореченной милости Божией и победе. Преподобный Сергий ответил: «Проси у меня, чего хочешь!» – «Дай мне двух воинов от твоего иноческого полка, тогда и ты станешь нашим участником»,– и назвал двух монахов из братии монастыря Пересвета и Ослябю.
    Это были храбрые воины, славившиеся силой и большим опытом в военном деле, принявшие впоследствии постриг в обители преподобного Сергия. Игумен исполнил просьбу Великого князя и постриг их сразу в великую схиму с именами Александра и Андрея, сказав: «Вот тебе, возлюбленный княже, мои оруженосцы и послушники, а твои избранники», а монахам сказал: «Мир вам, братия моя, пострадайте как добрые воины Христовы! Приспело время вашей купли!»
    Далее летопись сообщает: «Князь же великий обвеселися сердцем и поеде к Москве, радуяся, яко многоценно сокровище обрете, не помышляя ни на злато, ни сребро, ни на богатство, но велми радовашеся о благословении старца». Конечно, воины «иноческого полка» не могли значительно увеличить многотысячное русское войско. Но присутствие на поле брани вооруженных схимников в глазах всех русских воинов было знаком благословения и участия Святой Руси в великой битве.
    «И даде их (Пересвета и Ослябю) в руце великому князю Дмитрию Ивановичу» – на некоторых лицевых рукописях есть особая миниатюра, где действительно преподобный Сергий рука к руке соединяет Пересвета и Дмитрия Ивановича. В именах монахов, посланных преподобным Сергием на битву, скрыт глубочайший смысл. Это был знак того, что Святая Русь выставила на поле брани самого светлого (Пересвет) и самого свободолюбивого (Ослябя, или ослаба – означает «послабление, разрешение, свобода» см. https://old_russian.academic.ru/9483 Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.) / АН СССР. Институт русского языка. — М.: Русский язык. Главный редактор Р. И. Аванесов. 1988.). И еще один символ: их языческие имена перед битвой преподобный Сергий меняет на христианские: Александр (то есть «защитник людей») и Андрей (то есть «мужественный»).
   
    Получив благословение от преподобного Сергия, Дмитрий Иванович молится перед Владимирской иконой Божией Матери, принесенной в Москву, как об этом повествует «Сказание о Мамаевом побоище».
    Все сомнения были оставлены, и московская рать выступила к Коломне с благословения игумена Сергия, который сказал Великому князю: «Господь Бог будет ти Помощник и Заступник и тем победит и низложит супостаты твои и прославит тя».
   
    Это было чем-то необычным, даже невероятным для Руси того времени – самим выступить в степь на битву с татарами. Не случайно тут же, в Рязанской земле и в других местах удивляются, как это Дмитрий Иванович решился вместо того, чтобы ждать, когда нападет Мамай, сам вдруг пошел в степь? Так же удивлен был и литовский князь Ягайло и сам Мамай: они-то думали, что Дмитрий Иванович ни за что не решится выступить, а будет спасаться где-нибудь в дальних пределах, собирать войска, готовиться, как это обычно делали до этого князья при татарских набегах. А он взял, да и вышел в степь.
   
    Недоумение Рязанского князя и других врагов Руси разрешили бояре князя Олега: «Говорят, в княжении его (Дмитрия) есть монах на Радонежье, Сергием зовут. Тот очень прозорлив. Вот он прорек и вооружил его на царя (Мамая) и из своей обители дал ему двух воинов монахов, очень сильных». Это свидетельствуют современники!
    Устрашенный Олег занял выжидательную позицию в стороне от битвы, а когда узнал о победе Московского князя, сбежал к литовской границе. Эта ось: Рязань-Литва-Мамай имеет очень глубокий духовный и исторический смысл. Она символизирует врага внутреннего (Рязань), врага внешнего (Литва) и врага чужого (Мамай).
   
    ***
   
    Итак, 18 августа 1380 года духовенство окропило святой водой трое кремлевских ворот – Николаевские, Фроловские (Спасские) и Константино-Еленинские (Тимофеевские), и войско двинулось к Коломне. Матери и жены, провожая воинов на битву, давали им «конечное целование» – так издревле прощались с теми, кто шел на верную смерть.
    «Княгиня же великая Евдокия Дмитриевна, и Владимирова княгиня Мария (Мария – жена князя Владимира Андреевича Серпуховского), и других православных князей княгини, и многие жены воевод, и боярыни московские, и простых воинов жены провожали их и от слез и рыданий не могли вымолвить и слова, в последний раз целуя мужей своих. Князь же великий и сам едва удерживался от слез, не стал плакать при людях, но в сердце своем весьма прослезился. И, утешая княгиню свою, так сказал:
    – Жена! Если Бог за нас, то кто против нас?
    И сел на любимого коня своего, и все князья и воеводы сели на коней своих, и выступили из города.
    Великая же княгиня Евдокия со своею невесткою, Владимировой княгиней Марией, и с воеводскими женами, и с боярынями взошла в златоверхий свой терем набережный и села на рундуке (рундук – ларь с откидывающейся крышкой, приспособленный для сидения) под стекольчатыми окнами. Ибо в последний раз видит она великого князя, слезы проливая, словно речной поток…» (из «Сказания о Мамаевом побоище»).
   
    В Коломне на Девичьем поле было произведено уряжение полков. Это было грандиозное зрелище, какого Русь еще не видела. «Русские сыны заполнили поля коломенские, так что никому невозможно обозреть их очами от множества их войска». Хотя и не пришли на битву Нижний Новгород, Великий Новгород, Тверь, Рязань, но все же «от начала мира не бывала такова сила русских князей, как при этом князе!»,– гласит летопись.
   
    На пути следования войска, в пятнадцати верстах от Москвы, Великий князь увидел на воздухе в сиянии образ святителя Николая. Дмитрий Иванович возрадовался этому видимому знамению благословения свыше того подвига, к совершению которого он вел своих воинов, и воскликнул: «вся сия угреша сердце мое» (то есть согрело) – от этого и место явления образа прозвали «Угреша». После битвы в благодарность за победу Дмитрий Иванович повелел на месте чудесного явления воздвигнуть храм в честь Святителя Николая и устроить иноческую обитель, названную Николо-Угрешской.
   
    26 августа Московская рать вошла в пределы недружелюбного Рязанского княжества. Был отдан личный приказ Великого князя: «Да никто не коснется единому власы Рязанския страны». В 60 верстах от Коломны воины переправились через Оку. При переправе подошли все остальные войска. 6 сентября передовые отряды русского войска подошли к Дону в месте, где соединяется с ним река Непрядва.
   
    Здесь произошла заминка. Великий князь на военном совете стал обсуждать вопрос о переправе через Дон. Мнения разделились: одни предлагали оставаться на месте в ожидании удара татар, другие настаивали на переходе через Дон. Великий князь склонялся ко второму мнению, потому что в этом случае об отступлении уже нельзя было думать. Кроме того, необходимо было предупредить возможность соединения врагов Руси – Ягайло и Мамая. Дальнейшие события показали, как велика была опасность – литовское войско стояло от Куликова поля всего в каких-то сорока верстах: «за едино днище и меньше» можно было покрыть это расстояние, по словам летописи.
    И вот в самый решительный момент, когда надо было принимать решение, прибыл посланец от преподобного Сергия, – инок Нектарий, принесший в благословение Богородичную просфору и «своеручную грамотку» старца со словами: «Да будет ти Господь Бог Помощник и Пречистая Богородица и святой чудотворец Петр», а заканчивалась она словами: «Чтобы ты, господине, таки пошел, а поможет ти Бог и Святая Троица». После этого послания великого прозорливца Дмитрий Иванович отбросил всякие колебания и приказал настилать мосты и искать броды через Дон.
    Никоновская летопись сохранила замечательные слова, сказанные им после принятия решения: «Лутчи было не ити противу безбожных сил, ниже пришед и ничтоже сотворив, возвратится вспять; преидем убо ныне в сий день за Дон вси и тамо положим главы своя за святыа церкви, и за православную веру, и за братию наша за христианство».
   
    Утром 7 сентября русское войско начало переправу, по окончании которой Великий князь приказал разрушить мосты. Это было мужественное решение. Оно означало, что отступать было некуда. Если бы воины дрогнули и побежали, то все должны были погибнуть. Так Великий князь Дмитрий Иванович поставил перед русским войском выбор: победа или смерть!
   
    Куликово поле было выбрано Дмитрием Ивановичем и воеводами с учетом обычной военной тактики ордынцев, наносивших удары по флангам и тылу противника. С трех сторон поле окружали реки, так что Мамай мог наступать только со стороны Красного Холма. Удобное для сражения место составляло всего 4-5 километров, и русские полки могли закрыть его сплошным сомкнутым строем, обойти который не было никакой возможности. Тем самым Дмитрий Иванович вынуждал татар наступать в лоб.
    Русские полки «вышли в поле чисто в ордынской земле на устье Непрядвы», совсем не намного опередив ордынцев, и успели к вечеру встать в боевом строю. В ту же ночь с 7 на 8 сентября Мамай подошел к Красному Холму, самой высокой точке в середине Куликова поля. Всю ночь стояли друг против друга два огромных войска, ожидая рассвета.
   
    «И БЫЛА СЕЧА ЗЛАЯ И ВЕЛИКАЯ…»
    Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
    Степную даль.
    В степном дыму блестит святое знамя
    И ханской сабли сталь.
    А. Блок
   
    В праздник Рождества Пресвятой Богородицы 8 сентября 1380 года на поле Куликовом совершилась ВТОРАЯ БИТВА РОССИИ. Здесь решалась судьба не только Руси, но и будущее всего человечества. Само расположение русского войска на поле Куликовом есть глубокий символ духовного делания Руси – крестного служения миру: русское войско встало в виде креста.
   
    Т А Т А Р Ы
   
    Сторожевой полк
    Передовой полк
    Полк левой руки Большой полк Полк правой руки
    Резервный полк
    Засадный полк
   
    8 сентября на заре русские войска, готовые к битве, стояли в боевом строю на Куликовом поле. Густой туман расстилался по полям, но в девятом часу стало ясно. Татары были близко, доносилось ржание их коней, скрип повозок, звон оружия. Можно представить себе волнение воинов. Все понимали, что в этот день на поле Куликовом решается судьба Отечества, судьба Святой Руси. «Чье поле, того и воля: биться не хотим, а поля не отдадим»,– давным-давно сказал неведомый мудрец, и в этих словах – главный смысл того, что происходило в тот великий день. Решалась судьба Поля Родины, решалась в битве неравной.
   
    В «Сказании о Мамаевом побоище» так описывается утро перед сражением: «Настал 8 день месяца сентября. На рассвете в пятницу, на восходе солнца, была мгла как дым. И начали знамена простираться, ратные трубы трубить. Уже русские кони оживились от трубного зова, каждый воин под своим знаменем. Радостно видеть стройные полки, расставленные крепким воеводой Дмитрием Боброк Волынцем. Когда же настал седьмой час утра, начали с обеих сторон трубить, и слились голоса трубные в единый голос, слышать страшно. Полки же русские и татарские еще друг друга не видят, потому что утро мглистое как дым, но земля грозно стонет. Обширное поле Куликово прогибается, реки выступили из своих берегов, потому что никогда не было столько людей на том месте…»
    Час великой битвы приближался. Дмитрий Иванович выехал на коне перед русскими полками и сказал им краткое слово: «И глаголаша от великиа горести сердца своего, слезы, аки река течаша от очию его».
    В это время к князю подскакал гонец с грамотой от преподобного Сергия, который предвидел трепет и страх русских воинов при виде несметной мамаевой рати, и в самый нужный момент утешил и вдохновил их на подвиг, еще раз послав свое благословение. В грамоте преподобный Сергий призывал государя биться с врагами и не отступать: «Смотри, государь, веселыми очами, сердцем мужайся и крепись, призывай Бога на помощь. Господь Бог поможет тебе, и ты победишь врагов, как я уже прежде тебе говорил. Это не к смерти будет для тебя, но к славе великой». От радости Великий князь заплакал и расцеловал посланника.
    Весть о Сергиевом гонце облетела все полки и воодушевила русских воинов. Тогда Великий князь обратился к воинам: «Верные товарищи и милые братья, не бойтесь смерти, бойтесь поражения – оно и смерть нам несет и безславие».
    Дмитрий Иванович в молитве преклонил колени перед образом Спасителя, сиявший золотом на черном великокняжеском знамени. Среди русского войска была и икона Божией Матери, перед которой в ночь перед битвой молился Великий князь и воинство. Впоследствии она стала именоваться Донской. Образ этот двухсторонний. На одной стороне – изображение Божией Матери с Младенцем, на другой – Успение Богоматери. Это было знамением и благословением Самой Пречистой всех русских воинов.
    Как поется в кондаке иконе: «Сего ради на обратней стране иконы сея древния изображено есть и всечестное Успение Твое, да всяк, подвизающийся во славу Бога и на благо ближняго, не убоится смерти, но взирая, како Твоя душа приемлется в руце Бога Живаго, с надеждою предает себе в час смертный Судии всех Богу». Через образ Успения Божией Матери русские ратники, шедшие на смертный бой, воспринимали обетование бессмертия. Та же вера в вечную жизнь звучала в призыве Великого князя Дмитрия Ивановича, когда он в последний раз перед битвой объезжал полки, «со слезами глаголаше: отцы и братия. Господа ради подвизайтеся и святых церквей и веры ради христианскыа, сиа бо смерть нам ныне несть смерть, но живот вечный, ничтоже земнаго помышляйте, не уклонимся убо на свое, но венци победными уязвемся от Христа Бога, Спаса душам нашим».
    После этих слов Дмитрий Иванович сошел со своего коня на глазах у всего войска, преклонил колени перед воинами, затем снял с себя великокняжеские доспехи и алую мантию и встал в передовой полк как рядовой воин. Можно представить, какое впечатление это произвело на воинов. В этом поступке проявились вера и мудрость князя. Один из любимых бояр Дмитрия Ивановича – Михаил Бренко, облачился в великокняжеские доспехи и алую мантию, сел на его коня и встал под государево знамя. Это видели все воины, и теперь, в случае захвата татарами ставки Великого князя, это не могло внести смятения в ряды русских воинов.
    Установлено также, что Дмитрий Иванович лично возглавил сторожевой полк и принял участие в первой схватке с татарами. Когда войска стали сближаться посреди Куликова поля, бывшие при князе дружинники стали настойчиво просить князя Дмитрия покинуть передовую линию. «Княже, господине,– говорили они,– не ставися напреди битися, но позади или на криле, или негде в опришном месте!». Однако князь, поднявший почти всю Русь на тяжелый и суровый бой, отвечал: «Да како аз возглаголю: «братья моя, да потягнем вси соодиного!», а сам лице свое почну крыти и хоронитися назади? Не могу в том быти, но хощу, якоже словом, такожде и делом – напереди всех!»
   
    Войско стояло вдоль правого берега реки Непрядвы в виде громадной птицы с распростертыми крыльями во всю ширь поля, чтобы полчища Мамая не могли окружить его. В восточной части Куликова поля был лес, в котором Великий князь приказал укрыться засадному полку под предводительством опытного воеводы Боброка и князя Владимира Серпуховского. Впереди боевого строя Дмитрий Иванович поставил конный сторожевой полк.
   
    Вот и татары показались, вся несметная сила Мамаева затопила Куликово поле. «И выступила сила татарская на холм,– пишет летописец,– и пошла с холма. Так же и христианская сила пошла с холма и стала в поле чистом, на месте твердом. И страшно было видеть две силы великие, съезжающиеся на смерть. Татарская сила была черная, а русская сила в светлых доспехах, как река льющаяся, как море колеблющееся, и солнце светло сияло на ней, лучи испуская». Мамай же поднялся на Красный Холм, вдали от рукопашной схватки, и стоял там до конца битвы.
   
    Перед началом боя многочисленные конные лучники татар попытались приблизиться к русским полкам, чтобы засыпать их стрелами, однако навстречу им рванулись всадники сторожевого полка, отогнавшие врага. Тогда воеводы Мамая приказали начать атаку.
   
   
    Узкая полоса земли между двумя громадами войск постепенно сокращалась, и к полудню русские и татары сошлись лицом к лицу. «И встретились полки, и великие силы увидев, пошли навстречу,– повествует летописец,– и гудела земля, горы и холмы тряслись от множества бесчисленных воинов». Вдруг из татарских рядов отделился всадник устрашающего вида. Это был Темир-Мурза Челибей, чудовищной силы исполин. Потрясая копьем, он стал вызывать соперника из русской рати для единоборства. Никоновская летопись говорит о нем: «И бе всем страшен зело и никто же смеяше противу него изыти».
    Напряженное ожидание воцарилось на поле Куликовом. Его прервал схимонах Александр (Пересвет) – посланник Сергиев. Он выехал вперед на коне и обратился к войску: «Тот ищет себе противника. – Я хочу выступить против него с оружием». Летопись гласит: «И возложи старец на свою голову вместо шлема куколь, а поверх одежды надел свою мантию. И видеть его было умильно и грозно… И сказал старец: «Отцы и братия, простите меня грешного и благословите. И ты, брат Ослябя, моли Бога за меня». Все понимали, что его ждет верная смерть. Тогда Ослябя сказал ему: «Брат Пересвет, уже вижу на теле твоем раны, уже голове твоей лететь на траву ковыль… за веру христианскую».
   
    Оба всадника изготовились к смертельной схватке. Та и другая сторона понимали, что она значит для предстоящей великой битвы. Все умолкли, и над полем воцарилась тревожная тишина. И вот противники на конях стали стремительно сближаться, напрягая все силы для первого удара. Зрелище действительно было потрясающим. С одной стороны – огромный воин в полном вооружении, а с другой – монах без шлема, в схимническом облачении со щитом и тяжелым копьем. Русские воины с затаенным дыханием следили за поединком и, конечно, в сердцах своих горячо молились: «Боже, помоги рабу Своему!».
    Казалось, вся Русь Святая собрала и вложила свою мощь в руку сына своего, воина-монаха Пересвета: «И ударишася крепко копии, едва место не проломися под ними. И спадше оба с коней на землю и скончашеся». Исход поединка, конечно, вдохновил наших соотечественников. Пересвет погиб не потому, что не смог одолеть врага и остаться живым. Нужна была жертва, чтобы совершилась великая победа. И эту жертву на Поле Родины первым принес русский монах-схимник, ученик преподобного Сергия.
   
    Заколыхались ряды обоих войск, прогремели первые звуки воинских команд, и вот сошлись две силы. Так на поле Куликовом, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, сразились две силы: правда и истина с насилием и нечестием – в первом часу пополудни.
    «Сошлись две силы великие надолго и покрыли полки поле на десять верст от множества воинов, и была сеча злая и великая и бой упорный, сотрясение весьма великое: от начала мира не бывало у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси. Пролилась кровь, как дождевая туча…»,– эти слова летописи дополняет «Сказание о Мамаевом побоище»: «и лилась кровь, как вода, и падало бесчисленное множество мертвых – татар и русских. И падало тело татарское на христианское, а христианское тело на татарское, и смешалась кровь татарская с христианской; повсюду множество мертвых лежало, так что кони не могли ступать по мертвым; крепко сражались, не только оружием друг друга убивая, но и от великой тесноты под конскими копытами умирали, потому что нельзя было вместиться на том поле Куликовом: то место между Доном и Непрядвою было тесным. Выступили из полков кровавые зори, а на них сверкали сильные молнии от блистания мечей. И был треск великий и шум от ломающихся копий и от ударов мечей, так что нельзя было в тот горький час обозреть это грозное побоище. Уже многих убили, многие богатыри русские погибли, как деревья приклонившись, точно трава от солнца усыхает и под копыта подстилается… В единый час, в мгновение ока, о сколько погибло душ человеческих, созданий Божиих! Воля Господня совершается».
   
    Татар все прибывало и прибывало. Они ломились, устремив главные силы на Большой полк, напирали со всех сторон в самую середину, ближе к левому его крылу – русским солнечные лучи слепили глаза и ветер дул в лицо.
    «И замутилось – вширь и даль на десять верст кругом застонало битвой все Куликово поле. Уже не отдельные полки, как рассеянные облака, неслись с разных сторон в разные стороны – и не тучами передвигались, сближаясь между собою грозные полчища: все слилось в сплошной мрак, сгустилось в одну черную грозовую мглу, и гремело раскатами остервененного боя из края в край и дождило кровью на всем необъятном пространстве». Волна за волной накатывалась орда на русских воинов, но те стояли насмерть. Татары буквально выкашивали («как сено посечено» – восклицает летописец) передние ряды, но на их место вставали другие; много гибло и татар.
   
    На исходе двух часов пополудни могучий и упорный бой был во всем ожесточении – и никто не мог одолеть. Мамай видел, как редели русские полки левой руки – туда он и послал последние оставшиеся у него рати. Подкрепленные татары держали стремя на великокняжеское знамя.
    Боярин Михаил Бренко, одетый в багряную епанчу, стоял под великокняжеским стягом. Татары много раз подрубали знамя и убили в конце концов мужественного Бренка, думая, что им удалось убить самого Великого князя. Дмитрий же, облачившийся в доспехи простого воина, принял участие в битве. Он был везде, в каждом воине, «став напреди, на первом суйме». «Потекли кровавые ручьи, побежали целые озера крови»,– повествует летописец.
    Встретив мощный отпор великокняжеских полков и не пробившись в центре, татарская сила наклонилась в сторону левого крыла, где отпор был слабее и стала оттеснять русское войско к Дону. Более многочисленное ордынское войско стало одолевать русских, выбившихся из сил от непрерывного напора новых и новых полчищ. Мамай уже предвкушал победу…
   
    В это же время за сотни верст от Дона в церкви Живоначалъной Троицы стоял другой полк воинов Христовых – иноков монастыря, собранных преподобным игуменом Сергием для молитвы за сражавшуюся на поле Куликовом Русь. «Телом стоял он на молитве во храме Пресвятыя Троицы, а духом был на поле Куликовом, прозревая очами веры все, что свершалось там, он, как очевидец, поведал предстоявшей братии о постепенных успехах нашего воинства; от времени до времени он называл павших героев по имени, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелел то же делать братии». С воздетыми горе руками стоял преподобный Сергий и возносил молитву о победе Руси Святой, и эта дерзновенная молитва была услышана».
   
    Летопись гласит, что находящийся в засадном полку князь Владимир Андреевич увидел над русским войском в шестом часу дня «небо открывшееся, из него вышло облако, как багряная заря, опустившись низко над полком Великого князя. То облако было наполнено руками человеческими, и те руки были над великим полком как бы проповеднически и пророчески…» Еще летописцы свидетельствуют: «Видели благочестивые в девятом часу (три часа дня), как Ангелы, сражаясь, помогали христианам, и святых мучеников полк, и славного Дмитрия (Солунского)… Среди них был и воевода совершенного полка Небесных Воинств – Архистрагиг Михаил. Двое воевод видели полки поганых, и трисолнечный полк, и огненные стрелы, летящие на них; безбожные же татары падали, объятые страхом Божьим и от оружия Христова». Помогали русским воинам святые князья Борис и Глеб; святой благоверный князь Александр Невский также незримо участвовал в этой битве, помогая своим соотечественникам – его видели в числе воинов небесных, помогавших русским. На груди великого князя Дмитрия Ивановича был образ святого благоверного князя Александра и, конечно же, Великий князь молился своему предку и покровителю. (Ночью с 7 на 8 сентября во Владимире, в обители Рождества Пресвятой Богородицы было видение у пономаря, сидевшего на паперти: сами собой возгорелись свечи у гробницы князя Александра Невского и «от алтаря изыдоста два старца светлых, приидоста ко гробнице великого князя Александра Ярославича и говорят: восстани, Александре, ускори на помощь сроднику твоему, Великому князю Дмитрию, одолеваему от иноплеменник!» После этого как живой восстал из гроба Александр Невский – и все трое стали невидимы. Видение было в ту ночь, когда русские воины молились перед битвой с врагами. Вскоре стали копать на месте гробницы Александра Невского и были обретены его святые мощи. С этого момента началось на Руси почитание св. Александра Невского.)
   
    Татары уже одолевали, а русские полки все больше редели. Смятение своих видели воины засадного полка. Видя гибель русских воинов, князь Владимир Андреевич несколько раз пытался вывести полк из засады, но мудрый и острожный Дмитрий Боброк удерживал его: «Беда, князь, велика, но еще не пришел наш час: начинающий не вовремя получает для себя вред; колосья пшеничные подавляются, а сорняки растут и буйствуют над благородными…»
    Только когда татары глубоко врезались в левый фланг русских и почти смяли его, но тем самым оказались спиной к засадному полку, воеводы дали сигнал к бою. Воевода Дмитрий Михайлович Боброк Волынский вынул меч и сказал: «Молитесь Богу, братия мои, друзья, дерзайте! Пришло наше время, и час наш приспел!» Засадный полк ударил в спину татарам. Шел девятый час пополудни, девятый час битвы.
   
    Увидев свежие русские полки, татары, как гласит летопись, закричали: «Увы, нам! Русь снова перехитрила: меньшие сражались с нами, а добрые воины все сохранились». Татары побежали: «И побегоша татарстии полци и мнозе татарове падоша от христианскаго воинства».
   
    Преподобный Сергий духовным оком следил за всеми событиями битвы. Епифаний Премудрый пишет в житии преподобного Сергия, что тот возвестил братии о победе русского воинства, когда враги были окончательно побеждены.
   
    ***
   
    Почти вся русская рать навсегда осталась на поле Куликовом. Во всех описаниях битвы радость небывалой победы соединяется с глубокой печалью о гибели десятков тысяч воинов. Погибло много князей, убито около 500 бояр и великое множество простых воинов из разных концов Руси. Летописец говорит: «Грозно, братия, зреть тогда и жалостно видеть и горько смотреть на человеческое кровопролитие, как морская вода, а трупы человеческие, как сенище стога: быстрый конь не может скакать, а в крови по колени бродили, а реки три дня кровью текли». Но и почти вся мамаева рать была истреблена на Куликовом поле. Летописцы отмечают, что погибшие русские воины лежали в основном ликами вверх, к небу, а ордынцы – лицами к земле.
   
    Долго не могли найти Великого князя. Наконец, отыскали среди груды трупов. Он лежал оглушенный, но без единой раны. Первое, что услыхал князь, когда пришел в чувство, была весть о победе.
   
    В течение восьми дней погребали русские воины своих братьев, погибших в бою. За победу эту Великий князь навсегда остался в памяти нашей с именем Дмитрий Донской.
   
    Невозможно не вспомнить о причине опоздания к битве литовского князя Ягайло со своим войском, которое было на подходе к месту битвы русских воинов с Ордой. Литовцы подошли к монастырю, игуменом которого был Епифаний (ныне там город Епифань. От монастыря в Епифани остался лишь полуразрушенный храм Успения Пресвятой Богородицы), находившийся в 24 километрах от Куликова поля. Епифаний отпустил братию, решив попытаться задержать врагов. На расспросы, где находятся войска Московского князя, он отвечал, что не ведает. Он предложил литовцам не спешить и принял их, как радушный хозяин, открыл все погреба с запасами, сам накрывал столы. Воины угостились на славу и остались на ночлег здесь – всего в одном дне перехода до места битвы. На следующий день пришла весть о том, что русские разбили ордынское войско. Литовцам все стало ясно, и они предали Епифания лютой смерти. Князь Ягайло быстро собрал свое войско и убрался восвояси, по дороге успев ограбить несколько русских областей.
   
    Когда Куликово поле содрогалось от страшной битвы, среди московских женщин, неотступно вопивших к небу о помощи, громче всех звучала, дерзновеннее всех подымалась к нему молитва Великой княгини Евдокии. И Господь судил ей счастье – на том же самом месте, где она прощалась с мужем, встретить Дмитрия-победителя.
    С восторгом и ликованием встретила победителей Москва. А через несколько дней Дмитрий Донской с соратниками своими прибыл в Радонеж. Летопись говорит: «И прииде к Троице к отцу Сергию. И преподобный старец срете его с кресты близ монастыря и знаменовав его крестом рече: радуйся, господине князь великий и веселися твое христолюбивое войско». Рассказывая игумену о подвиге его инока, князь сказал: «Если бы, отче, твой послушник Пересвет не убил татарина-богатыря, сколь бы многие испили от него чашу смертную!»
    Тогда же князь попросил преподобного Сергия отслужить заупокойные литургии и панихиды по убиенным на Куликовом поле русским воинам. Это поминовение названо было Дмитровской родительской субботой, так как состоялось оно впервые в субботу перед 26 октябрем – днем Ангела Великого князя – памятью св. великомученика Дмитрия Солунского. И в летописи записано, что было заповедано творить это поминовение до тех пор, «пока стоит Русская земля».
   
    Известие о победе вызвало на Руси ликование вместе с великой скорбью по погибшим. Задонщина повествует: «И в ту пору по Рязанской земле ни пахали, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими – страшно и жалостно было слышать тогда, и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились».
   
    Мамай сумел убежать от погони и направился в Сарай. Но на реке Калке его встретил соперник в борьбе за власть в Орде – Тохтамыш, прямой потомок Батыя, который добил остатки мамаевой рати. Мамаю снова удалось спастись, и он попытался укрыться к Крыму, где был убит недавними своими союзниками – генуэзцами.
   
    Н. М. Карамзин в своем великом труде «История государства Российского» так охарактеризовал Дмитрия Донского: «Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя орла высокопарного в делах государственных, словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твердостию казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской, где каждый россиянин сражался за отечество и ближних? Но Димитрий, осыпаемый хвалами признательного народа, опускал глаза вниз и возносился сердцем единственно к Богу Всетворящему. — Целомудренный в удовольствиях законной любви супружеской, он до конца жизни хранил девическую стыдливость и, ревностный в благочестии подобно Мономаху, ежедневно ходил в церковь, всякую неделю в Великий Пост приобщался Святых Таин и носил власяницу на голом теле; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда иноками: ибо думал, что несколько дней или часов монашества перед кончиною не спасут души и что государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье».
   
    «МЫ ПОБЕДИЛИ!»
    На Куликовом поле Москва одержала полную победу над домашним врагом, который был посильнее татар, который больше всего и способствовал этому долговременному порабощению земли внешним врагом – Ордою. Москва победила здесь разновластие, княжескую и земскую вражду и борьбу за личные интересы при полном забвении интересов общенациональных. Куликовская битва дала толчок к решительному объединению Руси под властью одного государя, московского князя. Мамаева нашествия со страхом ждала вся северная Русь. Но все крупные князья (рязанский, суздальско-нижегородские, тверской) притаились, выжидая, как будут развиваться события; Великий Новгород также не спешил со своей помощью. Один московский князь, собрав свои силы, решился дать отпор Мамаю и притом не на своем рубеже, а в диком поле, где он заслонил собой не один свой удел, а всю Русь. Приняв на себя татарский натиск, Дмитрий явился добрым страдальцем за всю землю Русскую; а отразив этот натиск, он явил такую мощь, которая ставила его естественно во главе всего народа, выше всех других князей. К нему, как к своему единому государю, потянулся весь народ. На Куликовом поле народ узнал, что Москва есть истинное средоточие и сердце Русской земли. Все завистники и враги Москвы были посрамлены как враги всей Руси. Житие Дмитрия Донского прямо говорит, что после победы «раскольники и мятежники его княжения все погибли, и иные страны подклонились под его руки». По образному выражению историка С. П. Бартенева на поле Куликовом совершилось «крещение кровью Московского государства».
   
    Важнейшим итогом и заветом Куликовской победы для русских людей стало понимание необходимости союза государственной власти и духовной. Благословение Церкви имеет принципиальное значение во всех делах и начинаниях. Когда государственная власть слушает советы духовных пастырей, поставленных для того, чтобы через них шло изъявление воли Божией, в стране наступает время духовного подъема и расцвета. Такими были отношения Церкви и власти в эпоху святителя Алексия – преподобного Сергия – Великого князя Дмитрия. Благодаря этому единству и смогла Русь победить.
   
    Эхо великой битвы дошло до Европы: немецкий хронист XV века А. Кранц отмечал в своей хронике: «В то время между русскими и татарами произошло величайшее в памяти людей сражение. Как передают, в этом сражении пало двести тысяч смертных». Точное число погибших, конечно, неизвестно, но неслыханной по масштабам была эта битва. Без преувеличения можно утверждать, что Куликовская битва явилась крупнейшим сражением XIV столетия.
   
    Более шести столетий отделяют нас от великой битвы, когда Русь Святая сумела отстоять православную веру – драгоценный и единственный залог национальной самобытности и государственного единства нашего народа. Куликовская битва от подготовки ее до свершения была детищем Русской Церкви и великого ее святого – преподобного Сергия Радонежского, всея России Чудотворца.
    Глубоко символично, что это величайшее событие мировой истории пришлось на праздник Рождества Пресвятой Богородицы, знаменующего начало Нового Завета, примирения человечества с Богом и началом вечного спасения людей. Тогда, на поле Куликовом, невидимые духовные узы прочно скрепили две силы: донскую рать Великого князя Дмитрия Ивановича и Радонежскую дружину воинов Христовых – иноков во главе с духоносным отцом нашим Сергием, великим почитателем и служителем Святой Троицы.
    Преподобный Сергий примером своим, жизнью своей явил образ жертвенного, крестного служения Отчизне своей и народу. В музее Куликовской битвы – храме в честь преподобного Сергия Радонежского – есть образок, найденный на Куликовом поле. На одной стороне его – изображение Святой Троицы, и на другой – Распятие, Животворящий Крест Христов. Это и есть символ служения преподобного Сергия и смысл того, что совершила Святая Русь в памятный день 8 сентября 1380 года.
    Образ Святой Троицы – символ великой Жертвы Бога ради спасения детей Его. И не случайно этот образ, написанный преподобным Андреем Рублевым, явился на Руси после Куликовской победы. Она и стала возможной потому, что «великую русскую рать» привела на поле брани жертвенная любовь, сплотившая русских людей и собравшая под московскими знаменами воинов Руси – от Великого князя до рядового воина и ополченца. То была не только воинская победа, но и победа духа: второй раз Русь остановила темное наступление и на многие столетия определила свою судьбу.
    Преподобный Сергий создает небывалый до него духовный опыт личного, живого общения со Святой Троицей, как с образом, по которому должно быть восстановлено раздробленное грехом человеческое естество и устраиваться жизнь мира. Русь победила в этой битве потому, что обрела то, чего не имела еще при битве на Калке: объединяющий ее надмирный образ, общую меру, свой духовный идеал, потемневший, но очищенный и возвращенный народу преподобным Сергием, его собеседниками, учениками и последователями.
    Духовное благословение, Божие благословение освящало подвиг русских воинов. Вот почему и сказал преподобный Сергий в своей келье на исходе дня битвы окружавшей его братии: «Мы победили!». – «МЫ» – это Русь Святая победила!

   
1.2. Объективная оценка личностей исторических деятелей, имевших возможность стать собирателями русских земель (без политических предпочтений)

   
    Давайте применим указанные в «Общей Теории Цивилизации» ориентиры для определения положительных личностей, с точки зрения развития человеческой цивилизации, к представителям плеяд собирателей Руси, действовавших в рассмотренном историческом периоде.

    Выше изложена вся история московских князей-собирателей Руси: от прадеда Даниила Московского до правнука его – Дмитрия Донского. Используемая в данном разделе для сравнения история литовских князей-собирателей Руси от прадеда Гедимина до внука Ягайло и правнука Витовта приведена в Приложении 3.
   
    Обустроители всегда миротворцы. Дмитрий Донской, при поддержке митр. Алексия, старался воссоединить с Москвой без кровопролития и Нижний Новгород, и Рязань. Ягайло же, напротив, сразу же по восшествии на престол, начинает изгонять своих братьев вместо попыток обретения компромисса с ними. Витовт... отдает свою область Жемайтию на заклание, чтобы обезопасить себе, любимому, власть над двумя русскими землями и Золотой Ордой...
    Обустроитель – понимает и принимает интересы других людей. Дмитрий Донской принимает покаяние врага и желает укрепить союз с ним династическим браком. Ягайло, ради достижения большей власти, объявляет войну другу отца, который ничем его не обидел, но долгое время защищал их общее Отечество от врагов. Витовт вместе с Ягайло готовы ради собственного возвышения предать интересы всех окружающих... Что ярко подтверждают тайные их договоренности о смещениях союзников с их княжеских вотчин...
    Обустроители стремятся к социально-справедливому устройству общества (в смысле служения обществу, повышению общего благосостояния его членов) и к воцерковлению. Про социально-справедливое устройство общества говорить пока не буду (информации на этот счет у меня мало, надо проводить дополнительное исследование), рассмотрю стремление к воцерковлению.
    Дмитрий Донской – действительно воцерковленный человек, который многократно обращался к Богу в поисках вразумления как ему поступить в той или иной ситуации.
    Ягайло и Витовт... пользовались верой, как инструментом в своих планах. И в этом проявили себя как не верящие ни во что, кроме своей исключительности.
    Обустроители раздают милостыню или перераспределяют доходы в целях более справедливого обустройства людей им подчиненных. Недостаточно сведений, чтобы оценить данных исторических личностей по этому признаку...
    Когда нет достоверной информации по отдельным признакам принадлежности исторической личности к типу обустроителя или достигатора, мы будем рассматривать соответствие личности тому или другому типу, используя усеченный список признаков, по которым есть исторические факты.
    Обустроителям характерна веротерпимость. По Дмитрию Донскому сведений нет. По Ягайло и Витовту можно сказать, что они были веротерпимы лишь формально, веротерпимость была лишь одним из инструментов их политики по обретению своего могущества.

    Обустроители желают служить своему Отечеству, а не эксплуатировать его в своих корыстных целях. Дмитрий Донской на поле Куликовом встал в первый ряд своего войска... Тем самым показав, что своего живота ему не жалко положить за благо своего Отечества. Ягайло не жалел ни своих, ни чужих подданных: это видно и из положений секретных договоров, и из походов против родной Литвы, когда он стал королем Польши. Что народ, что братья, что Отечество – всё лишь разменная монета в обмен на получение политического могущества. Витовт, повторим, исконную землю, Жемайтию, отдал врагам Отечества, чтобы те резали его народ и не мешали ему в достижении пика своей славы.
    Достигатор следует принципу социал-дарвинизма, гласящему, что доброта – удел слабых.
    В деяниях Дмитрия Донского мы этого не видим.
    Ягайло убил того, кто его пожалел, и не казнил за предательство своего Отечества: своего дядю Кейстута.
    Витовт расправился со своим соратником Корибутом Новгород-Северским, следуя принципу всех достигаторов: «Бей своих, чтоб чужие боялись».
    Достигаторы следуют принципу: «для достижения цели все средства хороши».
    За Дмитрием Донским мы такого не знаем.
    Что же касается Ягайло и Витовта, их деяния в полной мере оправдывают этот тезис: поскольку нет такой подлости, какую бы они не совершили ради достижения своих корыстных целей...
    Общественное спокойствие, стабильность и благодушие достигаторы не приемлют, т.к. считают это потерей времени на пути к максимальному могуществу.
    Дмитрий Донской не провоцировал гражданских войн на своей территории, в отличие от Ягайло и Витовта...
    Достигаторы стремятся «всех подмять, всё отнять».
    У Дмитрия Донского таких стремлений не отмечено. Ягайло и Витовт только этим и занимались...
    Достигаторы срывают переговоры или тут же нарушают заключенные договоренности.
    За Дмитрием Донским этого не было замечено, а Ягайло и Витовт выполняли все договоренности только в той степени, насколько им это было выгодно.
    Общий вывод: признаки обустроителя мы видим системно проявляющимися в деяниях Дмитрия Донского. Признаки достигатора – в деяниях Ягайло и Витовта. Мы можем сказать, что Дмитрий Донской перенял благочестие предков, а Ягайло и Витовт утратили его и, напротив, сделались вероломными предателями.
    И с одной, и с другой стороны русские люди. Но кому же, по правде Божией, должна быть (и была отдана) Победа? Кто из этих представителей Рюриков достоин был явиться собирателем Русских земель? Уважаемые читатели ответьте сами на этом вопрос.
    Господь сказал: «Блаженны миротворцы, яко те сыны Божии нарекутся». Кто из анализируемых нами исторических деятелей достоин звания «сына Божия»?
    Ибо если кто «сын Божий» тому, несомненно, по слову Апостола Иоанна Богослова, дается Богом Победа: 1Ин 4,4: «Дети! вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире».
    «Сыны Божии», а потому вразумляет таковых Дух Святой: Рим 8:14-16: «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии».
    Если «сыны Божии», то и «свои Богу»:
    Еф 2:19-22: «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом».
    Еф 1:17-22: «чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых, и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви».
    Посему Бог избрал своего угодника Дмитрия Донского быть победителем монголов, а Витовта и Ягайло в их гордыне посрамил. А потому Москва, а не Вильно, по воле Бога нашего, стала собирательницей русских земель.
    Если же сие – воля Божия, то попытки переиначить историю, забыть о данном Самим Богом русским людям указания о выборе центра для собирания Руси есть противление воли Божией.
    Два колена Рюриковичей: потомки Гедимина и Даниила, потомки своих великих и богоугодных предков: будут ли поступать по заветам отцов или развратятся, следуя похотям своим и гордости житейской... Мы видим, как кто из них поступил... И по правде Божией Москва стала собирательницей Руси.
    Много было потомков Евера, но только Аврааму открылся Бог... Иудея была малой частью от изначального Израиля. Большая часть отделилась и попала под бремя идолослужения, а Иудея просуществовала в несколько раз дольше и сохранила завет Божий. И в Израиле, и в Иудее – евреи, но Бог выбрал Иудею по благочестию правителей ее...
    «Не в силе Бог, но в правде!»
    А потому не будем прогневлять Бога: указал Господь волю Свою в избрании Москвы, как центра Русской земли: да будет так! «Да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли!»
    Услышьте русские люди: «Бог гордым противится, а смиренным (принимающим волю Божию) дает благодать»!!!
   
    1.3. Код «Москва»
   
    Именно этот выбор явился основанием к появлению кода «Москва». Вновь процитирую Александра Андреевича: «Он увидел каждый кирпичик в кремлевской стене, каждый изразец в храма Василия Блаженного, каждого голубя, притаившегося в звоннице колокольни. Он любил Москву, город своего рождения и своей будущей смерти, зная, что смерти нет. Все они сойдутся в небесном Кремле, и ему откроется, наконец, тайна его появления в этом божественном мире, в божественном городе, где его ожидает несказанное чудо. <...> Петру Дмитриевичу казалось, что он совершил полет в мирозданье. Очертил круг и вернулся на землю. Во время полета он добыл еще один «русский код», - «код Москвы». Пополнил «Таблицу Агеева». Вложил золотую частицу в хитон Богородицы».

2. Сретение Царицы Небесной, или как непобедимый Тамерлан смирился под всесильной десницей Божией

Нашествие Тамерлана на Русь в конце XIV века — одно из самых малоизученных событий отечественной истории. В первую очередь это касается исторической науки нашего столетия. Тамерланов сюжет она умудрилась продержать взаперти, не выпустив его — даже в конспективном изложении — ни в один из популярных учебников по истории. Это тотальное неведение одной из самых страшных угроз существованию древнерусского государства объясняется, однако, удивительно просто...
Тамерлан никак не вписывался в атеистическую концепцию исторического процесса. Если изъять из сюжета его нашествия чудотворение, связанное с переносом из Владимира в Москву самой почитаемой на Руси Богородичной иконы, то никакой советский историк не смог бы вразумительно объяснить, что же именно побудило среднеазиатского полководца отказаться от почти даровой победы, вдруг и навсегда увести свои тьмы из южнорусских земель.

Известно, что Москва на тот час вовсе не была готова к достойному военному отпору. В стратегическом отношении она выглядела еще беззащитнее, чем при тринадцатилетней давности нападении хана Тохтамыша...
Всякое сугубо материалистическое объяснение действий Тамерлана, вдруг благоволившего пощадить обескровленную Русь, выглядело бы жалким. Принцип пощады был неведом самому жестокому из полководцев, известных миру. Так, сопротивляющиеся города Тимур сравнивал с землей, а землю посыпал солью. Не сдававшихся жителей обезглавливали тысячами или затаптывали конями, как в иранском Исфархане. Пирамиды из черепов были приметой того, что Тамерлан был здесь...
Русь же после сожжения Москвы Тохтамышем — снова вассал и данник, фактически основной кошелек для Золотой Орды и личного врага Тохтамыша, поэтому оставлять ее в тылу для Тамерлана было неразумно.
Когда-то Тохтамыш и Тамерлан поклялись быть друг другу братьями, и, взяв Тохтамыша под свою опеку, Тимур помогает другу стать во главе Золотой Орды. Но как только получил власть и силу, Тохтамыш сразу забыл все свои клятвы и слова преданности...
Не успел Тимур вернуться в Самарканд, как бывший его друг и брат стал захватывать земли, принадлежавшие Тамерлану. Опешив от столь подлого удара в спину, великий полководец пытался усовестить неблагодарного друга, но тот уже не внимал словам, безумие власти полностью захватило Тохтамыша...
Это подвигло Тамерлана начать войну против предателя... К описываемому нами времени Тохтамыш разбит, огромное войско, вкусив крови и побед, требовало продолжение пира, и Амир Тимур решил покарать союзников Тохтамыша. А первым и главным союзником была Москва...
Тамерлан, как возвещает нам его летописец, решил на примере русских земель показать, что будет с теми, кто посмеет помогать его врагам. Наподобие первых монгольских завоеваний, когда они полностью уничтожили Среднюю Азию, превратив цветущий сад в пустыню, Тимур решил огнем и мечом пройтись по Руси.
Начало похода Тимура сопровождавший летописец охарактеризовал так:
«Словно Чингисхан, Амир Тимур усеет поля убитыми людьми... Реки выходили из своих берегов, неся страшный поток человеческих тел... Убивали каждого, кто попадался на пути непобедимого войска...»

Какую силу могла выставить Москва против Тамерлана. Никакую.
Во-первых, Московское княжество оказалось в полосе бед: после Куликовской битвы Москва подверглась нашествию Тохтамыша, плюс к этому на русские земли пришла чума, выкосившая значительную часть населения.
Во-вторых, войско Тамерлана представляло из себя непобедимую военную машину, возглавляемую одним из лучших полководцев в истории человечества. На тот момент во всем мире не было, наверное, силы способной остановить Тимура...
И войско, выставленное князем Василием, он бы разгромил не глядя.
Василий Дмитриевич знал незваного гостя не понаслышке. В свое время ему пришлось наблюдать за чудовищным ростом фантасмагорической Тамерлановой империи с близкого расстояния.
В 1371 году, то есть в год рождения Василия, Тамерлан уже владел землями от Маньчжурии до восточного берега Каспия. Во время своего трехлетнего подневольного пребывания в ставке хана Тохтамыша в качестве заложника старший сын Дмитрия Донского был свидетелем созревания розни между Тимуром и хозяином Золотой Орды. В 1386-м — в год бегства Василия Дмитриевича из ставки Тохтамыша — Тимур проникает на Кавказ и захватывает Тифлис.
В 1389-м, когда в Москве умирал Дмитрий Донской, Тамерлан предпринял первый из трех походов против Золотой Орды. В канун вторжения в русские пределы, в 1395-м году, состоялся третий поход: Тимур разгромил армию Тохтамыша на Тереке, подверг страшному разграблению золотоордынскую столицу — Сарай-Берке, после чего этот город фактически прекратил существование в качестве имперского мегаполиса...
***
И вдруг, неожиданно произошло самое загадочное событие в мировой истории, простояв две недели под Елецком, Амир Тимур снимает войска и возвращается в Самарканд.
Историки до сих пор спорят, что вынудило, Тимура, изменить свое решение, запланированный поход неожиданно прервался, словно полководец столкнулся с силой превосходящей его...
***
Не единожды, и до этого чудесным образом Владимирская икона Божией Матери сохраняла русское войско от неминуемых поражений. Вот и в 1395 году, когда численность орд Тамерлана в разы превосходила русские дружины, а сила и опыт их были несравнимы, единственная надежда оставалась на помощь Божью.
Тогда Великий князь московский Василий Дмитриевич послал во Владимир за чудотворной иконой. Десять дней продолжался путь с Владимирской иконой из Владимира до Москвы, люди стояли по сторонам дороги на коленях с молитвою «Матерь Божия, спаси землю русскую». В Москве икону встретили 26 августа: «весь град изыде противну иконы на сретение ее»… В час встречи иконы Тамерлан спал в шатре. Легенда говорит о том, что в этот момент он увидел во сне высокую гору, с которой к нему спустились святители с золотыми жезлами. Над ними в воздухе в сиянии ярких лучей стояла «лучезарная Жена». Безчисленные тьмы ангелов с мечами окружали ее. Утром Тамерлан созвал мудрецов. «Не сладить тебе с ними, Тамерлан, это Божья матерь, заступница русских», — сказали гадальщики непобедимому хану. «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы»…

3. Поход Ермака и покорение Сибири

Продолжим повествование о великих ратных подвигах русских людей и о помощи им Божией воспоминанием о славном походе казаков под предводительством Ермака Тимофеевича и о покорении им Сибирского царства в 1581 году. Сопровождали казаков трое священников - «петь молебны перед битвами, служить панихиды по убитым после боя, причащать и исповедывать тяжко раненных и совершать Божии службы». Да сам Ермак весьма почитал святителя Николая. В верховьях реки Сылвы, что около Чусовой, в местах первых ратных подвигов атамана, до сих пор сохранилось Ермаково городище, место, укреплённое рвом и высокими валами. Здесь, по преданию, Ермак зимовал. Он приказал возвести часовню для образа святителя Николая, и всегда в ней молился...
В ночь на 23 октября 1581 года (по старому стилю) перед взятием столицы татарского ханства Ермаку и пятерым казакам явился во сне сам святитель Николай, пообещал им поддержку и помощь в будущей битве. И они в этом сражении, с Божией помощью, победили!
Но было и второе явление свт. Николая Ермаку со товарищами. Вот как об этом повествуется в Сибирской летописи: «... того же 7092 (1584) года, маия в 9 день, моляся Ермак и казаки Богу и святителя Николу чудотворца на помощь призва, изыдоша из града тайно и дошедше ко станам карачиным, и нападоша на них нощию... Нощию же явися Ермаку молящуся и 5 человеком в нощи святый Николае Можайский, повелевая в чистоте жити и прилежный пост имети, и всякие с братолюбием добродетели проходити; и прорече: будет на Красной горе дом в жилище Богу и мне впредь. Вы же, аще не послушаете мене, престану помогати вам, и скоро скончаетеся за грехи свои, не внемлю ще в добродетели, в злобы впадаете. И сие видение Ермак всем возвестив».
Это явление святителя Ермаку стало пророческим. Видимо, не сумел воевода сдержать буйного нрава своих казаков. В том же 1584 году погиб...
По преданию это явление Ермаку Святителя Николая Чудотворца произошло на том месте, где ныне стоит Абалакский монастырь — духовная святыня всей Сибири, хранящая чудотворную икону Божией Матери «Знамение», прославленную многими чудесами и исцелениями.

4. «Смутное время»

Начало XVII века. «Смутное время» ... Как Бог и святые помогали в борьбе за правое дело достаточно ясно изложено в статье С. В. Перевезенцева «Уроки смуты: народ и вера», приведенной в Приложении 10.

5. Божия Матерь на охране Амурских рубежей России

Далее вспомним о русской крепости Албазин (ныне село Албазино) на Амуре, основанной в 1650 году знаменитым русским землепроходцем атаманом Ерофеем Хабаровым на месте городка даурского князя Албазы.
Грозно возвышавшийся над Амуром Албазинский острог стал предметом ненависти китайского богдыхана и его воевод, уже тогда мечтавших распространить свои владения на всю русскую Сибирь. В канун праздника Благовещения, 24 марта 1652 года, произошло на Амуре первое военное столкновение русских с китайцами. И хотя, в первом бою русские воины победили, но через шесть лет ежегодных атак Албазин был захвачен и сожжен.
В 1665 году, когда русские вернулись и восстановили Албазин, пришел на Амур с духовенством старец Ермоген из Киренского Свято-Троицкого монастыря и принес с собою благословение возрожденному краю — чудотворную икону Божией Матери «Слово плоть бысть», именуемую с тех пор Албазинской. Перед нею постоянно молились о помощи Божией, и 20 лет Албазин успешно сопротивлялся китайским нападениям.
Однако, 10 июля 1685 года китайские войска подошли к Албазину с 15-тысячной армией и окружили крепость. В ней находилось 450 русских воинов с 3 пушками. Первый штурм был отбит. Тогда китайцы со всех сторон обложили деревянные стены острога дровами и хворостом и подожгли. Дальнейшая оборона стала невозможной. Со знаменами и святынями, среди которых была чудотворная Албазинская икона, гарнизон в боевом порядке покинул крепость.
Но Божия Матерь не оставила Своим заступлением избранный Ею град. Разведчики вскоре донесли, что китайцы вдруг «наспех, днем и ночью» стали отступать от Албазина, не успев даже выполнить приказ богдыхана об уничтожении засеянных русских полей. Чудесным вмешательством Небесная Покровительница не только изгнала врагов из русских пределов, но и сохранила хлеб, которого хватило потом восстановленному городу на несколько зимовок. 20 августа 1685 года русские уже вновь были в Албазине...
Китайский богдыхан (император) так был поражен стойкости русских войск и помощи Божией осажденному городу, что приказал даже отдать одно из буддийских капищ для устроения в китайской столице православного храма во имя Софии Премудрости Божией.
Албазинская икона позже была перенесена в Сретенск, а потом и в Благовещенск...
Не раз еще китайские войска пытались выбить русских с Дальнего востока. Так в 1900 году, они неожиданно появились на берегу Амура перед мирным Благовещенском. Девятнадцать дней враг стоял пред беззащитным городом, осыпая его артиллерийским огнем, угрожая вторжением на русский берег. Обмелевший Амур облегчал переправу противнику. Но в Благовещенском храме непрестанно шла служба, читались акафисты пред чудотворной Албазинской иконой. И Покров Божией Матери, как в давние времена албазинских сражений, был простерт над городом: не осмелившись перейти Амур, неприятель ушел от Благовещенска. По рассказам самих китайцев, они часто видели в те дни, как по берегу Амура проходила Светлая Женщина, внушавшая им необоримый страх и лишавшая их снаряды губительной силы...
Удивительно не то, что мы время от времени теряли города и крепости на Дальнем Востоке. Удивительно то, что мы столь малыми силами – подкрепления не пошлешь за тысячи километров обороняющимся войскам, а противнику это не составит труда – сохранили Дальний Восток за Русью!
Как это объяснить с помощью логики? Единственным объяснением можно считать помощь Божию ищущим заступления Господа и предстательства Его Пречистой Матери. Пс 61:8: «В Боге спасение мое и слава моя; крепость силы моей и упование мое в Боге». Пс 5:12: «И возрадуются все уповающие на Тебя, вечно будут ликовать, и Ты будешь покровительствовать им; и будут хвалиться Тобою любящие имя Твое».
Более 300 лет охраняет амурские рубежи России чудотворная Албазинская икона Божией Матери.

            6. Северная война. «Ура! Мы ломим! Гнутся шведы!!»

Вновь русское войско встало за землю русскую.
Замечательна в этой битве помощь простого народа. В едином порыве борьбы с завоевателями встали плечом к плечу белорусы, украинцы и русские. Ополчение и партизаны принесли едва ли не большее поражение Карлу XII, чем регулярная армия.
Давайте посмотрим,  на чьей стороне была правда Божия.
Во-первых, конечно, шведы пришли на чужую землю завоевателями, а русские защищали свое Отечество.
Во-вторых, посмотрим на отношение к пленным. Господь обещает за милость — помилование, а значит вспомоществование Свое...
Вот пример отношения к пленным шведского короля. До Москвы добрались два русских солдата, побывавших в плену. Солдаты рассказали: «…когда их немалое число… в полон взято, и марш шведскому войску учинился, то большую часть из них по указу королевскому порубили, а другим, таким образом, как и им, персты обрубили. И засвидетельствовали они с клятвою, что над ними то учинить повелел сам король. И при том, когда им персты рубили, сам был». Петр I представил их английскому, прусскому и голландскому послам, «которые сами оных… осматривали и у рук и у ног персты обсечены обрели».
Каким образом решался этот вопрос русским государем-императором? Вопрос о плене на поле боя регулировался в военном законодательстве Петра I. Запрещалось убивать, избивать пленных под страхом лишения «живота и чести». Военной полиции предписывалось «полоненников… достойно… в артикуле» охранять, «…беречь и пристойное пропитание им дать». И это были не просто слова. Так в 1721 году к смертной казни был приговорен сибирский губернатор князь М. П. Гагарин. Одним из основных пунктов приговора ему было доказанное обвинение в краже 30 тысяч рублей из «кормовых денег» для шведских «арестантов»...
В-третьих, отношение к населению фронтовой полосы, и, соответственно, оккупированных территорий. Шведы не задумывлись о последствиях, и, вследствии плохой подготовки обеспечения подвоза снаряжения наступающим частям, а также и по прямому распоряжению руководства, грабили и уничтожали население оккупированных территорий, относясь к нему исключительно жестоко. Царь же Петр I со своей стороны принял все меры к тому, чтобы взять под свою защиту единокровные белорусский и украинский народы, подвергшиеся разорению от шведских захватчиков. Головкин писал Петру: «Малороссийский государь, народ как можно оберегаем и до озлобления не допускаем, и для того господин фельдмаршал у конницы и у пехоты учредил по майору, дав им инструкции с полною мочью, дабы смотрели, чтобы ни от кого из войск обид и разорения чинено не было, кто в том злочинец сыщется, тех велено для постраху иным казнить смертию».

И это принесло свои плоды. Вот характерный пример той войны: Шведы, чтобы взять небольшой населенный пункт Олешню на правом берегу Ворсклы, двинули четыре кавалерийских полка под командованием генерал-майора Гамильтона. Между тем в этом селении не было ни одного русского солдата, и обороняли его только местные жители. И, несмотря на это, сопротивление было настолько упорным, что Гамильтон вынужден был штурмовать Олешню силою всех четырех полков...

Всё население Правобережной Украины поднялось на борьбу с польскими магнатами и шведскими интервентами. Борьба приняла национально-освободительный характер. Восставшие массы, возглавляемые народным героем Палием, стремились присоединить Правобережную Украину к Левобережной, с тем, чтобы после воссоединиться с братским русским народом.
В борьбе с иноземными захватчиками складывалась и крепла дружба русского, украинского и белорусского народов. Это и оказало решающее влияние на исход Северной войны.

Русские люди показали громадную силу духа на всех театрах военных действий. Так, пока Карл XII шел на главные русские города, на севере нашей Отчизны шведский флот пытался овладеть Архангельском. Вот свидетельство шведского военного историка А. Фрикселя: «Когда шведские корабли вошли в Белое море, то они стали искать лоцмана, который сопровождал бы их в дальнейшем пути в этих опасных водах. Два русских рыбака предложили тут свои услуги и были приняты на борт. Но эти рыбаки направили суда прямо к гибели шведов, так что два фрегата сели на песчаную мель. За это оба лоцмана были избиты возмущенным экипажем. Один был убит, а другой спасся и нашел способ бежать. Шведы взорвали на воздух оба фрегата и затем возвратились в Готенбург. Царь Петр тотчас вслед за этим поспешил в Архангельск, одарил деньгами, а также из собственной одежды рыбака, который с опасностью для жизни посадил на мель шведские корабли».
На основном театре военных действий для шведов тоже всё шло совсем не так, как они планировали.
Шведы не смогли пробиться на Москву по прямой дороге и были вынуждены всё больше и больше смещаться к югу... Потеряв почти весь провиант после битвы у Лесной, голодные и обозленные шведы оказались под Полтавой...
Тем не менее, самонадеянный, упоенный славой, уверенный в непобедимости своей армии, шведский король гордо заявил своим генералам: «Если бы Бог послал ангела небесного с приказанием отступить от Полтавы, я и тогда бы не отступил».
Три месяца бесплодной осады Полтавы, обороняемой 4 тысячами русских воинов и 2,5 тысячами ополченцев (и 1200 воинами  прорвавшегося к ним подкрепления) против 35 тысячной армии Карла XII... Фельдмаршал Реншельд послал коменданту Полтавы наглое предложение сдаться на «аккорд», причем предложение сопровождалось угрозами, что сдача должна состояться заблаговременно, «понеже в приступное время аккорд дан не будет; хотя бы этого и требовали, то все будут побиты». На что герой обороны Полтавы и ее бессменный руководитель, полковник  Келин, ответил шведскому парламентеру, что нам уже было семь предложений, а «приступов было 8 и из них присланных на приступ более 3 000 человек при валах Полтавских головы положили. Итак, тщетная ваша похвальба; победить всех не в вашей воле состоит, но в воле Божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет»...
Между тем пришло время решительного сражения Северной войны. Обращаясь к офицерам гвардейских полков, Петр I сказал: «Вам известно, что кичливый и прозорливый их король войску своему расписал уже в Москве квартиры; генерала своего Шпарра пожаловал уже губернатором Московским, и любезное наше Отечество определил разделить на малые княжества и, введя в оное еретическую веру, совсем истребить. Оставим ли такие ругательства и презрение наше без отмщения?».
Шведский король, объезжая свои войска, тоже обратился к офицерам и солдатам с речью. Он вспомнил одержанные победы и приглашал офицеров на пир в шатры московского царя. «Он приготовил нам много кушанья, — говорил король. — Идите же завтра туда, куда ведет вас слава».
Какая поразительная разница в призывах русского царя и шведского короля! Первый призывает войска к защите своего Отечества, второй призывает к тому, чтобы грабить и разорять чужой народ. На чьей стороне правда Божия?!!
Закончив построение частей к бою, Петр еще раз обращается к войскам: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру порученное, за Отечество… Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ними неоднократно доказывали… А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и в славе для благосостояния нашего!»
Битва началась схваткой у Головчина. Хотя бой и обнаружил еще ряд недостатков в управлении войсками, но уже было ясно, что русские могут вступать в единоборство со шведами, и Петр I заметил это: «Я ЗЕЛО БЛАГОДАРЮ БОГА, прежде генеральной баталии виделись с неприятелем хорошенько, и что от сей его армии одна наша треть так выдержала и отошла».
Между тем разворачивалась основная битва. В результате первого натиска шведам удалось отодвинуть несколько назад первый батальон Новгородского полка, не выдержавший стремительного нажима неприятеля. Но прежде чем батальон отодвинулся назад, он вывел из строя несколько шеренг шведской пехоты, которая в этом месте имела численное превосходство. В первой линии русского боевого порядка образовался прорыв. Петр I сейчас же это заметил. Взяв из второй линии батальон новгородцев, он во главе их бросился в контратаку, чтобы ликвидировать прорыв. Новгородцы, воодушевленные личной храбростью Петра, с такой стремительностью ударили в штыки, что им удалось не только остановить натиск шведов, но и заставить их отступить. Положение было быстро восстановлено. Во время ожесточенной схватки одна пуля пробила шляпу на голове Петра, вторая расплющилась о висевший на его груди крест, третья застряла в седле.
Царь Петр «ЗЕЛО БЛАГОДАРИЛ БОГА», и Сам Бог спас царя Петра на поле битвы!!!

На поле битвы шведы потеряли убитыми 9 234 солдата и офицера. Взято в плен в ходе сражения у Полтавы и через два дня на переправе у Переволочны свыше 18 тысяч. Среди пленных был и весь шведский генералитет (с фельдмаршалом Реншельдом и министром Пилером во главе). Всего было захвачено в плен 1 160 офицеров. В качестве трофеев русские захватили в плен 246 штандартов и знамен. Кроме того, все оружие и обоз, который шведы не успели сжечь или бросить в Днепр, остались русским. Потери русских составляли 1 345 убитых и 3 290 раненых.
Так, разгромным поражением шведов, окончился Полтавский бой, в котором решалась будущность Русского государства. Маршал Мориц Саксонский, оценивая Полтавское сражение, писал: «Вот каким образом, благодаря искусным мерам, можно заставить счастие склониться в свою сторону».
Но себе ли царь Петр приписывал Победу? Нет! Он отдавал ее Богу!!!

Известный военный писатель эпохи Людовика XIV Роканкур дает замечательную характеристику того нового, что дал Петр I для истории военного искусства. «Сделанные им (Петром) распоряжения не были ли предупреждением и уроком для других армий? Следует отметить в этом (Полтавском) сражении новую тактическую фортификационную комбинацию, которая была реальным прогрессом для той и другой. Петр, отстранив рутину, которая с древних времен принуждала армии оставаться неподвижными за ретраншементами в длинных линиях, прикрыл фронт своей пехоты редутами, отдельными значительными интервалами. Этим именно способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла XII».
«Необыкновенные творческие дарования Петра I как полководца», — вторит ему наш русский военный историк и строевой генерал Тельпуховский Б.С в книге «Северная война», на основании которой и написан этот очерк, «проявились с особым блеском в Полтавском сражении. Гармоническое сочетание решительности и осторожности, исключительный глазомер, редкая проницательность в оценке обстановки и способность быстро и верно принимать решения, уверенность в принятом решении и настойчивое его проведение, умение не теряться при всякого рода неожиданностях, верная оценка боя как «зело опасного» средства, к которому нужно тщательно и всесторонне готовиться, — все это характеризует Петра как крупного полководца.
Полтавское сражение Петр I тщательно готовил, чтобы достигнуть победы, как он говорил, с «легким трудом и малой кровью». Петр осуществил стратегическое окружение армии интервентов и «малой войной» добился ее деморализации. Одержав победу под Лесной, русские обеспечили себе превосходство артиллерии и в то же время сорвали оперативные планы Карла XII, стремившегося после прорыва оборонительной линии русских к достижению главной своей цели — к захвату Москвы.
Под Полтавой Петр создал необходимое численное превосходство. Понимая слабые стороны линейной тактики, он отлично подготовлял поле боя в инженерном отношении. Боевому порядку своей армии Петр придал необходимую глубину, превратив вторую линию в линию поддержки и выделив достаточно сильный резерв. Таким образом, Петр усовершенствовал линейную тактику, взяв от нее все, что возможно. Он действовал не по принятому шаблону, а сообразуясь с обстановкой. Для окончательного разгрома интервентов Петр заблаговременно подготовил преследование...»

Полководческий талант... Тот самый Петр, который проиграл Нарву? Но, учитывая, что с тех пор он перестал уповать на свои способности полководца... как и его предок Дмитрий Донской стал искать совета своих полководцев... отдавал Победу Богу..., то Бог, «возносящий смиренных сердцем», даровал Ему и полководческий дар, и чувствование битвы, и благие тактические мысли.
О религиозности Петра I приведу цитату из статьи на портале mir-slovo.ru:
«В 27 день января 1725 года, после полудня государь стал к кончине приближаться, — пишет о последних минутах жизни Петра I один из его ближайших сподвижников, — тотчас призваны были два архиерея. И когда один из них о смерти и воскресении Христовой вспомнил, государь посилился приподняться и пересохшими устами еле вымолвил: «Вот то едино, что меня услаждает и жажду мою утоляет…» Через некоторое время удар в большой соборный колокол возвестил о смерти Его Величества».
Петр умер как истинный христианин, с последней мыслью о Боге. Однако на протяжении всей жизни первого русского императора его отношения к Богу было довольно сложное. Такие черты древней русской набожности, как постничество, земные поклоны, паломничество и любовь к колокольному звону, отличавшие его отца — царя Алексея Михайловича, были не в духе Петра. Еще в юности молодой царь часто пропадал в Немецкой слободе, где усвоил протестантскую религиозность. Под ее влиянием Петр стал рассматривать веру как необходимый инструмент помощи в делах земных, Церковь же — как помощницу в деле утверждения государственного могущества. Вслед за протестантами Петр сводил цели христианской жизни с небес на землю.
Эти новые начала европейского мировоззрения соединялись у Петра с традиционными началами религиозного образования, полученного им в детстве. Петр учился читать по Часослову, знал Псалтирь и Евангелие, изучал церковный устав и богослужебное пение, осваивал русскую историю по летописям и житиям святых. Петр любил церковную службу и порой сам участвовал в богослужении. Будучи уже главой государства он часто пел на клиросе и читал Апостол, однако особенным благочестием все же не отличался. Относясь к внешним церковным обрядам довольно свободно, Петр в тоже время непременно вставал на молитву перед всяким важным делом. А во время пребывания в Карлсбаде, он, по свидетельству очевидцев, «часто удалялся на близлежащую гору для уединенных молитв и богомыслия». Вскоре там установили деревянный крест, обозначающий место царской молитвы.
Петру Первому был свойственен практический взгляд на роль веры в делах государства. Но это не исключало в нем глубокого и живого понимания православия. Первый российский император сознательно, а не только в силу традиции, обставлял церковными церемониями важные государственные события. В своих манифестах, заявлениях, письмах он часто делал откровенные религиозные оценки переживаемых событий. «Быть трудолюбивым и честным, — писал Петр, — вот лучшая политика человека, власть имущего. Приносит она, однако же, мало пользы, если не сопутствует ей благословение Божие». По случаю взятия Азова царь написал: «Победу сию с превеликою радостью приняли, и Господа Бога сердечно благодарили, ибо такие случаи только Ему Единому приписывать достоит». Воззвание к промыслу Божию не было чуждо Петру и при неудачах. Вырвавшись из вражеского окружения, едва не попав в плен, Петр сообщал в Сенат: «Так Господь благоволил, по грехам... Но мню, что праведный Бог может к лучшему сделать».
Благодаря такому религиозному настрою, Петр не мог терпеть вольнодумцев и безбожников. «Кто не верует в Бога, — говорил он, — тот либо сумасшедший, или от природы безумный. Зрячий Творца по творениям познать должен». Один из учившихся заграницей питомцев Петра, будущий знаменитый историк Василий Татищев, приехал в Россию и стал издеваться над Библией и церковными порядками. Узнав об этом, Петр был в негодовании. Он велел привести его к себе для личного выговора. «Как же ты осмеливаешься ослаблять такую струну, которая составляет гармонию всего тона? — кричал на него Петр. — Да как смел ты, бездельник, без должного уважения касаться и Священного Писания, чем уже успел соблазнить многих». И ударяя провинившегося дубинкой, приговаривал: «Я тебя научу, как должно почитать оное … Не соблазняй верующих честных душ, не заводи вольнодумства. Не для того старался я тебя выучить, чтобы ты был врагом общества и Церкви».
***
Несмотря на то, что боевой клич «ура» был широко распространен на Руси, в русской армии при Петре I он был запрещен! Русский император пытался лишить русскую армию самого русского клича. Так, например, военной инструкцией 1706 года русским солдатам и офицерам под страхом смерти запрещалось кричать «ура». Эта инструкция гласила: «...чтобы все, а наипаче офицеры, смотрели того, чтоб отнюдь крику не было во время бою (и всегда), но тихо, и никто, кроме офицеров, в то время говорить не должен под наказанием смерти, а ежели в которой роте, или полку, учинится крик, то без всякого милосердия тех рот офицеры будут повешены. А офицерам такая дается власть, ежели который солдат или драгун закричит, тотчас заколоть до смерти, понеже в сем дело все состоит...». И ещё: «...и всем, как конным, так и пехотным во время бою тихо и порядочно, как в стрельбе, так и в наступлении и прочих действиях поступать...».
Замечательно это свидетельство и тем, что доказывает крик именно «Ура!», а не матерщины, как утверждают некоторые «спецы».
Зачем Петр I завёл в армии моду кричать напыщенное французское «виват!» (вместо «Ура!» как выражение радости и восхищения) можно только догадоваться. Возможно, как и в других вопросах, с целью выветрить из русских всё русское... Впрочем, если быть до конца объективным, на флоте Петр оставил русское «ура» в покое.
В этой связи, видимо, что-то не додумал А.С. Пушкин, написав известные строки: «Далече грянуло «ура!»: полки завидели Петра»... Впрочем, возможно, что ко времени Полтавской битвы, Петр I переменил свой взгляд и на этот вопрос. Есть косвенные свидетельства, что «Ура!» всё же звучало в ходе жестокой сечи.
Вот факты более позднего времени: в полевом журнале военных действий русской армии в Пруссии 19 августа 1757 г. записано: «...но прежде, нежели лагерь назначить успели, Его Высокопревосходительство генерал-фельдмаршал всю во фрунте стоящую армию объездил и войско, похваляя храбрость оного, толь знатною от Бога дарованною победою поздравлял, при чем следующее от всей армии троекратное учинено восклицание: «Виват Ее Императорскому Величеству, нашей природной Государыне и премилосердной матушке Елизавете Петровне на множество лет: Ура, Ура, Ура»«.
У того же Александра Сергеевича Пушкина во многих произведениях встречается «ура»: «Поздравим друг друга с берегом! Ура!», «Ура! мы ломим, гнутся шведы» и так далее; у его тёзки Александра Сергеевича Грибоедова читаем: «Кричали женщины «Ура!» и в воздух чепчики бросали»; не отставал от них и Денис Давыдов: «Стены от «ура» и тряслись и трепетали».

Интересно, что с девятнадцатого веке в уставы немецкой армии вводится созвучное русскому «hurra», что означает «ура». Немецкая армия переняла боевой клич русских армий после побед русского оружия в Пруссии в золотом веке русского дворянства. Немецкий устав лишь зафиксировал уже сложившийся факт. Немцы тоже почувствовали Божию помощь в этом крике, но... именно русское «Ура!» известно во всем мире. И, скорее всего, причина это в том, что именно Русь, Россия, а впоследствии СССР чаще всего сражались за правое дело, за правду Божию!

7. «Семилетняя» война (1756 – 1763гг.)

За что погибали русские полки на полях Германии? За прихоть российской императрицы, которой не нравилась Германия???
Всё тоже русское «Ура!» ... бесполезное при небогоугодном деле... Несмотря на высокое личное мужество никаких существенных побед, большие потери, бесславные поражения...

8. Румянцев и первая русско-турецкая война императрицы Екатерины

Вот высказывание главнокомандующего Прусской армией императора Фридриха II своим генералам: «Остерегайтесь, сколь возможно, этой собаки – Румянцева, прочие для нас не опасны».
В сражении при Гросс-Егерсдорфе 19 (30) августа 1757 г. бригада графа стояла в резерве за Норкиттенским лесом, считавшимся непроходимым. Однако посланные Румянцевым разведчики установили, что лес, хотя и заболочен, но проходим. В самый разгар сражения, когда казалось, что русская армия вот-вот потерпит поражение, Румянцев, по своей собственной инициативе, провел полки бригады через лес и нанес удар по открытому флангу пруссаков, что и привело к их поражению в битве. Однако Апраксин даже не упомянул Румянцева в реляции к императрице.
В 1759 г., командуя центром союзных русско-имперских войск в сражении при Кунерсдорфе 1 (12) августа, своими решительными действиями граф также фактически спас русскую армию от разгрома.
Успешная осада и взятие крупной крепости Кольберг также может быть занесена ему в актив.

В 1764 г. Румянцев был назначен генерал-губернатором Малороссии, главным командиром малороссийских казацких полков, запорожских казаков и Украинской дивизии. И оставался на этой должности до самой своей смерти. При этом вверенные его руководству территории успешно развивались, а не приходили в упадок.

Венцом его славы считается кампания 1770 г. В этот период Россия вела войну с Турцией за выход к Черному морю (1768-1774). В истории носит наименование «Первая турецкая война Екатерины II».
Русский военачальник Петр Александрович Румянцев, получивший почетное добавление к фамилии «Задунайский», славой своей лишь ненамного уступает Суворову, ставшему в нашем Отечестве эталоном полководческого величия. Прославившийся в войнах с Пруссией и Турцией, Румянцев был в числе тех, кто превратил свою страну в один из столпов европейской политики XVIII столетия. Не случайно тот же Суворов называл себя его учеником.
***
18 июля 1770 года при Ларге 25-тысячный корпус Румянцева разбил 80-тысячный турецко-татарский корпус.
В 1770—1771 годах армия Румянцева создала на Дунае эффективную систему подвижной обороны, сковала здесь крупные османские силы. В это время вторая русская армия Василия Долгорукого практически беспрепятственно заняла Тавриду.
Однако султан не смирился с поражением, и огромная армия во главе с великим визирем Иваззаде Халил-пашой, переправившись на судах через Дунай, решила атаковать русских.
Численность объединенного войска турок составила до 150 тыс. человек, в том числе 50 тыс. пехоты и 100 тыс. конницы. Была возможность отступить, но Румянцев предпочел остаться верным своему правилу: «не сносить присутствия неприятеля, не атаковав его». Румянцев приказал армейским обозам, следовавшим от Фальчи к реке Сальче, перейти к реке Кагул для предотвращения нападения с тыла.
В 10 часов утра 20 июля турецкая армия снялась со своей позиции и двинулась к селению Грачени. Румянцев наблюдал это движение с высокого холма. При виде турецкой армии, остановившейся к вечеру в двух верстах не доходя Траянова вала и выбирающей позицию, Румянцев – несмотря на малочисленность своей армии, в которой после отвлечения до 6 000 человек на прикрытие обозов (для защиты от возможного удара с тыла) оставалось всего 17 000 человек – сказал окружавшему его штабу: «Если турки осмелятся в этом месте разбить хоть одну палатку, я их атакую в эту же ночь».
Турецкая армия разбила свой лагерь в семи верстах от русских войск, на левом берегу реки Кагул близ ее устья.
Румянцев ночью подошел к лагерю и утром атаковал турок... Тактика Румянцева принесла свои плоды. Турки были разбиты. Русские трофеи состояли из 140 пушек на лафетах со всеми принадлежностями, всего турецкого багажа, обозов и лагеря. Даже денежная казна визиря была оставлена в ходе битвы. Потери турок были велики: только на поле перед ретраншаментом и в лагере было собрано 3 000 убитых. На пути отступления на расстоянии до семи верст лежали груды тел. По «умеренному счету» турки потеряли до 20 000 человек. Российские потери составили: убитыми 353 человека, без вести пропавшими 11, ранеными 550 человек.
Подобная победа была одержана еще раз. В 1774 г. с 50-тысячным войском граф Румянцев выступил против 150-тысячной турецкой армии, которая, избегая битвы, сосредоточилась на высотах у Шумлы. Маневр Румянцева с выходом части его армии в тыл врага привел к... капитуляции армии турок, а после разгрома 20 июня 1774 г. 40 тыс. человек основных сил турецкой армии объединённым отрядом Каменского и Суворова, в котором было около 24 тыс. человек в многочасовом бою у Козлуджи (ныне — город Суворово в Болгарии). Результатом битвы стал Кучук-Кайнарджийский мирный договор, по которому Россия получила город Азов и крепость Кинбурн, Керчь и близ находящуюся крепость Ени-Кале; была признана на вечные времена независимость Крымского ханства и невмешательство в его дела, как России, так и Турции.
В результате этого договора в междуречье Днепра и Южного Буга Россия получила возможность создать новые верфи и военно-морские базы, рядом с которыми выросли города Херсон и Николаев. Приобретения на Керченском полуострове позволяли России не только контролировать вход в Азовское море, иметь мощный рычаг влияния на Крымское ханство, но и получить первую гавань на Чёрном море.
Русские подданные получили право без всякой платы посещать Иерусалим и другие священные места.
Порта даровала амнистию и свободу вероисповедания балканским христианам, предоставила представителям России принимать на себя роль защитников славян и ходатайствовать за них. Порта обязалась также распространить амнистию на Грузию и Мингрелию и не брать с них больше никаких податей, в том числе подать юношами и девушками.
Этим мирным договором ознаменован важнейший момент, с которого начинается постепенное ослабление Османской империи и одновременно с этим возрастание влияния Российской империи на Балканском полуострове и на Кавказе. Именно договор 1774 года начал процесс присоединения к империи Северного Причерноморья, Крыма, Кубани и причерноморских областей Грузии, завершившийся в 1812 году присоединением Бессарабии и западной Грузии. Окончательное прекращение крымско-татарских набегов и получение Российской империей доступа к торговле на Чёрном море стало импульсом к мощному экономическому и демографическому развитию её южных территорий.
На этом завершилась первая турецкая война Екатерины II.
***
О том, каким был авторитет Румянцева в Европе, свидетельствуют два эпизода. Австрийский император Иосиф II за своим обеденным столом всегда держал лишний прибор — как он говорил, для Румянцева, мысленно полагая его присутствующим за своей трапезой.
Когда в 1776 году фельдмаршал Румянцев приехал в Берлин, его старый противник, король Пруссии Фридрих II устроил ему такой приём, которого никогда не удостаивал ни одну коронованную особу. В честь героя Кунерсдорфа и Кагула полки прусской армии прошли парадным маршем, причём на военном смотру обязан был присутствовать весь немецкий генералитет.
***
Им были впервые применены батальонные колонны для маневрирования на поле боя и атаки, созданы лёгкие батальоны (будущие егеря), действовавшие в рассыпном строю. Большое внимание генерал-фельдмаршал уделял также материальному обеспечению и воспитанию солдат. Заложенную им новую наступательную стратегию и тактику в дальнейшем усовершенствовали русские полководцы А. В. Суворов и М. И. Кутузов.
Графа Петра Александровича Румянцева по праву считают и основоположником российской военной доктрины. Помимо принципов наступательной стратегии и тактики, выраженных им на бумаге и столь ярко продемонстрированных на полях сражений Семилетней и двух русско-турецких войн, он первым из военных теоретиков указал на необходимость строго соблюдать соразмерность военных расходов с другими потребностями нации. Благосостояние армии зависит от благосостояния народа, не уставал подчеркивать полководец.
Умер полководец 19 декабря 1796 года. Похоронен в Киево-Печёрской лавре.

9. Вторая русско-турецкая война Екатерины II (1787-1791 гг.)

В 1783 г. манифестом императрицы Крым был фактически и юридически присоединен к России.
Войска под общим командованием Суворова разгромили напавшую Ногайскую орду. Семьи ногайцев Суворов переселил в глубь российской территории снабдив всем необходимым и фактически избавив их от голодной смерти.
В том же году под протекторат России добровольно вошла и Грузия (Картли-Кахетия). Грузии, которая только недавно начала активно развиваться, была нужна защита от агрессивных соседей – Турции и Персии. В 1796 г. России действительно пришлось защищать Грузию от Персии: в недолгой русско-персидской войне 1796 г. Российская империя одержала свою очередную разгромную победу, укрепив собственное положение в регионе.
В ходе второй русско-турецкой войны Екатерины II покрыли себя неувядаемой славой русские войска под командованием А.В. Суворова на суше и адмирала Ф.Ф. Ушакова на море.
По итогам войны в 1791 г. был заключён мир и подписан Ясский мирный договор, закрепивший Крым и Очаков за Россией, отодвинувший границу между двумя империями до Днестра. Турция подтвердила Кючук-Кайнарджийский договор и навсегда уступила Крым, Тамань и Кубань.

9.1. Суворов
по статье
Вплоть до Отечественной войны 1812 года все дальнейшие многочисленные победы русского оружия на суше связаны с именем Александра Васильевича Суворова.
Так в русско-турецкой войне 1787-1791 гг. в еще большей степени, чем в предыдущей войне, раскрылся военный талант А.В. Суворова. Наиболее яркими событиями войны стали блестящие победы русских войск под его командованием в Кинбурнской битве 1787 г., сражении при реке Рымник и у г. Фокшаны 1789 г., взятие крепостей Очаков в 1788 г. и Измаил в 1790 г.

А.В.Суворов всегда отличался высокой нравственностью: милосердие, благотворительность, правдолюбие, целомудрие были добродетелями, украшавшими его. Он начинал и заканчивал молитвой каждый свой день, строго соблюдал посты, хорошо знал чин церковной службы, читал и пел на клиросе за богослужением, сам строил храмы. Перед каждым сражением он молитвенно взывал к Богу о помощи. Хорошо знавший Евангелие и заповеди Божии, Суворов, конечно же, помнил слова Спасителя: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15: 5). Поэтому он постоянно призывал солдат: «Все начинайте с благословения Божия... Молись Богу: от Него победа!». Особенной торжественностью отличалось богослужение после победы. Каждую  свою победу и удачу полководец приписывал, прежде всего, Богу, поэтому спешил в церковь на благодарственный молебен. После боя в присутствии А.В.Суворова и всех офицеров совершались панихиды по погибшим воинам.
А.В.Суворов сам обучал воинов закону Божию и молитвам. Он воспитывал в офицерах и солдатах веру в Бога, любовь к православным властям и Отечеству, учил держаться правды Божией в самых сложных ситуациях, помогал своим подчиненным правильно ориентироваться в духовно-религиозных вопросах и тем самым отвращаться от дурных проступков и служить не за страх, а за совесть. Он воспитывал воинов в покорности воле Божией и уповании на Бога.
Неудивительно, что суворовские принципы ведения войны были тесно соединены с христианским человеколюбием. Стремление к совершенной победе над неприятелем полководец связывал, прежде всего, с необходимостью довести до полного завершения уже начавшуюся войну, действенно умиротворить упорно сражающегося противника и тем самым избежать дополнительных жертв. Говоря словами А.В.Суворова: «Всякое продолжение войны, особливо победы, просвещают побежденных». При этом полководец настаивал, что «победителю прилично великодушие». Ради достижения мира победитель должен не только сокрушить военную мощь неприятеля, но и «в поражениях сдающимся в полон давать пощаду», не меньше оружия «поражать противника человеколюбием», и во имя скорейшего умиротворения предать забвению все те удары, которые враг ранее наносил. А.В.Суворов говорил об этом так: «Вот моя тактика: отвага, мужество, проницательность, предусмотрительность, порядок, умеренность, устав, глазомер, быстрота, натиск, гуманность, умиротворение, забвение...»
Поражая неприятеля на поле брани, фельдмаршал А.В.Суворов великодушно обращался с пленными и нередко под честное слово, что они не будут более участвовать в войне, отпускал на свободу, выдавая охранные грамоты за своей подписью. Таковы были его принципы: «В стояниях и на походах мародеров не терпеть и наказывать оных жестоко, тотчас на месте... С пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства». К примеру, в октябре 1794 г. суворовские войска подошли к восставшей Варшаве и предложили ей почетную капитуляцию. Повстанцы отказались, а после того, как А.В.Суворов штурмом овладел предместьем Варшавы, бежали из города, бросив город на произвол судьбы. А судьба предстояла трагическая, так как, по сложившемуся европейскому обычаю того времени, город, отказавшийся от капитуляции и взятый штурмом, отдавался на разграбление войскам. А.В.Суворов пожалел Варшаву и не допустил разграбления, за что благодарные жители подарили полководцу золотую табакерку.
Позже Мишеру, неаполитанский государственный деятель напишет: «Конечно, не было другого примера такого события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь в Неаполе боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена».

«Наука побеждать» – так была названа книга великого полководца. И свидетельством того, как он сам и его солдаты овладели этой наукой, стало взятие крепости Измаил и знаменитый переход через Альпы. Перед штурмом Измаила А.В.Суворов объезжал полки, беседовал с солдатами, и отдавал распоряжение: «Сегодня молиться, завтра – поститься, послезавтра – победа или смерть». Штурм Измаила был торжеством русского военного искусства. Крепость считалась неприступной. И прав был Александр Васильевич, когда говорил, что победу в таких битвах одерживает, прежде всего, сила духа, бесстрашие русских воинов. Главным доказательством этого служит то, что последнюю свою знаменитую Италийскую кампанию – переход через Альпы в 1799 году – А.В.Суворов совершил уже в семидесятилетнем возрасте. Много раз, будучи раненым, он с тяжелейшими ранениями не покидал поля боя.

В воспоминаниях о военных успехах А.В.Суворова неоднократно встречается слово «прозорливость». Очевидцы, участвовавшие вместе с ним в различных походах, с удивлением свидетельствовали, что полководец как будто бы заранее знал, как поступит неприятель, в каком месте и в какой момент он перейдет в наступление или дрогнет и побежит. Прозорливость проявлялась и в том, что А.В.Суворов умел предсказывать будущую судьбу человека до мельчайших подробностей – так было с Кутузовым, с Денисом Давыдовым. Все мемуаристы единодушно признавали, что А.В. Суворов «совершенно вручал себя Промыслу Всевышнего» и потому незамедлительно получал помощь свыше в самых тяжелых обстоятельствах. Твердая вера в Бога, крепкая на Него надежда и  усердная молитва, сказывались в подъеме духа армии, в ее мужестве и героизме. А.В.Суворов был тверд в своей вере в Бога и в этом заключается источник его гениальности как полководца, который не проиграл ни одного сражения.

В конце жизни в планах А.В.Суворова было желание поступить иноком в Нилову Новгородскую пустынь. За несколько дней до смертельной болезни он писал: «Люблю моего ближнего, во всю жизнь не сделал никого несчастным, ни одного приговора на смертную казнь не подписал, ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик, при приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим, как и теперь».  Так же им был написан «Канон Спасителю и Господу нашему Иисусу Христу».
19 мая 1800 г.  Александр Васильевич Суворов, пройдя исповедь и приняв святое причастие, скончался.

9.2. Ушаков

В истории отечественного мореплавания есть совсем немного имен, которые можно было бы поставить рядом с именем Федора Ушакова. Прославленный адмирал не проиграл ни одного морского сражения, не потерял ни одного своего корабля. Своей храбростью и талантом Ушаков сумел завоевать для России не город, и не крепость, а целое Черное море!
Знаменитый флотоводец был глубоко верующим человеком. Каждое дело, каждую битву он всегда начинал с молитвы и завершал ею же.
Флотоводец берег жизнь каждого своего солдата. Своим примером и талантом он воспитал и оставил после себя целое поколение русских моряков, которые стали образом доблестного российского флота.

В 1775 году, при Императрице Екатерине II, было принято решение о создании на Черном море линейного флота. В 1778 году, в тридцати верстах выше устья Днепра, недалеко от урочища Глубокая пристань было устроено адмиралтейство, основаны порт и город Херсон.
Экипажи и офицеры прибыли, а кораблей нет... Чем же заняться на берегу матросам корабля, который даже еще не построен? Ушаков придумал команде занятие. Он заставил своих матросов… качаться на качелях! На берегу, у самой кромки воды построили с десяток больших качелей. На них были установлены небольшие пушки. Так будущий адмирал тренировал своих пушкарей, имитируя на суше условия морского сражения.
Но вот корабли были построены. У Змеиного острова впервые сошлись в бою русская и турецкая эскадры. Турки выстроили свои корабли в линию, и собирались без особых трудностей уничтожить русские корабли. В этот момент, убрав паруса и уменьшив скорость, Ушаков приказал бить в упор из всех орудий по бортам неприятельских кораблей.
Вот тут-то и пригодились нашим матросам тренировки на качелях, которыми изматывал их Ушаков на берегу. Огонь русских пушек был точным и сокрушительным, турок буквально сметало с палуб. А вот в команде Ушакова не оказалось ни одного убитого.
Это была самая первая победа русского флота на Черном море.

Не менее удивительна и победа адмирала Ушакова возле мыса Калиакрия, завершившая победой России вторую русско-турецкую войну. В этом бою он совершил невиданный по своей смелости маневр — провел свои корабли между стоявшей на якорях эскадрой турок и береговой батареей, палящей по русским изо всех орудий. Это было, конечно же, опасное решение. Но Ушаков никогда не рисковал просто так, наудачу. Напротив, это было глубоко продуманное тактическое решение, обеспечивающее победу русского флота.
Атакованные с неожиданной стороны турецкие корабли не смогли вовремя перестроиться, и были настолько стеснены, что из-за неразберихи даже начали стрелять друг в друга, а береговые батареи вместо русских попадали в свои корабли, стоявшие на рейде. Лишь десять кораблей с большими повреждениями сумели уйти тогда от Ушакова. Турецкий султан был так напуган известием о сокрушительном поражении своего флота, что немедленно поспешил заключить мир с Россией. Отныне Черное море стало Русским.
Во всех 43 сражениях Федор Ушаков одержал победы. Главными из них стали: бой у острова Фидониси (14 июля 1788 г.). Керченское сражение (8 июля 1790 г.) — срыв планов турок по захвату Крыма. Сражение у мыса Тендра (28 августа 1790 г.). И указанное выше сражение у мыса Калиакрия (31 июля 1791 г.).
По возвращении с последнего сражения в Севастополь командующим флотом Феодором Ушаковым был дан приказ, в котором говорилось: «Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему моления за столь счастливо дарованную победу; всем, кому возможно с судов, и священникам со всего флота быть в церкви Св. Николая Чудотворца в 10 часов пополуночи и по отшествии благодарственного молебна выпалить с корабля «Рождества Христова» из 51 пушки».

Если поднять сводки донесений за все годы службы Ушакова, то окажется, что под его началом воевали десятки тысяч матросов и офицеров, а погибло во всех сражениях около 500 человек. И, при этом, по свидетельству очевидцев, в любом сражении Ушаков приказывал располагать свой корабль в самом эпицентре боя, лично отдавал команды, своим примером воодушевляя матросов и офицеров.
Адмирал всегда утверждал, что не тактика играет решающую роль (хотя ей он уделял огромное внимание), а помощь Божья. Он чувствовал себя в ответе за каждого подчиненного и понимал, что в сражении все равны перед страшным лицом смерти, так же, как равны перед Богом, имеющим все в Своей власти.
По заключении мира с Турцией, он немедленно приступил к починке кораблей, постройке разных мелких судов; по его распоряжениям и при неустанном личном участии на берегах бухт строились пристани. Трудно было с размещением на берегу матросов и прочих нижних чинов: они жили в хижинах и казармах, находившихся в низменных местах бухты, где от гнилого воздуха, исходящего от болот Инкермана, люди часто болели и умирали. Феодор Феодорович стал принимать самые решительные меры к прекращению болезней. В удобных, возвышенных и наиболее здоровых местах им были построены казармы, госпиталь.
Он заботился и об устройстве дорог, рынков, колодцев и вообще снабжении города пресной водою и жизненными припасами… Небольшая соборная церковь Святителя Николая, покровителя в море плавающих, была им перестроена и значительно увеличена. Бывало, что из казенных сумм, определяемых на содержание Черноморского флота, те или иные поставлялись несвоевременно — тогда Ушаков выдавал из собственных денег по несколько тысяч в контору Севастопольского порта, чтобы не останавливать производства работ; «он чрезвычайно дорожил казенным интересом, утверждая, что В СОБСТВЕННЫХ ДЕНЬГАХ ДОЛЖНО БЫТЬ ЩЕДРЫМ, А В КАЗЕННЫХ СКУПЫМ, — и правило сие доказывал на деле».
Освободившись на время от ратных дел, прославленный адмирал, который «к вере отцов своих оказывал чрезвычайную приверженность», имел теперь возможность более предаваться молитве: сохранилось драгоценное свидетельство о его жизни в Севастополе, когда он «каждый день слушал заутреню, обедню, вечерню и перед молитвами никогда не занимался рассматриванием дел военно-судных; а произнося приговор, щадил мужа, отца семейства многочисленного; и был исполненный доброты необыкновенной…»

Последним масштабным предприятием, которым руководил Ушаков, стала средиземноморская кампания 1798–1800 годов. За это время Черноморский флот смог освободить греческие острова в Средиземном море от оккупационного режима наполеоновской Франции.
В этой экспедиции проявилась не только военная смекалка адмирала, но и его дипломатические способности. Желая обходиться малой кровью, Федор Федорович сначала договаривался о поддержке с местным населением, и лишь, когда жители того или иного острова соглашались помогать русским, на берег высаживался десант, который быстро обезвреживал французские гарнизоны. Везде русских встречали как освободителей, а благодарные жители острова Корфу наградили флотоводца именным золотым мечом. Также флот Ушакова принимал участие в морской части военной операции А.В.Суворова по освобождению Италии от наполеоновских войск. Средиземноморский поход мог принести Ушакову еще немало побед, если бы не приказ императора Павла срочно возвращаться в Севастополь.
26 октября 1800 года эскадра легендарного адмирала вошла в Севастопольскую бухту. Через полгода император Павел был убит заговорщиками. На престол взошел его сын Александр I, что повлекло за собою резкое изменение политики России. Новому государю флот оказался не нужен – в военном руководстве возобладали сторонники развития сухопутных сил... Даже морской министр сказал, что флот не нужен сухопутной России...

Ушаков остался не у дел. Его перевели в Петербург на заурядную должность командующего Балтийского гребного флота. Фактически это было списание со счетов. Но и в столице Ушаков продолжал оставаться простым морским волком, заботиться о быте моряков, хлопотать о самых несчастных и обездоленных сослуживцах. А в 1807 году прославленный флотоводец окончательно ушел на покой, переехав в Тамбовскую губернию. По словам игумена Санаксарского монастыря Нафанаила, возле которого находилось имение Ушакова, пожилой моряк «вел жизнь уединенную, по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам, В Великий пост живал в монастыре по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал. По временам жертвовал обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения».

10. Кутузов

Под крылом великого полководца Александра Васильевича Суворова вырос в талантливого стратега и будущий победитель Наполеона Михаил Илларионович Кутузов.
Но до этого еще далеко. Сперва... дважды пуля попадает ему в голову. И дважды по одному и тому же пути: попадает в висок и выходит около глаза. Доктора дважды признавали рану смертельной, но Кутузов снова шёл на поправку, хотя после второго ранения правый глаз его перестал видеть. «Надобно думать, что Провидение сохраняет этого человека для чего-нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельна», — напишет в те дни доктор...
Под Измаилом Кутузов в очередной раз оказывается рядом с Суворовым. Ещё до появления Суворова, наступая к Измаилу, он разбивает отряд Осман-паши. При штурме командует шестой колонной, наступая на левом фланге. Именно Кутузов с гренадерами Херсонского полка и егерями Бугского корпуса преодолел яростное сопротивление янычар у Килийских ворот и ворвался в крепость.
28 июня 1791 при Мачине русская армия под командованием князя Репнина разбивает войско верховного визиря Юсуф-паши. Корпус Кутузова, обойдя горы, неожиданно ударил турок с правого фланга. Это был решающий маневр для всей битвы. В донесении Екатерине Репнин писал: «Расторопность и сообразительность генерала Голенищева-Кутузова превосходят всякую мою похвалу».
1805-м он возглавил войска антинаполеоновской коалиции в Европе.
Генеральное сражение состоялось 20 ноября 1805 года — печально знаменитый Аустерлиц.
На поле битвы сошлись 86-тысячная русско-австрийская армия и 73-тысячная французская. Сражение назовут «битвой трёх императоров»: в союзной армии находились два императора – Российский и Священной римской империи. Кутузов был противником генерального сражения, предлагал отступать, растягивая фронт и дожидаясь резервов. Но это была битва императоров, а не генералов…
В авангардном бою у Вишау русские эскадроны, используя преимущество в численности, потеснили французов. В восемь утра началось сражение при Аустерлице. После усиленных атак на правый фланг французов, союзники ослабили центр, чем воспользовался Наполеон. Овладев Праценскими высотами, он рассекает фронт надвое. Русско-австрийские войска, наступавшие на позиции Даву, оказались в мешке. Атака кавалергардов задержала натиск французов и позволила части окружённых прорваться к своим. Союзники потерпели страшное поражение, потеряв убитыми, ранеными и пленными треть армии — 27 тысяч (из них 21000 – русские). Потери французов составили 12 000 убитыми и ранеными. После аустерлицкой трагедии русско-автрийская коалиция распалась, и кампания закончилась успехом Наполеона.
С весны 1809 Россия вступает в очередную войну против порядком ослабленной Турции – на этот раз поводом для боевых действий стало восстание сербов. Полный генерал Кутузов поступает в армию фельдмаршала Прозоровского – и... вскоре получает отставку. Следует ряд поражений и, соответственно, смен главнокомандующих. В итоге на этот пост в начале апреля 1811 года вновь призывают Кутузова.
Кутузов собирает армию в единый кулак, переходит Дунай и разбивает армию визиря у Рущука. Позже Кутузов оставляет Рущук и отходит на левый берег Дуная, заманивая визиря в ловушку окружения. Не выдержав испытаний зимы, запертая армия визиря была вынуждена сдаться. Кутузов, приняв участие в составлении выгодного для России мира, накануне Отечественной войны был вынужден передать командование преемнику – на этот раз адмиралу Чичагову.

11. Отечественная война 1812 года. «Начинают войны люди, а заканчивает Бог»

Первым воззванием, распространившемся в народе по поводу агрессии Наполеона, было слово митрополита Платона (Левшина), которому суждено будет уйти в вечную жизнь именно в 1812 году: «Дерзайте, стойте и зрите спасение!»

Вскоре государь император Александр Павлович выпустил «Приказ по Русской армии» – документ, исполненный благородного негодования и уверенности в том, что Господь не оставит Россию и победа будет за нами: «Французский император нападением на войска наши при Ковно открыл первый войну. Итак, видя его никакими средствами не преклонного к миру, не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь свидетеля и защитника правды – всемогущего Творца небес, поставить силы наши противу сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, Отечество и свободу. Я с вами. На начинающего – Бог».
Нужно было свершиться столь устрашающему вторжению, чтобы взоры русского царя обратились ко Господу. Царя, который доселе не заглядывал в Библию. Воистину, гром не грянет – мужик не перекрестится! О том, что Александр впервые стал читать Евангелие только в 1812 году, написано немало. И, вероятнее всего, это так и есть.
Завершается «Приказ» воззванием к русским людям: «Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина».

30 июня император Александр Павлович, оставив армию М.Б. Барклаю-де-Толли, приехал в Петербург. Вероятно, именно в эти дни, потрясенный тем, как мощно наступают враги, и как бессильны наши армии, он взял в руки изданный на французском языке Новый Завет, предложенный ему для прочтения обер-прокурором Александром Николаевичем Голицыным. Бывший вольнодумец, равнодушный к религии, царь Александр впервые был ошеломлен великой тайной Евангелия.

Русские снова вспомнили о Боге. И наши сокрушительные поражения прекратились. Отступление более не было похоже на постыдное бегство. Началось партизанское движение, а стало быть, война армий превратилась в войну всего народа против иноземных захватчиков. И на Бородинское поле европейцы пришли уже не столь самоуверенными, а изрядно потрепанными.

Наконец, в критической ситуации, император был вынужден вспомнить о Кутузове.
Перед отъездом в действующую армию новый главнокомандующий Михаил Илларионович Кутузов заехал помолиться в петербургский Казанский собор. После отслуженного для него молебна Казанская икона была возложена на его главу (впоследствии, в память об этом, Кутузов и был погребен в Казанском соборе).

«Старым лисом Севера» почтительно величал его Наполеон. Бесстрашный солдат, которого не останавливали ранения, с годами Кутузов превратился в осторожного, стратегически мыслящего полководца, который не терпел риска и хитрый маневр предпочитал скоростным действиям. Под давлением патриотически настроенного столичного дворянства, Александр присваивает Кутузову титул светлейшего князя и вскоре назначает его главнокомандующим – в действующую армию.
Что изменилось с его приходом? Не особо много. Армии получили единый центр управления. Кутузов продолжил отступательную тактику Барклая. Но народное восприятие Кутузова, как ученика Суворова, заслоняло реальный характер фельдмаршала: «Пришёл Кутузов бить французов», — так восприняли его назначение народные массы.
17 августа (по старому стилю) армия с восторгом встретила старого героя. А как сам Кутузов ощущал себя в этой должности? Кутузову приписывали афоризм: «Победить не берусь, перехитрить надеюсь!». Он всегда стремился перехитрить противника.
«Кутузов приехал! …солдаты, офицеры, генералы — все в восхищении. Спокойствие и уверенность заступили место опасений; весь наш стан кипит и дышит мужеством», — вспоминала об этом дне Надежда Дурова, легендарная кавалерист-девица.
Когда тучный седой генерал верхом выехал к армии – над его головой пролетел орёл. Кутузов обнажил голову и поприветствовал воинственную птицу. «Ура!», — грянуло до самого неба. Армия увидела в орлином полёте предзнаменование победы.

Кутузов умел воодушевить армию – подчас прибегая и к лукавству. Вот и в этот раз он обратился к русскому воинству со словами: «С такими молодцами – и отступать?» — ...зная, что великое отступление только началось, и армию ещё предстоит приучить к невыносимой мысли — к необходимости сдачи Москвы.
Весьма интересно и свидетельство находившегося тогда в Смоленске английского генерала Вильсона: “Когда я обратил [внимание] на то, какое нравственное впечатление в России произведет оставление священного города, как Смоленск, главнокомандующий ответил: «в этом отношении я ничего не опасаюсь, об этом я уже позаботился. Пресвятая Дева у нас в лагере. Эта икона единственно придает значение этому городу в глазах русских. Она, в торжественной колеснице, будет постоянно следовать за войсками, и ее будет охранять особенно для того назначенный батальон» «.
***
Михаил Илларионович следовал ещё более радикальному плану отступления, чем предложения Барклая. России нужно было несколько месяцев, чтобы собрать резервы, чтобы организовать сопротивление в растянутом тылу Наполеона, чтобы отрезать Великую армию от снабжения. Огромный пустой город мог бы стать капканом для двунадесяти языков. Но сдать Москву без сражения Кутузов не мог. Это был бы убийственный моральный удар, после которого армия разуверилась бы в собственных силах. Это – поражение. Генеральное сражение неизбежно. Кутузов понимал, что оно не остановит Наполеона – его остановят болезни и голод. Но битва должна была максимально ослабить врага.

Приободрив армию, Кутузов приказал... дальше отступать на восток — но он не скрывал, что ищет удобную позицию для генерального сражения и пытается укрепить армию резервами и ополчением.
***
Смоленскую икону Божией Матери Одигитрии по приказу главнокомандующего М.И. Кутузова накануне Бородинской битвы обнесли перед всем войском. Торжественно, в сопровождении крестного хода, Смоленскую икону носили перед рядами всей армии вдоль боевой линии Бородинской позиции и служили перед ней молебны, за одним из которых молился сам М.И. Кутузов со всеми генералами. Свидетель данного события офицер Ф.Н. Глинка написал об этом так: “Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением и святая икона шествовала… Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своею кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли”.
В письме генерал-лейтенанта Коновницына говорилось: “...Войска с благоговением зрели посреди себя образ сей и считали оный благоприятным залогом всевышнего милосердия. При одержании над неприятелем важных побед и успехов приносимо было всегда благодарственное молебствие пред сею иконою».
***
Оценка Бородинского сражения и взятия Москвы французами и русскими в корне различна до сих пор. Так во Франции Бородинскую битву, точнее – битву у Москвы (причём имеется в виду не город, а река Москва), традиционно считают своей победой. С формальной точки зрения они правы: ведь русская армия отступила, а французская продолжила наступление и вошла в Москву. Французы достигли конечной цели своего похода, как им казалось, а русские эвакуировали свою древнюю столицу.
Но современники, особенно участники этой битвы с французской стороны, конечно, хорошо видели, что русские не были разгромлены. Настоящая победа предусматривает, что победившая армия преследует побеждённую и берёт в плен её отставших бойцов. Ничего подобного после Бородина не было – русские организованно отступили, а не бежали.
Более того, вечером того же дня, 7 сентября (26 августа по русскому стилю) 1812 года, когда состоялась битва, Наполеон приказал своим войскам очистить пункты на Бородинском поле, занятые днём, и отойти на исходные позиции. Он боялся ночной атаки русских войск. В то же самое время Кутузов планировал на следующий день атаковать врага и даже издал об этом соответствующий приказ! Лишь поздно ночью, узнав о жестоких потерях своей армии, он счёл за лучшее продолжить своё отступление.
То есть, если французы победили, то они этого сначала даже не поняли! И много лет спустя, уже в ссылке на острове Святой Елены, диктуя своему биографу, Наполеон не называл битву у Москвы своей победой. Уж он-то хорошо знал, что такое победа! «Французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право считаться непобедимыми», – вот как он выразился об этом сражении. Только «достойной одержать победу» считал Бонапарт свою Великую армию, но не победившей в подлинном смысле этого слова.

Таким образом, Кутузов был первым русским полководцем, кто, проигрывая тактически, побеждал стратегически. Он и в дальнейшем придерживался этой линии, укротив честолюбие.
***
Одна из зарисовок той войны глазами ее участника.

«Я сам видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему служившему второй год было лишь двадцать лет, расстроили и отправили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов», — утверждал Стендаль, французский писатель (1783 – 1842 гг.)
***
Во время Отечественной войны 1812 года Казанская икона Божьей Матери, ставшая всенародной святыней, наравне со Смоленской, также указывала путь к победе русскому воинству, осеняя его в ратном подвиге освобождения Родины.
***
После освобождения Смоленска Михаил Илларионович возвращает чудотворный образ Пресвятой Богородицы на место его пребывания со словами: «Ныне же, когда Всемогущий Бог благословил Российское оружие, и с поражением врага город Смоленск очищен, я, по воле главнокомандующего всеми армиями Его Светлости, генерал-фельдмаршал Михаил Ларионович Голенищев-Кутузов, препровождаю святую икону Смоленской Божией Матери обратно, да водворится Она на прежнем месте и прославляется в ней русский Бог, чудесно карающий наконец кичливого врага, нарушающего спокойствие народов».
***
21 декабря 1812 года, в Вильне Кутузов подписывает главный документ в своей жизни – приказ по армии:
«Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах Империи, каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем. Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не было еще примера столь блистательных побед. Два месяца сряду рука ваша каждодневно карала злодеев. Путь их усеян трупами. Токмо в бегстве своем сам вождь их не искал иного, кроме личного спасения. Смерть носилась в рядах неприятельских. Тысячи падали разом и погибали. Тако всемогущий Бог изъявлял на них гнев свой и поборил своему народу.
Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Пройдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались Святынею, и вы видели, как десница Вышнего праведно отметила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем. Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажет им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но ищем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружались противу России. Непременная воля Всемилостивейшего Государя Нашего есть, чтобы спокойствие жителей не было нарушаемо и имущества их остались неприкосновенными. Объявляя о том, обнадежен [я], что священная воля сия будет выполнена каждым солдатом в полной мере. Никто из них да не отважится забыть ее, а гг. корпусных и дивизионных командиров именем Его Императорского Величества вызываю в особенности иметь за сим строгое и неослабное наблюдение.
Подлинный подписал: главнокомандующий всеми армиями генерал-фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский».

Филипп-Поль де Сегюр, французский генерал (1780 – 1873 гг.) так описал выполнение этого приказа в Париже: «Солдаты русской армии не питают ненависти к врагу, не помышляют мести за унижение родного края. Жители столицы не могут вообразить, что Париж подвергнется участи Москвы... По мере того, как войска продвигаются по бульварам, ликование парижан возрастает. Можно подумать, что французы обрели вторую родину и эта родина – Россия».
***
«Сам гордый повелитель и предводитель их едва с главнейшими чиновниками своими отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки, которые более тысячи, не считая зарытых и потопленных им, отбиты у него и находятся в руках Наших. Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить! Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главноначальствующего над войсками нашими знаменитого Полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги, ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у всего храброго Нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих.
И так, да познаем в великом деле сем промысл Божий. Повергнемся пред Святым Его Престолом, и видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах Наших, научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями, не похожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов Наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и вранам!
Велик Господь Наш Бог в милостях и во гневе Своем! Пойдем благостию дел и чистотою чувств и помышлений Наших, единственным ведущим к Нему путем, в храм святости Его, и тамо, увенчанные от руки Его славою, возблагодарим за излиянные на нас щедроты, и припадем к Нему с теплыми молитвами, да продлит милость Свою над Нами, и прекратя брани и битвы, ниспошлет к Нам побед победу; желанный мир и тишину»,— написал император Александр I  25 декабря 1812 года.
***
Умер фельдмаршал от простуды, которую подхватил на пути в Саксонию. В начале апреля Кутузов слёг – и 16-го, в Бунцлау (ныне – город Болеславец на западе Польши), скончался. Тело его забальзамировали, чтобы с почестями похоронить в Санкт-Петербурге, в Казанском соборе.
А солдаты сразу же сложили песню об отце-полководце – даже не песню, а плач:

«Что, солдатушки, что кручинны так?
Не беда ли вам от злодейских рук?
Уж не дрогнуло ль сердце русское?
Сердце русское, богатырское?
Не ослабли ли руки крепкие?
Не колыхнулся ль ваш булатный штык?
Как промолвили все солдатушки:
Не бывать тому, чтоб злодей сломил!
Не дрожать сердцу русскому, богатырскому!
А печаль, тоска, горе лютое
От очей, как ночь, гонит белый свет.
Ах! Не солнышко закатилося,
Не светел месяц тучей кроется;
Как от нас ли, от солдатушек,
Отошел наш батюшка, Кутузов князь!
Не за горы за высокие,
Отошел от нас в мать сыру землю.
Ах, не темный бор завыл, зашумел,
Разрыдалося, слезно всплакало
Войско русское, христианское!
Как не плакать нам, не кручиниться?
Нет отца у нас, нет Кутузова!
Как, бывало, нам он возговорит:
Вы ли русские, добры воины…
Вы припомните приказание,
Приказание богатырское,
Как Суворов шел по крутым горам,
Как он войско вел по темным облакам;
Он солдатушкам завет завещал:
Вы, солдатушки земли русские,
Вы не бойтеся ни злодеев злых,
И ни холоду, и ни голоду.
Разгорелися все солдатушки,
Как он, батюшка, дал приказ такой.
А как кланялся он солдатушкам,
Как показывал седины свои,
Мы, солдатушки, в один голос все
Прокричим: ура! ура! с нами Бог!
И идем в поход припеваючи.
Ах! И зимушка не знобила нас,
И бесхлебица не кручинила;
Только думали, как злодеев гнать
Из родимые земли русские…»

Лучшей эпитафии великому полководцу и быть не может...
***
О французах Александр I без стеснения вслух говорил: «Что может быть хорошего здесь, где нет никакой религии!» Как разительно это контрастирует с фразой Наполеона, который, увидев, сколько в России храмов, недоуменно спросил: «Зачем столько? Ведь сейчас уже никто не верит в Бога!» Вернувшись в Россию после разгрома Наполеона, император Александр удивлял всех полным изменением своего характера. Исчезли щегольство, самолюбование, кокетничанье с дамами, царь порвал свою связь с Нарышкиной, которая продолжалась целых 16 лет, и стал проповедовать целомудрие. Он гораздо больше внимания уделял паломничествам по монастырям, часто исповедовался, причем требовал, чтобы его исповедовали не как монарха, а как простого прихожанина.

Итог Отечественной войны 1812 года.

Кутузов победил Бонапарта не в генеральном сражении, его победа в том, что он не дал неприятелю уйти из России через богатые земли Орловщины и Малороссии, заставив незваных гостей отступать по разоренной войною старой Смоленской дороге. При этом Михаил Илларионович вынужден был отстаивать свой план медленного истребления «великой армии», спорить с теми, кто требовал от него окружить остатки французских войск и взять их в плен.
Удивительно и то, что Наполеон, не проиграв Кутузову ни одного сражения, полностью потерял свою могущественную армию и уполз из России, удовольствовавшись лишь награбленным добром. Забавно, но французы, благодаря этому, и по сей день считают войну 1812 года успешной! Они уверяют, что победили в Бородинской битве, взяли Москву, прекрасно поживились – чем тебе не победная кампания!
Однако, по современным данным из 600-тысячной Великой армии в обратном направлении границу России пересекло не более 50 тысяч человек. Подсчитано, что за полгода боев погибло около 150 тысяч человек, но где же остальные 400 тысяч? Количество попавших в плен наполеоновских солдат (французов, немцев, поляков, итальянцев) историк Владлен Сироткин оценивает в 200 тыс. человек – практически все, кто уцелел в негостеприимной России. Многим из них не суждено было выжить – голод, эпидемии, морозы, массовые убийства. Все же около 100 тысяч солдат и офицеров оставались в России два года спустя, из них порядка 60 тысяч (большинство французы) – приняли российское подданство. После окончания войны король Франции Людовик XVIII просил Александра I как-нибудь воздействовать на застрявших в России соотечественников и заставить их вернуться на родину, но русское правительство заниматься этим не захотело.
***
Нельзя назвать эту войну только войной между народами Европы и народами России. Ибо, вглядываясь пристально в те события, отчетливо понимаешь и более великий – религиозный – смысл происходившего. В Европе, возглавляемой Францией, произошло решительное отторжение Бога, Божиих заповедей, Церкви Христовой. И отрекшиеся от Христа европейцы пришли в Россию, дабы доказать, что без Бога могут одолеть народ, сохраняющий приверженность евангельским истинам. То был чудовищный эксперимент, и, в случае очередного триумфа Наполеона, безбожники могли в восторге восклицать о величии человека и атеиста.
Но Бог поругаем не бывает! И Он стал триумфатором, а не безбожники, пришедшие вместе с Бонапартом. «Бог Господь, и явился нам!» Не даром на медалях, выпущенных в честь изгнания европейцев, писалось: «Не нам, не нам, а имени Твоему!»

В итоге Западная Европа, вторгшись в Россию, обрела здесь не славу и наживу, а позор и гибель. Или, как просто и весело написал об этом Иван Андреевич Крылов: «Волк, думая залезть в овчарню, попал на псарню».
***
В Российском государственном историческом архиве Санкт-Петербурга в фонде святителя Филарета Московского есть одна толстая папка, в ней хранятся записи о всевозможных чудотворениях и предсказаниях. И в частности – «Предсказание о войне России с Францией», где неизвестный автор пишет следующее: «Французы победят и пройдут во внутренность России, даже овладеют Москвою; но при вшествии их сей древний город будет сожжен. Тогда положен будет предел злодеяниям французов, ибо с той минуты щастие отвратится от них за их неверие и холодность к религии. Все французское войско истреблено будет в короткое время не оружием русских, но силою Божиею; впрочем, мне неизвестно, какие Бог употребит к тому средства».
***
Это произошло в 1812 году, во время Отечественной войны с французами. Во время движения вражеских войск к Москве, принц Евгений Богарне, пасынок Наполеона, вице-король Италийский, с 24-тысячным отрядом подошел к Звенигороду. 12 сентября на подступах к городу русский отряд казаков под командованием Ф. Ф. Винценгероде вступил в сражение с многократно превосходившими силами неприятеля. Шестичасовой бой происходил в непосредственной близости от стен Саввина Сторожевского монастыря.
Враг был вынужден приостановить свое движение, и только вечером Богарне вместе со своим штабом вступил в монастырь. Французы заняли комнаты в Сторожевской обители, рассеялись по монастырю и начали грабить обитель. Но сам преподобный своим явлением устрашил и вразумил дерзких грабителей.
Случилось это так. Когда вечером принц Евгений, не раздеваясь, лёг и уснул, вот, наяву или во сне – он сам не знал того – увидел, что в комнату входит какой-то благообразный старец в чёрной длинной монашеской одежде и подходит к нему так близко, что было возможно при лунном свете рассмотреть черты его лица и грозный его взгляд.
Явившийся сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь, особенно уносить что-либо из церкви; если ты исполнишь мою просьбу, то Бог помилует тебя, и ты возвратишься в своё отечество целым и невредимым». Устрашённый видением, принц отдал утром приказ, чтобы основные силы его отряда не заходили в монастырь, а сам вошёл в соборную церковь и при гробе преподобного Саввы увидел образ того, кто являлся ему ночью, и, узнав, чей это образ, с благоговением поклонился мощам преподобного и записал о случившемся в своей книжке. Потом принц велел запереть соборный храм, запечатал его своею печатью и приставил к дверям храма стражу из тридцати человек.
Согласно предсказанию преподобного Саввы, принц Евгений, в отличие от всех остальных главных военачальников Наполеона, остался цел и нигде в сражениях после того не был даже ранен. Он же спас остатки французской армии после бегства из России императора Наполеона и маршала Мюрата, приняв командование войсками на себя...
Есть версия, что, уже находясь на смертном одре, вице-король Италийский Евгений Богарне был крещён по православному обряду с именем Евгений. И уже абсолютно исторический факт – вскоре после наполеоновских войн недалеко от Парижа была построена часовня во имя преподобного Саввы. Савва Сторожевский – один из немногих (если не единственный) из русских святых, известных и почитаемых во Франции в XIX веке, причём не только жившими в Париже русскими, но и французами. (По статье монаха Филарета (Лыкосова): https://subscribe.ru/group/chudesa-pravoslaviya/5730461/).
***
День вторжения наполеоновых полчищ пришелся на среду Пятидесятницы, когда читается Апостол: «Братие! Открывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеческую, содержащую истину в неправде…» (Римл. 1. 18-27), а на Рождество Христово 25 декабря 1812 года по старому стилю или 7 января 1813 года по новому стилю Александром I, в связи с освобождением всех захваченных территорий Российской империи и выходом за ее пределы, был подписан манифест о принесении Господу Богу благодарения за освобождение России. А 30 августа 1814 года было предписано: «Декабря 25 день Рождества Христова да будет отныне и днём благодарственного празднества под наименованием в кругу церковном: Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа и воспоминание избавления церкви и Державы Российские от нашествия галлов и с ними двадесяти язык». Последование молебствия было сочинено архимандритом Филаретом и Православная Россия из года в год коленопреклоненно (так было установлено) благодарила Спасителя в день пришествия Его в мир словами составленной святителем молитвы: «…Видехом, Господи, видехом и вси языцы видеша в нас, яко Ты еси Бог, и несть разве Тебе…  Благодарим Тя, Господи, яко наказуя наказал еси ны вмале, да не смерти во веки предаси нас. Даждь нам, Господи, память сего славного посещения тверду и непрестанну имети в себе, яко да в Тебе утверждени сыновним страхом и верою, и любовию, и Твоею крепостию ограждени, выну якоже днесь, поем и славословим имя святое Твое…»
Таким образом, с 1814 года день Рождества Христова стал Днём Победы в Отечественной войне 1812 года, отмечавшимся военными парадами и благодарственными молебнами вплоть до 1917 года.
***
Лучшие проповедники Русской Православной церкви – называли 1812 год – временем покаяния, временем милосердия Божьего. «Припомним двенадцатый год, зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же и переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее», – писал, например, святитель Феофан Затворник.

«Даждь нам, Господи, память сего славного посещения тверду и непрестанну имети в себе!»

***
В. Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг):
«Чтобы представить весь ужас, обезкураживший Наполеона, когда он сентябрьскими ночами 1812 года впервые заглянул в бездну московской души. «Что за люди! И это они натворили сами! Какое неслыханное решение, сущие скифы!». Никогда потом не покидал его этот ужас; даже на острове Св. Елены у него осталась эта дрожь в сердце, и из этого внутреннего потрясения родились пророческие слова: «Россия – это сила, которая гигантскими шагами и с величайшей уверенностью шагает к мировому господству»... Это был его рок – потерпеть крушение на Востоке. Победа 1812 года была достигнута не полководческим гением: Кутузов не мог меряться силами с Бонапартом; она досталась и не храбростью русского солдата: его противники были не менее храбры, лучше вооружены, превосходили в тактической ловкости. Победа была завоевана русскими исключительно благодаря их совершенной внутренней свободе, которую европеец не может и даже не хочет иметь”.

«По чести, можно сказать, что одни русские умеют так жестоко драться... Дайте мне русского солдата, и я покорю весь мир» Наполеон Бонапарт, французский император (1769 -1821 гг.)

12. «Крымская» война или на защите южных, северных и восточных рубежей нашей Отчизны.

Крымская война или, как ее называют на Западе, Восточная, была одним из самых важных и решающих событий средины 19 века.
Относительно названия надо отметить, что:
1. «Крымской» её называют, чтобы не называть войной Европы против России. Тогда, против Российской империи выступили ведущие империи Европы: Французская, Британская, Османская, с примкнувшим к ним Сардинским королевством. Ладно, еще Европа эту войну называет «Крымской», но наша-то историческая традиция почему? Это самая, что ни на есть отечественная война, со всеми вытекающими отсюда последствиями...
2. «Крымской» её называют, так же, по самому удачному для антироссийской коалиции – Крымскому театру военных действий. Но, кроме Крыма война велась на десятке сухопутных и морских ТВД. Англией и Францией была предпринята глобальная морская блокада России с нападением на её порты на Балтийском, Чёрном, Азовском, Белом, Баренцевом морях и Тихом океане.
3. Самым громким и трагическим для России эпизодом этой войны стала оборона Севастополя.
Но были ещё:
- победоносная война на Кавказе против турок, взятие крепостей Баязет и Карс;
- победа русского флота у Синопа, где Черноморская эскадра адмирала Нахимова  полностью уничтожила турецкий флот, взяв в плен главнокомандующего;
- крайне удачная дунайская кампания генерала И.Ф. Паскевича;
- пиратские действия союзников на Азовском море, где просто выжигались незащищенные приморские поселки и города, а все, что встречено было в море, топилось, вплоть до рыбацких лодок;
- позорный для британо-французского флота эпизод на Балтике, когда около 70 кораблей шли с десантом захватить Петербург, но доплыли только до Кронштадта и... ушли ни с чем;
- оборона Соловецкого монастыря на Белом море;
- оборона Одессы;
- героическая оборона Петропавловска-Камчатского.

Характерной чертой советской историографии Крымской войны являлось абсолютное игнорирование православной составляющей этого глобального противостояния. Инспирированный Францией двухлетний спор с Россией о «святых местах» закончился тем, что в январе 1853 года ключи от Вифлеемского храма (церковь Яслей Господних) и Иерусалимского храма (церковь Гроба Господнего) были демонстративно, с большим шумом отняты у православной общины, которой они традиционно принадлежали, и, под давлением Парижа, переданы турецкими властями Палестины католикам. Было грубо и публично нарушено закрепленное договорами право России на покровительство Православия в Турции (Иерусалим и вся Палестина были тогда на территории Османской империи).
Не случайно война также получила также другое название – «битва за Ясли Господни». В ряду борьбы европейских стран с православием – бомбардировка английскими фрегатами 18-19 июля 1854 года Соловецкого монастыря. В этом ряду – избрание главной мишенью для нападения именно Крыма и Севастополя, который являлся не только военной базой России на Черном море, но и колыбелью Русского Православия. Показательно, что французы «возьмут в плен» Херсонесский колокол, который почти 60 лет будет висеть в соборе Парижской Богоматери и возвратится на свое место только после неоднократных настоятельных требований русского правительства.
Идеологи Восточной войны, стоявшие за кулисами ее кукловоды, отчетливо осознавали подлинное значение событий, их сакральный смысл. Архиепископ Парижский кардинал Сибур подчеркивал, что война, в которую вступила Франция с Россией, не есть война политическая, но «война священная. Это не война государства с государством, народа с народом, но единственно война религиозная. Все другие основания, выставляемые кабинетами, в сущности, не более как предлоги, а истинная причина, угодная Богу, есть необходимость отогнать ересь... укротить, сокрушить ее» –т.е. уничтожить Православие на Русской земле.

Вопрос контроля над храмом Гроба Господня в Вифлееме был решен в пользу католиков. Это окончательно убедило Николая I в необходимости начала военных действий против Турции. Поэтому в июне 1853 года русские войска вторглись на территорию Молдавии.

«Битва за Ясли Господни» породила целый мир православных героев.

«Турки, англичане, французы, сарацины и другие многие с ними. Австрия, искупленная христианскою Кровию российских воинов от разорения ее навсегда бы от самой Венгрии, тоже лестно, льстивно, коварно в согласии была с ними — иными безбожными языками. Война была единственно за веру и благочестие верных, во имя Господа Бога Иисуса Христа и священных его заветов». Это свидетельство будущего старца Ионы Киевского о «Крымской» войне являет, как понимали ее цели и задачи простые русские люди.

12.1. Первый период войны: октябрь 1853 – апрель 1854

Самой важной битвой первого русско-турецкого периода войны стало Синопское сражение, которое произошло 18 ноября 1853 года. Русская флотилией командовал вице-адмирал Нахимов.
Будущий герой Синопского сражения и обороны Севастополя Павел Степанович Нахимов сформировался в достойного офицера в кругосветном плавании под командой легендарного адмирала Михаила Петровича Лазарева, любившего Нахимова как сына и давшего ему такую характеристику: «Чист душой и любит море». Во время трёхлетнего плавания Нахимов был произведён в лейтенанты. П.С.Нахимов уже тогда пользовался огромным уважением матросов, и однажды чуть не погиб, пытаясь спасти матроса, упавшего за борт. П.Нахимов говорил другим офицерам, что пренебрежение к русской культуре для морской службы – «чистая гибель». Хотя бы потому, что это мешает единению офицеров и матросов. Практически всё свое жалование Нахимов раздавал, помогая отставным морякам, вдовам и сиротам матросов.
Во время Крымской войны Нахимов командовал эскадрой Черноморского флота, и 18(30) ноября 1853 года разгромил главные силы турецкого флота в Синопском сражении.
Сражение началось с... «Молебного пения ко Господу Богу, певаемого во время брани против супостатов, находящих на ны» на всех кораблях эскадры.
Турецкая эскадра состояла из 14 кораблей, и в Синопском бою было уничтожено 13 из них. Русская эскадра не потеряла ни одного корабля, а человеческие потери оказались примерно в 12 раз меньше, чем у турок: 38 убитых и 235 раненых. Турецкий полководец Осман-паша взят в плен. Такую победу многие в России восприняли, как чудо Божие... Чудом было и благополучное возвращение русской эскадры в Севастополь при сильнейшем шторме. По возвращении П.С.Нахимов издал приказ: «Предлагаю завтрашнего числа на всех судах вверенной мне эскадры в 10 часов отслужить благодарственный молебен Господу Богу и потом ожидать моего прибытия на суда. Я хочу лично поздравить командиров, офицеров и команды с победой (...)». Вскоре П.С.Нахимов отправил письмо митрополиту Агафангелу, в котором благодарил его за молитвенное участие в Синопском сражении, а также писал: «(...) Спешу исполнить желание Вашего Высокопреосвященства присылкою списка имен убитых и от ран умерших товарищей наших в этой битве, для принесения молитвы о душах их. При этом осмеливаюсь прибегнуть еще с почтительною просьбою к Вашему Высокопреосвященству о предстательстве молитвами Вашими пред Господом Богом, да окажет он милость свою исцелить раненных и увечных, лежащих на одре страдания.(...)».

12.2. Второй период Крымской войны: апреля 1854 – февраль 1856

Победа русской армии в Синопском сражении очень обеспокоила Англию и Францию. И в марте 1854 году эти державы вместе с Турцией образовали коалицию для борьбы с общим врагом – Российской империей. Теперь против нее воевала мощная военная сила, в несколько раз превосходящая ее армию.
С началом второго этапа Крымской кампании территория военных действий значительно расширилась и охватила Кавказ, Балканы, Балтику, Дальний Восток и Камчатку. Но основная битва развернулась за Крым...
С началом боевых действий Николай I отправил в Севастополь список с иконы Божией Матери «Умиление», перед которой всю жизнь молился и скончался преподобный Серафим. Главнокомандующий войсками князь А. С. Меншиков в лучших традициях «образованного» общества оставил ее в каком-то чулане. Только после запроса государя о судьбе иконы, ее разыскали, но на Южную сторону Севастополя, в сражающуюся армию так и не отправили, оставив на Северной стороне. Именно Северная сторона города, как известно, так и не была взята неприятелем...
Осенью 1854 года объединенный 60-тысячный корпус коалиционных сил высадился в Крыму в районе Евпатории. И первое же сражение на реке Альма русское войско проиграло, поэтому вынуждено было отойти к Бахчисараю. Гарнизон Севастополя начал готовиться к защите и обороне города. Во главе доблестных защитников встали прославленные адмиралы Нахимов, Корнилов и Истомин. Севастополь был превращен в неприступную крепость, которую защищали 8 бастионов на суше, вход в бухту перекрыли с помощью затопленных кораблей... тех самых, которые год назад громили турецкий флот под Сиропом... Прославленные адмиралы стали полевыми командирами... Однако, общее командование осталось за князем Меншиковым...
Во время обороны Севастополя произошел еще один характерный эпизод. Когда святитель Иннокентий во время осады Севастополя прибыл с Касперовской иконой Божией Матери в город для духовной поддержки войска, то послал предупредить главнокомандующего А. С. Меншикова с просьбой встретить икону как подобает, у врат севастопольских и велел сказать: «Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь».
На что высокомерный вельможа дал такой ответ: «Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную — мы и без Нее обойдемся!…» Вскоре Севастополь пал…

349 дней продолжалась героическая оборона Севастополя, и только в сентябре 1855 года неприятель овладел Малаховым курганом и занял всю южную часть города. Русский гарнизон перебрался в северную часть, но Севастополь так и не капитулировал.

На юге на относительную неудачу обороны Севастополя Россия ответит необыкновенными успехами, достигнутыми на кавказском театре боевых действий. Русская армия выиграет все сражения с турками, дойдет до Карса и заставит эту ключевую крепость капитулировать, открывая себе дорогу на Босфор...

Итоги войны.
Согласно Парижскому договору России, как и Османской империи, запрещалось иметь военный флот, крепости и арсеналы на Черном море, а это значило, что южные границы страны были в опасности. В результате войны Россия лишилась небольшой части своих территорий в Бессарабии и устье Дуная, но утратила свое влияние на Балканах.

12.2.1. Оборона Петропавловска-Камчатского от атаки англо-французской эскадры в 1854 году

(Подробнее в статье:

К началу 1854 г. гарнизон Петропавловска состоял из 231 человека и 6 шт. 6-ти фунтовых пушек. Летом пришли фрегат «Аврора» (58 пушек) с полукругосветного путешествия с командой повально больной цингой и военный транспорт «Двина» с подкреплением - 350 солдат и 14 пушек 36-го калибра. Гарнизон увеличился до 988 чел. (349 на кораблях, 368 на батареях и 271 пехотинцев).
Весь город – около 1600 человек – помогал строить береговые батареи. Работали круглосуточно. Оборудовали 7 береговых батарей и укреплений. Некоторые батареи окопать не успели – пришел враг.

30 августа объединённая англо-французская эскадра контр-адмирала Дэвида Прайса вошла в Авачинскую бухту в составе:
- фрегат «Президент» (52 пушки);
- фрегат «Пайк» (44 пушки);
- пароход «Вираго» (6 бомбовых орудий);
- фрегат «Форт» (60 пушек);
- фрегат «Евридика» (32 пушки);
- бриг «Облигадо» (18 пушек).
Всего 2700 человек, из которых 500 – головорезы Гибралтарского полка.

Через день был первый штурм. Подавив огонь 1-ой и 4-ой батарей, французы высадили десант в 600 человек около 2-ой батареи из 10 орудий, которую так и смогли уничтожить 80 неприятельских пушек. Не давая закрепиться десанту, в контратаку был поднят отряд из 130 человек (матросы с «Авроры» и ополчение). Боя не получилось – грянуло русское «Ура!!!» и десантники без боя отступили на корабли. Успешная, хоть и без боя, контратака имела важное значение – пушки разбитых батарей были спасены и затем восстановлены оружейными мастерами. Вот как этот момент описал участник сражения – мичман Николай Фесун, служивший на фрегате «Аврора»: «Неприятель отступал бегом и с такою быстротою, что, прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках и вне выстрела, так что, несмотря на самое пламенное желание, в этот раз не удалось его попотчевать даже ружейными выстрелами».

Еще через 4 дня враг предпринял второй штурм. 3-я батарея из 5 орудий под командой лейтенанта князя Александра Петровича Максутова вела смертельную дуэль с фрегатом «Форт». Залп каждого борта фрегата был равен 30 пушкам. Четыре оружия были разбиты... Александр Максутов сам наводил последнее орудие и потопил большой катер с вражеским десантом. Французский фрегат, мстя за своих, ответил целым бортом. Князь пал с оторванной рукой … Когда через несколько дней он умирал от ран, перед последним Причастием, Александр скажет: «Слава Богу! У меня еще осталась правая рука, чтобы перекреститься»...
После уничтожения 3-ей батареи враг высадил десант в 250 человек около неё. Вторая часть десанта – в 700 человек – высадилась на месте уничтоженной 7-ой батареи. Целью было, опрокинув сопротивление 6-ой батареи, войти в город. Но 6-ая батарея с помощью 11 орудий отбила натиск противника, и заставила обе части десанта соединиться вместе.
Таким образом, десант противника в количестве около 1000 человек оказался на вершине перед городом и стал спускаться вниз. Адмирал Завойко собрал все резервы и снял с батарей всех кого можно, бросил людей в отчаянную контратаку. Русскому отряду, он состоял из нескольких отдельных партий, предстояло атаковать вверх по склону. В атаке участвовало около 350 солдат, матросов и горожан. И русские люди в очередной раз совершили чудо: под жестоким ружейным огнем противника, осыпаемые ручными гранатами, идя вверх по склону, они смогли опрокинуть англичан и французов. Часть вражеского десанта была отброшена к обрыву, который выходил к морю. Много англичан и французов разбились или покалечились, прыгая с огромной высоты.
Русские заняли высоты и открыли ружейный огонь, предотвратив любую попытку перейти в контратаку. Остатки десанта эвакуировались на корабли.
Потеряв 400 человек убитыми, 4 пленными и около 150 ранеными, десант вернулся на корабли. В трофеи русским досталось знамя, 7 офицерских сабель и 56 ружей. Наши потери – 34 человека.
Русская штыковая атака обратила противника в бегство. Причем, по словам Фесуна, бегство «самое беспорядочное, и, гонимое каким-то особенным паническим страхом».
Что это, как не доказательство действия помощи Божией борцам за правое дело, призывающим Бога в свидетели правоты его?!!

12.2.2. Как Бог с помощью юного прапорщика со своей батареей спас Одессу от англичан и французов

(статья  А.Викторова с дополнениями из статьи игумена Феофана (Замесова): https://mepar.ru/library/vedomosti/81/1869/ )

Начало осады Одессы

20 апреля 1854 года 9 французских кораблей прибыли к Одессе. Затем пришли еще 3 паровых фрегата. Всего у побережья сконцентрировалась англо-французская эскадра из 13 фрегатов, 9 пароходов и 6 линейных кораблей. Эскадра противника остановилась в 3 километрах от Одессы, приготовившись к атаке города.
21 апреля 1854 года командование англо-французской коалиции потребовало выдачи всех русских судов, на что командовавший обороной Одессы генерал-адъютант барон Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен, опытнейший военачальник, участвовавшим практически во всех войнах, которые в первой половине XIX века вела Российская империя, ответил категорическим отказом. Напротив, он... готовился к Пасхе.
10 (22) апреля 1854 года, в Великую Субботу того года, вражеская эскадра начала обстреливать Одессу. Обстрел велся с 9 пароходов, вооруженных 310 артиллерийскими орудиями.
Начинается обстрел Одессы, а вокруг Преображенского собора священники носят плащаницу. Архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий произносит проповедь о защите Отечества. Военачальники получают благословение на ратный бой, и занимают предусмотренные ранее позиции. Вообще, барон Сакен любил молиться и обращаться за помощью к Богу…

Одесское побережье было укреплено очень плохо. В свое время власти не позаботились о том, чтобы создать развитую систему береговой обороны, а теперь за это пришлось расплачиваться. И кто знает, что бы ждало один из крупнейших российских портов на Черном море, если бы не главный, самый ценный ресурс нашей страны – ее люди.
Россия располагала в Одессе лишь 6 артиллерийскими батареями при 48 орудиях, 6-тысячным пехотным гарнизоном, 3 тысячами сабель кавалерии и 76 полевыми артиллерийскими орудиями.

Прапорщик Щеголев – молодой командир батареи

Шестая артиллерийская батарея дислоцировалась на конце Практического мола. Командовал батареей совсем молодой офицер – прапорщик Александр Петрович Щеголев. В конце зимы 1853 года 21-летнего офицера перевели в Одессу, где назначили командиром 6-й береговой батареи. Это была далеко не самая лучшая батарея. Когда прапорщик принимал батарею, он с удивлением обнаружил... отсутствие пушек. Командовавший береговой артиллерией полковник ответил Щеголеву, указав на торчавшие из земли казенные части орудий: «Ах, да! Разве вам не дали лопат и топоров, чтобы выкопать пушки из земли? Вот ваши орудия!». Оказалось, что орудия выполняли роль... причальных тумб.
Таким образом, на вооружении 6-й береговой батареи находились 4 вырытых из земли 24-фунтовых артиллерийских орудия. Стреляли эти орудия калеными ядрами. Но командование гарнизона не беспокоилось об укреплении батареи, поскольку по всем расчетам штабных офицеров неприятель не должен был атаковать 6-ю батарею, удаленную от правого фланга. Накануне начала обстрела Одессы командир 5-й артиллерийской дивизии полковник Яновский, отвечавший за береговую оборону города, приказал Щеголеву передать основную часть зарядов на 5-ю артиллерийскую батарею, так как предполагал, что именно там будет наступать неприятель.
Ситуация осложнялась и тем, что личный состав батареи прапорщика Щеголева насчитывал всего 30 человек. Из них лишь 10 человек были профессиональными артиллеристами, а остальные 20 человек были приданы в качестве артиллерийской прислуги из пехотных частей, и имели весьма смутное представление об артиллерийских орудиях. Судя по всему, неприятель располагал сведениями о том, сколь слаба 6-я батарея береговой артиллерии, и начинал обстрел побережья в ее районе, рассчитывая, что русские не смогут оказать должного сопротивления. Но, как показали дальнейшие события, англичане и французы очень ошибались.

Именно батарея Щеголева взяла на себя всю тяжесть обороны Одессы от англо-французских судов. Шесть часов шел непрерывный бой щеголевской батареи с превосходящими силами противника. Четырем артиллерийским орудиям батареи, из которых одно практически сразу после начала боя вышло из строя, противостояли до 350 пушек вражеских кораблей. Против батареи Щеголева вели бой 28 боевых кораблей, включая 10 паровых крейсеров.

У батареи Щеголева был недостаток боеприпасов, поэтому залпы были скупыми, но очень точными. Меткие русские пушкари каждым выстрелом причиняли колоссальный урон противнику. Артиллеристам удалось вывести из строя 4 вражеских корабля, которые были уведены с места сражения на буксирах. Потери батареи Щеголева составили всего 8 погибших, но спустя шесть часов боя врагу удалось уничтожить все четыре орудия батареи. После того, как все пушки были уничтожены, Щеголеву и его подчиненным уже не оставалось иного выхода, кроме как покинуть место сражения.
После шестичасового боя расположение батареи было охвачено пожаром. Пламя распространилось по всему Военному молу, поэтому батарейная прислуга выскакивала через амбразуры и пробиралась прямо под выстрелами противника, так как сзади батареи все было в огне. Прапорщик Щеголев и его подчиненные едва успели отойти на 15 шагов от расположения батареи, как взорвались ящики с порохом. Никто не пострадал. Командир батареи прапорщик Щеголев выстроил личный состав и под барабанный бой отправился на соседнюю 5-ю береговую батарею, поскольку был приказ командования в случае гибели батареи ее артиллеристам переходить на ближайшую батарею.
Генерал Дмитрий Остен-Сакен, узнав о подвиге Щеголева, немедленно вызвал его на бульвар, где обнял и расцеловал молодого офицера. Нижние чины батареи были представлены к Георгиевским крестам. Как вспоминают очевидцы, прапорщик Щеголев был в таком состоянии, что даже не мог отвечать на вопросы генерала Остен-Сакена: оглохший от грохота артиллерийских орудий, обессиленный, не евший и не пивший с пяти часов утра, прапорщик Щеголев был в состоянии тяжелейшего нервного и физического напряжения. Лишь спустя несколько часов отдыха он пришел в себя и смог поведать вышестоящему командованию все обстоятельства шестичасового боя.

22 апреля противник продолжал обстрел Одессы с 6:40 утра до 17:00 вечера. Лишь с одного фрегата «Terrible» было выпущено по городу и порту 572 заряда. Припортовые районы Одессы подверглись наиболее серьезному обстрелу и были основательно разрушены. Русские коммерческие суда, находившиеся в одесской гавани, были уничтожены. И... каким-то чудом за все время бомбардировки Одессы ни один снаряд так не попал ни в одну одесскую церковь.
Всю ночь военные восстанавливали разрушенные батареи, местные жители с ружьями и тесаками ждали десанта противника, но он так и не появился... Остальные горожане... шли в церкви, святили пасхи с крашеными яйцами.
После бомбардировки Одессы англо-французская эскадра отбыла в сторону Крыма.
В конечном итоге, в результате мастерской обороны одесского побережья, неприятель был вынужден отказаться от плана по высадке десанта в городе. Так тридцать человек под командованием 21-летнего прапорщика спасли крупнейший черноморский порт России от возможного захвата англо-французскими войсками.
Как могло случиться, что одна батарея с 4-мя выкопанными орудиями смогла победить целую эскадру из 28 кораблей при 350 пушках? Выведя из строя 4 корабля и после этого еще и остаться в живых, потеряв всего 8 человек??!
После обстрела города еще в течении 6 часов неприятельский фронт ретировался, потеряв застрявший на мели пароход «Tiger». Команда парохода была захвачена в плен... Плененный экипаж «Tiger» содержался в Одессе с большим вниманием местного общества, о чем пленные писали восторженные письма на родину, а впоследствии был отпущен, согласно личного распоряжения Императора Николая I.
***
После успешной обороны Одессы на Пасху граждане города отправили депутацию к Преосвященному Иннокентию с письмом такого содержания: «При настоящих обстоятельствах, когда город наш находится в облежании от врагов, мы обращаемся с покорнейшей просьбой к Вашему Высокопреосвященству исходатайствовать дозволение принести Касперовскую икону Богоматери в соборный храм наш на все время блокады нашего города. От всего сердца веруем в чудную помощь Богоматери и уповаем, что пребывание Ее Лика в нашем городе будет непреоборимым оплотом против вражеских нападений и надежнейшим залогом нашего спасения».
Просьба жителей Одессы была удовлетворена, и 6 августа 1854 года икону крестным ходом принесли из села Касперовки в кафедральный собор города Одессы, где она и оставалась до 20 мая 1856 года, с одним отлучением в Крым, о котором сказано выше.
26 сентября 1855 года на Одесском рейде появился неприятельский флот из 120 вымпелов. Ежедневно в эти тяжелые дни православные вместе со святителем Иннокентием возносили молитвы перед чудотворным образом о спасении города. Можно себе только представить состояние горожан, целую неделю находившихся под дулами смертоносных орудий эскадры. Все недоумевали, что же мешает неприятелю напасть на практически беззащитный город.
Накануне 1 октября, перед соборной площадью собралось почти все население Одессы, служили молебны, перед Касперовским чудотворным образом. По благословению Владыки, стали читать покаянный канон — все просили Царицу Небесную пощадить город.
И спустя день эскадра ушла в туман, оставив у одесситов легкий налет удивления... и большую жажду прославления Бога за Его милость к ним! В те дни все, от мала до велика, благодарили Пресвятую Богородицу. Воистину Ее омофор был распростерт в эти дни над городом и спас его от неминуемой гибели. День этот стал особенно памятным для жителей Одессы, в этот же день, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, установлен и один из дней чествования Касперовской иконы Божией Матери.

***

Характерный пример из истории Русского народа: «В связи с русско-турецкой войной 1877-1878 гг. на базе уездной Сапожковской больницы открывается специальное отделение для лечения 70 пленных турок».
В каких странах, у каких наших противников были больницы для лечения пленных раненых  русских воинов???

13. Русско-Японская. Первая Мировая. Провал первого года Великой Отечественной войны...

Рассмотрим их вместе, т.к. и причины поражений и даже, как это не покажется странным, отношение к вере и неверию было одинаковым у полководцев во всех этих войнах.

С чего начнем? С основы. С подготовки войск.
Нежелание видеть реальную проблему. Плакаты перед русско-японской, первой мировой и фильмы перед Великой Отечественной войной потрясают своим «шапкозакидательством». Что японцы, что немцы представляются чем-то вроде тараканов...
Отлаженная успешная подрывная работа чужих разведок (американской, английской и немецкой) на русской территории: осуществление ими диверсий, о которых наша страна даже не догадывается... (снаряды в русско-японскую, револьверное заряжание винтовок, нехватка заводов ВПК в Первую мировую войну, уничтожение командного состава перед ВОВ)... Всякий раз за наш счет нашими руками и, при этом, в абсолютном неведении, выполняем план наших врагов по уничтожению нашей страны...
Непрофессионализм командного состава. Перегруженные углем корабли, нежелание разрабатывать войсковые операции и, тем паче, детально расписывать участие каждого подразделения и рода войск в Русско-японскую. Примерно то же в Первую мировую войну... даже Куропаткин, бездарно сдавший Русско-японскую, вновь руководит большим участком фронта в Первую мировую; командный состав РККА, который как огня боится предпринимать что-либо без одобрения ставки.
Доверчивость, граничащая с преступной простотой. Вот здесь разница. Царь Николай II доверял подчиненным и никак не перепроверял предложенную информацию... Иосиф Сталин, напротив, сам старался разобраться во всем... Только так и уцелели пушка Грабина, Т-34, гвардейские минометы «Катюша»...
Откаты, как предательство. Русско-японская: крейсер «Варяг» – техзадание на производство без схемы и чертежа корабля!!! Подобную роль выполнял карьерный рост некомпетентных руководителей в годы репрессий. Таким образом, вместо отсталости в вооружении враги перед Великой Отечественной войной добивались невозможности эффективно использовать имеющиеся современные средства ведения войны.
Контроль за высшими эшелонами государственной власти. В начале века посредством властной вертикали иностранными разведками был устроен прямой контроль за назначениями и планами высшего руководящего состава Российского правительства; при Сталине это им сделать не удалось, но страх репрессий подавил всякую инициативу на местах, что дало эффект, аналогичный предательствам начала века...
Протекционизм... Как Куропаткин смог снова возглавить фронт, на новой войне??? Ничего удивительного, если вопрос решался не по делам, а по связям... А царь... Царь всё доверял... Был уверен, что его «никогда не обманывают»...

Всё вышеизложенное, естественно, не могло не влиять на нижестоящих чинов разного звания и сословия... Появляется брожение умов, саботаж, цветные революции... Потом появляются «неизвестные снайперы» и понеслось: либо стачки и множественные выступления 1903-1905 годов; либо «дела» тех или иных организаций «врагов народа»...
С другой стороны, ослабление доверия власти приводит к плохой дисциплине, плохим знаниям, недостаточному практическому навыку... Когда всем эти заниматься, когда «кипит наш разум возмущённый»?!!
Патриоты Отечества и хотели бы изменить ситуацию, но на пути к Главе Государства было устроено столько препятствий, что пройти их оказалось почти невозможно...

14. Великая Отечественная. Перелом и Победа

Рассмотрев предпосылки поражения наших войск в этих военных кампаниях, перейдем к личностям полководцев последней войны приведших все же страну к ПОБЕДЕ.

Предлагаю провести этот анализ, рассматривая действия и высказывания маршалов Победы – Жукова и Рокоссовского, а также человека, которого оба они считали лучшим командармом Великой Отечественной войны, – Александра Васильевича Горбатова.

Относительно Г. К. Жукова можно, безусловно, сказать, что во всех основных успешных операциях Великой Отечественной войны он участвовал либо как контролирующий представитель Ставки, либо как непосредственно командующий одного из задействованных фронтов.

К. К. Рокоссовский не был представителем Ставки, но его послужной список тоже восхищает. Ниже предлагается ознакомиться с ним (по статье в http://yandex.ru/turbo/proza.ru/s/2013/06/15/771):
«Родился Казимир Ксавьерьевич Рокоссовский (это его настоящее имя и отчество) в 1896 году в Варшаве. Отец его – инспектор варшавской железной дороги, поляк из обедневшего шляхетского рода, мать его – учительница, белоруска. Крещён Казимир Ксавьерьевич Рокоссовский был в православную веру.
По оговору был арестован в 1937 году, провёл почти три года в застенках НКВД, где, несмотря на пытки, никого не оговорил и не признался в несовершённых преступлениях. В «Крестах» его дважды выводили на расстрел, но он не дрогнул. Вышел оттуда со сломанными рёбрами, выбитыми зубами, раздробленными костями пальцев ног, но не сломленным.
В марте 1941 года его, как и еще более 200 бывших командиров РККА, по прошению маршала Тимошенко освободили от заключения.
В первые же дни Великой Отечественной войны войска под его руководством проявили чудеса храбрости: его 9-тый мехкорпус, в отличие от многих других, успешно сопротивлялся врагу, перекрыв ему путь на Киев...
Рокоссовский К.К. из частей отступающих трёх армий, создал 16 армию и стал её командующим. Эта армия смогла разблокировать окружение советских армий под Смоленском...
По приказу командующего фронта Конева прибыл в Вязьму со штабом, но там не оказалось ни одной войсковой части...
Вышел из окружения, собрав по дороге несколько отступавших из Вяземского котла частей, и... сформировал из них «группу Рокоссовского», которая встала стеной на Волоколамском направлении, закрыв путь на Москву до прибытия резервных частей из Средней Азии и Сибири.
Получив подкрепления, армия Рокоссовского в жестоких боях, длившихся более полугода, отстояла подмосковные рубежи на Истре, Красной Поляне, Крюково.
В битве за Москву Рокоссовский К.К. был тяжело ранен, но после лечения был направлен с 16 армией на Сталинградский фронт...
В битве под Сталинградом, К. К. Рокоссовский командовал Донским фронтом, который участвовал в окружении 6-й армии прославленного фельдмаршала Ф. фон Паулюса и в пленении самого фельдмаршала и всей его армии. Всего в плен тогда попали более 110 тысяч немецких солдат, офицеров и генералов. Своё личное оружие фельдмаршал отдал только в руки К. К. Рокоссовского, чем подтвердил своё к нему уважение.
За эту операцию К. К. Рокоссовский получил орден Суворова. В начале 1943 года К. К. Рокоссовский был назначен руководителем Центрального фронта, которому предстояло остановить наступление немцев в районе Курска. Рокоссовский проявил себя блестящим стратегом, который всё точно рассчитал и подготовил войска к длительной обороне – укрыл в земле личный состав и технику.
Разведка доложила точное время наступления немецких войск. Время не ждало, и К. К. Рокоссовский вместе с Г. К. Жуковым самостоятельно приняли решение о проведении артиллерийской контрподготовки.
Это деморализовало противника, который потерял часть техники и личного состава, и послужило предвестником победы над врагом...
В Белорусской операции Рокоссовский командовал 1-Белорусским фронтом. Операция «Багратион» была разработана К. К. Рокоссовским, и он отстоял её перед верховным главнокомандующим Сталиным – наступление в двух направлениях.
Операция дала потрясающие результаты – была взята в плен более 90 тысячная группировка противника, которую провели по улицам Москвы, чтобы убедить союзников в правдивости слухов о массовом пленении немцев.
За эту блестящую операцию К. К. Рокоссовский был награждён Звездой Героя Советского Союза и получил звание маршала. Интересный факт – на территории Белоруссии и Польши бойцы Рокоссовского освободили огромное количество заключённых концлагерей. Яркие впечатления об этих событиях описал сам Рокоссовский в своей книге «Солдатский долг». Не написал он только там, что пережил, когда не мог помочь сражающейся с немцами Варшаве во время Варшавского восстания, когда гитлеровцы уничтожили половину жителей, а город старались сравнять с землёй...
А дальше доподлинно исторический факт – маршал К. К. Рокоссовский был переведён Сталиным командующим 2-м Белорусским фронтом, т.е. ему было отказано во взятии Берлина. На вопрос Рокоссовского, почему такая немилость, Сталин нашёл множество оправдательных объяснений. Для руководства 1-м Белорусским фронтом был назначен Г. К.Жуков.
На самом же деле, скорее всего, разгадка этой перестановки проста. Брать логово фашизма и получить лавры победителя должен был русский полководец с русской фамилией, не имевший дворянских корней, и тем более выбитых в застенках НКВД зубов...
В дальнейшем, при получении им второго звания Героя Советского Союза, Рокоссовский К.К. вынужден был изменить место своего рождения, заменив Варшаву на Великие Луки, где одно время проживала его семья, а имя и отчество он изменил ещё раньше. Так безопасней было выживать в годы Гражданской войны и революции...
В СССР К. К. Рокоссовский фактически повторил судьбу Г. К. Жукова. Отказался очернить своих руководителей и считал, что Армия не должна заниматься политикой. После конфликта с Н.С. Хрущёвым в 1962 году был окончательно снят с должности заместителя Министра Обороны СССР...
Свою жизнь прожил, словно прошёл по острию ножа. Шаг влево – расстрел, шаг вправо – расстрел. Так погибли советские генералы в первые дни войны потому, что отступили с передовой. Рокоссовский знал, что ему не простят самой невинной промашки. Припомнят тогда и то, чего никогда не было. В НКВД он значился, как японский и польский шпион. Даже после войны Рокоссовский носил с собой пистолет на случай внезапного ареста. Родным говорил, что больше я им не дамся. Испытать ещё раз унижение человеческого достоинства без всяких на то оснований, он не хотел. Считал, что лучше умереть...
Интересный факт: в военных архивах нет ни одного документа, подписанного Рокоссовским, о расстреле на фронте своих офицеров, тогда, как у других «маршалов победы», их полно. Не подписывал он «расстрельные» списки. Воевавшие с ним могли рассчитывать на его защиту от произвола...»
Рокоссовский К.К. свой долг солдата выполнил с честью. Задача народа воздать должное легендарному герою двух войн – сохранить добрую о нём память: создать музей его имени, где будут представлены личные вещи героя, поставить достойный его имени памятник, назвать площади и улицы городов его именем, а главное посвящать молодёжь, какой ценой досталась победа над фашизмом советскому народу...

Вот такой он был – маршал Победы Константин Константинович Рокоссовский.

Теперь перейдем к третьему герою нашего повествования: Александру Васильевичу Горбатову.
Скажем о нем словами маршалов Победы:
«Александр Васильевич Горбатов — человек интересный. Смелый, вдумчивый военачальник, страстный последователь Суворова, он выше всего в боевых действиях ставил внезапность, стремительность, броски на большие расстояния с выходом во фланг и тыл противнику. Горбатов и в быту вёл себя по-суворовски — отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла. Горбатов ещё в юности дал клятву никогда не пьянствовать, не курить и не сквернословить. Этой клятве он оставался верен всю жизнь». (К. К. Рокоссовский)
«В составе Брянского фронта наиболее энергично наступала 3-я армия под командованием генерала А. В. Горбатова, который на протяжении всей войны превосходно справлялся с ролью командующего армией. И можно сказать: он вполне мог бы успешно справиться и с командованием фронтом. Но за его прямоту, за резкость суждений он не нравился высшему руководству. Особенно против него был настроен Берия, который абсолютно незаслуженно продержал его в тюрьме несколько лет». (Г. К. Жуков)

За свою полувековую карьеру Горбатов не потерпел ни одного тяжёлого поражения, не оклеветал и не «подсидел» ни одного сослуживца, ни разу не поднял руку на подчинённых, не запятнал честь своего мундира недостойным поступком. Именно поэтому Александр Васильевич стал одним из самых любимых простыми солдатами генералов периода Великой Отечественной войны... Армия, которой командовал Горбатов, имела наименьшее количество потерь личного состава, а по результативности была одна из лучших...
Г. К. Жуков, который терпеть не мог ослушания и оспаривания своих приказаний, поразмыслив, согласился с генералом Горбатовым и план наступления на Орел, уже утвержденный Сталиным, был пересмотрен. И вскоре город Орел был освобожден советскими войсками с минимальными потерями...

Как пример его успешных действий:
Во время берлинской операции войска 9-й немецкой армии генерала Буссе численностью в 200 тыс. солдат и офицеров ринулись на запад в тылы Конева. На их пути встала 3 армия генерала Горбатова. Горбатов действовал не только быстро, но и чрезвычайно смело. Он не захотел просто занять удобные для защиты узкие промежутки между озер. Он опасался, что немцы, видя неприступность его обороны, могут повернуть и отыскать слабые места в обороне соседей. Для того, чтобы спровоцировать немецкое командование на прямую атаку именно в направлении его армии, он выдвинул свои боевые порядки на менее удобные позиции, оставив линию озер за спиной. И этот замысел удался. Немцы ринулись на 3-ю армию всей своей огромной массой. Процитируем самого А.В. Горбатова:
«Нетрудно было догадаться, что 29 апреля противник обрушится на нас всей массой живой силы и огня. Ожидая этого, мы хорошо окопались и запаслись патронами. Действительно, с рассветом немцы перешли в наступление более плотными боевыми порядками и атаковали не цепями, а колоннами. Военного разума в этом уже не оставалось нисколько. Храбрости — тоже. Их гнали вперед отчаяние и, конечно, стрелявшие им в спину фашистские заградительные отряды. Трудно себе представить этот бой в редком сосновом бору без единого кустика! Наши войска стреляли лежа, с упора, уверенно и метко. Противник же шел во весь рост и стрелял на ходу, неточно, не видя цели. Вся двенадцатикилометровая полоса перед нами была усеяна трупами врагов...
До темноты весь личный состав войск — солдаты, сержанты, офицеры, не исключая генералов, — совершал экскурсии за свой передний край обороны. Перед нашими глазами предстало жуткое зрелище: на первых трех сотнях метров трупы лежали сплошь, один за другим — это был результат ружейно-автоматно-пулеметного огня; на следующих семистах метрах людские трупы лежали вперемешку с конскими — это была работа минометчиков и отчасти пулеметчиков; на следующих двух километрах трупы людей располагались отдельными группами — результат работы артиллеристов. Все пространство было завалено исправной и подбитой техникой. На поле осталось 122 танка и самоходки, 1482 орудия и миномета, 9198 автомашин».
Какие потери были у немцев в результате этой операции, и сколько бойцов потеряла армия Горбатов? Сам генерал, в тот момент, считал, что имел дело с вражеской группировкой численностью 60-80 тыс. (Как впоследствии оказалось, она насчитывала 200 тыс. человек), которую, конечно, истребил не полностью. Историки считают, что перед его позициями полегло не менее чем 100 тыс. солдат и офицеров вермахта. Вероятно, это было одно из самых страшных смертоубийств за всю войну. Но это было адекватное возмездие за тяжкие потери Западного и Калининского фронтов, понесенные от 9 армии Вермахта в 1942-43 годах под Ржевом и Вязьмой...
Каковы же наши потери в этом сражении? По данным Алексея Исаева 3-я армия за все время боев (не только в этом эпизоде) под Берлином потеряла 854 человека убитыми, 2412 человек ранеными и 53 пропавшими без вести.

И еще один характерный пример. Будучи уже в Польше, Горбатов дал распоряжение отправить в Донбасс тысячи тонн крепежного леса для восстановления шахт. А был приказ Сталина о запрете вывоза леса. Кто-то донес, и Сталин прислал комиссию разбираться. При докладе главы комиссии Сталин уточнил: «А он знал, что нельзя?». Тот: «Знал, товарищ Сталин. Он сам мне в этом признался». Вот тогда-то Сталин и произнес: «Да, это на него похоже... Горбатова только могила исправит», после чего приказал расследование прекратить, дело сдать в архив.


14.1. Основные качества полководцев-победителей.

1) ДОВЕРИЕ И ТРЕБОВАТЕЛЬНОСТЬ
Г. К. Жуков:
«Г. К. Жуков поторопился осмотреть все поле битвы собственными глазами, проконтролировать сделанное. Маршал, как мы узнали за войну, руководствовался золотым правилом «доверяй, но проверяй»«...
«Если же Г. К. Жуков имел дело с офицером, то тогда ожидал от него чудес. Офицерские погоны в глазах маршала отделяли их обладателя от остальных, простых смертных. Нет ни малейшего сомнения в том, что высокая требовательность во всем и ко всем, включая самого себя, секрет успеха Жуковского руководства. Но, ей-Богу, было смешно, когда он со свирепым видом распекал кого-нибудь за пустяк, виновный должен был чувствовать себя по крайней мере отъявленным государственным преступником. Это было смешно, грубо говоря, Георгий Константинович был готов стрелять из пушки по воробьям»...
«Когда заревели тысячи орудий, и началось Курское побоище, Жуков как бы отошел от дел. Маршала было не узнать – он выглядел сторонним наблюдателем происходившего на Центральном фронте, где 5 июля его застигло начало немецкого наступления. Наверное, впечатление было обманчивым, Жуков, несомненно, вмешался бы, если его как представителя Ставки не устроило что-либо в действиях фронта Рокоссовского. Сражение, однако, развивалось, как задумано, что было более чем достаточной компенсацией маршалу за многотрудные месяцы подготовки»...
«Курское побоище пришлось на начало третьего года войны. Канула в прошлое гибель безличных солдат за безымянные высоты. Каждая победа имела своих героев, а неудача – конкретных виновников. <...> От него крепко досталось победителям в Прохоровском сражении Ротмистрову и командующему 5-й гвардейской армией А. С. Жадову за тяжкие ненужные потери»...
«Георгий Константинович пробыл у Конева неделю с небольшим, налаживая расстроившиеся дела. На войне так бывает – хвост вытянул, нос увяз. Пока Г. К. Жуков выправлял положение здесь, Ватутин остался без присмотра, и немцы дали как следует 1-му Украинскому фронту. И мы рванулись к нему»...
«...К сожалению, в полосе 3-й армии ушло около двух суток на прорыв сильнейших позиций немцев. У них было время укрепиться. <...> Я издалека наблюдал за Жуковым. Видимо, маршал надеялся на быстрый прорыв и распорядился держать свой «виллис» под рукой, ехать вперед буквально в боевых порядках пехоты. Не получилось... Набычившись, неторопливо прогуливался, изредка подзывая генералов и офицеров, которые ему что-то докладывали. Громадный контраст с его поведением на других фронтах, когда он непосредственно вмешивался в руководство операциями. Он полностью доверял Горбатову и Рокоссовскому и не хотел мешать им. Ненужные споры были бы неизбежны. Тот и другой генералы говорили с Жуковым на равных, не заискивали и не смущались, что случалось не очень часто. Авторитет Жукова и уже один его вид подавлял во фронтовой обстановке очень и очень многих высоких начальников. Хорошо это или плохо, не берусь судить»...

[После устроенной И.В. Сталиным размолвки между маршалами Победы, когда одного сняли с Берлинского направления, а другого поставили на него. Поездка ради расставления точек над i...]
«Утром Георгий Константинович закончил дела у Чуйкова и не сел, а ввалился в «мерседес». Тронулись. Он вдруг обнял меня и, невнятно выговаривая слова, сказал: «Сашка, я тебя люблю. Если что, посылай их на...» Я оторопел. Георгий Константинович с битвы под Москвой не позволял себе выражаться... Только пролепетал: «Товарищ маршал, не мешайте, угодим в кювет». Жуков убрал руку и продремал до самого штаба. В штабе фронта уже дожидались Рокоссовский, много генералов. Рассказывали, что на вечере выступали они оба, делились воспоминаниями о службе в кавалерии в молодости. Вышли оживленные, обнялись, простились»...
«Показатель мастерства Красной Армии значительно вырос <...> В отличие от прежних времен Георгий Константинович практически не покидал своего командного пункта. Страшная машина войны управлялась им из-за письменного стола, из служебного кабинета, рядом мощный узел связи. Он больше не мотался по штабам частей и соединений, не ползал по переднему краю. Нужные генералы вызывались в штаб фронта. Этого стиля работы Г. К. Жуков отныне придерживался до самого конца войны».

К.К.Рокоссовский:
«Даже в своих статьях и публичных выступлениях он избегал слова «Я». Старался поменять на «мы»...»

«Пели «Стеньку Разина». Подошла строфа: «Чтобы не было раздора Между вольными людьми…»
– Святые слова! – сказал Рокоссовский.
– Почему святые? – спросил я.
– Потому что на войне все совершает коллектив.
– А командующий?
– Командующий всегда должен это помнить. И подбирать коллектив, подбирать людей. И давать им развернуться.
– А сам?
– Сам может оставаться незаметным. Но видеть все. И быть большим психологом».

«Если вы хотите лучше узнать офицера, прислушайтесь к тому, что он говорит о своих подчиненных. Подлинный командир всегда сумеет оценить их вклад в общее дело трудной борьбы с врагом, воздать людям должное.
Изучение характера подчиненных командиров – необходимейшая сторона подготовки к бою. Почему? Потому что в этих характерах – тоже резервы командующего. Это дело кропотливое, а у нас тогда времени было в обрез».

«Маршал Рокоссовский (как и маршал Жуков) уважал Иосифа Виссарионовича. Не таил на него обиды за годы, проведенные в неволе. И даже когда началась борьба с культом личности Сталина, он отказался присоединиться к обличительной кампании, начатой Хрущевым, за что в 1962 году был снят с поста заместителя министра обороны…»
«После смерти Сталина он рассорился с Хрущевым, практически послав его по краткому адресу, когда тот предложил написать «густо-черное» про Сталина. Он, бывший дворянин, проведший три года под реальными пытками в реальных застенках НКВД, заявил в ответ, что «товарищ Сталин для меня святой»«.

А вот случай, описанный разведчицей под его командованием:
«Среди всех наших маршалов у него наименьший процент потерь был. Он никогда зря, на авось, солдат в наступление не бросал. Поэтому, когда я первый раз пошла в тыл врага, я не боялась, что попаду под трибунал, если вдруг что-то не получится. А я ведь тогда, по существу, не выполнила задание. Как получилось? Я очень четко выполнила инструкции: несколько раз проверила, есть опасность или нет. И когда поняла, что нет у меня уверенности в отсутствии опасности, пришла к выводу, что надо возвращаться. И ушла, вспомнив, что Рокоссовский мне все время говорил: ему напрасные жертвы не нужны.
А случилось так: там два раза менялся знак, который указывал нам, что в этом месте можно переходить нейтральную полосу. Два раза! У меня было всего несколько минут, чтобы принять решение. И я решила: нет, не пойду, пусть лучше трибунал за невыполненное задание. А позже выяснилось, что там, на месте сигнальщика находился человек, который на немцев работал. Когда я вернулась, маршал мне сказал: «Молодец! И не только молодец, Вы, оказывается, еще и умница». А будь на его месте какой-нибудь другой командующий, мог бы и под трибунал отдать. И когда потом я принимала решения, всегда вспоминала его слова. О том, что не нужны напрасные жертвы».

2) БОРЬБА ПРОТИВ НАПРАСНЫХ ЖЕРТВ ЛИЧНОГО СОСТАВА И ТЕХНИКИ.

Г. К. Жуков:
«В качестве средства личной обороны Георгию Константиновичу было выдано противотанковое ружье, которое не вмещаясь в машину, вылезало дулом на улицу... Нелепое противотанковое ружье Жуков во время битвы под Москвой приказал сдать. Отдать в часть, на которую наползали немецкие танки, а отбиваться особенно было нечем»...
«Г. К. Жуков как член Ставки и сам решительно требовал воевать с умом, беречь людей. Вы упомянули о том, как Г. К. Жуков от себя подверг уничтожительной критике Ротмистрова и Жадова, а в журнале я прочитал, как зорко следила Ставка за тем, чтобы напрасно не губить людей. Текст документа показателен:
«Танковая группа 3 гв. ТА в количестве 110 танков в боях за высоту 264,6 потеряла 100 танков, т. е., по существу, была уничтожена противником. Этот из ряда вон выходящий случай произошел в условиях общего отхода противника... Гибель такого большого количества наших танков в течение нескольких часов свидетельствует... о бездействии командармов, бросивших танки на произвол судьбы без всякой поддержки»...
«В конце июля 1943 года на болховском и орловском направлениях развернулись тяжелейшие сражения. 26 июля в полосе 11-й гвардейской армии ввели в бой 4-ю танковую армию под руководством И. Х. Баграмяна с задачей совместно прорвать вражескую оборону. С самого начала мы понесли тяжелые, малооправданные потери. 4-я ТА армия потеряла 84 процента танков Т-34 и 46 процентов танков Т-70, всего в армии было 652 танка. Продвижение было не столь значительным и куплено чрезмерной ценой. Тем не менее, Баграмян представил достигнутое великой победой в докладах в Ставку.
Далее я написал в своей книге: «28-го (июля) был важный разговор по ВЧ с Верховным Главнокомандующим. Он выразил удовлетворение действиями армии в Орловской операции и выделил нам крупное пополнение, чтобы поддержать наступление». Окрыленный Баграмян отправился в войска, чтобы форсировать наступление. От этого занятия его внезапно оторвал срочный вызов на КП армии, куда совершенно неожиданно прибыл Жуков. Прибыл на два дня в эту армию, оставив Воронежский фронт.
«Когда я прилетел на КП, – писал Баграмян, – то понял, что Георгий Константинович явно не в духе. Мое радужное настроение, вызванное похвалой Верховного и его обещанием помочь пополнением, как рукой сняло. Довольно сухо поздоровавшись, маршал резко спросил:
– Как это ты, Иван Христофорович, опытный генерал, уговорил своего командующего фронтом Василия Даниловича Соколовского принять явно неправильное решение – ввести 4-ю танковую армию на неблагоприятном для массированных действий танков болховском направлений, а не на хатанецком, где явно можно было бы добиться гораздо больших успехов? Идет третий год войны, пора бы уже научиться воевать и беречь людей и технику!»
Сталин любил и покрывал Баграмяна... Дело кончилось тем, что Жуков отправился в 4-ю танковую армию, а «позже я узнал, – заканчивает Баграмян, – с каким искренним желанием помочь Георгий Константинович, порою рискуя жизнью, осматривал самые важные участки фронта наступления – 4-й танковой армии». Весь опыт и сердце маршала-солдата восстали против того, чтобы бушевавшее здесь и на сопредельных фронтах жесточайшее сражение превратилось еще и в самое кровопролитное».
Водитель Жуково Александр Бучин: Баграмян пишет, что Жуков «помогал» ему, а как именно это делал, «позже я узнал». Я видел это собственными глазами, видел в каком виде маршал возвращался с передовой. Кто мешал самому Баграмяну ползать по передовой, толстый живот? У него были солидные «социалистические накопления», как говаривали тогда о толстобрюхих. Георгий Константинович не взял с собой на рекогносцировки этого командарма. Я был свидетелем только отдаленных раскатов жуковского гнева, когда он вышел из штаба и цыкнул на Баграмяна, на полусогнутых сунувшегося было за ним. Откровенно говоря, мне до слез было жалко Георгия Константиновича. Ослепленный яростью, он отправился туда, где мог быть поражен ружейно-пулеметным огнем»...
«Жуков на моих глазах резко отчитывал командиров всех уровней за потери, требовал беречь людей»...
«Г. К. Жукову все же удалось на «подопечных» ему фронтах снизить потери. Выполнявшие стратегическую операцию «Румянцев» Воронежский и Степной фронты, имевшие 1144 тысячи человек, потеряли 255566 человек. Ширина фронта наступления 300-400 километров, глубина продвижения 140 километров. Одновременно Брянский, Центральный и часть Западного фронта выполняли стратегическую операцию «Кутузов». В ней было задействовано примерно столько же личного состава – 1288 тысяч человек, но потери достигли 430 тысяч человек. Почти такая же ширина фронта наступления – 400 километров и глубина продвижения 150 километров. Продолжительность операции «Румянцев» 21 сутки, «Кутузов» – 38 суток. Вот и вывод: выполняя аналогичные задачи равными силами, Жуков понес потери почти на 200 тысяч человек меньше. Вот что такое военный гений»...
«Авантюристы, подняв восстание в Варшаве, надеялись захватить город и закрепиться в нем. Прием для нас не новый: во время летнего наступления банды Армии Крайовой бросались то на Вильнюс, то на Львов, спеша захватить эти города до подхода наших. Немцы разгоняли их, и города с боями и жертвами брала Красная Армия. Такая же ситуация сложилась с Варшавой. Мы знали о категорическом приказе Москвы – во имя добрых отношений с братским народом помочь повстанцам!
Нельзя было в угоду авантюристам и дилетантам в военном деле подвергать бессмысленному избиению войска в тщетных попытках пробиться к Варшаве. Тем более что главари восстания, бросая на немецкие танки варшавян, отталкивали руку помощи, которую из последних сил протягивал 1-й Белорусский. Одновременно паны, забравшиеся в глубокие бункеры, завыли на весь свет о том, что будто бы они брошены на произвол судьбы. Причитания эти насквозь лицемерные, однако производили впечатление на тех, кто не знал обстановки из первых рук. Наверное, даже на Сталина, требовавшего атаковать и атаковать. Он думал, что тем самым забивает сваи в основание какой-то демократической Польши. Наконец Жуков и Рокоссовский взорвались, доложив в Ставку: хватит наступать. Хватит губить людей. В начале октября последовал вызов непокорных маршалов в Москву. Обоих.
Разъяренный Сталин со свитой – Молотовым, Берией и Маленковым – встретил предложения Жукова и Рокоссовского в штыки. Выслуживаясь перед Верховным, самозваные стратеги Молотов и Берия забросали маршалов увесистыми упреками за то, что они-де останавливают наступление победоносных войск. Берия еще иронически присовокупил: «Жуков считает, что все мы здесь витаем в облаках и, не знаем, что делается на фронтах». Он определенно занимался подстрекательством Сталина.
Жуков как отрезал: «Это наступление нам не даст ничего, кроме жертв». Он указал, что Варшаву нужно брать по-иному, с юго-запада, обходом. Рокоссовский, хотя и не очень решительно, поддержал Жукова. На упрек Георгия Константиновича, когда они остались вдвоем, Рокоссовский мудро ответил:
«А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения. Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончиться. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках». Тут, как говорится, крыть нечем. Жуков, тем не менее, отстоял свою точку зрения»...
Американский полковник У. Спар в книге «Жуков: возвышение и падение великого полководца», в главе посвященной именно этой октябрьской конфронтации 1944 года привел как показатель основной черты характера маршала: «Он «шел на «Вы», даже если этим «Вы» был И. В. Сталин. Георгий Константинович твердо отстаивал перед Сталиным свои взгляды. Пусть это было во вред Жукову, но несло благо стране. Суть тогдашнего опасного спора Жукова в Ставке – требование маршала беречь солдат. По этой и только этой причине наступление было остановлено. Пренебрегая личной безопасностью, маршал пекся о безопасности тех, кем Ставка была готова пожертвовать во имя дружбы с народами Европы, во имя напыщенных лозунгов, оборачивающихся очередным кровопусканием для России». Именно эту черту характера Жукова не упустил американский аналитик У. Спар, который ко многим годам службы в армии США добавил 14 лет работы в ЦРУ по советской тематике.
«Советский народ в достатке обеспечил войска лучшей по тому времени боевой техникой. Преобладающее большинство сержантов и солдат уже побывало в боях. Это были люди, как говорится, «понюхавшие порох», обстрелянные, привыкшие к трудным походам. Сейчас у них было одно стремление – скорее доконать врага. Ни трудности, ни опасности не смущали их. Но мы-то обязаны были думать, как уберечь этих замечательных людей. Обидно и горько терять солдат в начале войны. Но на пороге победы терять героев, которые прошли через страшные испытания, тысячи километров прошагали под огнем, три с половиной года рисковали жизнью, чтобы своими руками завоевать родной стране мир... Командиры и политработники получили от Жукова категорический наказ: «Добиваться выполнения задачи с минимальными потерями, беречь каждого человека!»...
«Превосходство Красной Армии было очевидным и не вызывало ни малейших сомнений. Другое дело, как разумно распорядиться им. Думаю, что этим был прежде всего озабочен Г. К. Жуков в завершающие месяцы войны. Иначе ничем не объяснить паузу в боевых действиях на 1-м Белорусском, затянувшуюся почти до середины января 1945 года. Да, в Восточной Пруссии, севернее нас, и южнее, в Венгрии, на Балканах, бушевали лютые сражения, наш фронт на главном, берлинском направлении молчал. Оживал только по ночам его тыл.
В кромешной темноте самых длинных ночей года шло перемещение сил и средств вперед. Жуков довольно часто объезжал районы сосредоточения войск. Было что-то величественное, таинственное и устрашающее в ночных маршах могучей техники 1945 года. Рычание двигателей тяжелых танков, САУ и артиллерийских тягачей. Разноцветные, вспыхивающие на миг огоньки карманных фонариков офицеров и регулировщиков. После войны историки подсчитали – фронт располагал 4000 танков и САУ (это в составе танковых армий и корпусов, не считая танки непосредственной поддержки пехоты, а их было еще около тысячи), на позиции становилось более 10 000 орудий. Грозную технику размещали в основном на завислинских оперативных плацдармах – «северном» (Магнушевском) и «южном» (вблизи города Пулава).
В эти недели напряженной подготовки маршал много раз побывал в районе обоих плацдармов.
Основные удары должны были наноситься порядком южнее Варшавы, а напротив города и непосредственно южнее его специальные подразделения сосредоточивали две ложные танковые армии. Соорудили даже почти сорокакилометровую железнодорожную ветку, по которой гоняли составы с макетами танков и орудий к Варшаве. Как почти всегда на той войне, немцев провели за нос – они заглотили блесну и соответственно расположили войска, обратив особое внимание на подготовку отражения атаки «танков» из фанеры, досок и картона.
Причины выяснились позднее, и о них нужно сказать, ибо это показатель мастерства Красной Армии по сравнению с вермахтом.
   ...В начале наступления артподготовка длилась всего полчаса. Почему? Жуков сэкономил снаряды, которые скоро ох как пригодились! Почему первой пошла царица полей, матушка пехота? Маршал тем самым сохранил танки, которые вошли в прорыв только на третий день наступления через проходы, пробитые бессмертными пехотинцами. Когда обе наши танковые армии – 1-я и 2-я гвардейские рванулись вперед, участь немцев в Варшаве была решена. Выступив в основном с южного, магнушевского плацдарма, они потоком шириной свыше ста километров устремились на запад. Оставшуюся уже в глубоком тылу Варшаву мы освободили 17 января. На радость варшавянам, среди наших солдат мелькали фигуры в конфедератках, в город вступила и 1-я армия Войска Польского.
 Если бы не этот маневр? Если бы немцы смогли отойти и занять заранее укрепленные позиции? Взять хотя бы Мезерицкий укрепленный район, прикрывавший кратчайшее направление на Берлин. Междуречье Варты и Одера изрезала и изуродовала система долговременных укреплений. Чудовищные доты со стальными колпаками остались безмолвными памятниками несбывшихся надежд обескровить Красную Армию. Наши героические войска упредили немцев, опоздавших посадить в укрепления свои гарнизоны»...
«Если проткнули немецкий фронт здесь, тогда какие разговоры. Еще рывок, и мы в Берлине!»
Историк, интервьюировавший водителя Жукова, сказал: «Именно этого ожидали немцы. Но Жуков счел необходимым до возобновления марша на Берлин освободить от нависшей угрозы правый фланг фронта, разгромить врага в Померании. Уже в начале февраля из десяти армий 1-го Белорусского только неполные четыре остались на берлинском направлении, остальные шесть (включая обе танковые) развернулись фронтом на север. Жуков поступил абсолютно правильно, добивая немцев в Померании, он приблизил конец Берлина. Он посрамил наших легкомысленных оптимистов, не понимавших, что безоглядное наступление на Берлин без ликвидации померанской группировки – авантюра.
Когда исход сражения в Померании был очевиден, Геббельс записал 15 марта в своем дневнике: «Фюрер непрерывно указывал на то, что советский удар будет направлен против Померании, и выступил против мнения экспертов, что этот удар будет направлен на Берлин. К сожалению, это его мнение, которое было основано больше на интуиции, чем на опыте, не было подкреплено четкими приказами... Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года... При разработке планов окружения Москвы... А именно: идти прямо на столицу врага, не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время».
Жуков не просчитался. И сохранил: и жизни, и силы».

К.К. Рокоссовский:
«Рокоссовский много раз говорил: «Напрасные жертвы не нужны»...
«Рокоссовский-стратег был одним из немногих, кто смел возражать Сталину. Он трезво оценивал обстановку, обладал уникальным даром предвидения, не лез на рожон, устилая землю трупами своих солдат»...
А. В. Горбатов:
«В июне 1943 генерал был назначен командующим 3-й армией. Командующий фронтом талантливый военачальник М.М. Попов ознакомил Горбатова с положением дел в армии:
«Врылась в землю, засиделась в обороне, в прошлом провела ряд неудачных наступательных операций... Не буду характеризовать командиров, чтобы не привязывать Вашего мнения к своему. Скажу одно: безнадежных нет. Нужна работа и работа, — как с генералами, так и с солдатами»«. Такая армия досталась ему...
До начала наступления на Орел оставалось две недели. 3-й армии отводилась вспомогательная роль — обеспечить фланг 63-й армии, имевшей несравненно больше сил и средств, наступавшей в более узкой полосе. И тут новый командарм поразил всех — и представителя Ставки Г. К. Жукова, и свой штаб. И, как выяснилось вскоре, и немцев. Горбатов предложил отвести 3-й армии самостоятельный участок прорыва с форсированием реки Зуши.
«Сначала Г.К. Жуков отнесся с недоверием и к моим опасениям и к моим предложениям, а относительно ввода в полосе 3-й армии танкового корпуса и армии даже заметил с усмешкой:
— Вы, товарищ Горбатов, все хотите по-кавалерийски, налетом, шапками закидать противника.
Подумав немного, сказал:
— Пожалуй, это было бы неплохо, но планирование уже закончено, а до наступления осталось мало времени, и третья армия не успеет изготовиться.
 Я заверил, что успеем».
В кратчайший срок Горбатов смог оценить солдат и руководство своей армии, в котором не поменял никого и с которым дошел до Победы. Армия показала, на что способны русские люди, когда получают достойного предводителя.
План Горбатова вполне оправдался. 5 августа Орел был освобожден. В тот же день в Москве впервые в истории Великой Отечественной войны был дан салют в честь освобождения Орла и Белгорода».

«Рокоссовский повысил голос: «Смирно! Приказываю: 3-й армии продолжить наступление на Бобруйск. Повторите приказ!»
Горбатов твердо ответил: «Стоять «смирно» буду, а армию на тот свет не поведу!»
К счастью, вскоре дело замяли. Подтвердилась правота командующего армией...
В мемуарах Рокоссовский писал: «Поступок Александра Васильевича только возвысил его в моих глазах».

«Горбатов отказался при форсировании Днепра бросать свои части в самоубийственную атаку. Сказал: «Пусть лучше моя голова полетит, но корпус сохраним!»
А всего через пару дней, когда обстановка поменялась в нашу пользу, умелым налетом разгромил фашистов и завоевал плацдарм для переправы»...

Генерала армии Александра Васильевича Горбатова личный состав уважительно называл «Батей» и говорил о нём с гордостью: «Этот генерал бережёт наши жизни».

А вот как Александр Васильевич заступился за вдовицу:
«В 1942 году генералу доложили, что один из особистов приказал разобрать деревенскую избу вдовы на бревна. Бревна понадобились, чтобы перекрыть скаты блиндажа для особого отдела.
Генерал доковылял до особиста и принялся без лишних слов лупить того своей тяжеленной палкой куда попадет.
Особист еле унес ноги, а крепкая суковатая палка генерала переломилась. О ЧП тут же донесли в центр. Дошла история и до товарища Сталина.
Доложили, правда, добросовестно, все как было. И про переломленную палку генерала. И про разобранную вдовью избушку.
На вопрос Берии, что же теперь делать с опальным командиром вождь помолчал и сказал:
- Что делать, что делать… Отправьте товарищу Горбатову хорошую легкую трость. А то мы на него особистов не напасемся.
Берия скривился, но Сталинский наказ выполнил. Горбатов, получив тросточку, тоже намек понял и больше рукоприкладством не занимался».

Смел и прям был Горбатов и в разговоре в ноябре 1942 года с членом ГКО, секретарем ЦК ВКП (б) Г.М. Маленковым. «Скажите, товарищ Горбатов, почему мы оказались на Волге?» — спрашивает он у Горбатова, уже имевшего большой авторитет в армии.
Поначалу генерал отвечает общими фразами, но затем переходит к сути вещей:
«Основной причиной неудач является то, что нам не хватает квалифицированных кадров... Кто ведает этим вопросом в Главном управлении кадров НКО?.. Саша Румянцев. По-моему, генерал Румянцев больше подходит для роли следователя, чем для роли заместителя Верховного Главнокомандующего по кадрам... Идет война, соединения несут потери, получают пополнение...
Все они способны умереть за нашу Родину, но, к сожалению, не умеют бить врага, и в округах их этому не учат. А происходит все это потому, что этим руководит Ефим Афанасьевич Щаденко. Нужно заменить его седовласым и хотя бы безруким или безногим генералом, который знает в деле толк».
Генералы А. Румянцев и Е. Щаденко от своих постов были освобождены.

Несмотря на трехлетнее заключение, Александр Василевич Горбатов до конца своих дней считал Сталина достойным Верховным Главнокомандующим.

А вот имя его самого первые 9 изданий «Воспоминаний маршала Г.К. Жукова» цензура вырезала из текста...

В марте 1950 года Горбатов неожиданно для себя получает назначение командующим Воздушно-десантными войсками. На одном из учений он стал свидетелем схождения в воздухе двух парашютистов. Отметив мужество десантников, всё же решил разобраться в причинах случившегося и ряда других похожих случаев. Убедившись, что подобные инциденты происходили с куполами парашютов новой системы, несмотря на мощное противодействие промышленности и недовольство военного руководства, Горбатов добился, чтобы на вооружение ВДВ поступали проверенные парашюты предыдущей серии, которые хоть и дороже в производстве, но гораздо надёжнее.
Для командующего, как и на войне, цена человеческой жизни была выше амбиций и ведомственных интересов. Таким же образом Александр Васильевич добился отмены снабжения войск ненужными или устаревшими образцами вооружения и экипировки.

И всё-таки одной из главных заслуг на данном посту, десантники по праву считают, умение Горбатова разбираться в людях. Именно он заметил командира 37-го гвардейского воздушно-десантного корпуса Василия Маргелова. И поставил его вместо себя, удалившись на командование Прибалтийского военного округа...

3) ПОВЫШЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ КОМПЕТЕНЦИЙ

«В семьях Жукова и Рокоссовского хранятся одинаковые снимки 1924 года, на которых изображены учащиеся Кавалерийских курсов усовершенствования командного состава конницы РККА в Ленинграде. В среднем ряду стоят молодые командиры кавалерийских полков: приехавший из Забайкалья Рокоссовский и прибывший c Украины Жуков. Как вспоминал позже Константин Константинович, учились они «со всей страстью». «Жуков как никто отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату – все ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего», – писал Рокоссовский».

А.В. Горбатов

В октябре 1941 года Горбатов назначен командиром 226-й стрелковой дивизии, отступившей к Харькову... По восемь — десять часов проводились тактические занятия с солдатами и командирами, стрельбы от зари и до зари, а также борьба с распространившимся мнением о непобедимости противника.
Чтобы внести перелом в сложившееся положение дел, Горбатов по собственной инициативе организует один за другим несколько внезапных ударов по немцам, уже самоуверенным, отсиживающимся зимой в деревнях и селах, между которыми оставались большие промежутки, не занятые войсками. Возглавляет эти рискованные вылазки сам, хорошо понимая, что в случае плена обратной дороги ему, недавно возвращенному с Колымы, не будет.
Количество захваченных Горбатовым трофеев и пленных удивило командование армией. В декабре 1941 года командарм В.Н. Гордов вручил Горбатову генеральскую папаху и орден Красного Знамени. Ряд новшеств, введенных Горбатовым в методы и способы ведения боя, были затем включены в Боевой устав пехоты (БУП - 1942 г.).
Александр Васильевич убеждается, что в тех случаях, когда знающий общую картину сражения командир дивизии сам определяет объекты для частных операций, силы и время для внезапного нападения — «противник имел обычно потери в два, три, а то и в четыре раза больше, чем мы».
«Другое дело, когда тебе издалека все распишут... В этих случаях результат почти всегда бывал один: мы не имели успеха и несли потери в два-три раза больше, чем противник».

Особое значение Горбатов, при недостатке собственного боекомплекта, придавал умелому использованию оружия и боеприпасов, захваченных у хорошо снабжавшихся немцев.

Горбатов требовал от своих командиров точных знаний о противнике, о собственных соседях, предложений об активных действиях:
«Я обошел передний край каждой дивизии... Лишь, выслушав все ответы на вопросы — мои и прибывших со мной генералов и офицеров, — я давал указания. Если ответы казались мне неудачными, помогал наводящими вопросами, добиваясь, чтобы подчиненные сами приходили к правильной мысли».

В своих мемуарах Александр Васильевич пишет: «Сейчас, много лет спустя, невольно задумываешься, в чем же заключалась основная причина успешных действий войск 3-й армии. Ведь армия ни разу не находилась в резерве Ставки, не была и во втором эшелоне фронта, имела малочисленные дивизии и вместе с тем добивалась больших успехов при сравнительно малых потерях в людях, технике и в вооружении. Что способствовало этому? Прежде всего, возросшее мастерство, знание своего дела и понимание воинского долга, а самое главное — доблесть и героизм рядовых, сержантов, офицеров и генералов».

В дивизиях Горбатова каждый промежуток между боями использовался для творчески продуманных учений. Этой части полководческого искусства много внимания уделено в его книге «Годы и войны».

4) ОТНОШЕНИЯ К НАСЕЛЕНИЮ ТЕРРИТОРИЙ ОСВОБОЖДЕННЫХ СОВЕТСКОЙ АРМИЕЙ.

Войска неукоснительно руководствовались приказом Ставки Верховного Главнокомандования от 9 августа 1944 года: «Не считать трофеями и запретить изымать на территории Польши у частных владельцев, кооперативных организаций, промышленных предприятий и у городских властей какое бы то ни было принадлежащее им имущество, оборудование и транспорт». Это положение распространялось на немецкие склады с «награбленным у польского населения» имуществом, которое толковалось очень широко – продовольствие, медикаменты, гурты скота, строительные материалы, транспорт, заводское оборудование и т. д. Составители приказа совершенно упускали из виду, что генерал-губернаторство изобиловало интендантскими складами, питавшими Восточный фронт, куда свозилось потребное для питания вермахта со всей Европы. Коротко говоря, Польша была тылом, базой обслуживания немецких армий, воевавших против нас...
Ставка не входила в истинное положение вещей, а предписывала обнаруженные склады и прочее имущество «брать под охрану и передавать по акту органам польской власти». Больше того, «в тех случаях, когда на территории Польши польские владельцы поместий, производственных предприятий и торговых заведений отсутствуют (в том числе и в связи с бегством этих лиц с отступившими немецкими войсками), принадлежащее им и оставленное на месте имущество (зерно и другое продовольствие, скот, готовая продукция, оборудование и сырье, продукция предприятий и т. д.) надлежит немедленно брать под охрану и передавать по актам органам польской власти». Нарушителей ждало строжайшее наказание, вплоть «до предания суду военного трибунала всех лиц, независимо от звания и должностного положения». Подписано: Сталин.
Приказ был доведен до сведения офицерского состава, старшин, и, естественно, охотников нарушать его не находилось.
Благородные цели войны диктовали поведение, исполненное благородства...
Водитель Жукова Александр Бучин: «Я бы сказал наше поведение было рыцарским, и не боюсь этого слова. 27-летний младший лейтенант Саша Бучин, во всяком случае, не меньше думал о своих боевых товарищах и себе. Он приготовился к встрече с «заграницей». Оглядел себя в зеркале: диагоналевые бриджи, отглаженная гимнастерка х/б, естественно, б/у, терпимо изношенная. Начищенные сверх меры кирзовые сапоги. Младший лейтенант остался доволен и широко улыбнулся своему отражению в зеркале. Освободитель!
...
Почти сразу пришлось расстаться с представлением о том, что все на освобожденной заграничной земле готовы по-братски обнять нас и прижать к груди. Мой бравый, отутюженный и нарядный (в собственных глазах!) вид никого не удивлял и не трогал, местные жители в массе были одеты много лучше...
Далеко не все, видимо, в Польше понимали, что фашисты готовили одну судьбу для всех славян – быть рабами, непокорных ждал крематорий...
Жуков сразу после взятия Люблина съездил в Майданек. Я был в отлучке, и маршала отвез в лагерь вместе с Лидой Захаровой один из наших водителей – Витя Давыдов. Лида рассказывала мне, что Георгий Константинович был потрясен до глубины души немецкими зверствами. Сама она не могла без слез говорить об увиденном. Улучив время, я с ребятами отправился в Майданек.
Еще не успели предать земле трупы погибших, в громадном рве еще лежали трупы убитых выстрелами в затылок советских военнопленных, но заметно опустели недавно переполненные склады, куда немцы собирали одежду и обувь убитых. Мы, по простоте душевной, решили было, что толпы местных жителей сбегались в это страшное место, чтобы поклониться загубленным, среди убитых наверняка должны были быть и жители Люблина... Может быть, кое-кто пришел и для этого, но у основной массы цели были иные... Нам навстречу шли нагруженные, как верблюды, поляки. Люблинцы тащили корзинами, мешками из гигантского сарая обувь погибших... Говорили, что, когда наши вошли в лагерь, там было 850 тысяч пар обуви – от детских ботиночек до модных туфель и рабочих сапог...
Поражало и то, что мы почти не видели читающих поляков. «Что они, враги слова печатного?» – как-то недоуменно вырвалось у Георгия Константиновича. Да и книг нам почти не попадалось ни в пустых немецких домах, ни в жилищах местных жителей...
Мы пришли в обывательскую Европу носителями высшей культуры, в которой превыше всего ценились знания. В Польше, насколько мы могли судить, молились мелочной торговле. На каждом шагу натыкались на торгашей, что-то продававших, менявших и по этому случаю пытавшихся вступать в контакт с нами – нельзя ли хоть чем-нибудь поживиться у Красной Армии. Торгашеский дух пронизывал всю страну...
Чем дальше мы шли по Польше, тем лучше понимали и другое: Красная Армия вскрыла тыл немецкого Восточного фронта, питавшего вермахт в войне против нас. Приняв за чистую монету разговоры чуть ли не о любви местного населения к нам, мы на первых порах торопились улыбаться, протягивать руки и прочее. Прием обычно был холодноватый. Как-то с приятелем мы проезжали на «виллисе» по улице Гнезно и услышали громкую музыку, доносившуюся из большого дома. Остановились, вошли. В зале отплясывала польская молодежь. Но потанцевать нам не удалось, барышни жались, глядели на нас как на зверей...
Это Польша. Потом была Румыния. Бывший союзник Гитлера, воевавший против нас на фронтах войны... Мы испытывали злость и душевную боль за горе и страдание нашей страны. Виновники этого были перед нами. Но... Красная Армия не опускается до мести! Тем более что румынские правители, объявили о том, что Румыния объявила войну Германии»...
Теперь о том, что происходило в самой Германии. Уже 11 мая 1945 года Жуков отдает приказ по войскам фронта: «Для расположения войск в новом районе использовать казармы, лагеря и разного рода бараки. При недостатке таких помещений расположить войска в лесах биваком. При расположении войск и штабов выселения местного населения не производить»...

5) ПРОЗОРЛИВОСТЬ
Помните, выше мы говорили, что прозорливость была свойственна Александру Васильевичу Суворову...

Посмотрим, обладали ли этим качеством трое наших прославленных полководцев?

Вот о чем рассказал нам водитель Жукова Александр Бусин: «Мы побывали у командарма Баграмяна. Командарм предложил послать впереди проводником адъютанта капитана на ГАЗ-61. То ли от усталости, то ли по какой другой причине Георгий Константинович, обычно полагавшийся на себя, уступил. Поехали. Довольно скоро Жуков насторожился, стал напряженно всматриваться в дорогу, а ночь темная. Внезапно он тронул меня за руку: «Посигналь этому, чтобы встал».
Остановились. Капитан подбежал к нашей машине. Жуков резко: «Ты куда везешь?» Ошалевший капитан пустился в путаные рассуждения. Вконец разозлившийся Георгий Константинович бросил: «Мы на нейтральной полосе! Скажи Баграмяну, чтобы он выгнал тебя!»
Все ехавшие как в нашей машине, так и машине сопровождения убедились, что избежали страшной опасности – заехать к немцам. Спасла удивительная способность Жукова ориентироваться в любых обстоятельствах».

«Мы затемно подвезли комфронта поближе к НП (наблюдательному пункту) армии Рокоссовского, размещавшемуся на высотке, поросшей кустарником. С рассветом разгорелся бой, грохот нарастал. Ушли и скрылись танки с десантом. Над головой плыл непрерывный, оглушающий рев: это наши несравненные Илы девятками штурмовали вражеские позиции. Самолетов было множество. В тот раз мы впервые увидели, как штурмовики применяли реактивные снаряды, оставлявшие дымный след...
Вдруг очередная наша девятка самолетов чуть не над нашими головами залпом ударила по высоте, на которой был наш НП. Мы оцепенели, высота вспухла разрывами серии реактивных снарядов. Первая мысль: все, конец! Но вскоре вернулся оживленный Жуков с Рокоссовским. С ними группа генералов и офицеров. Оказалось, что штурмовики по ошибке обстреляли не ту цель, и только реакция Рокоссовского спасла положение – он интуитивно почувствовал, что их накроют, и, буквально в последний момент, крикнул: «В щель!»
Когда всё вокруг грохочет почувствовать сердцем «дружеский» огонь - дорогого стоит. Явно в этом проявилась прозорливость К.К. Рокоссовского: Богом данное чувствознание сердечное.

«День за днем, неделя за неделей Жуков объезжал Курский выступ. Он вникал в мельчайшие детали строительства укреплений, установки заграждений. На моих глазах Георгий Константинович здорово озадачил саперов, предложив минировать местность шагах в пятидесяти от окопов и между ними. Я не специалист в этих делах, но так и непонятно, почему саперы сначала упирались. Потом, когда немцев отбили, Жуков снова объезжал некоторые из тех же районов, сильно изменившихся, обгоревшая земля, везде памятники прозорливости маршала: выгоревшие коробки немецких танков, прорвавших было наш передний край и нашедших гибель на минных полях в глубине обороны».

«Поведение Жукова резко изменилось, когда после благополучного фронта Рокоссовского мы перебрались севернее, на сопредельный Брянский фронт. Два дня он объезжал войска, изготовившиеся к наступлению, а 11 июля лазил по-пластунски с биноклем по передовой, проверяя правильность выбора местности для наступления танкового корпуса. Немцы заметили и открыли беглый минометный огонь. Жуков оказался на волосок от гибели. Ребята из охраны, с безмерным восхищением рассказывали, что маршала спасла сноровка, сделавшая бы честь младшему командиру. Они честно признались, что не обладали такой быстротой реакции»...

«Решение о роковой поездке Ватутина поддержал Крайнюков, представитель Военного Совета. Жуков был против отлучки комфронта. О чем и написал в своих «Воспоминаниях». Однако цензоры ГлавПУРа, изъяли упоминание об этом из текста книги...»

После примирения с К.К. Рокоссовским, когда Сталин сместил последнего с руководства фронтом, наступающим на Берлин:
«Вышли оживленные, обнялись, простились, а когда мы тронулись, Георгий Константинович, вопреки привычке усевшийся сзади, затих, помрачнел. Был Туман, слабый гололед. Регулировщица с карабином сделала жест, останавливая машину. Представитель Военного Совета Бедов, сидевший рядом, говорит: «Давай, жми!» Вдруг с заднего сиденья голос Жукова: «Стой! Сейчас ударит по колесам». Остановились. Бедов рысью помчался объясняться с бдительной девчонкой. Вернулся, запыхавшись. Жуков оказался прав. Поехали...
Тут Жуков сказал совершенно трезвым голосом: «Бучин, теперь ты в ответе за все», - и заснул мертвым сном. Проспал до самого Седльце».
Что значит: «Ты в ответе за всё?». Это может значить только одно: он умел и следил за своим сердцем, а, следовательно, и за вразумлениями от Бога!

Неудивительно, что в армии его сравнивали с Суворовым:
«О многом переговорили в те дни мои товарищи по службе и я. Все были на большом подъеме – немцев и путавшихся под ногами мадьяр вышвыривали за пределы Отечества. Что Карпаты, подумаешь, горный хребет в Европе, мы были готовы штурмовать, образно говоря, Гималаи и Анды. В успехе не сомневались. Русский солдат с маршалом Жуковым пройдет везде, как в свое время Суворов прошел Альпы. В это истово верили все мы без исключения, тогдашняя военная молодежь».

«Г.К. Жуков был награжден вновь учрежденным орденом «Победа». Орденский знак за № 1. Крайнюков в мемуарах проскрипел: «Чего греха таить, порой и желаемое выдавалось за действительность. Маршал Жуков... слишком оптимистично смотрел на обстановку. Наше весеннее наступление увенчалось не только победой советского оружия, но и блестящей победой советской стратегии, советской военной мысли, основанной на ленинской науке побеждать». Вот так!
Водитель Г.К. Жукова Александр Бусин прокомментировал это так: «Не слышали мы на фронте о такой «ленинской науке». Это я как фронтовик говорю. Знали – к победе ведет великий полководец, народный герой – Г. К. Жуков».
Как о Суворове, как о Кутузове говорили в прошедшие времена: так же солдаты говорили о маршале Жукове!!!
А вот как о Константине Константиновиче Рокоссовском отзывался сам Сталин:
«В ходе войны Сталин назвал Маршала Суворовым Красной Армии. Он стал вторым – после Шапошникова – человеком, к которому Сталин обращался по имени-отчеству».

«Интересно, что в первые годы войны Сталин неоднократно повторял с грустью: «У нас нет Гинденбургов…» (отчего этот немецкий генерал-фельдмаршал так запал ему в душу?). Лишь летом 1944 года, после того, как в Белоруссии громадная немецкая группировка была разбита в пух и прах, вождь восхитился: «У нас нет Гинденбургов, но у нас есть Рокоссовский!»«

«Даже враги признавали его полководческий дар. В частности, немецкий фельдмаршал Эрнст Буш говорил: «Если нашего Роммеля называют лисом пустынь, то Рокоссовского можно назвать львом степей и лесов».  Еще немцы называли его «генерал-кинжал» – за острые, неожиданные прорывы, разрывавшие их оборону».
Сам же полководец изъявил свое суворовское кредо так:
«Величайшее счастье для солдата – сознание того, что ты помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжкий и благородный, выше которого нет ничего на земле»!
А уже об Александре Васильевиче Горбатове послушаем мнение самого Константина Константиновича:
«Горбатов – смелый, вдумчивый военачальник, страстный последователь Суворова, он и в быту вел себя по-суворовски – отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла».
Тоже: «Суворов»!

Вот такие были наши прославленные военноначальники. Однако нельзя обойти вниманием и те ошибки, которые допустил Г.К. Жуков относительно выдвижения и поддержки некоторых кандидатур... На них указывает и сам маршал в своих «Воспоминаниях», и его водитель А. Бусин в рассматриваемой нами книге.
«Время постепенно все расставляет по местам, дает объективную оценку «полководческому дару» И. С. Конева. Елена Ржевская в очерке о Г. К. Жукове в 1986 году так описала свою беседу с ним: «Заговорили об опубликованных мемуарах одного военачальника, и Жуков о них с возмущением:
- Ведь это сухость. И ведь как написано. Совершенно несамокритично. Ни одной ошибки у него нет. Операция осуществляется, как по писаному. Ни единой ошибки. А как бы это освежило. Если б взглянуть на это как следует... А какой он тяжелый человек, это я хорошо знаю. И как это он не сказал ни разу о своих ошибках! Его два раза снимали. Он под Вязьмой фронт открыл – настойчиво говорил Жуков. – Шестьсот тысяч попало тогда в плен к немцам. Шестьсот тысяч человек по его вине. И он ни слова об этом. Нигде ни слова. Как будто и не было. Он немцам путь на Москву открыл. Все было оголено. Вы не представляете, что было. Оголено было все, вплоть до Москвы. Его Сталин хотел под военно-полевой суд отдать. Я вступился: «Он еще пригодится. Пусть у меня замом будет»«.
Конев вторично был снят за провал операции под Ржевом зимой 1942/43 года...
А. Бучин: «Это разборки на высшем уровне, а нам были видны результаты коневского командования на красноармейцах... Горько все это...»
...Еще много раз в ходе войны Жуков будет помогать оступающемуся Коневу...
Это тот самый маршал, который будет обвинителем и клеветником на Георгия Константиновича после войны...

Почему же, при всей своей прозорливости, Георгий Константинович не распознал сердце этого человека? И вот здесь мы приходим к главному вопросу всех трех рассматриваемых войн:

15. Вопрос о вере и помощи Божией для достижения Победы.

Но, прежде чем мы перейдем к его рассмотрению, давайте укрепимся верою в заступничество Божие ознакомившись с несколькими историями произошедшими с обычными людьми на той войне.

15.1. Несколько случаев о помощи Божией во время войны простым людям.

История первая.

Рассказал ее священник Валерий Духанин
«При Свято-Троицкой Сергиевой лавре трудится Алексей. В его семье хранится история, произошедшая с его прадедом Семеном во время Второй мировой войны.
В одном из жестоких боев наших солдат подняли в атаку. С вражеской стороны начался сильный обстрел, и, как потом оказалось, в бою этом мало кто выжил. Семен бежал вперед вместе со всеми. Кругом взрывались снаряды, свистели пули. И вот он увидел, что на земле, в грязи, что-то блестит. Оказалось, это лежала икона Божией Матери... Другие солдаты не обращали на нее внимания; кто-то при перебежках даже наступал на святой образ. Семен тут же решил поднять образ Богоматери, наклонился к иконе, чтобы взять ее, и, в этот самый момент, рядом произошел взрыв. Семен получил осколочное ранение в голову и потерял сознание.
Очнулся он в госпитале. Врачи считали, что он не выживет. Семен лежал в какой-то палате и ожидал своего часа. Вдруг он увидел, как открывается дверь... Сияет свет... Входит в белом одеянии Женщина и говорит: «Не переживай, Симеон. Так как ты спас Меня, то Я спасу тебя». На этом видение закончилось, а Семен после этого быстро пошел на поправку. Вопреки ожиданиям врачей, он выжил.
Семен прошел всю войну и впоследствии самым близким рассказывал про случившееся с ним.
Так Божия Матерь спасла человека ради его сердечного желания спасти Ее образ. К сожалению, икону ему так и не удалось поднять, ведь в тот момент он потерял сознание, но само его сердечное желание спасти икону уже нашло отклик Свыше.
После войны Семен отличался достаточно строгой в нравственном смысле жизнью, старался всегда поступать по совести. И хотя он не стал глубоко воцерковленным человеком, но благоговел перед верой в Бога и никогда над святынями не глумился».

История вторая.

Рассказанная монахиней Ариадной... Наталия Владимировна Малышева – удивительный человек. Начала войну в медсанбате, вытаскивала раненых с поля боя, потом – во фронтовой разведке. 18 раз ходила в тыл врага. После войны работала конструктором, участвовала в создании двигателя маневрирования и торможения на орбите для гагаринского «Востока» и других космических кораблей. Затем конструировала двигатель для зенитно-ракетного комплекса С-75. В 1993 году, после почти сорока лет работы в военно-космическом комплексе, Наталия Владимировна приняла монашеский постриг. Монахиня Адриана служила в момент написания поста на подворье Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря в Москве. Взято из: https://pravoslavie.ru/38177.html

«Молилась ли, когда в разведку шла? Да, молитвы были, но свои.
Во время войны я часто говорила себе: «Господи, помоги мне! Пусть все будет так, как Ты скажешь, тогда мне легко будет принять это все. Даже если мне будет трудно, но я Тебя прошу: помоги мне, и пусть все случится так, как Тебе угодно». Вот такая у меня была молитва всегда. В основном про себя ее проговаривала, но иногда и вслух читала. А когда в тыл врага шла, я просто шла, ничего не произносила. Шла и шла. Вот когда надо было решаться и последний шаг делать, уже на чужой территории, когда нужно было собраться с духом – вот тогда и произносила «Господи, помоги». На Него-то и была надежда. Хотя когда я, одетая в крестьянскую одежду, ходила на такие задания, у меня пистолетик был обязательно, а еще приборчик такой, с наушниками (для прослушивания немецких телефонных линий).
Но однажды пистолетик мне не помог... Меня схватили... Немецкий солдат... Я и не заметила, как это случилось. Видно, очень уж обнаглела тогда: три раза ходила на ту сторону, все гладко было, прекрасные результаты, меня очень хвалили. Это как раз на Курской дуге было. Иду я по лесу, возвращаюсь к своим, и вдруг чувствую: что-то не то у меня за спиной. Повернулась – а там немец. Подкрался. Видно, давно следил за мной и знал, что я делала.
А дальше вот что было… Фантастика какая-то. Я ничего не придумываю. Но это похоже на какое-то чудо. Он стоит, а я думаю: по инструкции надо кончать самоубийством, потому что дальше пойдут пытки, расстрел или концлагерь. И я попыталась пистолет вытащить. Но – получила удар по руке, пистолет оказался у него. Я думаю: ну и хорошо, сейчас он меня убьет, и это, Господи, лучше. Тут он так меня взял, повернул спиной к себе. Я опять про себя: пускай убивает. А он – уж не знаю чем, то ли коленом, то ли рукой, – в спину толкнул так, что я упала. И слышу вслед: «С девчонками не воюю». Потом у меня над головой летит мой пистолет, падает где-то впереди меня. «Возьми. Иначе свои расстреляют, если без пистолета вернешься».
Что делать? Я, во-первых, не могла сразу встать: у меня шок был. Но встала, оглянулась, а он идет – только спина видна, длинный такой. Так и ушел. Я рассказала об этом впервые лет через двадцать только. Хватило ума, слава тебе, Господи. А если бы рассказала тогда, меня посадили бы наверняка…»

История третья

Источник: http://www.rusdom.org/node/203

«Николаю Фёдоровичу Сомову - жителю городка Берёзово Тюменской области - часто вспоминаются его молодые годы, когда он в составе знаменитых сибирских полков участвовал в Великой Отечественной войне. Тогда его семья получила похоронку, в которой сообщалось о том, что он, «...командир пулеметного расчёта старший сержант Николай Сомов пал смертью храбрых в боях за освобождение подмосковного города Можайска»...
А я остался, жив! И помог мне выжить святитель Николай. С раннего детства бабушка моя Аграфена Тихоновна брала меня с собой на богослужение в нашу приходскую церковь. И каждый раз ставила свечку у старинной иконы, на которой был изображён святитель Николай, державший в одной руке меч, а в другой - храм. Глядя на него, она всегда мне говорила: «Это образ Николы Можайского. С ним предки наши Сибирь завоевывали. В память святителя и тебе имя дадено, внучок, запомни это на всю жизнь!».
А спас меня от смерти святитель Николай вот каким образом. В одну из зимних ночей 1941-го мы с Серёгой Паниным находились в боевом дозоре. Серёга задремал, а я слышу, что кто-то ползёт к нам со стороны немецких окопов. Только приподнялся и взялся за пулемёт, как сзади кто-то всадил мне нож под лопатку. Я потерял сознание, но совсем ненадолго. Тут-то и представился мне в ночи седобородый старец в старинном мужицком зипуне. Он подошёл ко мне и говорит: «Не время тебе отдыхать! Друзья твои в беде! Сделаются ли для тебя чужие жизни дороже своей собственной?.. Тебя ждут!». Я и очнулся. Откуда только силы взялись! Схватил пулемет, выскочил из окопа в полный рост и давай поливать фашистов огнём! Да так, что ни один из нападавших живым не ушёл. Добивали атакующих фрицев уже мои однополчане, а я снова потерял сознание и очнулся только через несколько дней во фронтовом госпитале. Тогда же я узнал, что однополчане решили, что я убит и послали домой похоронку. До сих пор где-то под Можайском есть братская могила с моим именем...»

История четвертая

Услышанная мною лично от сына человека, с которым приключилось вот что (рассказ буду вести от имени сына, так как слышал):
«Отец мой тогда молодым пареньком был, комсомольцем, безбожником...
Призвали на войну. Идут они в составе маршевой роты на фронт, но не успели дойти до пункта назначения. Заночевали в брошенном разоренном храме.
Ночь... Отец просыпается и видит: лунный свет через пролом в стене падает внутрь храма и освещает лик Богородицы, изображенный на стене под которой он спал. И вдруг из глаза Богородицы появилась слеза и потекла по ее щеке... «Значит права бабушка!»,— подумал про себя мой отец. И с тех пор стал молиться...
Однажды, это было уже на Курской дуге, перед самой битвой, после такой молитвы отец заснул. И видит во сне Ангела. Ангел извещает ему: «Завтра начнется бой. Ты будешь ранен и попадешь в плен, но не бойся – ты останешься жив».
Проснувшись, отец дал обет Богу, что если всё так и произойдет, то он посвятит свою жизнь Богу.
Всё именно так и произошло. Ранение. Плен. Находился в Норвегии до самого конца войны...
После выхода Норвегии из войны, их всех отправили в эшелонах назад в СССР. Ехали на Родину счастливые, радостные. Приехав, разъехались по домам проведать родных...
Он пытался потом найти товарищей... Но все оказались в советских лагерях... Прямо из дома всех забрали... А он... Он помнил обет данный Богу и, не заезжая домой, отправился в Троице-Сергиеву Лавру. И стал священником».

А теперь, укрепившись верою в помощь Божию, приступим к нашему вопросу. Итак:

15.2. О помощи Божией «верующей» русской армии и «неверующей» армии советской

Как видите, явление помощи Божией в условиях войны бывает нередко. Но мы пойдем дальше и выясним, в чем причина неоказания помощи Божией военноначальникам «верующей» русской армии в Русско-японской войне и Первой мировой войне и, напротив, оказания помощи Божией «неверующей» советской армии в время Великой Отечественной войны.
А начать оное рассмотрение предлагаю с вопроса: почему и откуда вообще явилась беда, которую назвали Мировой войной?

Первая мировая война, как и наша революция, зрела в недрах истории. Европейские государства, христианские по наименованию, а по сути враждебные друг другу (т. е. тем самым ближним за которых «душу Свою положил Христос»), долгое время  взращивали в себе противоречия... В частной жизни европеец был добропорядочным католиком или протестантом, а в гражданской жизни – способным идти на самые разные преступления ради блага своего и только своего государства. Нередко во имя Христа истреблялись целые города и народы... Западная церковь силою оружия проникала в колонии, и это уже было нормальным для европейского сознания... К началу ХХ века в Европе царил дух прагматизма: позитивизм, ницшеанство и фрейдизм правили свой бал; капитал диктовал законы жизни; искусство лишь прикрывало резко обозначившуюся бездуховность... Причины Первой мировой войны кроются в общемировом разложении человеческого духа...
+++
Бездуховность царила в Европе. А что у нас?

К началу Октябрьской революции в России было 48 тысяч приходских храмов и 25 тысяч часовен, в которых служили более 100 тысяч священнослужителей, в том числе около 130 архиереев. Кажется, что вера пронизывала все глубины нашего государства. Уж куда более!!!
К 1941 году осталось чуть больше сотни действующих храмов, и всего 4 епископа. «Вера умерла!» Ведь так можно судить по внешнему признаку... Но так ли это?

Сергей Дроздов, http://proza.ru/2011/02/28/373 , опираясь на эти внешние атрибуты заявляет: «Красная армия, сломавшая хребет германскому вермахту, была, в громадном большинстве своём, атеистической и по своему устройству, и по духу войск.
Лучше всех об  истинном положении дел написал Константин Симонов в своём знаменитом стихотворении 1941 года:
«…Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук, осеняя живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся,
За В БОГА НЕ ВЕРЯЩИХ внуков своих…»

Как ни странно, Сергей Дроздов не заметил, что основная мысль этого стихотворения в другом: «ПРАДЕДЫ МОЛЯТСЯ»!!! Какой смысл молить, просить помощи у того, кого нет??? Но они МОЛЯТСЯ, обращаясь к Тому, кто даже неверующих внуков может обратить ко спасению!

Далее, подчеркивает он, что «у всех солдат германской армии на пряжках тогда было выбито: «Got mit uns» (С нами Бог!). На чьей стороне оказалась Божья помощь и Победа – общеизвестно.
 Мы с Вами видели, что Бог помогает только тем, кто стоит за правое дело. В противном случае — помогает противнику, призвавшего помощь Божию. «Не в силе Бог, а в правде!» – так завещано нашими предками нам, их потомкам! И по этой причине фашистам не помогло призывание Бога!!

Но вернемся к Первой мировой и к Русско-японской войнам. Была ли правда Божия на нашей стороне, за правое ли дело мы сражались?
Да! Тогда почему же мы потерпели поражения в обеих войнах? Для ответа на этот вопрос необходимо вернуться к вопросу о вере...

Господь сказал: «Раньше не просили... Теперь просите, дабы радость ваша была совершенной!!!»
Посмотрим, кто и как просил Бога в Русско-японскую и в Первую мировую...

15.2.1. О помощи Божией в период Русско-японской войны. Икона Божией Матери Порт-Артурская

Приближение войны русские люди чувствовали еще с 1902 года, когда стало известно о заключении союза между Великобританией и Японией... 11 декабря 1903 года, за два месяца до начала Русско-японской войны, в Дальние пещеры Киево-Печерской лавры пришел старик-матрос, участник обороны Севастополя. Он усердно молился о русском флоте...
Однажды во сне ему явилась Пресвятая Богородица, держащая в руках плат, на котором был изображен лик Спасителя. Обе стопы Ее попирали обнаженные и отточенные обоюдоострые мечи. С правой стороны над пречистым ликом Богородицы находился Архистратиг Михаил, с левой – Архангел Гавриил. Над Нею Ангелы держали в облаках царскую корону, увенчанную перекрещивающимися радугами с крестом наверху. Еще выше Бесплотные Силы поддерживали облака, на которых восседал Господь Саваоф; над Ним была надпись по сиянию: «Да будет едино стадо и един Пастырь». Богородица успокоила пораженного страхом матроса и сказала ему:
«России предстоит вскоре очень тяжелая война на берегах далекого моря. Многие скорби ожидают ее. Напиши образ, что видишь сейчас, и отправь его в Порт-Артур. Если образ Мой утвердится в стенах города, то Православие восторжествует над язычеством и русское воинство получит победу, помощь и покровительство». Затем ослепительно-белый, необычайной красоты свет озарил комнату старца и видение исчезло.
С началом Русско-Японской войны в феврале 1904 года были собраны добровольные пожертвования на изготовление иконы по пятаку с человека. Написание образа доверили известному киевскому живописцу П. Ф. Штронде, который отказался от гонорара и работал около четырех недель, под личным надзором матроса Феодора. На Страстной седмице при громадном стечении народа образ был освящен и отправлен в Санкт-Петербург, на попечение адмирала Владимира Павловича Верховского.
Адмирал Верховский мог с легкостью сразу направить икону по назначению, но промедлил и стал выставлять икону на всеобщее обозрение в Санкт-Петербурге, заказал с нее список. Лишь летом 1904 года, уже после нескольких тяжелых поражений, икона была доставлена на Дальний Восток. Императрица Мария Феодоровна поручила доставку иконы в Порт-Артурский собор начальнику Тихоокеанской эскадры вице-адмиралу Н. И. Скрыдлову, который также медлил с этим. По прибытии во Владивосток вице-адмирал обратился к императрице с просьбой о разрешении временно поставить икону во Владивостокском кафедральном соборе. 2 августа во Владивостоке была получена телеграмма о согласии и в тот же день икону в кафедральном соборе принял епископ Владивостокский Евсевий. Позже последовала телеграмма вице-адмирала о невозможности исполнения приказания императрицы. Причиной неисполнения благословения императрицы указывались «активные военные действия в осажденном Порт-Артуре и отсутствие свободных кораблей».
Многие верующие выражали недоумение и неудовольствие промедлением. В октябре(!) узнав о судьбе иконы, 50-летний делопроизводитель императорской охоты, отставной ротмистр лейб-гвардии Уланского Её Величества полка, участник Русско-Турецкой войны 1877—1878 годов, Николай Николаевич Фёдоров взялся доставить подлинную икону в осажденную крепость по благословлению своего духовника, праведного Иоанна Кронштадтского. 7 ноября он прибыл во Владивосток. 21 ноября был совершён молебен, икона помещена в футляр и доставлена на иностранный пароход, следующий в нейтральный порт (поближе к Порт-Артуру), а во Владивостоке был оставлен список на медной доске в натуральную величину.
Однако 11 января 1905 года Федоров сообщил, что икона в город доставлена не была ввиду того, что Порт-Артур к тому времени уже был сдан врагу. Получив разрешение из Петербурга, Федоров отправил образ в действующую армию, где она и пребывала в походной церкви Главнокомандующего.
Святой Иоанн Кронштадтский объяснял поражение России в этой войне небрежением к святыне...

15.2.2.  Кто и что препятствовало верующим людям России получить Божию помощь и победить в Первой мировой войне...

Опять обратимся к статье Сергея Дроздова. Очень серьезные обвинения выдвинуты были им к вере и к благочестию наших предков. Признаюсь, в первый момент не знал, что возразить вопрошающему... Как защитить веру свою по слову Апостола: 1Пет 3:15: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением».

Сложно ответить... Но Господь обещал, что Ин 4:14: «кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную».

«Не вжаждется никогда же», — так звучит это утверждение на церковно-славянском языке. И дал Господь глоток этой живой воды жаждущей душе моей:
И пришел вывод, приведенный уже выше, который разъяснил все недоумения в этом вопросе: 1Кор 2:4-5: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией».

Пока же давайте разберем сам текст:

«...А, вот, в Первую мировую войну в русской армии постоянно пытались использовать чудодейственную силу различных икон для помощи нашим войскам. О том, КАК это делалось и какой эффект давало подробно описывал протопресвитер (т. е. старший священник всех 4000 полковых священников) русской армии Г.И. Шавельский:
«Надежды на сверхъестественную небесную помощь, чудесный разгром врага, в результате молитв и поклонения святым иконам были присущи очень многим деятелям, стоявшим во главе Российской империи и её армии. ДВАЖДЫ в Ставку привозили особо чтимые иконы (по инициативе императрицы, которая полагала, что они помогут переломить ситуацию на фронте).
Разные же сновидцы и предсказатели, которых, к сожалению, всегда слишком много было на нашей русской земле, то и дело сообщали ей чрез ее приближенных или ей непосредственно — о своих вещих снах и видениях, которые иногда сводились к тому, что следует лишь в Ставку или на фронт привезти такую-то Чудотворную икону, и тотчас Господь пошлет армии победу. Императрица принимала такие вещания к сердцу и просила Государя распорядиться о доставлении той или иной Чудотворной иконы в Ставку.
Государь же сообщал мне о желании ее величества. Мое положение в таких случаях бывало очень щекотливым. Отнюдь не отрицая благодатной силы, осеняющей Св. Иконы, я всё же не мог не сознавать, что рекомендуемый способ достижения победы нельзя признать верным и даже безопасным.
У меня стоял в памяти пример пленения филистимлянами Ковчега Завета, который евреи, для обеспечения себе победы, вывезли на поле сражения, и последовавшего при этом разгрома еврейских войск.
Чтобы помощь Божия пришла к нам, мы должны были заслужить ее, а для этого, конечно, недостаточно было привезти в Ставку ту или другую икону. Злоупотребления и даже неосторожность в этой области, не принося пользы военному делу, могли подрывать и убивать веру.
Можно согласиться с тем, что недостаточно было привезти ту или другую икону в Ставку, чтобы получить помощь Божию в войне. Но тогда, уважаемый протопресвитер, объясните, как получить помощь Божию? Вы, приближенный императора Николая II... Разъясните ему: как по правде Божией должно поступать, чтобы получить помощь Божию!

Но меня могли не понять и за выражение несочувствия желанию царицы легко обвинить в неверии. Всё же я несколько раз в осторожной форме высказал Государю свое мнение. Он как будто соглашался со мной и не настаивал на исполнении желания Императрицы.
Таким образом, за всё время пребывания Государя в Ставке всего дважды привозили Чудотворные иконы. В первый раз была привезена Песчанская Икона Божией Матери из Харьковской епархии, во второй — Владимирская Икона Божией Матери из Московского Успенского Собора. На этих событиях я должен остановиться.

И всё??? Вся помощь Протопресвитера русской армии Главнокомандующему состояла в том, чтобы «в осторожной форме» (чтобы не лишиться своего поста) рекомендовать не слушать свою супругу??? Не удивительно, что позже этот, с позволения сказать, протопресвитер получил нелестную характеристику митрополита Вениамина Федченкова, как один из организаторов разложения русской армии! Тем паче, что именно его непосредственные подчиненные возглавили обновленческое движение (священники Александр Введенский, Иоанн Егоров, Александр Боярский – были особо приближенными к протопресвитеру). Все они были привлечены им лично к работе в его ведомстве (при этом даже в конце жизни протопресвитер отзывался о них тепло и оправдывал их отпадение от Церкви(!). Поэтому вторым обвинением Г. Шавельского, прозвучавшем на Сербском соборе было, что именно его паства совершила революцию...
Но послушаем Георгия Шавельского дальше:

В октябре 1915 г. я получил телеграмму от кн. Жевахова из Харьковской губернии, извещавшую меня, что он, по повелению Императрицы, привезет в Ставку такого-то числа Песчанскую Чудотворную Икону Божией Матери.
Поводом к отправлению Иконы в Ставку, как рассказывает, опираясь на «Воспоминания» (Мюнхен 1923 г.) Жевахова, листовка, изданная в 1927 г., послужило следующее: «В 1915 г., во время войны, св. Иоасаф в явлении одному верующему военному врачу по поводу ранее показанных им ужасов, ожидающих Россию, сказал: «Поздно! теперь только одна Матерь Божия может спасти Россию. Владимирский образ Царицы Небесной, которым благословила меня на иночество мать моя, и который ныне пребывает над моею ракою в Белгороде, также и Песчанский образ, что в селе Песках, подле г. Изюма, обретенный мною в бытность мою епископом Белгородским, нужно немедленно доставить на фронт, и пока они там будут находиться, до тех пор милость Божия не оставит Россию. Матери Божией угодно пройти по линиям фронта и покрыть его своим омофором от нападений вражеских. В иконах сих источник благодати. И тогда смилуется Господь по молитвам Матери Своей».
Это сновидение было доложено Жеваховым Императрице.
Когда мы ехали с вокзала, кн. Жевахов спросил меня: почему войска не участвуют во встрече? Я объяснил ему, что войск в Ставке очень мало и, кроме того, и они, и Штаб сейчас очень заняты военной работой, — поэтому, Государь распорядился не делать парада, а просто перевезти Св. Икону в штабную церковь.

Напомню слова Святого Праведного Иоанна Кронштадтского, сказанные о причине поражения в русско-японской войне: «Небрежение к святыни». Тогда это были адмиралы... Теперь, тоже самое, мы видим в лице руководителей военного духовенства...

Жевахов желал, чтобы Икона была отправлена на фронт и пронесена по боевой линии. И Государь, и начальник штаба, ген. М. В. Алексеев, в виду положения фронта, признали это невозможным.

Уж не после ли личных «осторожных» уговоров протопресвитера?

В своих «Воспоминаниях» Жевахов вину за неторжественную встречу и за недопущение Иконы на фронт взвалил на меня. Я будто бы осмелился даже произнести кощунственные слова: «Да разве мыслимо носить эту икону по фронту! В ней пуда два весу... А откуда же людей взять? Мы перегружены здесь работой, с ног валимся. Это Петербург ничего не делает, ему и снятся сны, а нам некогда толковать их, некогда заниматься пустяками». Не помню, чтобы я сказал такие слова. Но что-либо подобное мог сказать, т. к. петербургские сны причинили Ставке немало забот и хлопот.
Затем кн. Жевахов высказал пожелание, чтобы ежедневно перед прибывшей Иконой служился молебен Божией Матери. Я ответил, что у нас и так ежедневно служится молебен Пресвятой Богородице перед иконой из Троицко-Сергиевской Лавры.
— Это особое дело, а перед прибывшей надо другой молебен служить, — возразил мне князь. Я ему ответил, что считаю это лишним, так как, хотя теперь у нас в храме будет две чтимых иконы Божией Матери, но Божия то Матерь остается одна. Ей мы ежедневно и будем молиться. И это князю не понравилось.

Прав ли протопресвитер? В вопросе совершения молебна мы должны принять его правоту. А вот относительно не отправления Иконы на фронт, по действующим фронтам мы не можем принять его позиции за богоугодную.
«Петербургские сны причинили Ставке немало забот и хлопот», — заявил протопресвитер. При этом сам же свидетельствует, что только две чудотворные иконы прибыли в штаб. ДВЕ. ВСЕГО. Так много забот о них? Так сложно отправить по действующим фронтам, повторив поступок Петра I и Кутузова, укрепивший в свое время русское воинство перед решающими сражениями? Но зачем же исполнять волю Божию, да еще и что-то делать, напрягаться? ...

Когда мы выходили из храма, он, остановившись на паперти, с самым серьезным видом обратился ко мне:
— А как вы думаете: не обидится на нас Божия Матерь, что мы Ее икону всё же не очень торжественно встретили. Я, — знаете, — боюсь, как бы от этого худо не вышло...
— Будьте спокойны, князь, — ответил я ему, — Божия Матерь бесконечно мудрее и меня, и вас. Я уверен, что Она не обращает внимания на такие пустяки…

Пустяки??? Не благоговейное отношение к святыне — «пустяки»??? Ответ на это можно увидеть в одной из вышеприведенных военных историй, про образок, который солдат хотел поднять... Уже за одно желание поднять обычный образок Владычицы Небесной он был спасен... А здесь неблагоговейное отношение к святыне и неисполнение воли Божией — «пустяки» ???

Было таких сотни, и некоторым удавалось «доложить» на орден, чин, должность или повышение в ней, смотря по тому, как об этом информированы их величества Анной Александровной Вырубовой. Всё же, коим не удавалось «доложить», обыкновенно апеллировали к нам — причту и даже солдатам-уборщикам. Отказ в докладе обыкновенно формулировался ими, как измена Государю окружавших его лиц, за что постигнут царя и Родину величайшие бедствия.
Подобное впечатление произвел на меня и Жевахов. Когда я увидел, что настоятель храма, в котором пребывает Песчанский образ, по прибытии на ст. Могилев, от иконы отстранен, я сейчас же определил, что он (Жевахов) приехал своей гнусной персоной делать протекцию образу исключительно с тем, чтобы всеподданнейше доложить о каком-нибудь сне благочестивого старца или старицы и получить награду.

Каждый судит по себе... Даже если предположить о сотнях людей с некими известиями... Только два чудотворных образа побывали в Ставке... Князь Жевахов... Сердцем чувствовал потребность помочь русскому воинству... Поэтому и спросил: «Не обидится ли Богородица...» И услышал... ответ от ума...

«После отправления на вокзал Песчанского образа, (опять же без всякого благоговения к Чудотворному образу, как и протопресвитер признал) явились в церковь 5 человек уборщиков и принялись убирать. Ожидая конца уборки, я приводил в порядок свечной ящик. Минут через 30-35 после закрытия храма вдруг раздался частый и сильный стук в железные западные двери. Предполагая, что кто-либо идет в церковь из высочайших особ или высокопоставленных лиц, а сопровождающее их лицо стучит так громко и настойчиво, чтобы скорее открыть, я приказал рабочим моментально свернуться, а сам поспешил к выходу. Когда открыли дверь, то я увидел пред собой с трясущейся нижней губой и перекошенным от злобы лицом Жевахова, который с шипением и слюной набросился на меня, почему мы не отправили на станцию икону — родительское благословение Св. Иоасафа. Я ему на это ответил: «Простите, ваше сиятельство, я иконы только принимаю и храню, а не отправляю. Если вы приехали взять эту икону, пожалуйста, возьмите, т. к. я вас знаю и доложу своему начальству, что она взята вами». Ответив мне: «Да», он быстро прошел на левый клирос к нужной ему иконе. Я следовал вместе с ним и, подойдя к образу, убрал лампаду. После этого Жевахов ударил по левой и правой створке, как бы невидимого врага в правую и левую щеку, закрыл таким образом футляр, схватил его подмышку и, злобно бормоча что-то, пошел к выходу. Сопровождая его, я вышел на паперть храма, где стоял ожидавший Жевахова открытый автомобиль. Тут стояли церковник Семейкин и несколько человек солдат-уборщиков, которые были свидетелями вместе со мной возмутительнейшего обращения Жевахова с этой иконой.
Подойдя к автомобилю, он бросил ее на сиденье, а затем вошел в него, запахнулся в свою Николаевскую шинель и уселся на икону. Когда Семейкин подбежал к нему и крикнул: «На икону сели, ваше сиятельство», то «сиятельство», не обращая внимания на это предупреждение, крикнуло шоферу: «На вокзал», и так уехало. Семейкин, повернувшись ко мне, сказал: «Какой же он сукин сын!» На это я ему ответил: «Вероятно, не получил награды». (Из письма А. Ф. Крыжко)».

Ну, что же... Кто виноват в таком непочтительном отношении к иконе? Князь Жевахов? Да, и его вина здесь есть. Но больше вины на самом протопресвитере, который умело убил несколько наивную, детскую веру князя Жевахова... То, от чего он пытался уберечь Государя-императора, он сделал сам... И, при этом, сам же осудил князя в корыстном интересе к доставке святой иконы... Каждый видит в другом то, что в нем есть... «В чем кого осудишь — в том и сам пребудешь», — говорит народная мудрость...

Изложив слова протопресвитера Георгия Шавельского, Сергей Дроздов продолжает:
«Как видим, Шавельский (хотя он и был высокопоставленным священником) прекрасно понимал, что САМИ ПО СЕБЕ иконы не могут дать нашим войскам победы. «На Бога надейся, а сам НЕ ПЛОШАЙ!!!», говорит старинная солдатская поговорка.
Бог на войне помогает более умелым, активным, дисциплинированным, инициативным, настойчивым в достижении победы. Ленивым, отсталым, разболтанным, плохо подготовленным и слабым духом не помогут никакие священники, молитвы и чудодейственные иконы.

Думаю, в этом мы можем согласиться с автором.

Примеров этому в новой истории несть числа. Возьмите хоть ту же 2-ю Тихоокеанскую эскадру З. Рожественского: и корабли её были освящены по всем правилам, и все молебны о ниспослании победы над «безбожными япошками» отслужены, и попы имелись почти на всех кораблях, и корабельные храмы. А в результате… Японский флот, не имевший НИЧЕГО из этих атрибутов духовной поддержки свыше, наголову разгромил нашу эскадру.

Сложно, что-то возразить... Было. Но, исходя из вышесказанного слова Божия, и на это утверждение ответ нашелся (см. ниже).

В другой раз (весной 1916г.) в Ставку привезли САМУЮ прославленную нашу икону:

(Свидетельствует протопресвитер Г. Шавельский)
«Владимирская икона Божией Матери была привезена в Ставку, в субботу перед праздником Св. Троицы, 28-го мая 1916 года, по желанию Императрицы Александры Федоровны и вел. княгини Елисаветы Федоровны. Ее сопровождали протопресвитер Московского Успенского Собора Н. А. Любимов, протоиерей Н. Пшенишников и протодиакон К. В. Розов. В Могилеве на вокзале она была встречена архиепископом Константином, и крестным ходом, при участии викарного епископа Варлаама, меня и всего городского духовенства, была перенесена в штабную церковь.
В один из следующих дней протопр. Любимов и протодиакон Розов отправились со Св. Иконой на фронт, в район IV армии. По возвращении в Ставку, Св. Икона оставалась в штабной церкви до апреля 1917 года, когда, в виду всё сгущавшихся событий на фронте и в Ставке, она, по приказанию ген. Алексеева, была возвращена на свое место в Московский Успенский Собор».
Как видим, здесь икона была встречена со всевозможным почётом, были отслужены все молебны. Однако это не привело к чудесному повороту в этой несчастной для России войне. Икона находилась в Ставке всё трагическое время весны 1917 года и была свидетелем распада русской армии и краха дисциплины в ней». (На этом текст Сергея Дроздова заканчивается)

«Находилась в ставке...»... А кто из высшего руководства армией молился пред ней, испрашивая помощи Божией и вразумления??? Она «пребывала»... Чисто формальное действие... С формальным служением молебнов перед ней...
Нет, русская армия времен Первой мировой войны была именно в большей части своей НЕВЕРУЮЩЕЙ, особенно в лице своего руководящего состава...
В остальном... Сложно возразить. Но... Вот то слово, которое пришло после указанного отрывка Священного Писания. Повторюсь: 1Кор 2:4-5: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией».

«Вера ваша утверждалась... На силе Божией». В том числе и вера в победу. Должна утверждаться на силе Божией, а не на мудрости человеческой (как в Порт-Артуре), и не сама по себе (как ожидали высшие офицеры и сам будущий святой мученик император Николай II), но действием в Вас «явления Духа и силы». Следовательно, не неким магическим действием без участия человека совершаемым, но вспомоществованием Бога в размышлении и трудах самим человеком совершаемых.
«На Бога надейся, а сам не плошай», говорит русская пословица об этом. И здесь две равновеликие части успешно действующие именно во взаимодействии: «На Бога надейся» – от него и победа, и мысль благая, и обстоятельства. «А сам не плошай» – относительно воинской темы – улучшай и моральные, и физические качества твоего войска, улучшай его оружие и снабжение, повышай собственную тактическую и стратегическую подготовку.
И то, и другое, но по отдельности взятое, чаще всего оберачивается поражением. Только особой милостью Божией «в немощи совершаемой» можно объяснить победу на одной вере (как, в частности, с Тамерланом). В основном Богу угодно, чтобы Его помощь совмещалась с усилиями человеческими... Одни усилия, без помощи Божией, а тем паче вопреки воле Его, приводят только к поражению. Что и доказывают все военные неудачи русских войск во всех войнах, рассмотренных нами.

После описания свидетельств протопресвитера Г. Шавельского, хотелось бы донести до Вас, дорогие читатели, достойный образ пастыря доброго в момент военной опасности.

15.2.3. Пример пастырства доброго над воинством русским. Свт. Иоанн Новгородский.

В начале 1170 года соединённые силы русских князей: владимирского, смоленского, рязанского, муромского и полоцкого, — возглавляемые суздальским княжичем Мстиславом Андреевичем, сыном Андрея Боголюбского, подошли к стенам Новгорода и осадили город. Произошло это во время архиепископства святителя Иоанна Новгородского.
Князья русские восстали против великого Новгорода, задумав разорить его, а своих единокровных и единоверных братий пленить и предать смерти. С большим войском они пришли к городу и, расположившись вокруг, в течение трех дней сильно теснили его.
Осаждавших было несравнимо больше чем защитников города... Поэтому граждане города упали духом; силы их истощались, сильно скорбели и смущались они, ниоткуда не ожидали помощи, – только у Бога просили милости и надеялись на молитвы своего святого архиерея. Последний же, как истинно добрый пастырь, видя приблизившихся волков, готовых расхитить его стадо, стал на страже, неусыпающим оком взирая к Богу, и святыми молитвами своими, как стенами, защищая город. Когда в третью ночь он, по своему обычаю, стоял на молитве перед иконою Господа Иисуса Христа и со слезами просил Владыку об избавлении города, то услышал голос, говорящий ему:
– Иди в церковь Господа Иисуса Христа, что на Ильинской улице, возьми образ Пречистой Богородицы и вынеси его на городские стены против врагов; тотчас тогда увидишь спасение городу.
Услышав сии слова, Илия исполнился неизреченной радости и провел всю ту ночь без сна; утром же он СОЗВАЛ ВСЕХ И РАССКАЗАЛ О СЛУЧИВШЕМСЯ. Слыша то, люди прославляли Бога и Пречистую Его Богоматерь и, КАК БЫ ПОЛУЧИВ НЕКОТОРУЮ ПОМОЩЬ, ВОСПРЯНУЛИ ДУХОМ; архиепископ же послал своего протодиакона с клиром, приказав им принести к себе честную ту икону, а сам с освященным собором начал совершать молебное пение в великой церкви во имя Софии – Божией Премудрости. Посланные, дойдя до церкви Спасовой, где находилась чудотворная икона Пресвятой Богородицы, сперва, по обычаю, поклонились ей, потом хотели взять образ, но не смогли даже и с места сдвинуть его; сколько раз они ни пытались поднять икону, всё-таки это им не удавалось. Тогда они возвратились к архиепископу и поведали ему о том чудном явлении. Взяв всех с собою, архиепископ отправился в Спасову церковь; придя туда, он пал на колени пред иконою Владычицы и молился так:
– О премилостивая Госпоже, Дево Богородице, Ты – упование, надежда и заступница нашему городу, Ты – стена, покров и прибежище всех христиан, посему и мы грешные надеемся на Тебя; молись, Госпоже, Сыну Твоему и Богу нашему за город наш, не предай нас в руки врагов за грехи наши, но услыши плач и воздыхание людей Твоих, пощади нас, как некогда пощадил ниневитян Сын твой за их покаяние, яви и на нас свою милость, Владычице!
Окончив свою молитву, святитель начал молебен, – и когда клирики воспели кондак «Предстательство христиан непостыдное», внезапно честная икона Пречистой Богородицы двинулась сама собою. ВЕСЬ НАРОД, ВИДЯ ТАКОЕ ПОРАЗИТЕЛЬНОЕ ЧУДО, ЕДИНОГЛАСНО ВОСКЛИКНУЛ: «ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ!» А святейший архиепископ, взяв в руки честную икону и, благоговейно облобызав ее, отправился с народом, совершая молебное пение, поднял икону на городскую стену и поставил ее против врагов. В то время неприятели стали всё сильнее теснить город, выпуская на него тучу стрел. И вот, Пресвятая Богородица отвратила лик свой от неприятелей и простерла взоры на город, что было явным знаком великого милосердия Владычицы, являемого людям, бедствующим в осаде. Архиепископ, взглянув на святую икону, УВИДЕЛ НА ОЧАХ БОГОМАТЕРИ СЛЕЗЫ. ВЗЯВ СВОЮ ФЕЛОНЬ, ОН СТАЛ СОБИРАТЬ В НЕЕ КАПЛЮЩИЕ С ИКОНЫ СЛЕЗЫ, ВОЗГЛАСИВ:
– О, ПРЕСЛАВНОЕ ЧУДО – ОТ ДЕРЕВА СУХОГО ИСТЕКАЮТ СЛЕЗЫ! Сим Ты, Царице, даешь нам знамение, что со слезами молишься Сыну Твоему и Богу нашему об избавлении города.
И ВЕСЬ НАРОД, ВИДЯ ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ, ПРОЛИВАЮЩУЮ СЛЕЗЫ, ВОЗОПИЛ К БОГУ С РЫДАНИЕМ И СЕРДЕЧНЫМ УМИЛЕНИЕМ.

Внезапно на неприятелей напал страх, тьма покрыла их, гнев Божий привел их в смятение, и они начали убивать друг друга. Заметив смятение врагов, жители Новгорода отворили городские ворота и с оружием в руках своих устремились на противников; одних из них они посекли мечами, других живыми взяли в плен, и так, с помощью Пресвятой Богородицы, победили все полки вражеские. С этого времени святитель Божий Илия установил в великом Новгороде торжественный праздник предивного Знамения Пресвятой Богородицы и назвал день тот днем избавления и днем наказания, ибо, по молитвам Пресвятой Богородицы, Бог послал избавление гражданам и наказание тем, которые дерзновенно восстали на своих единоплеменных и единоверных братьев и произвели междоусобную брань. С того времени великий Новгород, управляемый своим добрым пастырем, пользовался полным миром и глубокой тишиной.
Не об этом ли говорит нам Священное Писание в паремиях, читаемых в день памяти святителя Иоанна:
«Аз премудрость устроих, совет и разум, и смысл Аз призвах./ Мой совет и утверждение, Мой разум, Моя же крепость./ Аз Мене любящия люблю, ищущие же Мене обрящут благодать. <...> Научаю бо вас истине, да будет о Господе надежда ваша и исполнитеся Духа».

Осталось рассмотреть последний вопрос:

15.2.4. Вопрос о вере наших полководцев Победы

И начнем с воспоминаний о маршале Г. К. Жукове.

Его водитель Александр Бусин в ответ на прямой вопрос историка: «Правильны ли промелькнувшие в нынешней печати утверждения, что Жуков-де возил с собой в машине икону, обращал внимание на церкви и вообще был верующим?» ответил: «Глупости! В мясорубке, в которую постепенно переросло сражение под Ельней, не только о Боге, собственное имя было забыть немудрено. Свидетельствую с чистой совестью – никогда Георгий Константинович ни в чем не проявлял себя как верующий человек. Он был коммунистом, и этим все сказано. Об иконе в машине не могло быть и речи. Я уж бы знал. Вымыслы эти просто смешны. Георгий Константинович был великим человеком, и нечего приписывать ему того, чего не было.
Жуков полагался на собственные, а не на высшие силы. Он нередко повторял известную пословицу: «На Бога надейся, да сам не плошай!» На этом начинались и кончались его хлопоты о помощи высших сил».
Вроде бы на этом исследование и можно закончить. Но... Давайте вспомним. Именно тайное крещение дочери в 1938 году едва не привело к его аресту. Именно так звучало главное обвинение. Поэтому, по отсутствии видимых атрибутов веры, мы не можем с уверенностью сказать, что маршал Победы был неверующим человеком... Этого недостаточно для столь категоричного вывода.
Поэтому продолжим наше исследование...

Архимандрит Кирилл, духовник Троице-Сергиевой лавры передал свидетельство о верующей душе Г. К. Жукова от протоиерея отца Анатолия, который служил в соборе города Ижевска. «Отец Анатолий — пожилой протоиерей, ему уже тогда было около 80 лет. Он к нам приезжал в Лавру, обедал с братиею, и однажды при разговоре он поведал, что во времена войны был в звании генерал-майора, а когда война закончилась, он ушел в отставку, а затем принял сан…
Во время войны, говорил о. Анатолий, я как генерал встречался с маршалом Жуковым, беседовал с ним и однажды спросил, верует ли он в Бога. Жуков мне ответил: «Я верую в Силу Всемогущественную, в Разум Премудрейший, сотворивший такую красоту и гармонию природы, и преклоняюсь перед этим». А отец Анатолий и говорит Жукову. «А вот это то, что Вы признаете, и есть Бог»«.
Когда маршала Василевского спросили, чем выделялся Жуков во время войны среди других маршалов, он ответил: «Суворовским озарением». «По-своему могу объяснить эти слова, — пишет Мария Георгиевна Жукова, дочь прославленного маршала. — Разум Жукова озарялся Богом для принятия правильного решения, так же как у Суворова. Озарение свыше даровано было Суворову по его твердой, живой вере. В этом источник его блистательных побед. Иными словами, озарение — это помощь Божия».
Дочь продолжает: «Верил ли он в Бога? А разве мог неверующий сказать своей семнадцатилетней дочери: «Я скоро умру, ты останешься сиротой, но с того света я буду наблюдать за тобой и в трудную минуту приду». Что это как не вера в вечную жизнь души и в невидимую связь нашего мира с миром загробным? И не только в связь, но и в помощь ушедших нам, живым...
Разве стал бы неверующий человек перед тем, как выехать из Спасских ворот Кремля, принимать Парад Победы, незаметно для других осенять себя крестным знамением?»

Да, для того кто ходил под постоянным пристальным контролем НКВД со стороны Бедова, а позже и Серова (в будущем очередного главы КГБ), наверное невозможно было в открытую пользоваться средствами верующего человека для общения с Богом... Но... Бог зрит на сердце. И если человек в сердце обращается к Богу, то отсутствие видимого обрядового действия не мешает Божией благодати действовать в нем!

Вспоминается по этому поводу такое исправление духовного состояния одной женщины ее духовным отцом, ныне почитаемым многими людьми угодником Божиим. Стоит эта женщина в храме, а муж дома остался: по ее просьбе ремонт делать. После службы подходит она целовать Крест, а священник говорит: «А муж твой где?» – «Дома, ремонт делает». – «Нет», – говорит священник, «это ты дома ремонт делаешь – все мысли во время службы у тебя были о том, как бы муж чего-то неправильно не сделал бы там... А вот муж твой как раз был на службе. Он клеит обои, а сам думает: «Сейчас Евангелие, наверное, читают... А сейчас Великий вход начался...» Так что сердцем своим он здесь пред Богом предстоит, а вот твое сердце от Бога далеко...»

Так что если Георгий Константинович сердцем обращался к Богу, то за это и получал благодать Божию, благие мысли – как вести очередное сражение...
А вот с доверием к другим людям (явная ошибка с Коневым; были и неявные) всё сложнее. Для этого не озарение должно происходить, а взаимообщение с Богом, поиск и рассуждение о воли Божией. Это сложнее. Надо ходить Духом... Скорее всего должно признать, что Георгий Константинович не знал об этом... Да и воспользоваться без участия в Таинствах этим даром невозможно...

Теперь изменим последовательность рассмотрения, и посмотрим на веру лучшего командарма ВОВ Александра Васильевича Горбатова.

Вот что рассказала о нем его внучка Ирина: «В семье маленького Сани Горбатова к кресту, обычно лежащему на божнице в красном углу, относились с большим благоговением и, потеряв его во время ребяческой попытки добыть цветок папоротника, дедушка со слезами и ужасом облазил всю поляну, в поисках этого креста, пока не нашел его и не положил обратно. <...> Дедушка с горечью рассказывал о разрушении церквей в 20-е годы. <...> Скажу о его книге. Она усечена была цензурой до неузнаваемости... Он и так написал достаточно, чтобы не получить маршала и до сих пор слыть неудобным генералом. А его слова А.Т. Твардовскому о том, что он спорил до хрипоты, отстаивая каждое слово своих мемуаров, так как «говорил, простите, правду, лгать не привык»! А знаете какая любимая была у него поговорка? Он произносил ее с горькой иронией: «Крой Митька, Бога нет»... На тумбочке рядом с его кроватью всегда стояла маленькая без оклада очень старая иконка Казанской Богоматери. Уверена, что многие военачальники были истинно верующими людьми, и командовали они тоже теми, кто были тоже истинно верующими, иначе бы не было Победы...
Он спрашивал меня, пионерку, верю ли я в Бога, и, услышав мой ответ, отрицательный, конечно, он сказал: «Смело!». Александр Васильевич был закрытым человеком, но общаться с детьми любил, он ездил по школам и исправительным учреждениям для малолетних с беседами о войне, он хотел, чтобы молодое поколение не забыло войну, как забыли первую мировую. Его мемуары заканчиваются такими словами: «Вспоминая прошлое, я думаю о будущем. Без прошлого нет памяти, без памяти нет Родины». Думаю, что без веры он не смог бы выжить на Колыме, да и в другие страшные периода своей нелегкой жизни...
Александр Васильевич Горбатов был православным, закончил церковно-приходскую школу, а когда его называли старообрядцем, он посмеивался, так как видел, что другим трудно было понять его зарок не пить, не курить и не сквернословить. Он любил повторять: «Дал слово, держи его». В остальном он был обычным человеком, у него было хорошее чувство юмора, он много читал. Любил русскую историческую и классическую и литературу. Читал зарубежных авторов, одним из его любимых писателей был Джек Лондон. Всего Вам хорошего! С уважением к Вам, поднявшему эту тему, внучка генерала Ирина».

Меньше всего мы знаем о вере Константина Константиновича Рокоссовского. Он вообще после тюрьмы был крайне закрытым человеком. По свидетельству ближайших родственников он никогда не затрагивал ни тему веры, ни тему сталинских репрессий. «Только один раз, когда мама спустя много лет после войны спросила его, почему он всегда носит с собой пистолет, сказал: «Если за мной снова придут, живым не дамся»«...

Как сказала внучка А.В. Горбатова: «Без веры, наверное, невозможно было бы выжить на Колыме...». После лагерей и тюрем в марте 1941 года по ходатайству маршала Тимошенко было возвращено на руководящие должности в руководство Красной армии более 200 командиров... Выживших в нечеловеческих условиях... Интересно было бы узнать об их совокупной роли во время Великой Отечественной войны... «Без веры там не выжить...». Возможно, Ирина Александровна права, что Победили истинно верующие люди... Люди для которых общение с Богом, постоянный поиск вразумления Божия было столь же естественным как дышать... Хотя и не имели они возможности явить это в жизни своей... По крайней мере двое из этих спасенных в 1941 году, маршал К. К. Рокоссовский и генерал армии А. В. Горбатов, внесли немалый вклад в достижение Победы...
15.5. Извещение Божие о богоугодности военного служения за правое дело.

На обложке первого дневника рукой Валаамского монаха Иувиана выведено «Келейныя записи иеромонаха Валаамского монастыря отца Иоиля». Записи видений предварены такими словами: «Сии видения были за семь дней до объявления войны Японии — России 1904 года Записаны впервые со слов N. 2 января 1905, а из его тетради переписано иеромонахом Иолем 30 января 1917 года» (Приводятся по публикации в ).

Видение о русско-японской войне.

Когда началась японская война, я усердно молился Господу Богу, чтобы Он утешил наших скорбящих воинов. В молитве я называл воинов своими братьями. И вот, в одну ночь приходит ко мне светлый юноша и говорит:
— Пойдем, и ты увидишь своих братьев.
Мы пошли и остановились на некой горе, с которой видны город и море.
Юноша говорит, указывая рукой к морю: — Вот место, которое называется Порт-Артур.
Тут же около города площадь, и здесь я увидел свои войска, солдат... Увидев, я удивился, что все они стоят не стройными рядами, а какими-то кучками, тут же между ними раненые и больные. Я спросил:
— Что же это такое значит!??
— Это те воины, — сказал юноша, — о которых ты молился и думал, что они в стройных рядах, но они уже готовы к позорному плену. Ты видел, что не дает Господь Царю и русскому народу победы, которой они хотели. Победы не будет ни на море, ни на суше.
(ранее видел дополнение: монах спросил: «Почему же Богу не угодна победа русского войска?» Ангел отвечал: «А разве достойно даровать им победу? Они решат, что это их умением достигнута победа, пойдут по грязным домам, и будет хулиться имя Божие среди язычников...»)

И увидел я, что на море образовался кровавый крест.

Юноша сказал:
— И на море прольется христианская кровь. Победы не будет, но будет та, которую люди не разумеют. Потому что война идет не только с человеком, но и с бесами.
— Значит, они пойдут в плен к язычникам? — сказал тогда я...
Увидев все это, мне стало скорбно, и я сказал:
— Увы, нам грешным, прогневавшим Господа Бога, что мы носим имя христиан, а сами прогневляем своего Создателя! Но, о Господи, пощади нас ради сих страждущих; Вем, Господи, что ты пощадил Ниневию, — ради младенцев.

Тогда юноша, указывая рукою, где стояли солдаты, говорит:
— Видишь, не призрак это, а воистину Ангелы Господни.
И я увидел между страждущими воинами много Ангелов в виде красивых крылатых юношей, держащих в руках ленты и накладывающих их на плечи генералам, офицерам и солдатикам. Ленты были: одни чисто белые, другие красные с золотистыми ветвями и с крестами — на одних восьмиконечными — на других же подобием звезды; крест у всех приходился на груди.
Тут же я видел двух человек, которые ничем не были награждаемы, и я спросил юношу:
— Почему?
— Они на все пороптали.
Потом я спросил:
— Почему у некоторых крест на лентах звездою?
— Это те, которые не православного вероисповедания, но Господь одинаково наградил и их за то, что они исполнили свой долг пред царем и верой православной.
Потом я спросил:
— Почему у одних белые ленты, а у других красно-золотистые?
— Ленты белые на тех, которые умрут теперь, в сражении, как истинные герои, а те, у которых золотистые, пойдут в плен и, возвратившись, понесут позорное поношение. Хотя и они сражались искренно и усердно, но не от них зависело, чтобы быть победе. Награда же сия дана им от Господа Бога, да когда каждый из них предстанет на суд Божий, всем открыто будет Царство небесное. Они не заслужили той скорби, которую должны нести от людей. Теперь видишь, кто каких даров сподобится на земле, кому Ангелы прислуживали, как видишь теперь.
— Ты видел, — сказал юноша, — не скорби, но молись Господу Богу».

Приложение 1. Великое княжество Литовское и Русское в борьбе за объединение вокруг себя русских земель.

ГЕДИМИН
Великий князь литовский Гедимин, преемник своего брата — в. кн. Витеня, за 25 лет (1316-1341) удвоил площадь ВКЛ, мирно объединив разрозненные Полоцкие земли.
В своеи; внутреннеи; политике Гедимин активно опирался на связи с восточными соседями. До него литовское войско представляло собой слабо организованное ополчение, способное лишь на набеги и грабежи. Гедимин перестроил воинское дело по образу русских дружин – превратил его в стройные полки, способные на длительные походы, на осаду замков и городов с применением стенобитных машин. При Гедимине на границе его владений были возведены новые крепости, способные остановить вторжение неприятелей. Причем львиную долю войска составляли русские полки, возглавляемые русскими военачальниками из соседних удельных княжеств.
Две последние жены Гедимина, Ольга и Ева, были православными княгинями. Детям своим он устраивал браки с христианскими владыками. Причем, как правило, православными. Хотя сам Гедимин до конца жизни оставался язычником.
При Гедимине в его новой столице Вильно были построены и католические храмы. Но влияние сторонников римской курии многие годы оставалось слабым. Во многом потому, что основатель литовскои; государственности был непримиримым врагом католического Немецкого ордена, обосновавшегося в Пруссии и Прибалтике.
 Еще до Гедимина власть литовских вождей распространилась на территории соседних русских княжеств. Под контролем литовцев оказались Полоцк, Гродно и Берестий (Брест). И это было только начало мощной экспансии.
 Политическим и военным путем Гедимин присоединил к своему княжеству земли Витебские, Минские, Туровские и Пинские. В своеи; завоевательной политике Гедимин руководствовался принципом: «Не разрушать старины, не вводить новизны». Он позволял местному населению придерживаться прежней веры и не вмешивался в устоявшиеся обычаи. В рабство никого не угонял, а города не превращал в пепелища. Тем, кто помнил нашествие Батыя и его преемников, такая завоевательная политика казалась вполне гуманной.
В конце правления Гедимин обратил свой взор на южнорусские земли. Он организовал походы на Владимир-Волынский и Киев. В 1321 году на реке Ирпени литовцы разбили объединенное войско киевского, переяславского и двух брянских князей.
Постепенно под контролем Гедимина оказалось в разы больше русских земель, чем собственно литовских. В письмах он подписывается: «Гедимин Божьей милостью повелитель литовцев и русских». При Гедимине в Вильно построили первый православный храм, а само население было преимущественно русским.
Таким образом, Гедимина можно смело называть «собирателем» западных и южных русских земель. В этом качестве он стал своеобразным конкурентом московских князей. И вскоре это привело к затяжным конфликтам с ними.
В 1341 году Гедимин пал в бою с тевтонцами. Распорядиться княжеским престолом он не успел, поэтому на власть претендовали сразу семеро его сыновей. Сначала они постарались решить этот сложный вопрос полюбовно и разделили все владения на равные уделы. В столице Вильно сел младший из сыновей Гедимина — Евнутий.
Но русского сценария с дроблением государства на независимые княжества не произошло. Вскоре стало ясно, что реальных претендентов на высшую власть только двое, Ольгерд и Кейстут.

ОЛЬГЕРД

Родные братья Ольгерд и Кейстут отличались от современников преданной и неподкупной дружбой. Что для той эпохи было не очень характерно. Тесному взаимодействию не мешали даже религиозные различия. Ольгерд исповедовал православие, а Кейстут до конца жизни оставался язычником.

Ольгерду изначально принадлежали города Крево и Витебск. Кейстут правил в Троки (Трокай), столице Жмуди, и одновременно владел Гродно и Берестием. Ольгерд сверг Евнутия и провозгласил себя великим князем Литовским и Русским. Кейстут не претендовал на громкие титулы и вполне удовлетворился прежним статусом. На протяжении многих лет между братьями царило полное согласие и взаимопонимание. Кейстут оборонял границы Литвы от Тевтонского ордена, а Ольгерд продолжал политику отца, присоединяя русские земли к своим владениям.

Все московские князья после князя Василия II — потомки Гедимина, хоть и по женской линии, так как матерью Василия II была Софья Витовна, внучка Гедимина. Первыи; русский царь Иван IV Грозный был потомком Гедимина в седьмом колене. Правда, со смертью его сыновей эта ветвь Гедиминовичей пресеклась.

В начале правления Ольгерда духовник его первой жены Марии Витебской Нестор крестил несколько литовцев. Это событие вызвало негодование у многих представителей местной знати, придерживавшейся языческих верований. Влиятельные жрецы потребовали сурового наказания для вероотступников. В итоге в 1347 году мученической смерти были преданы три человека. Впоследствии на месте их казни новая жена Ольгерда Ульяна Тверская заложила храм Святои; Троицы. А казненных причислили к лику святых.

Главным противником Литвы на востоке оказалась Москва. Потому что московские князья также претендовали на роль «собирателей земель». Основным объектом соперничества стал Смоленск, а также возможность влияния на богатые города-республики: Новгород и Псков.
Выбирая между покровительством Москвы и Вильно, псковичи отдавали предпочтение литовскому князю. Благодаря этому Ольгерд смог посадить в Пскове на княжение своего сына Андрея Полоцкого. Проблем не возникло, в том числе и потому, что княжич был крещен по православному обряду.
Смоленск же традиционно связывали торговые отношения с Витебском и Полоцком, которые принадлежали Литве. Да и Москва действовала, скорее как агрессивная Орда, чем перспективный партнер. В 1359 году Смоленское княжество возглавил Святослав Иванович, который стал верным союзником Ольгерда как в походах на Москву, так и в войне против ордена.
Не забывал Ольгерд и о южном направлении. Он присоединил к Литовскому княжеству Чернигово-Северские земли. В главных городах Ольгерд посадил на княжение своих сыновей. А вскоре во власти Литвы оказались и Киево-Подольские земли. Сложнее сложилась ситуация с Галицией и Волынью, на которые претендовал польский король. После длительной борьбы за Литвои; осталась Волынь, а Галиция — за Польшей.
Второи; женои; Ольгерда стала тверская княжна Ульяна Александровна. Таким образом, Литовское княжество сделалось союзником Твери, которая к тому времени являлась одним из главных соперников Московского княжества за господство над восточно-русскими землями. В это время к власти в Москве пришел Дмитрии; Иванович, прозванныи; впоследствии Донским. Энергичный князь повел бескомпромиссную борьбу с Тверью. Но в лице Михаила Александровича Тверского встретил серьезного противника, за спинои; которого стояла могущественная Литва. В итоге конфликт Твери и Москвы вылился в три похода литовцев на восток.

Первый поход Ольгерда состоялся осенью 1368 года. Действовал он быстро и неожиданно. Летописцы отмечали: «Этою-то хитростию он и забрал города и земли и попленил многие страны, воевал он не столько силою, сколько мудростию». Разбив сторожевои; полк, Ольгерд вошел в Москву и осадил Кремль, которыи; незадолго до этого обзавелся каменными стенами. Три дня Ольгерд безуспешно пытался взять цитадель. В итоге литовцы отступили, опустошая по пути окрестности. От похода выиграла Тверь, к которой вернулась часть ранее отторгнутых Москвой территорий.
Во второй поход на Москву Ольгерд отправился в конце 1370 года. Это была месть за разорение тверских владений московским князем. Михаил Тверской лично просил Ольгерда о помощи. Правда, литовцы еще не до конца оправились после сокрушительного поражения в Пруссии. Тем не менее, Ольгерд, заручившись поддержкои; Святослава Смоленского, во второи; раз вторгся на территорию Московского княжества, разграбил несколько городов и вновь осадил Кремль. Но и в этот раз преодолеть каменные стены не удалось.
Добившись перемирия, Ольгерд отступил, посчитав, что его союзнические обязательства перед тверским князем выполнены. Московский князь больше не хотел искушать судьбу и решил подстраховаться от нового вторжения с запада. Он договорился о женитьбе своего двоюродного брата Владимира Дмитриевича на дочери Ольгерда Елене.
Впрочем, этот брак не помешал состояться третьему походу литовцев на Москву в апреле 1372 года. Опять с просьбой об этом выступила Тверь. И Ольгерд, собрав большое войско, двинулся на Москву. Литовцы захватили Дмитров, Торжок и Кашин. Возле Любутска они встретились с московским войском. Но до битвы дело так и не дошло. Через несколько дней было заключено перемирие и определены границы владений между Вильно и Москвой.

Перед смертью Ольгерд успел назначить своим наследником любимого сына Ягайло, сына от второго брака, в обход старшего Андрея Полоцкого, от первого брака и других его старших братьев... Исключительный случай в истории... Сразу вызвавший ряд конфликтов...

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ НА НАЧАЛО ПРАВЛЕНИЯ ЯГАЙЛО ОЛЬГЕРДОВИЧА

Князь Дмитрий Донской стремился к союзу с Великим Княжеством Литовским. Этому способствовал его брат серпуховский князь Владимир Андреевич, с 1371 г. женатый на Елене Ольгердовне, а также группа «русских литвинов», то есть Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Ягайло же в первые годы своего правления осуществлял политическую программу Ольгерда, мечтавшего объединить православную Русь вокруг Вильно.
Между Литвой и Москвой были подготовлены соглашения 1376—1377 гг., которые преследовали далеко идущие политические цели, венчая собой политику Ольгерда по «собиранию русских земель» вокруг Вильно. Помимо союза между ВКЛ и Москвой, скрепленного браком Ягайло и московской княжны, планировалось принятие Литвой православия как официальной религии, в связи с этим устанавливались некоторые, нам неизвестные, договоренности с митрополитом Алексием о положении православной церкви в Великом княжестве Литовском. Однако этот проект не был реализован. В числе причин этого мы видим смерть главных инициаторов – Ольгерда (умер в 1377 г.) и митрополита Алексия (умер в феврале 1378 г.)
Великое княжество Литовское в конце XIV века уже владело (помимо Смоленска) всей Черниговщиной, Новгород-Северскими землями, Киевом, Волынью, то есть это была, по сути, не Литва, это была Юго-Западная Русь. Потому что собственно литовская земля являлась не самым большим княжеством ВКЛ. А государственным языком и делопроизводства в ВКЛ был русский.

ЯГАЙЛО И КЕЙСТУТ

Ягайло, сын Ольгерда, вступил на престол после кончины отца в 1377 году. Такое решение Ольгерда вызвало большое недовольство в Литве, потому что свою Виленскую часть княжества он передал не своему старшему сыну, как это требовалось по установленным правилам, а любимому Ягайло, сыну от второго брака.
Заняв отцовское место на троне, Ягайло быстро понял, как неустойчивы его позиции. Один за другим последовали конфликты с братьями, которые не очень-то принимали его власть и стремились побыстрее отделиться от нового великого князя. Кроме того, старший брат Ягайло, Андрей, княживший в Полоцке, справедливо считал, что именно он должен править в Великом Княжестве Литовском.
Поэтому, первым делом, Ягайло выгнал своих старших братьев, Андрея и Дмитрия Ольгердовичей из Литвы, лишив их уделов, соответственно, Полоцкого и Брянского княжеств. Братья перешли под покровительство Москвы и стали вместе с Дмитрием Донским героями Куликовской битвы.
Однако, самым серьезным противником молодого Ягайло стал его дядя Кейстут. Ведь он управлял половиной литовских земель и половиной армии, поэтому с позиции превосходства в возрасте и жизненного опыта Кейстут старался сохранить в отношениях с Ягайло те же отношения, что и с Ольгердом, т.е. двоевластие.
Желание единолично управлять, но нерешимость самостоятельно выступить против дяди, привело Ягайло к сговору с крестоносцами (договор в Довидишкове). За помощь в борьбе против своего дяди Кейстута Ягайло обещал отдать тевтонцам Жемайтию. Жемайтия – та самая исконная литовская территория, которая лежит на берегу Балтийского моря между Пруссией (то есть Тевтонским орденом) и Ливонией (то есть ливонским ландмайстерством Тевтонского ордена), не давая обеим территориям соединиться наземным коридором воедино. Это была главная головная боль и главная задача Тевтонского ордена – соединиться со своими ливонскими владениями. Да и для самого Великого княжества Литовского и Русского эта земля значила примерно то же самое, что Московская область для Москвы.
За обещанные земли Жемайтии тевтонцы вторглись на территории, находившиеся в подчинении Кейстута, не трогая при этом Виленские земли.
Кейстут, узнав об этом предательстве Родины, начал воевать с Ягайло. Он был старше, умнее, сильнее и опытнее своего племянника, и Ягайло попал в плен незамедлительно. При этом был обнаружен тот самый секретный договор. Впрочем, Кейстут благородно не казнил его, но сослал вместе с матерью, в известное местечко Крево, сделав князем Кревским и Витебским и взяв обещание никогда не воевать против себя.
Ягайло, оказавшись в Крево, выпал из непосредственной политики, и Кейстут тут же вернул Андрею и Дмитрию Ольгердовичам назад их уделы, а те немедленно отъехали из Москвы обратно в Литву.
После этого Кейстут начал очень удачное контрнаступление против Ордена. Он вторгается в Пруссию, разоряет замок за замком, и некоторое время немцы терпят поражение за поражением, но...
Вероломный Ягайло клятву не сдержал. И во главе представительной партии своих сторонников сперва поднимает восстание в своем уделе, потом его брат Корибут, в крещении Дмитрий Ольгердович, поднимает восстание в своем Новгород-Северском княжестве. Одновременно в Вильно, то есть в столице, поднимает восстание немецкая партия.
Несмотря на разброс войск борющихся с тевтонами, Кейстут возвращается с частью войска в Литву. Встреча войск Кейстута с объединенными войсками Ягайло и Великого Магистра Тевтонского ордена  произошла под Троками.
«Ягайло не стал вступать в схватку, так как задумал расправиться со своим врагом хитростью.
Предложив дяде приступить к мирным переговорам, Ягайло пообещал ему полную безопасность, после чего обе стороны направились в Вильно. А вот войско Кейстута осталось ожидать окончания переговоров на месте.
В Вильно, конечно же, никаких переговоров не состоялось. Кейстута заковали в оковы, перевезли в Крево и заточили в темницу. К его воинам направили гонца, который якобы от имени командующего зачитал указ о роспуске армии. Между тем пятая ночь пребывания Кейстута в темнице стала для него последней. В присутствии коменданта замка он был задушен. К тому времени ему исполнилось уже 85 лет. Так молодость перехитрила опыт». (Выше приведена дословно цитата с польского сайта litvin.pl)
На мой взгляд, поступок Ягайло является не хитростью, а вероломством и предательством.
Так герой Литвы погиб не в схватке с врагом, а от рук своего вероломного племянника, которого раньше сам же и пощадил...
Жена Кейстута Бирута также была умерщвлена...
Сын Кейстута, Витовт, друг детства Ягайло, на первых порах остался в живых, но находился в заключении. Ему удалось бежать, переодевшись в женское платье служанки его жены.
ВИТОВТ КЕЙСТУТОВИЧ И ЯГАЙЛО ОЛЬГЕРДОВИЧ
Витовт бежал и стал просить поддержки у недавних врагов – у тевтонцев, обещая им выполнить то, что обещал выполнить Ягайло – то есть отдать Жемайтию, ибо Ягайло, как только он победил своих родственников, ничего выполнять не стал, чем тевтонцы были сильно недовольны.
Витовта приняли в Орден и выделили ему удел, он становится одним из видных военачальников и, с помощью тевтонцев, начинает войну против Ягайло.
Военные действия его сначала были удачны...
Ягайло же, увидев, что тевтонцы, договора с которыми он не исполнил, объединились с Витовтом, понял, что дело плохо… и пошёл искать дружбы... с Дмитрием Донским, против которого недавно воевал в союзе с Мамаем. В Москве порадовались покаянию противника. И уже готовили бракосочетание Ягайло и Софьи Дмитриевны, дочери Донского... Сам же Ягайло, испытывающий ужас перед грядущим возмездием за содеянные преступления, готов был ради брака с Софьей принять православие.
В это время активнейшую роль в процессе геополитических изменений играла Русская православная церковь. Надо напомнить, что хотя половина Руси была под Литвой, у нас была единая митрополия. Назывался официально глава русской православной церкви – митрополит Киевский и Всея Руси.
В момент перемирия между князем Дмитрием и Ягайло, возведенный в сан митрополита Киевского и Всея Руси Киприан, наследник митрополита Алексея на этом престоле, уехал в Москву, ясно показав своё и официальное церковное отношение ко всем происходящим процессам. Сам митрополит Киприан указал на пророческие слова святителя Петра: «...град съй славен будет в всех градах Русскых, и святители поживуть в нем, и възидут «рукы его на плеща враг его»...». Митрополит Киприан всячески старался  способствовать исполнению Божией воли о граде Москве... за что был гоним и оскорбляем влиятельными в Москве лицами. Как писал сам митрополит Киприан, москвичи, поставившие в митрополиты своего ставленника Филофея, за отказ Филофея после явления ему Божией Матери [] самого Филофея «литвиномъ назвали, царя тако же, и всечестный сборъ вселеньский!»; можно себе представить, как они характеризовали тогда самого Киприана, ставленника Юго-Западной Руси! Причем это не было минутной вспышкой: борьба московского князя с Киприаном, силившимся стать главой Церкви и восточной, и западной Руси с престолом в Москве, была упорной на протяжении 1376—1381, 1382—1389 гг.; в 1378 г. попытавшийся без ведома князя Димитрия проникнуть в Москву митрополит был силой оттуда выдворен. «И которое зло остави, еже не сдея надо мною! Хулы, и наругания, и насмехания, грабление, голод!» — горестно вспоминал об этом Киприан...

Вхождение Ягайло в число приближенных к московскому князю остановила хитрость Витовта. Он попытался договориться с Ягайло, который видя, что Витовта поддерживают не только тевтонцы, но и большая часть Литвы и Жмуди, обещал ему вернуть отцовские владения, в случае входа из союза с немцами. Витовт согласился. О тайных сепаратных переговорах в 1384 году между Ягайло и Витовтом не знали ни Москва, ни тевтонцы.
Договорились, что Витовту отойдет его отчина Троки, а также Волынь и Луцк, а Ягайло получит Галич и признание своего главенства. Троки находились в этот период во владении Скиргайло Ольгердовича, поэтому сепаратисты решили отнять Полоцк у Андрея Ольгердовича, тоже брата Ягайло, героя Куликовской битвы, чтобы переместить в Полоцк Скиргайло Ольгердовича и отдать Троки Витовту. Об этих планах также не знали ни Москва, ни тевтонцы, ни Андрея Ольгердович, брата Ягайло, находившийся на службе у московского князя.

Хотя Ягайло и не сдержал свое обещание, данное Витовту, последний, не выразил неудовольствия и усердно начал помогать Ягайло в борьбе с ранее приютившим его (Витовта) орденом...

В 1385 году свершилось событие, на которое возлагал много надежд Ягайло, – была заключена Кревская уния, в том самом замке Крево, где был умерщвлен Кейстут... Кревская уния объединяла Литву и Польшу в единый альянс, основанный на женитьбе Ягайло на королеве Польши Ядвиге Анжуйской, и должна была зафиксировать итоги войны 1381-1384 годов.
Однако, ожидания Ягайло не оправдались, Кревская уния ничего не зафиксировала по факту.
Полоцк у Андрея Ольгердовича отнимать военной силой Ягайло не решился, так как опасался поражения или бегства Андрея Ольгердовича в Москву или к тевтонцам... Поэтому и эту часть договора Ягайло не исполнил...
Троки Витовт не получил, тевтонцы вновь не получили Жемайтию... Витовт, недолго думая, опять переметнулся к немцам... И в 1389 году начинался новый акт войны... Литва была буквально разодрана гражданской войной. Более или менее успешно вёл войну Витовт. Ему опять выделили в Ордене удел, дали ему личный орденский замок. И он вновь сумел вынудить Ягайло пойти на некоторые договорённости, что весной 1392 года привело к тому, что оба правителя заключили новый секретный (Островской) договор по названию местечка Островно около Лиды. Опять же, ни Москва, ни Орден ничего об этом не знали. В результате, когда к Витовту приехало по внутренним делам орденское посольство, Витовт его немедленно арестовал, сжёг ближайшие замки и открыл войну на стороне Ягайло.  Немцы в ответ взяли в плен брата Витовта Жигмонта Кейстутовича (в тюрьме он пробыл 4 года)...
4 июля 1392 года официально подписали Островской договор, который утвердил все эти самые секретные положения: Витовт получал Троки, Скиргайло в качестве компенсации Киев, а Галицко-Волынская земля по факту прекращала своё существование, потому что Галич ушёл Польше, в виде Галичины, а Волынь – Великому княжеству Литовскому. После этого история Галицко-Волынского княжества прекращается.
Ягайло и Витовт вновь помирились, подтвердили Кревские соглашения, но тут же выяснилось, что Ягайло не может исполнить обязательства, данные в Кревской унии 1385 года перед польской знатью – привести к полному окатоличеванию всю Литву. То есть Киев, Галич, Волынь, Новгород-Северский, Чернигов, Трубчевск и так далее. Невозможно также было просто взять и отдать Киев Скиргайло в качестве компенсации за Троки, потому что Киевом правил Владимир Ольгердович, еще один брат Ягайло, его позиция была сильна, и он никуда оттуда уходить не собирался, т.к. он получил Киев после битвы на Синих Водах 1362 года, где литовцы, впервые на Руси разбили татар, трёх татарских царевичей. Поэтому с Владимиром Ольгердовичем пришлось воевать за Киев... И Скиргайло открывает общие военные действия против Киева, попутно захватывая Смоленск в 1396 году.

ПОДГОТОВКА К СРАЖЕНИЮ С ОРДОЙ

В 1398 году Витовт идёт в стратегических целях на предательский шаг – он заключает Салинский договор с Тевтонским орденом, по которому, наконец, передаёт Ордену Жемайтию…
Это всё равно, что если бы Москва, например, по договору отдала ближнее Подмосковье. Жемайтия – сердце литовской земли, то, откуда она происходит. Это конечно был, с его точки зрения, дальновидный политический шаг, потому что с одной стороны, он расплатился с немцами, т.е. выполнил свой договор, который один раз не выполнил Ягайло, и дважды не выполнил сам Витовт. В то же время он отлично понимал, что как только в Жемайтии окажутся тевтонцы, то сразу же начнется восстание на оккупированной иноверцами территории, а поэтому им будет некоторое время точно не до Литвы. С другой стороны, он также отлично понимал, что как только Орден пойдёт соединяться двумя своими частями через Жемайтию, на это не смогут не отреагировать поляки во главе с Ягайло: они обязаны будут реагировать, потому что это прямая им угроза. Таким образом, и поляки туда отвлекутся, а он останется один, сам по себе, обезопасив свой тыл для дальнейшего ведения боевых действий против Орды. Впрочем, возможно, Витовт рассчитывал Жемайтию просто забрать после победы.  Вот такое коварство по отношению к своему народу...
Параллельно Витовт заручился помощью младших Ольгердовичей, Дмитрия и Андрея, пообещав Дмитрию его родной Брянск, а Андрею Полоцк после смерти Скригайло
Таким образом Витовт планировал оказаться «на белом коне», вождём всех православных, предав их перед этим... И при этом, оседлав объективный исторический процесс, оказался еще и воссоединителем Руси.

СОБИРАТЕЛИ РУСИ

Собирателями Руси с одной стороны, занимались в Москве сначала Дмитрий, потом его сын Василий, потом Иван III, потом Иван Грозный, а с другой в Литве – Гедимин, Ольгерд, Витовт (одновременно с Василием).

Во времена Гедимина и Ольгерда на князей литовских, православных, говоривших по-русски, уже начинали смотреть как на русских князей и в других областях. Новгород, Псков, Тверь и другие русские земли, вступая в союз с литовскими князьями или признавая их власть над собою, вовсе не думали, что они изменяют русскому делу и подчиняются иноземной силе...
На борьбу литовских князей с московскими можно смотреть как на спор потомков Гедимина с потомками Калиты за владычество над всей Русской землей. Те или другие взяли бы верх, а все-таки обе части Русской земли, западная и восточная, соединились бы в одно целое.
Но произошло событие, которое надолго помешало этому соединению: великий князь литовский Ягайло, сын Ольгерда, стал католиком, вступил в брак с польской королевой Ядвигой Анжуйской, и, учитывая, что династия Пястов, польских королей, прервалась по мужской линии, вступил на польский престол.
В 1385 году после заключения Польшей и Литвой Кревской унии, Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и стал польским королем, крестился по католическому обряду и крестил поляков. После смерти Ядвиги в 1399 году королевский совет подтвердил права Ягайло на польский престол.

ПОЛЬША И РУСЬ

Польское государство возникло почти в то же время, что и русское. Поляки по своему славянскому происхождению – родные братья русским и по нравам, и по языку своему мало отличались от них; но... во второй половине X века поляки принимают христианство от западных латинских проповедников, и с XI века мало-помалу растет их рознь с Русью. Латинское духовенство и глава его, римский папа, не довольствовались церковной властью, в отличие от православного духовенства, а старались забрать в свои руки и мирские дела. Папы сильно враждовали с византийскими патриархами, стоявшими во главе восточной православной церкви, и старались подчинить ее себе. Вражда по отношению к православным от католического духовенства позже перешла к мирянам...
Страдала Польша подобно Руси от удельных усобиц и смут; но, кроме того, здесь, по примеру соседних стран, образовалось сильное боярское сословие. Польские магнаты (бояре), владея большими поместьями, хотели в своих имениях господствовать независимо и, наконец, присвоили себе право выбирать на польский престол королей. Духовенство старалось получить больше власти в свои руки; магнаты добивались того же, поэтому король не имел ни большой власти, ни такой силы, как литовские князья. Торговля и промышленность попали в руки немцев, поселившихся в Польше, а потом торговля перешла к евреям: те и другие больше всего заботились о своих выгодах; до пользы народа и государства, чужого для них, им не было дела. Понятно отсюда, почему в Польше возникли противоречия. В то же время папа старался через свое духовенство заправлять ее делами, а германский император – подчинить ее своей власти...

ОРДА В КОНЦЕ 14 ВЕКА ПЕРЕД СРАЖЕНИЕМ НА ВОРСКЛЕ.

Орда в это время – это Крым, прикрымские степи, т.е. всё, что с юга примыкало к Киевщине, Черниговщине. За Сулой, за Псёлой начиналось Дикое Поле, и оттуда могли, как через открытые ворота, в любой момент приехать татарские орды. И приезжали, нагоняя страх на окружающих. Так что получили наименование «татары», т.е. служители ада – тартара...
И вдруг Дмитрий Донской разбил Мамая. Но на его место в Орде пришел Чингизид Тохтамыш, который разбил Мамая окончательно на реке Калке и пошел на Москву.
На Руси в тот момент царями, а значит Помазанниками Божиими, признавали трех властителей: римского, греческого и монгольского.
И вот Тохтамыш, наследник Чингисхана, а значит помазанник Божий, идет на Москву. И никто из победителей Мамая (темника, узурпатора, а не чингизида) не смеет подняться против Помазанника Божия. Дмитрий Донской, победитель Куликовской битвы, не принимая сражения, оставляет Москву и уезжает в Кострому...
В 1382 году Тохтамыш идет на Москву и обретает там сопротивление одного из литовских безземельных князей внука Ольгерда Остея (вопрос о том, чьим сыном из Ольгердовичей являлся Остей, остаётся дискуссионным), случайно оказавшегося там в это время и решившего защитить столицу Северо-Западной Руси. Тохтамыш штурмом берет город и сжигает Москву. Восстановлена выплата дани в Орду, и получены долги за эти два года и за карательный поход Тохтамыша. И всё вроде бы вернулось на круги своя, но... тут вмешался железный хромец, Тамерлан, потому что Тохтамыш был его ставленником. Тамерлан (Тимур Ленг) не имел права на ханский престол, не мог быть ханом, потому что он не был чингизидом, но он ловко женился на девушке из рода чингизидов, и как зять, имел право властвовать над монголами. А так как сил у него было неизмеримо больше, чем у Тохтамыша (собственно говоря, именно он выдвинул Тохтамыша на престол Золотой Орды), то, когда тот попытался отложиться, чтобы властвовать самостоятельно, Тамерлан пришёл вслед за ним, и разбил его войско.
Когда Тамерлан разбил в основном Тохтамыша, добивать его поехал Едигей, который отпросился у Тамерлана в Золотую Орду с тем, чтобы окончательно привести её под руку великого Тамерлана и набрать там войско в его пользу. Он привёз с собой своего ставленника Темир Котлыг (у нас, в русских летописях, звучит как Тимур Кутлуй, которого польские источники хором, начиная с Яна Длугоша, путают с Тимуром Ленгом, т.е. Тамерланом) и посадил его на золотоордынский престол. Темир был племянником Урус-хана, который во время Великой замятни с 1372-го по 1375 год занимал ханский престол в Золотой Орде под рукой Мамая. Едигей поставил его ханом Золотой Орды.
Ченгизид же Тохтамыш, разбитый вдребезги войсками Едигея, с остатками войска, бежал в Литву, к Витовту.

ПЕРСПЕКТИВЫ ВИТОВТА В СЛУЧАЕ ПОБЕДЫ НАД ЕДИГЕЕМ
Кто объединит Русь? Напомним: Великое княжество Литовское официально называлось Великое княжество Литовское и Русское. Оно объединяло множество исконно славянских русских земель, которое населяли православные люди, там была масса Рюриковичей в конце концов. Более того, литовские князья Гедиминовичи были прямыми родственниками Рюриковичей и имели вполне определённые династические права на то, чтобы возглавить Русь. А объединение Руси в это время начало набирать обороты, потому что это был объективный центростремительный процесс и был огромный вопрос: что будет центром, к которому всё стремится – Москва или Литва.
Тохтамыш – это было последнее звено цепи, которого не доставало в глобальных планах Витовта.
Судя по всему, Тохтамыш выдал Витовту ярлыки, в которых гарантировал полную свою поддержку и союз, если Витовт поможет ему сесть обратно на престол в Золотой Орде.
Теперь, для обретения настоящего могущества, Витовту оставался пустяк – разбить Едигея.
Идеологический контекст получался для Витовта совершенно потрясающий:
Литовцы уже били татар 1362 году на Синих Водах на реке Синюхе, а в 1380 году москвичи с союзниками разбили татар на Дону. И во всём этом участвовали прямые подчинённые (теперь уже подчинённые) Витовта – Ольгердовичи, Андрей и Дмитрий. А ведь Ольгердовичи для Литвы то же самое, что и Рюриковичи для Руси, это очень важные фигуры. То есть они тоже уже били татар, вместе с москвичами.
Северо-Восточная Русь в этот момент вновь вынуждена платить дань Орде, уже безо всяких – столица взята, сожжена.
Как планировал Витовт воспользоваться ситуацией:
И вот, вдруг оказывается, что Витовт своей рукой сажает Тохтамыша обратно на ханский престол в Орду. Таким образом, Витовт оказывается одновременно наследником общерусской и общелитовской антиордынской борьбы, потому что он разбивает ордынца Едигея, и при этом, фактически, наследником Тохтамыша, который разбил Москву.
Если Витовт получает на Востоке такого союзника, как Тохтамыш, или, по крайней мере, вооружённый нейтралитет в свою пользу, то можно захватывать максимальное количество земель от стремящейся к единому центру Руси, выступая, таким образом, тем самым центром, куда стремятся все русские земли.
Если Витовт объединяет Русь, то откалывается от Ягайло и открывает новую войну, становясь независимым повелителем Великого княжества Литовского, объединителем Русских и Польских земель, основателем новой династии. И, именно при таком ходе событий, в случае успеха Витовта на всех направлениях, вся наша история могла пойти абсолютно по-другому. У нас сейчас была бы столица не в Москве, а в Вильнюсе. И назывался бы Вильнюс не Вильнюс, а Вильно...

ВОЙСКА СОБИРАЮТСЯ К БИТВЕ...

Итак, Тохтамыш с остатками разбитого войска и двора оказался у Витовта и, естественно, Тимур Кутлуй, устами которого говорил, несомненно, Едигей, потребовал выдать Тохтамыша.
Вся степь наблюдала за этим спором. Только что к ним приходил Тамерлан – и все знали, чем это может закончиться. Но Тохтамыш-то был чингизид и законный царь, а Тамерлан и Едигей были два узурпатора... Поэтому, по сути, более или менее прочно опираться Едигей мог только на своих соплеменников – ногаев. Все остальные, даже не при малейшей его слабости, а при тени слабости, немедленно побежали бы от него, а то и восстание могли бы поднять...
Живой Тохтамыш – это прямая угроза даже Тамерлану, потому что это законный царь-чингизид, у которого все права на престол Золотой Орды, в отличие от этого ставленника Кутлуя … Поэтому Едигеем и было выдвинуто требование отдать Тохтамыша, а это был идеальный повод для войны, т.к. Витовт, по феодальному праву, входил в союз с законным царём Золотой Орды и вступал в законную войну за его интересы.
Пока шли переговоры, Витовт и Едигей собирали войска.
Витовт пытался договориться с тевтонцами, чтобы они, как союзники по Салинскому договору, оказали ему военную помощь. И тевтонцы её оказали: согласно источникам они прислали около ста рыцарских копий. Сто копий – это не более трёхсот человек.
Поляки, которые становились отныне единым государством, по крайней мере, единым альянсом с Литвой, вообще-то, как королевство, отказались в этом деле участвовать, Ягайло не захотел. Но, правда, как потом будет неоднократно в польско-литовской истории до самой Люблинской унии 1568 года, разрешил всем желающим добровольцам волонтёрами ехать в степь воевать за славу и процветание совместного Польско-Литовского государства. И из Подолья выезжает в таком статусе польский вельможа Спытко Мельштинский (Спытко из Мельштина), который ведёт с собой 400 копий, следовательно, примерно 1200 человек. Количество же самих литовско-русских войск мы вычислить не можем. Известно из Новгородской первой, Новгородской четвёртой, Софийской первой летописи, Львовской, Ярмолинской, Никоновской летописи, сообщение Яна Длугоша в «Истории Польши», Слуцкой летописи, сообщение Иоганна фон Поссильге, «Хронике» Мацея Стрыйковского. То есть масса источников, но ни один источник не перечисляет ни поимённо всех князей, ни даже воинских корпораций, и из каких городов они туда выезжают. Зато упоминаются убитые в данном мероприятии князья. И максимальный их состав это 18 человек. При этом, Никоновская летопись пишет о 50 славянских князьях, которые поехали на Ворсклу. По косвенным данным можно предположить, что литовцев было выставлено 6-8 тысяч человек. И это вполне сопоставимо, во-первых, с войском Дмитрия Донского, ибо Веселовский в конце XIX века и Олег Двуреченский в начале XXI-го высчитывают войско Дмитрия Донского именно в таком ограничении.
Тут конечно нужно прибавить 1200 европейцев и 300 тевтонов. Плюс войска Тохтамыша, которых неизвестно сколько он привёл после разгрома. Тысячи две, не больше. То есть это что-то сильно отличное от нуля, потому что две тысячи профессиональных военных, но с другой стороны это столько, что ему приходится просто просить милостыню у Витовта, потому что без Витовта он уже ничего не сможет сделать. Но при этом такой полк, как отдельный кулак на фланге или в центре войска, например, это вполне представительно.
18 мая 1399 года войска начинают прибывать в Киев... Собрав там все эти силы, Витовт 8 августа выходит из Киева.
В это время к Ворскле с другой стороны, с юга, двигаются в авангарде Темир-Кутлуй, а за ним основные силы во главе с Едигеем. Хан Темир-Кутлуй встречается с Витовтом на реке Ворскле и вступает с ним в длительные переговоры. Витовт предлагает «всего-то» признать его старшим, немедленно согласиться на возвращение Тохтамыша на Золотоордынский престол, заплатить… в общем, ведёт себя на редкость вызывающе. А Темир... ждет Едигея с главными силами...
И Едигей пришел. Переговоры закончились сразу же.

И тут Витовт делает первую роковую ошибку – он переправляется за реку в степь, будучи очень уверенным в своих силах. Витовт имел все шансы на победу. Потому что, во-первых, войск много, а во-вторых, уже литовцы били татар на Синих Водах, и у него есть специалисты по степной войне – Ольгердовичи – которые совсем недавно, 19 лет назад разбили Мамая на Дону. И Тохтамыш, который идеально знает тактику татар, ибо сам, используя ее, громил своих противников. Казалось бы, организуй военный совет и примени лучшие идеи, высказанные на нем. Но... Витовт, подчиняясь своей гордыне, решает вести бой сам...
Вспомним князя Дмитрия Донского, как поступал он...

БИТВА НА ВОРСКЛЕ

Сражение началось. Вперёд пошёл литовский авангард, который смял противостоящих им татар. Собственно, авангард, который выделил для открытия сражения Едигей. Ну, а дальше... видимо, специалистов Ольгердовичей там не сильно слушали, потому что литовцы во главе с Витовтом сделали самое страшное, что можно сделать в противостоянии с лёгкой степной конницей – они бросились её преследовать. И, самое главное, что они, видимо, Тохтамыша, который лучше всех вообще знал, как это работает, тоже не слушали. Потому что всё войско поскакало в степь и скакало оно долго, видимо, больше десяти километров. То есть, таким образом, они ушли, во-первых, от переправ, через которые в случае чего можно было спастись, т.е. вернуться на исходные позиции, от укреплённого лагеря и совершенно не представляли местности, в которой они оказались. А там их уже ждали основные силы противника, которые пока они преследовали татарский центр, просто окружили их и устроили знаменитую «татарскую карусель» – не вступая в бой, просто принялись обсыпать их стрелами безостановочно, а при попытке прорваться, немедленно концентрировали в этом самом месте свои ограниченные силы, и тех, кто пытался прорваться, разбивали, после чего снова продолжали обстрел. Ни в коем случае не вступая в боевое столкновение. И первыми, кто сообразил, что всё плохо, были специалисты в данном стиле степного боя – татары Тохтамыша, которые оттуда ретировались. Они поняли, что их привели на верную смерть и просто сбежали.
Вслед за этим на прорыв пошли немцы с поляками, которые там вообще не имели никаких целей, при этом они смогли окружение татар прорвать, правда, сам Спытко из Мельштина погиб...
Ну а с нашими князьями, с нашими собственно русскими войсками на литовской стороне (напомню, что самих литовцев было крайне немного, там были в основном русские войска), помимо, видимо, столичной хоругви из Вильно, там были войска из Смоленска, из Полоцка, из Киева, из Чернигова, из Волыни... Дальше ход сражения не очень понятен, потери были катастрофические, количество убитых князей – 18 человек, это очень много, там полегли, оба Ольгердовича – герои Донского сражения.
Руководил сражением лично Витовт, как верховный военачальник. Ему нельзя было и слова поперек сказать.... 
Точно известно, что Витовт скрылся с поля сражения раненый и чуть не утонул в Ворскле. И брат его Жигмунд (Сигизмунд) тоже скрылся. Разгром был потрясающей мощи. Значительная часть наших князей, Рюриковичей, которые находились под властью Литвы, и не только они, но и немцы, и поляки остались на поле боя. Опять же, о конкретных потерях судить очень сложно, потому что мы не знаем, сколько человек участвовало в сражении. Но, как мы знаем, по более или менее хорошо изученным битвам в Западной Европе, при таком поражении, да ещё при преследовании могло погибнуть от трети до половины войска. Погибнуть или попасть в плен. То есть нужно понимать, что, если туда пришло 11-12 тысяч, а вернулось 5-6 тысяч, то это для средневековой реальности просто огромные потери. Пять с половиной тысяч человек – это погибла армия, которая одна могла бы завоевать Польшу при удачных раскладах или, например, Москву, если просто вовремя пришла бы на войну, в нужное время, в нужное место. Эти люди остались на поле боя... Из-за гордыни и эгоизма своего военноначальника.
В итоге Едигей дошёл до Киева, хотя взять его не смог, зато сжёг посады и взял выкуп – 3000 рублей, что очень много. Ну и также передовые отряды дошли аж до Луцка и там всё сожгли. Тохтамыш бежал в Сибирь, где он и окончил свои дни.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ПОРАЖЕНИЯ ВИТОВТА НА ВОРСКЛЕ

Эти последствия были невероятной важности. Они не настолько громкие, как после Куликовской битвы, не такие рельефно выпуклые в историческом процессе, но они до сих пор откликаются нам.
Начнём издалека – это, естественно, ослабление Витовта. Обо всех его гегемонистских планах и о Литве от моря до моря можно было с тех пор забыть. Витовт вынужден был признать, уже не формально, а по-настоящему, главенство поляков и лично Ягайло, признать, что после его смерти Ягайло или его наследники займут Великое княжество Литовское. Потому что, как только он потерпел поражение на Ворскле, весь тот геополитический резонанс, который мог бы разнестись по всему региону в случае его победы, о чём сказано выше, разнесся, да только с отрицательным для Витовта знаком: от него немедленно отделился Смоленск, незамедлительно буквально. То есть вместо того, чтобы приобрести земли на Руси, он стал их терять. Вместо того, чтобы стать наследником Тохтамыша и славы Дмитрия Донского, он всё потерял, и усугубил ситуацию – в очередной раз татары пришли на Русь... При этом, политический соперник Витовта – Московская Русь, не поссорилась с Ордой...
Ослабление Витовта обернулось присоединением Литвы к Польше. Естественно, Польша неимоверно усилилась, литовцы выступили верными её союзниками в битве на Грюнвальде, что, в свою очередь, обеспечило падение тевтонской военной машины на балтийском побережье.
Москва же, напротив, продолжила еще более успешно собирать русские земли, потому что политическую пустоту, которая образовалась на месте Золотой Орды, заполнила именно Москва.
С другой стороны, огромная часть территории надолго осталась в составе будущей Речи Посполитой, Галич – за Польшей, Волынь – за Литвой, именно благодаря этому сражению, и местное население стало считать себя польским и литовским. Собственно, антирусским – собственно говоря, все те проблемы, которые происходят сейчас, с этими самыми потугами национального определения – это прямое следствие поражения Витовта на реке Ворскле. Всё, что сейчас происходит в Польше и Литве – это эхо ворскленского разгрома...
Витовт должен был оттянуть на себя вообще в итоге всю Москву и всё, что находится под Москвой. Но вместо этого потерял всю силу Юго-западной Руси и, с теми кто не нашел в себе сил перейти под власть Москвы, подпал под полное подчинение Польше...
Польша и Литва соединились вместе по Люблинской унии 1568 года, и остались уже в едином пропольском государстве. Вот и всё. Собственно говоря, выпав начисто из состава русской ойкумены на очень-очень-очень долгое время.
В итоге всех этих событий Ягайло стал королем Польши и назначил Витовта своим наместником в Литве (с самыми широкими полномочиями). Фактически начался процесс объединения Польши и Литвы в одно государство — Речь Посполитую.
(Текст написан с использованием сайтов litvin.pl и istorja.ru и др.)
***
Не удержусь и заострю внимание на нравственных аспектах деятельности двух исторических персонажей, даже не беря в расчет своих предпочтений в борьбе Литвы и Москвы за главенство на Русской земле.
Ягайло ради большей власти убил простившего ему предательство Кейстута... Не исполнял никакие договорённости с друзьями и противниками... Он добился польской короны и... стал противником своего Отечества...
Витовт ради власти не раз предавал своих родственников и друзей. Ради власти первым из известных литовских князей принял католическую веру. Правда, позднее, если конъюнктура менялась, мог обратиться и в православие, и в язычество... Наконец, Витовт без всякой прямой угрозы отдал врагу на резню сердце своей Родины – Жемайтию...


Приложение 2. Ченстоховская икона Божией Матери
 (по статье «Царица Небесная и Королева над всеми людьми» размещенной на странице https://www.o-vere.ru/chenstohovskaja-ikona-bozhiej-materi.html )

   Богословский смысл образа подобен иным иконам Одигитрии. Богородица жестом правой руки указывает молящимся на Христа — единственный Путь к спасению и Жизни. Богородица являет людям Богомладенца, показывая, что только через веру в Господа Иисуса можно обрести истинный жизненный путь, дорогу в Царство Небесное. Этот Путь нужно пройти, чтобы достичь спасения.
    Младенец Христос восседает на левой руке Матери. В левой руке, положенной на колени, Христос держит закрытую книгу — Евангелие, что символизирует пребывание полноты знаний в руках Божиих, а другой рукой благословляет молящихся.

    Икона Божией Матери относится, по преданию, к тем 70-ти иконам Пресвятой Богородицы, которые написал святой евангелист Лука. (Предания косвенно подтверждаются техникой росписи, (энкаустика), в которой используются восковые краски - тогда была распространена именно такая техника создания картин). Она была написана в Иерусалиме, в Сионской горнице, и хранилась первоначально в Иерусалиме у Иоанна Богослова. В 66;67 годах, во время нашествия римских войск под предводительством Веспасиана и Тита, христиане бежали в местечко Пеллу. Вместе с другими святынями они сохраняли в пещерах и этот образ Богоматери. Гонения на христиан заставляли их скрываться долгие века. Когда же император Константин Великий разрешил христианам исповедовать свою веру и сделал христианство официальной религией империи, его мать, равноапостольная царица Елена, также крестилась и приехала в Иерусалим, чтобы обрести Животворящий Крест Христов, на котором был распят Господь. После обретения Креста, а именно 6/19 марта 326 года, христиане Иерусалима принесли в дар царице Елене икону Богородицы «Одигитрию». (Свое название «Ченстоховской» эта икона Божией Матери приобрела позже по названию селения Ченстохово в Польше). В свою очередь, святая Елена построила часовню для иконы Богородицы при своем дворце в Константинополе. Известно, что здесь Ченстоховская икона находилась на протяжении пяти веков. Именно перед этим образом все византийские императоры молились и спрашивали благословения на свои деяния. Икона сия считалась покровительницей рода Царского...
    По приходе к власти императоров-иконоборцев икона была спрятана. Следы ее теряются, зато известно, что в славянские земли образ сей пришел вместе с Крещением Руси в X веке. Именно этим образом благословили на брак с князем Владимиром царевну Анну, которая увезла ее в Киев.
    Духовная связь между Константинополем и Святой Русью не прерывалась. И икона-хранительница Православной Византийской империи перешла в Святую Русь.
 


***
 Позже чудотворный образ с великой честью был принесен основателем города Львова (Лемберга; 1268;1270), галицко-волынским князем Львом Даниловичем, и помещен в Бельзском замке под ведением православного духовенства (город Бельз, упоминается в древнейшей русской летописи — в «Повести временных лет» преподобного Нестора Летописца). Икона находилась в ведении православного духовенства, но с первых лет пребывания на землях, где было распространено католичество, перед ней стали молиться и католики.Впоследствии, при завоевании Западной Украины поляками (Польша именовалась тогда Червонной Русью), чудотворная икона досталась польскому правителю князю Владиславу Опольскому. Монголы, вторгнувшись в пределы России, осадили замок Бельз. Уповая на помощь Матери Божией, князь Владислав вынес святыню из церкви и поставил на городской стене. Пронзенный вражеской стрелой, чудотворный образ сохранил навсегда следы истекшей крови. Спустившаяся тогда на татарское войско вредоносная мгла заставила их снять осаду замка и удалиться в свои пределы. Заступница же Небесная в сонном видении повелела князю перенести чудотворную икону на Ясную гору около селения Ченстохово.
    Основав в 1352 году монастырь на Ясной горе (горе «свидения» ; так ее называли за множество происходивших там чудес), князь Владислав перенес в него чудотворную святыню, вверив ее на хранение монахам Паулинского ордена, названного в честь святого пустынника Павла Фивейского (православного святого). Через несколько лет обитель была ограблена гуситами. Лишив ее всех сокровищ, они хотели похитить и чудотворный образ, но невидимая сила удерживала коней, и возок со святыней не тронулся с места. В ярости один из грабителей сбросил святую икону на землю, а другой ударил мечом по лику, но тут же были наказаны за святотатство. В середине XVII века шведский король Карл X Густав, взяв большую часть Польши, в том числе главные города Варшаву и Краков, потерпел поражение именно под Ченстоховским монастырем на Ясной горе после молитв короля Яна Казимира перед эти образом.
    Помощь и заступление Царицы Небесной ободрили поляков, а король Ян Казимир, возвратившись во Львов, обнародовал манифест, по которому поручал свое государство покровительству Божией Матери, называя Ченстоховский Ее образ «Польской Королевой». Война со шведами в 1656 году закончилась для Польши успешно.
    Через некоторое время монахи монастыря на Ясной Горе письмом запросили Папу Римского о короновании иконы. С его благословения была сделана золотая корона с украшениями, которая была торжественно помещена на образ при огромном стечении паломников. Это зримый символ чудес от иконы и благодати, которую Божия Матерь изобильно подает молящимся перед Ченстоховским образом. Сегодня корона бережно хранится в монастырской ризнице.
    Множество чудес от Ченстоховского чудотворного образа было засвидетельствовано в особой книге, хранящейся в храме Ченстоховского монастыря. С этой иконы сделано было много списков, как для католических, так и для православных храмов. В 1813 г., по взятии Ченстоховской крепости русскими, настоятель с братией лавры поднес генералу Сакену список с Ченстоховской иконы. Император Александр I украсил список богатой ризой и поставил в Санкт-Петербурге, в Казанском соборе. Как «символ победы русского оружия» образ сей пребывал в соборе, рядом с чудотворной Казанской иконой Божией Матери, до 1917 года. Увы, после революции этот список был утрачен.
   ***
   Эту икону не зря называют «Королевой». Ей очень подходит торжественный королевский титул, как и звание «Царицы Небесной». Словно Правительницу, Богородицу перед этой иконой просят об избавлении от всех бед и скорбей. Удивительно, но традиция записывать все чудеса, совершенные по молитвам перед этой иконой, как и традиция оставлять приношение Пресвятой Богородице после чуда, имеет многовековую историю. Капелла полна приношениями бедных и богатых людей, обретших счастье, благодаря Пресвятой Богородице.
    Еще в первые века христианства был обычай — каждый, исцеленный по молитвам к Богу, приносил к иконам приношение в виде больного, а затем исцеленного органа. Со временем люди стали просто дарить украшения, драгоценности. Документы Ясногорской обители рассказывают, что такие дары — от простых медных колец до корон из драгоценных камней — уже в XIII веке приносили к Ченстоховской иконе из всех европейских стран. Со временем монахи вынуждены были сделать отдельные бархатные «одежды» - панно около иконы для размещения на виду всех пожертвований (ведь как можно было принесенные дары людских сердец продавать, пусть и на нужды монастыря?). В 1717 году для украшений начали создавать еще более масштабные оклады с металлической основой: теперь у иконы есть «одежды» по названиям находящихся на них даров: жемчужный, бриллиантовый, золотой… Удивительна риза (одежда) Богоматери, на которую нашиты военные ордена и медали, принесенные воинами всех веков в благодарность за помощь Богородицы. В часовне рядом с иконой есть и целая стена костылей и тростей, оставленных людьми, исцеленными по молитве перед иконой от болезней опорно-двигательного аппарата.
    Богородица помогает всем верующим людям, вне зависимости от конфессии. Благодать Ее по молитве перед Ченстоховской иконой простирается на каждого человека, молящегося искренне, с просьбой о благом деле и о помощи в беде.


Приложение 3. Явление Толгской иконы Богородицы и некоторые чудеса через нее явленные Русской земле.

(Выписки из статьи Галины Николаевны Николаевой опубликованной в http://proza-ru.turbopages.org/s/proza.ru/2015/08/21/656)

«Теплая Заступница мира холодного»

        В 1314 году владыка Трифон, завершив осмотр обширной Ростовской епархии и возвращаясь водой с Белозерья, «за шесть верст не доехал до града Ярославля и стал на брегу на реке на Волге, на нагорной стране ночевати месяца августа в 8 день». В полночь владыка проснулся и увидел необыкновенный свет, тогда он взял посох, вышел из шатра.
        И тут «явися владыке за Волгою столп светле, от земля и до небеси неизречене, и мост явися ему чрез Волгу». 
        Пораженный столь необыкновенным явлением, святитель взял посох свой и по чудному мосту перешел Волгу. Здесь увидел он, что свет исходит от иконы Божией Матери, «ни на древе, ни на земли, но на воздусе стоящ». Долго молился святитель перед иконой, наконец по тому же мосту возвратился в свой шатер.
        Перед отправлением преосвященного в Ярославль служители хватились его посоха, но «не найдоша нигде в стану его и известиша владыке, что с вечера посох был у него в шатре». Преосвященный, «восхоте Пречистой Богородицы образ чудотворный прославити», повелел служителям плыть за Волгу и взять там посох на месте, которое он указал своим перстом. Здесь обрели они икону Богоматери, стоящую «уже на земле в древнем лесе», между деревьями, и там же нашли посох.
        И тогда епископ Трифон, оставив путь к Ростову, благословил построить на месте явления иконы деревянную церковь. Владыка и его спутники «нача своими руками сещи лес и очищати место оное и готовити древа на церковь малу».
        Весть о чудесном явлении дошла до Ярославля, и множество горожан и жителей окрестных деревень поспешили на помощь епископу в постройке храма: «и текоша все многое множество людей на оное место ко епископу... и способствовали творимому делу». Первыми они испытали на себе чудотворную силу иконы: «и многие исцеления были тогда различными недуги одержимым».
        За один день строительство храма было завершено, в него перенесли обретенную икону. Епископ Трифон, освятив церковь во имя Введения Богоматери во храм, «братию собра и монастырь устрой и игумена в нем постави».
        Обитель стала называться Толгской по реке, которая впадает здесь в Волгу, а празднование чудотворной иконе Толгской Богоматери было установлено 8/21 августа, в день явления святыни.

        По прошествии нескольких лет, в монастыре произошел большой пожар. Пламя мгновенно объяло и церковь, так что братия не могли ничего спасти из церковных вещей. Все погибло в этом огненном потоке; а потому все думали, что и чудотворная икона Богородицы также сгорела, и много скорбели о том. Но когда пожар окончился, то сию святую икону обрели вне монастыря, в лесу на дереве, чудесно изъятую из пламени совершенно невредимо и сияющую светом. С радостию приняли икону, и немедленно построили новую церковь, благолепнейшую прежней.
        Обитель не прекратила своего существования после постигшего ее бедствия — она была восстановлена благодаря помощи благотворителей. Как повествуется в сказании об одном из чудес от иконы Толгской Богоматери, некий житель Великого Новгорода Василий, обезножев, прибыл после пожара в Толгский монастырь с надеждой на исцеление.
        Увидев пепелище, он «подаде на строение церкви тоя с усердием имения своего довольно». После того как деревянный храм был заново выстроен и освящен во имя Введения Богоматери во храм, жертвователь исцелился от болезни. А через некоторое время «некий муж благоговейн, от благородных родителей, принесе в монастырь священные сосуды, ризы же и книги».

        В 1553 году посетил Толгский монастырь и получил исцеление от его чудотворной святыни царь Иван Грозный. Он совершал паломничество в северные земли: «ездил в Кирилов монастырь, и бе в то время болен ногама, и ехаша из Кирилова в судех по реке по Волге, и приехаша ко Пречистой Богородице в дом к чудотворному образу, и моляше Пречистой Богородице с желанием исцеле от болезни своея и бысть здрав, и поиде в путь свой радуюся». Благодарный монарх «образ чудотворный велми повеле украсити от серебра и злата и бисера и камения многоценна. По сем церковь немалу на хвалу Богу каменну повеле соградити и обитель ту честну учинити. Даде же и вкладу ту не мало».
        Таким образом, первое царственное посещение Толгской обители оказалось сугубо радостным событием, как для высокого посетителя и всей его свиты, так и для самой обители. С этого времени Толгская обитель становится лично известной царственным лицам, которые время от времени посещают ее святыни.»И нет, кажется, такого государя, который, проезжая по Волге, не молился бы со всей Русью перед «теплой Заступницей мира холодного».

        В 1612 году в Ярославле, ставшем местом сбора народных сил в ополчение Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского, произошло моровое поветрие. И тогда с иконой Толгской Богоматери и другими святынями города совершился первый из известных в Ярославле чрезвычайных крестных ходов, после которого болезнь отступила.
      
        В 1636 году вследствие бездождия был голод. Хлеб продавался по высокой цене. По тому множество убогих, нищих, сирот и вдов искало пропитания в Толгской обители, и получало достаточно от стола братскаго. Игумен обители, видя ежедневно стечение множества нищих, и опасаясь оскудения монастырских запасов, велел запереть ворота обители и никому ничего не давать для пропитания.
        За сие чрез несколько времени постиг братию обители гнев Божий; они страдали ненасытным голодом, несмотря на то, что продолжали вкушать обычную трапезу. От этаго не только произошли между ними взаимныя ссоры и неудовольствия, но они начали роптать и на Игумена и постоянно досаждать ему. Видя сие, Игумен велел давать всякаго кушания вдвое больше против прежняго и заботиться о лучшем приготовлении онаго; но ничто не помогало: братия продолжали изнемогать от голода, а с тем вместе ропот между ними не прекращался.
        Тогда Игумен сознал согрешение свое пред Богом, раскаялся в грехе своем, и припадая к образу Божией Матери, просил прощения. Он снова велел отворить врата обители, и питать нищих и странных, и сам служил им и довольствовал их. Тогда, молитвами Пресвятой Богородицы, братия освободились от ненасытнаго голода, и между ними снова водворился мир; и все они воздавали благодарение Богу и Пречистой Богородице, ибо познали, что за скупость потерпели искушение, от котораго теперь избавились.

        В 1681 году в жизни Толгского монастыря произошло знаменательное событие: опальный патриарх Никон, возвращаясь по Волге из ссылки и застигнутый предсмертной болезнью в дороге, «августа 15 дня порану достигши» обитель на Толге. Когда судно пристало к берегу, патриарх в присутствии монастырской братии причастился «от руки своего духовного отца архимандрита Кириллова монастыря Никиты». Здесь патриархом учинено было духовное во Христе примирение с прежним своим недоброжелателем, архимандритом Ярославского Спасского монастыря Сергием, сосланным в сей монастырь на покаяние.
        Житие святейшего патриарха Никона рассказывает об этом так: «Той Сергий, видев блаженнаго, яко уже близ к смерти сущ, припаде к ногам его со слезами умиления глаголы вещая и рече: «прости мя, святче Божий, яко паче всех сих, иже поношение на тя поняли, досаждение творил, и поношение и всяку злобу святыни твоей во время изгнания твоего повинен ти аз, собору всем угодная творя».
        После этого Сергий рассказал, что когда он сегодня после литургии и трапезы лег немного уснуть, явился ему во сне святейший патриарх Никон со словами: «Брате Сергие! Возстани сотворим прощение», и абие у кельи моей, рассказывал Сергий, страж монастырский нача толцати, глаголя, яко шествует Волгою святейший Никон патриарх, и уже близ монастыря.
        Игумен и братия пошли в сретение ему, аз же сие видев и от стража слышав, притрепетен быв и ужасеся, воста и едва прииде в себе и тече скоро во след братии и прииде семо к твоей, Владыко, святыни, и абие прощение от блаженнаго оный Сергий ту получи и виденное сам пред всеми поведа. В этот же день, во время вечерни, блаженный патриарх Никон скончался в своем струге в Ярославле, на реке Которости, против Спасо-Преображенского монастыря, искренне оплакиваемый всеми жителями Ярославля.
Таким образом Сама Царица Небесная указала, что во-первых старообрядческий раскол не угоден Богу, а во вторых, что он не является поводом к вечной погибели для находящихся в нем (архимандриту Сергию не было указания оставить свое заблуждение, но только примириться).
      


Приложение 4. «Уроки смуты: народ и вера»

 (статья С. В. Перевезенцева с дополнением из статей и
История — это не только факты и события. История — это наука для потомков. Ведь дело людей, изучающих или интересующихся историей, состоит не только в познании исторических событий, но и в их осмыслении, а может быть, самое главное, в извлечении уроков из прошлого. Наверное, не дело потомков судить историю, но обязанность — учиться у истории, осмысливать исторический опыт своих отцов, дедов и более далеких предков.

В этом отношении Смутное время конца XVI — начала XVII века предоставляет нам самые многочисленные уроки. Но, думается, что одними из важнейших следует признать уроки выхода из Смуты. Понять, как Россия смогла преодолеть Смуту, — очень важно и поучительно. Попробуем выделить главные уроки, главное, так сказать, пути выхода из Смуты, благодаря которым Российское государство и русский народ сумели справиться с той небывалой напастью, что навалилась на Русские земли ровно четыреста лет назад. Итак…

Урок первый.

Именование «Смутное время» период конца XVI — начала XVII века получил не только потому, что в Российском государстве воцарилась политическая смута — разрушение общегосударственной власти, угроза потери национальной и религиозной независимости. Но тяжелейшие потрясения, выпавшие на долю России в начале XVII столетия, значительным образом потрясли и самые основы всего русского национального сознания. Во всяком случае, «брожение умов», потеря смысла бытия и исторической перспективы в народном сознании тоже стали одними из причин именования этого периода, как «Смутного времени», ибо смута властвовала в умах и душах людей.

Отсюда возникают и основные идеи, главенствующие в религиозно-философской мысли России Смутного времени. Прежде всего, возрождается идея гибели Руси, впервые появившаяся в XIII веке в годы монголо-татарского нашествия. Только теперь она возрождается на более высоком уровне и воспринимается как гибель «Нового Рима», «Нового Сиона», «Нового Израиля». Практически все сочинения этого периода свидетельствуют о глубочайшем потрясении их авторов самим фактом «разорения» богоизбранной России. Ведь «разорение» свидетельствовало о том, что Господь разгневался на Своих «избранных детей». А сама «гибель» богоизбранной Русской державы напрямую ассоциировалась с гибелью всего мира и приходом антихриста.

Причины гибели Руси осмысливались в традиционном для русского православного сознания духе. Главная причина — наказание Божие «за грехи наши». При этом для русских мыслителей начала XVII века характерно было признание всеобщности греха русского народа, утерявшего «страх Божий». Ведь только всеобщность греха могла вызвать столь грозный Божий гнев на избранный им народ, каковым теперь считался русский народ.

В это время в отечественной религиозно-философской мысли появляются и новые тенденции. Одна из них — попытка рассматривать причины Смуты с позиций исторического прагматизма. Некоторые русские мыслители стремились определить, во-первых, конкретные грехи русского общества, а, во-вторых, конкретных виновников «разорения» Российского государства.

В первом случае основным грехом считалось, естественно, моральное несовершенство. Именно за это и последовало Господнее наказание. В различных произведениях времен Смуты можно встретить подробное, развернутое перечисление многочисленных прегрешений, характерных для всего русского общества. В то же время в отдельных произведениях присутствуют и попытки определить социальные причины Смуты. Так, во «Временнике» Ивана Тимофеева (Семенова) говорится, что виновность русского общества, помимо морального несовершенства, заключается в его «бессловесном молчании» и «самопослушании». Иначе говоря, «Временник» указывает на подавленность и даже отсутствие общественной инициативы в делах управления и организации Российского государства. Близко к этой же точке зрения анонимный трактат «О причинах гибели царств». А «Сказание Авраамия Палицына» еще более категорично, утверждая, что Россию погубило «безумное молчание».

Отсутствие общественной инициативы приводит к тому, что в обществе теряется взаимопонимание — «единодушие» и «братская любовь». Поэтому общество впадает в «самовластие» и начинается его разрушение. Необходимо отметить особое осуждение «самовластия», что было присуще большинству произведений того времени. Выход же состоял в том, чтобы восстановить древние обычаи.

Во втором случае, при определении конкретных виновников Смуты, в сочинениях русских книжников появляется новый тезис в русской религиозно-философской мысли — об особой, личной ответственности русских царей за «разорение» России. Анонимный «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства» называет главными виновниками Смуты всех русских царей. В трактате «О причинах гибели царств», носящем более абстрактный характер, большая часть повествования посвящена осмыслению ответственности царей за разрушение своего государства.

Рассуждения о личной виновности русский царей приводили к тому, что в сознании многих русских людей начала XVII века начал разрушаться образ «русского царя» как истинного Помазанника Божиего, который является посредником в общении русского народа и Российского государства с Господом.

«Несчастливое» царствование Бориса Годунова, обернувшееся сменой царей и множеством самозванцев, привело к тому, что понятие «царь» в той или иной степени утратило свою сакральность, свое религиозно-мистическое значение, а само царское звание стало доступно любому, кто захотел бы его получить. И недаром все помыслы и русских мыслителей, и русского народа в период Смуты состояли в том, чтобы вновь обрести истинного царя — Помазанника Божиего, который вернет России милость Божию и восстановит в государстве порядок.

Отсюда возникает и определение главных способов спасения России от «разорения» — возвращение в сердца людей «страха Божиего» и всеобщее, всенародное покаяние. Только в этом случае, были уверены русские люди начала XVII века, Господь вонмет молитвам русского народа, дарует России нового, истинного царя и спасет Русскую землю.

* * *

Постепенно в сознании русского народа идея необходимости покаяния получает все большее распространение. Особенно ярко этот процесс проявился в практике знамений и видений, небывалое ранее по своей массовости явление которых произошло в Смутное время. По подсчетам современного исследователя Б. В. Кузнецова, с конца XVI по начало XVII века в различных источниках зафиксированы: сообщения о 80 знамениях и 45 эпизодов, содержащих 78 оригинальных рассказов о видениях.

Знамения представлялись людям того времени некими «зашифрованными» посланиями Господа. Однако значение знамений было неопределенным. В зависимости от конкретной ситуации знамения толковались или «на добро», или «на зло». В начальный период Смуты, когда Россия пребывала в политическом и духовном брожении, знамения рассматривались как грозные предзнаменования грядущих общественных катаклизмов.

Иначе обстояло дело с видениями. В период Смутного времени различным русским людям являлись различные святые (чаще всего — Сергий Радонежский), а также Богородица и даже Сам Спаситель Иисус Христос. (Нужно иметь в виду, что явление Спасителя — это редчайшее событие в практике русский видений.) При этом в отличие от знамений видения несомненно играли стабилизирующую роль в русском обществе, ибо чаще всего Высшие Силы, являвшиеся тем или иным людям, требовали от народа покаяния, но и обещали свою поддержку в спасении России. Интересно, что видения начинаются с 1606 года и продолжаются по 1613 год. Следовательно, если соотнести видения с реальными событиями Смуты, видения приходят на смену неопределенной и грозной мистике знамений с началом активных действий народа по преодолению «разорения» государства.



Первое из общегосударственных видений произошло осенью 1606 года. В этот момент в России царила очень грозная политическая атмосфера. После того как весной 1606 года разъяренная толпа москвичей убила Лжедмитрия I, царем стал Василий Шуйский. Однако его правительство с трудом контролировало ситуацию в государстве. По всей стране, в том числе и в Москве, начались волнения с требованиями ответить на вопрос — почему убили «истинного царя»? А 12 октября к Москве под знаменами убитого Лжедмитрия I подошли войска мятежников под руководством Болотникова.

Именно в этот грозовый день, 12 октября, и было явлено некоему «святому мужу духовну», впавшему в «тонок сон», чудесное видение, «весьма ужаса исполненное». В Успенском соборе, освященном «светом неизреченным», «муж духовный» узрел Христа, сидящего на престоле и окруженного ангелами, Богородицу, стоявшую справа от престола. Иоанна Крестителя, находившегося слева, а также лики многих святых пророков, апостолов, мучеников, святителей, преподобных и праведных. Согласно видению, Богородица трижды молила Христа о даровании милости «роду христианскому». Однако дважды Христос сурово отказывал в своей милости, ибо: «…Нет правды в царях и в патриархах, и во всем священном чину, и во всем народе Моем, новом Израиле». И лишь в ответ на третье моление Богородицы Христос говорит «тихим голосом»: «Ради Тебя, Мать Моя, пощажу их, если покаются, Если же не покаются, то не буду им милости».

Рассказ «некоего мужа духовного» в те же дни записал протопоп Благовещенского собора Терентий, который и стал автором текста «Повести о видении некоему мужу духовну». Так было зафиксировано первое из многочисленной чреды «чудесных видений», которые произошли в России в Смутное время.

Текст «Повести о видении некоему мужу духовну» наполнен многообразной и многозначительной для человека того времени православной символикой. Прежде всего, крайне важно, что пред взором «мужа духовного» явился Сам Христос — довольно редкое для практики русских видений событие. Явление Господа подчеркивало исключительность как самого видения, так и реальных событий, вызвавших его. На исключительную важность этого видения указывает и тот факт, что вместе с Христом были явлены Богородица, Иоанн Креститель и многие святые. Для людей, живших в начале XVII века, явление столько внушительного сонма высших сил доказывало лишь одно — Господь несмотря на свой гнев не отступился от России. Христова благодать продолжает изливаться на Русскую землю, а Сам Христос продолжает считать Россию Своим богоизбранным «новым Израилем».

Согласно Библии в древние времена Господь жестоко наказывал за грехи «ветхий Израиль» (см., например, книгу пророка Иеремии). Теперь Христос наказывает «новый Израиль», более того, Он готов «предать» Россию еще большим «кровопийцам и безжалостным разбойникам». Однако цель гнева Божиего состоит не в том, чтобы уничтожить греховную Россию, а в том, чтобы «исправить» ее, возвратить на истинный путь. «Да накажутся малодушные, и придут в чувство, и тогда пощажу их», — говорит Христос.

Большое символическое значение имеет тот факт, что «мужу духовному» было дано узреть моление Богородицы о заступничестве за русский народ. Следовательно, страх православных людей перед тем, что и Божия Матерь отступилась от России, оказывается напрасным. Божия Матерь продолжает сохранять Свой благодатный Покров, распростертый над Россией и, в частности, над Москвой. Недаром само видение произошло в кремлевском соборе Успения Божией Матери — главном храме Московской Руси. А как показывает текст «Повести», Богородица многократно молила и продолжает молить Господа о спасении России.

О том, что Господь придает Своему явлению на Русь исключительное значение, свидетельствуют и слова, сказанные «мужу духовному» одним из стоявших возле Христа: «Иди же и поведай, угодник Христов, все, что сам видел и слышал, и не утаивай же ничего». Таким образом, «некий муж духовный» оказывается тем «избранным», через кого Господь сообщает русскому народу о Своем участии в судьбах русского народа и о сохранении заступничества Богородицы за Россию. Кроме того, через «угодника Христова» русским людям сообщается и о тех грехах, в которых они должны покаяться.

Из списка многоразличных грехов особый интерес представляет то, что Христос укоряет «новый Израиль» в отсутствии «правды». Стоит напомнить, что в русской религиозно-философской традиции понятие «правды» многозначно — это и моральная чистота, и социальная справедливость, и соблюдение законности. Причем религиозно-мистической и нравственной основой «правды» всегда почиталась «истинная вера», базирующаяся на соблюдении заповедей Христа. В данном случае «правда», видимо, понимается именно в таком смысле — как «истинная вера». Ведь Христос обвиняет русских людей в том, что они «не исполняют предания Моего и заповедей Моих не хранят». В этих словах указывается и путь спасения России — восстановление истинной веры в сердцах людей.

Главными хранителями «правды», как истинной веры, в России считались цари и церковь. И недаром Господь обвиняет в первую очередь именно царей, патриархов и всех священников, которые забыли Божию «правду», утеряли истинную веру, а потому творят «неправедный суд» и «правых» преследуют. Здесь мы в очередной раз встречаемся с признанием факта падения авторитета государственной власти, столь часто проявлявшимся в годы Смуты. Однако сами по себе обвинения царям и патриархам намного более грозные — ведь их изрекают не простые люди, а они раздаются из уст Самого Христа. Следовательно, в народном сознании за годы Смуты установилось уже достаточно устойчивое недоверие своим правителям. Настолько устойчивое, что народ был готов сам приступить к решению собственной судьбы. И Господь как бы поддерживал это решение.

В целом же, несмотря на гневный обличительный тон, само видение носило явный оптимистический характер. Ведь Россия продолжала оставаться «новоизбранным Израилем», Богородица сохраняла Свое покровительство, а Христос обещал спасение русского народа от бед. И дело оставались за самими людьми: они должны были принять в сердца свои «страх Божий», искренне покаяться и тем самым возвратить себе милость Божию.

Именно так и было понято видение «некоему мужу духовному» современниками. Протопоп Терентий, записавший видение, сразу же сообщил о нем патриарху Гермогену, а тот — царю Василию Шуйскому. Реакция правящих кругом была моментальной — уже 14 октября установили специальный шестидневный покаянный пост, а 16 октября «Повесть» Терентия читалась в Успенском соборе перед всем народом. Иначе говоря, русское общество, потерявшее «правду» и смысл в реальной жизни, восприняло «чудесное видение» как знак Божий, с одной стороны, объясняющий страшные события Смуты, а с другой стороны, указывающий путь спасения. И, таким образом, сам «чудесное видение» стало катализатором конкретных исторических действий.

* * *

Инициатива всенародного покаяния была подхвачена и развернута патриархом Гермогеном. После подавления восстания Болотникова, зимой 1607 года именно святитель Гермоген в целях успокоения страны свершил акт прощения и разрешения всех православных христиан за измены и клятвопреступления, совершенные против Бориса Годунова и Лжедмитрия. Важно при этом, что Гермоген свершал этот акт совместно с первым русским патриархом, святителем Иовом, к тому времени свергнутым с патриаршего престола. Лжедмитрием и находящимся в Старицком Успенском монастыре. В специальном послании Гермоген обратился к Иову от имени тогдашнего царя Василия Шуйского, от своего имени и от имени всего Освященного собора с мольбой приехать в столицу для «великого дела». С посланием в Старицу был отправлен митрополит Крутицкий Пафнутий с несколькими духовными и светскими лицами. Святитель Иов дал свое согласие и был доставлен в Москву. После объявленного по такому случаю всенародного поста 20 февраля 1607 года в Успенском соборе Кремля состоялся обряд «прощения». После молебна, совершенного Гермогеном, бывшему патриарху Иову подали покаянную челобитную, в которой перечислялись измены и клятвопреступления с просьбой к патриархам простить измены. Затем была зачитана «разрешительная грамота» от имени обоих патриархов и всего Освященного собора, в которой объявлялось о прощении за все совершенные измены. Главная задача обряда состояла, конечно же, в том, чтобы, получив прощение за прошлые измены, народ впредь не нарушал крестного целования.

И хотя после этого события брожения в народе не закончились, но начало всенародному покаянию было положено. Стоит иметь в виду один важный момент. Иногда историки называют сам обряд «прощения грехов» неудачным, ибо он не дал моментальных результатов. Но в таком мнении, как кажется, наличествует и наивность, и непонимание. Наверное, тем, кто ждет от всего лишь одного факта, покаяния каких-то реальных результатов, представляется, что Господь, словно слуга человеческий, должен сразу же простить людям все грехи. Конечно, это не так. Более того, опыт Смуты показывает, что каких-то результатов следует ждать через определенное и довольно продолжительное время и только после того, как весь народ приходит к осознанию необходимости покаяния, а само покаяние свершается с безмерной сердечной искренностью. Но, подчеркнем еще раз, в конце 1606 — начале 1607 года было положено начло процессу всенародного покаяния.

***

В 1609 году преподобный Иринарх, тот, что впоследствии благословил ополчение Минина и Пожарского, «в тонце сне» увидел «Москву-град посечену от Литвы и Всероссийское царство попленено и пожжено по местам». По таинственному повелению он отправился из своей обители в Москву возвестить о своем видении царю. Шуйский с большим почетом встретил преподобного и смиренно, с полной покорностью воле Божией, выслушал себе небесный приговор...

* * *

Наиболее яркий пример стремления народа к духовному очищению предоставляет нам реакция на Нижегородское видение, свершившееся в мае 1611 года. К тому времени в Москве уже вовсю хозяйничали поляки, впущенные туда боярским правительством, польский король Сигизмунд всячески стремился занять русский престол, отодвигая даже своего сына Владислава, а патриарха Гермогена поляки бросили в заточение. Иначе говоря, самостоятельного и независимого Российского государства фактически уже не существовало.

Нижегородское видение было явлено 28 мая 1611 года «благочестивому человеку» Григорию. Ночью, пребывая в храме в «тонком сне», Григорий вдруг узрел, как купол храма раскрылся на четыре стороны, и с небес, озаренный «великим светом», в человеческом образе сошел Господь, сопровождаемый неким человеком в «белых ризах». Расположившись на груди Григория, Христос произнес свои заповедания. Прежде всего Господь заповедал установить «во всем Всероссийском государстве» строжайший трехдневный пост, причем умерших во время поста Он обещал принять в Царство Небесное. Следующее заповедание — построение храма в Москве. Кроме того, в этот храм нужно было перенести из Владимира икону Владимирской Божией Матери, поставить перед иконой «незажженную свечу» и положить «неписанный», т. е. чистый лист бумаги. Согласно видению Христос утверждал, что в нужный день свеча возгорится от «огня небесного», а на бумаге чудесным образом появится имя будущего русского царя, угодного Богу — «по сердцу Моему».

Если же воля Божия не будет исполнена, то все Российское государство будет жестоко наказано. Столь же жестоко будут наказаны и нижегородцы, если они не сообщат о заповеданиях Господа, данных Григорию, по всей России: «Воздвигну бурю и волны из реки Волги, и потоплю суда с хлебом и с солью, и поломаю деревья и храмы».

Как можно заметить, православная символика, наполняющая Нижегородское видение, очень глубока и многообразна. Так, слетевшего с небес Христа можно толковать как символ божественного вдохновения, «незажженная» свеча — символ сердечной чистоты, а «неписанная» бумага — символ чистоты помыслов. Особую значимость видению придает явление Самого Христа, что бывало, как уже говорилось, достаточно редко в практике видений на Руси. Высокая степень откровенного знания, данного Христом, подчеркивалась и тем, что Господь расположился на груди («на персех») Григория. (Кстати, подобный мотив был уже известен в древнерусской литературе — в «Житии Феодосия Печерского» сообщается, что Феодосий, явившийся монаху Дамиану, также садится ему на «перси».) А установление особого почитания иконы Владимирской Божией Матери символизировало собой, с одной стороны, сохранение Покрова Богородицы над Россией, а с другой стороны, необходимость восстановления истинной «древней» веры.

Поэтому суть видения в принципе ясна — русский народ должен очиститься от грехов посредством трехдневного поста и тем самым вернуть себе Божию милость. Возвращение к истинной вере русский народ должен продемонстрировать построением храма в Москве и установлением особого почитания иконы Владимирской Божией Матери. За это Господь подарит русской земле мир и нового, истинного, избранного самим Богом царя.

Таким образом, Нижегородское видение носило яркий оптимистический характер. Спаситель дарует Свои «знамения» для того, чтобы укрепить в русских людях веру и показать им Свою милость. Важно и то, что Нижегородскому видению, волею Господа, придавалось общерусское значение. Причем в данном случае Господь обращался напрямую к русскому народу, а не к правителям. По сути дела, если верить Нижегородскому видению, русский народ волей Самого Господа призывался к подвигу «самоустроения» — очистившись от грехов, он должен был освободить Москву и избрать себе царя, имя которого будет названо Богом.

И Россия услышала этот призыв. Нижегородское видение по своей популярности и общественному резонансу не только соперничало с видением «некоему мужу духовному», но и значительно превосходило его. Уже летом 1611 г. видение записывается и появляется «Повесть о чудесном видении в Нижнем Новгороде». Затем осенью 1611 — зимой 1612 гг. грамоты с текстом «Повести» рассылаются по всей стране — о Нижегородском видении знали в Перми, Вологде, Устюге, Ярославе, в городах Сибири (например, в далеком Тобольске). Появился текст «Повести» и в войсках, стоявших под Москвой, в частности, в полках Первого ополчения под руководством Прокопия Ляпунова.

Тем не менее, Нижегородское видение стало прямым катализатором активных действий. Везде, где о нем получали известие, устанавливался строжайший трехдневный пост. Причем, что очень важно, пост устанавливался по инициативе самих горожан, без вмешательства каких-либо высших властей. Таким образом, всенародный очистительный пост стал непосредственной реакцией на Нижегородское видение. И этот всенародный пост показывает степень раскаяния в грехах, став выражением всероссийского покаяния, столь давно ожидаемого на Руси. Напомним, что именно всеобщее и искреннее покаяние рассматривалось в начале XVII века как главный способ спасения России от «разорения». Следовательно, весь русский народ воспринял сообщение о чудесном видении в Нижнем Новгороде как непосредственное руководство к действию и доказал свое стремление к нравственному очищению.

***

И, кстати, для людей того времени прямая связь между покаянием и прекращением Смуты была очевидна. Напомним, что в Нижнем Новгороде было и еще одно видение, которое можно рассматривать как общерусское.

    Кузьме Минину явился прп. Сергий Радонежский. Именно он, молитвенник об избавлении от ига первого, татарского, явился к тому, кто призван был избавить Русь от ига второго: польско-литовского. Следует сказать, что именно основанная преподобным Сергием Троицкая лавра на тот момент была основным оплотом идеологической борьбы с польско-литовско-шведской (католическо-протестантской) интервенцией. Как заметил современный исследователь Г. Попов, в явлении Минину именно Сергия Радонежского легко фиксируется привязка нижегородского купца именно к Троице-Сергиевой лавре.

Не менее важен тот момент истории нижегородского ополчения, когда Пожарский в нерешительности стоял в Ярославле, медлил и колебался. И тогда «для уговоров» в Ярославль едет лаврский келарь Авраамий Палицын.

Напомним, само побуждение народа к выходу из Смуты связано с именем опять-таки лаврского архимандрита – преподобного Дионисия, ставшего настоятелем монастыря в феврале 1610 года, вскоре после снятия осады с обители.

Подлинных побед в годы Смуты, в годы уныния духа народного было не так-то много, и потому редкие победители пользовались совершенно особым авторитетом и популярностью.

Троицкий монастырь вышел победителем из самого крутого водоворота Смуты. «Курятник» и «воронье гнездо», как презрительно называли его тушинцы и поляки, геройски выдержал 16-месячную осаду Сапеги (1608–1610), несмотря на кровавые штурмы, тесную блокаду и многократное численное превосходство осаждавших.

Помощь и уход за ранеными и больными, питание алчущих и предоставление крова бездомным – вот основные занятия троицких иноков, руководимых преподобным Дионисием. Когда московские купцы, корыстно используя время разрухи, взвинтили цены на хлеб, Дионисий вывез на рынки все запасы монастырской пшеницы, сбив цену и сохранив жизнь тысячам людей. Ученик святого патриарха Ермогена, преподобный Дионисий так же горячо, как и он, любил Русскую землю и страдал вместе с ней.

Получив свободу после снятием блокады, Троицкий монастырь развил активную патриотическую деятельность. Снабжал царя Василия деньгами (всего свыше 20 тысяч рублей), затем помогал стесненной осадой Москве продовольствием, оружием и людьми, своими грамотами агитировал в Поволжье и других городах встать на защиту Родины от поляков.

В октябре 1611 года одна из таких грамот достигла Нижнего Новгорода как раз накануне того, как Кузьме Минину являлся преподобный Сергий. Иные исследователи прямо объясняли явление Сергия тем впечатлением, которое патриотические грамоты произвели на будущего героя.

Следует сказать, что в эти грозные дни преподобный Сергий являлся и другим мирянам по всей Руси, и сугубо инокам своей святой обители, и тушинским казакам, ее осаждавшим. Один казак из неприятельского войска пришел в монастырь и рассказал о явлениях преподобного: многие из них видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных старца, похожие по описанию на чудотворцев Сергия и Никона. Преподобные Сергий и Никон в чудесных видениях являлись не только для утешения и одобрения монастырских защитников, но иногда и для разрешения возникших среди них недоразумений, а также для устрашения осаждавшего неприятеля.

Пламенные грамоты, необычайные видения, всегда связанные с обликом преподобного Сергия, начавшиеся проявляться повсеместно среди людей самого различного положения, вызвали в народе подъем религиозного чувства, величайшего напряжения, при котором чудо освобождения и очищения Московского государства сделалось возможным.

Героический подвиг защитников Троице-Сергиевой лавры и спасение страны от Смуты летописцы приписывали исключительно заступничеству святых.

Так, Авраамий Палицын впоследствии в своем «Сказании» старался представить стойкость обороны как результат небесной силы и помощи первых игуменов монастыря – Сергия и Никона. Другим троицким келарем, Симоном Азарьиным, была составлена специальная книга «О новоявленных чудесах преподобного Сергия», где собственно мы и находим сказание о явлении преподобного Сергия Кузьме Минину.

При этом следует заметить, что, как отмечают многие исследователи, сказание о видении Сергия Кузьме Минину, слышанное от него самого, выделяется среди других сказаний Азарьина особенной яркостью подробностей. Что и не удивительно, поскольку оно – ключевое для понимания самосознания тогдашней эпохи в целом.

 «Однажды, когда он спал в этой комнате, явился ему чудотворец Сергий и повелел собирать казну, нанимать ратных людей и идти на освобождение Московского государства. Пробудившись, Козьма пребывал в великом страхе, но подумал, что устроение войска для него непривычно, и не придал этому сну значения. И в другое время было ему такое же видение, во второй раз, – и снова он пренебрег им».

Обратим особое внимание на это «не придал сну значения»: здесь благочестивая история являет завидный пример для всех современных патриотов, пример, исполненный глубокого смирения, как раз и свидетельствующего об истинности происходившего. Таковы законы, по которым высшие реальности духовного мира только и могут вторгаться в пределы земной истории, раздвигая ее и возводя в историю священную.

Тот же мотив смирения мы находим и в других подлинно эпохальных явлениях мировой истории, свидетельствующих о том, что вовсе не сразу берется православный человек за осуществление своей предначертанной от Бога миссии.

Так, не однажды являлась Пресвятая Богородица в сонном видении крестьянке Евдокии Адриановой, когда обретена была Державная Ее икона. Не хотели возвращаться в Муром и святые супруги Петр и Феврония, пока трижды не были о том всенародно прошены. Многих трудов стоило братии упросить и самого преподобного Сергия стать игуменом Радонежским, а стать митрополитом Московским его не смог упросить даже святитель Алексий.

Вот и Кузьма Минин внимает только повторному видению, когда преподобный Сергий является уже с грозным обличением: «Разве я не говорил тебе? Такова воля Божия – помиловать православных христиан и от шумного мятежа привести к тишине, потому-то я и велел тебе собрать казну и нанять ратных людей, чтобы они, с Божией помощью, очистили Московское государство от безбожных поляков и прогнали еретиков».

Проснувшись в трепете и великом ужасе, Кузьма почувствовал, что тяжко болен: «…что все внутренности его сдавлены, и так он ходил с больным животом». Только теперь он понял, что тяжко согрешил, когда в предыдущие разы пренебрег Божиим откровением. Кузьма стал каяться и усердно молиться преподобному Сергию об исцелении и дал обет исполнить все, что тот ему повелел.

Так на истинном камне веры и не на чем ином основано было дело спасения русского народа — второе победоносное нижегородское ополчение, для которого Мининым были найдены и полководец (князь Дмитрий Пожарский), и духовное руководство (нижегородского протопопа Дионисия), и пророческое благословение (преподобного затворника Иринарха).

Главный критерий истинности чудесного явления – преображение личности свидетеля. Что же узнаем мы о Кузьме Минине, сподобившемся троекратного видения святого? Азарьин пишет: «Он прежде всего начал с себя: кое-что немногое оставил в доме, а остальное имущество свое отдал в общий котел для снаряжения ратных людей». Минин не стал претендовать на самоличное лидерство, но нашел воеводу – князя Пожарского, а потому впоследствии сумел сыскать и царя.

Это еще одна черта, которая отличает подлинного избранника Божия от самозванца. Задачей Минина было исполнить волю Божию, благую и всесовершенную, а не утвердиться на Московском престоле и даже не максимально приблизиться к нему, что и занимало всех остальных политических лидеров тогдашней поры, так и оставшихся неудачниками.

Особый момент в сказании Азарьина – это приход ополчения в Троице-Сергиеву лавру: «Когда они пришли в Троице-Сергиев монастырь, было с ними огромное войско. Отслужили молебен, и Козьма поведал архимандриту Дионисию о явлении преподобного, о чем мы писали выше. Услышав об этом, архимандрит, изливая горячие слезы по ланитам, возблагодарил Святую Троицу, и Пречистую Богородицу, и преподобного Сергия и никому не рассказывал о том, пока не исполнилась благодать Божия».

Это еще один весьма характерный момент, свидетельствующий о духовной трезвенности Минина, который жил по заветам святых отцев, не надеялся на собственные силы и думал не о своей славе, а о славе Божией. А Бога прославить можно было лишь сделанным делом.

Правда, справедливости ради отметим, что в других источниках все же встречаются упоминания о том, что Минин прилюдно на площади возвещал нижегородцам о своем видении. А именно, что даже некий стряпчий Биркин «сумнишеся» в передаваемом, после чего Минин заставил Биркина замолчать, пригрозив обличить и его в чем-то перед православными.

Выскажем гипотезу, что возможно Минин не сразу пришел к справедливости указанного святоотеческого принципа молчания, но поначалу возвещал о своем видении многим, пока не убедился в тщетности подобной линии поведения.

Начавшись с видения Сергия Радонежского, нижегородское ополчение и заканчивается видением же, причем уже не Минину, а другому, что лишний раз подтверждает объективную истинность происходящего: «Спустя некоторое время преподобный Сергий на своем подворье у Богоявления, в Москве, явился галасунскому архиепископу Арсению, избавил его от голодной смерти и поведал ему об очищении Московского государства. На следующий день русские люди взяли приступом Китай-город, а вскоре взяли и Кремль, побили окаянных поляков, оставшихся же отправили в заточение».

Здесь важно отметить, что Минин был лишь одним из орудий действия Промысла Божия, и возможность победы как раз и появилась после того, как разные люди согласились быть проводниками Промысла, соединяющего усилия немногих, но верных в единую победоносную волну: «Так, по молитвам Пречистой Богородицы, и святых московских чудотворцев, и преподобного чудотворца Сергия, явлением его, была одержана преславная победа и одолели врагов, так что государство, долгие годы попираемое нечестивыми, очистилось, и корабль христианский, проплыв сквозь беды жизни сей, словно по многоволнуемому морю, достиг тихого пристанища».

А чем еще, кроме явления Минину, преподобный Сергий связан с городом, давшим начало победоносному ополчению? Историей личного посещения Сергием Нижнего Новгорода.

Оно имело место в 1366 году и вот при каких обстоятельствах.

Суздальский князь Борис Константинович, не желая признавать власти московского князя, самовольно захватил Нижний Новгород – вотчину своего старшего брата Дмитрия Константиновича, к тому времени уже подчинившегося Москве.

Не желая братоубийственного кровопролития, великий князь Дмитрий Иванович Донской просит святителя Алексия направить в Нижний Новгород преподобного Сергия, чтобы вызвать Бориса в Москву. Сергий исполняет послушание, но даже его тихому и кроткому гласу, которому некогда вняли и ростовский князь Константин Васильевич, и суздальский Дмитрий Константинович, и Олег Рязанский, не внимает гордыня Борисова. На увещания Сергия он отвечает, что князей судит один
только Бог. Он же, Борис, знает только хана, который утвердил за ним Нижний Новгород, и больше не желает подчиняться никому.

Тогда властью, данной ему митрополитом, преподобный Сергий затворяет все храмы в Нижнем. Надо знать, какое значение имел храм в жизни наших предков, чтобы понять всю суровость этой меры: негде стало крестить детей, венчать молодых, поминать и отпевать покойных. Негде стало молиться! Горожане были на грани бунта, и князь Борис вынужден был покориться. Тем временем из Москвы приходит сильная рать под начальством его брата Дмитрия Константиновича, и Борис выходит навстречу старшему брату с повинной.

Вот так в конкретно-краеведческом приближении выглядело дело примирения феодальной междоусобицы на Руси, той самой, ставшей причиной первого ига; посему прп. Сергий и явился собирателем Руси и во дни нового ига, едва не приведшего к исчезновению Руси как таковой...

Пример преподобного Сергия учит нас, что примирение политиков – это постепенное приведение всех их под власть одного, в основе чего может лежать только духовный авторитет Церкви. В той конкретно-исторической ситуации – это была власть московского князя.

И если сегодня многие об этом забыли, то тогда, в веке XVII, для всех (и для нижегородцев в особенности) видение простому купцу Кузьме Минину именно Сергия Радонежского означало именно это – купно за едино.

В перспективе – за власть одного. Таков смысл русского понимания единства.

Урок второй.

Кто мог возглавить, и кто возглавил народ в период выхода из Смуты?

Авторитет находящихся в начале XVII века на престоле русских царей и многообразных претендентов на русский престол крайне упал. Никто из них — ни Борис Годунов, ни Лжедмитрий I (в истинность которого сначала поверили), ни Василий Шуйский не отвечали русскому православному представлению об истинном правителе. В царствование каждого из них беды Русской земли только множились, а государство продолжало распадаться. Наконец, летом 1610 года наступило междуцарствие, а боярское правительство пригласило на русский трон польского королевича Владислава. Но отец Владислава, польский король Сигизмунд III, даже этим фактом был недоволен и стремился водрузить «шапку Мономаха» на собственную голову. И в тех условиях единственным авторитетом в народном мнении осталась Церковь, и, в первую очередь, патриарх Гермоген.

Да, в отсутствие других претендентов и при полном неверии в собственных бояр, претендующих стать царями, патриарх Гермоген согласился на то, чтобы русским царем стал польский королевич. Но он подписал такую Договорную запись с поляками, которая резко ограничивала возможности Владислава по изменению духовного и политического строя России. Прежде всего, в качестве главного условия выставлялось требование убрать все польские войска с территории России. Далее, в обязанность Владислава вменялось соблюдение православной веры и запрет на возможность введения иных вероисповеданий. От него требовали чтить и украшать православные церкви по прежнему обычаю, оберегать их от разорения, поклоняться святым иконам и чудотворным мощами и прочитать их, а костелов и молебных храмов иных религий не строить. Владислав должен был держать в великой чести патриарха, «митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов, попов и дьяконов, священнических и иноческих чинов, и весь Освященный собор». Польский королевич Владислав обязывался не вмешиваться в духовные и святительские дела, и никого «опричь Греческия веры, в духовный чин не поставляти». Отдельной статьей оговаривалось, чтобы Владислав вотчины, все дарения и жалования церкви, которые были даны при прежних государях, не отнимал, и, в свою очередь, делал новые щедрые пожалования церквам и монастырям.

После заключения этого договора Москва присягнула Владиславу, сам договор был отправлен на утверждение Сигизмунду с «великим посольством», во главе которого стали митрополит Филарет и князь Василий Васильевич Голицын. Притом в наказе к послам значилось, что Владислав должен креститься в православную веру, а посольство обязано твердо стоять на тех статьях, которые утвердили в Москве. Патриарх Гермоген отправил с посольством польскому королевичу грамоту, в которой просил того срочно принять православное вероисповедание. «Прими Святое Крещение, — пишет Гермоген, — приимет тя Бог в сыновление, и облечет тя во броня правды, и возложит на тебя шлем спасения и даст тебе щит веры и древним Великим Царем и Великим Князем равнославна учинит тя».

Но Сигизмунд отказался исполнить условия договора и требовал от послов, чтобы они признали русским царем его самого. Не собирался польский король и выводить свои войска с российской территории и требовал сдачи Смоленска. К тому же поляки требовали от русской стороны согласия на свободу распространения католического вероисповедания в России. Сторонники Сигизмунда в Москве всячески содействовали соглашению с польским королем на его условиях и написали грамоту посольству под Смоленск, чтобы послы согласились на все условия польского короля. Но патриарх Гермоген даже под угрозами эту грамоту не подписал. Именно позиция патриарха определила и позицию русского посольства — без подписи патриарха посольство отказалось выполнять распоряжения привезенной из Москвы грамоты.

В этот период, видя беззаконное поведение поляков и стойкую позицию патриарха Гермогена, русские города начали ссылаться между собой грамотами с жалобами на «конечную погибель», пленение и разорение. В посланиях раздается призыв к объединению сил для борьбы с иноземными захватчиками. И нередко в них примером для подражания и символом народного сопротивления становится патриарх Гермоген. Так, анонимный автор «Новой Повести о преславном Российском царстве» восклицал: «Паче же подивимся и удивимся пастырю нашему и учителю, и великому отцем отцу, и святителю!» — и уверял, что святейший патриарх «нас всех укрепляет и поучает», чтобы страха не испытывали и не боялись врагов, «душами своими от Бога не отщетитися».

И святейший патриарх оправдал народные чаяния. С декабря 1610 года он начинает рассылать по всей России грамоты с призывом к народному сопротивлению врагу. Несмотря на то, что грамоты Гермогена за конец 1610 — начало 1611 года не сохранились, упоминания о них часто встречаются в источниках. Это подтвердили и исследования историка В. И. Корецкого, который обнаружил самое раннее послание Гермогена ополченцам в составе Бельского летописца. На пример Гермогена ссылается и окружная грамота московских жителей в разные города (январь 1611 года) с призывом к объединению сил против врагов, в которой утверждается, что патриарх Гермоген, «душу свою за веру Крестьянскую полагает несомненно; а ему все крестьяне православные последуют». О том, что инициатором создания народных ополчений стал патриарх Гермоген, сообщают и сами поляки, и ряд русских источников.

В грамотах, рассылаемых по России, святитель Гермоген дает «разрешение» русскому народу от присяги польскому королевичу Владиславу. Факт этого «разрешения» от присяги нельзя недооценивать — таким образом патриарх создавал законные основания для объединения сил русского народа в стремлении к освобождению, а сама борьба против польско-литовских войск принимала легитимный характер.

Когда же патриарх не мог передать письменные послания (т.к. патриаршие «дьяки и подъячие и всякие дворовые люди пойманы, а двор его весь разграблен»), он давал устные «благословения», о чем свидетельствует грамота Прокопия Ляпунова в Нижний Новгород от 31 января 1611 года. Кроме того, патриарх Гермоген распорядился, чтобы другие церковные архиереи составляли поучительные грамоты в полки и писали во все города от его имени, чтобы все стояли за веру.

Как считают современные исследователи, именно формулировка «благословение патриарха» стала основной в посланиях времени Первого ополчения. Грамоты различных городов призывали народ идти «по благословению нового исповедника и побарателя по православной вере, отцом отца, святейшего Ермогена Патриарха Московского и всея Русии, второго великого Златоуста… истины обличителя на предатели и разорители нашие Хрестьянские веры». Следовательно, глава Церкви, святейший патриарх Гермоген служил примером в стоянии за православную веру, которому должны были последовать все православные христиане. Более того, можно утверждать, что святейший Гермоген стал знаменем восстания и духовным лидером ополчения. И только имя патриарха Гермогена могло объединить в тот период самые различные элементы русского общества.

Поляки понимали значение личности патриарха для русского народного движения сопротивления. В начале 1611 года его посадили под домашний арест на патриаршем подворье. Его смущали всяческими посулами и обещаниями, но святейший Гермоген оставался стоек и не поддавался ни на какие уговоры. Тогда в марте 1611 года Гермогена свели с патриаршего престола и заточили на Кирилловом подворье в Московском Кремле.

Но в русских городах, поднявшихся на борьбу с врагом, Гермогена продолжали считать законным патриархом, а мучения, которые он претерпел от польских рук, только свидетельствовали об истинности его духовного подвига. Известный историк С. Ф. Платонов утверждает, что в это время Гермоген признавался восставшим городами и высшей властью в стране. К примеру, в двух подорожных грамотах 1611 года патриаршее «благословение» заменило традиционный «государев царев и великого князя указ», по которому выдавались казенные подорожные в спокойные годы Московской жизни. «Эта замена, — считает С. Ф. Платонов, — очень знаменательна: она показывает что во главе временного правительства, которому повиновались тогда русские люди, отшатнувшиеся от Владислава, формально признавался патриарх». И не случайно именно к патриарху с весны 1611 года начинают присылать из разных городов грамоты о сборе средств для ополчения и отсылки ратных людей на освобождение Москвы от поляков. Примеру святейшего патриарха последовала и вся Русская Церковь. Фактически во времена Первого и Второго ополчения представителями высшей центральной власти на местах считаются местные церковные иерархи с Освященными соборами, которые начинают выполнять функции глав местных правительств. Именно им в первую очередь адресуются грамоты, содержащие отчеты о действиях ополчений, о положении в стране, просьбы о присылке денег для жалования и сбора ратных людей.

Конечно же, столь активная деятельность патриарха Гермогена не могла не вызвать ненависти поляков. Когда осенью 1611 года Гермоген отказался послать в Нижний Новгород призыв не организовывать ополчение и не идти на Москву («Да будут благословении те, которые идут на очищенье Московскаго государства, а вы, акаяннии московские изменники, будите проклята», — сказал он в ответ на очередные угрозы и посулы), патриарха заточили в Чудов монастырь. Здесь его стали «морити гладом и умориша его голодною смертию». Как сообщает один из русских источников, Гермоген отошел к Богу «во многом страдании и тесноте: произволением мученик быв» 17 февраля 1612 года и был погребен в Чудовом монастыре в Москве.

Откуда взял Патриарх Гермоген такую твердость в вере? Обратимся к 1579 году, когда на развалинах сгоревшего дома девочка Матрена обнаружила чудом сохранившуюся икону. Все сгорело, а икона нетронутая. Как же это? Это же чудо великое! Которое тут же подтверждается новыми чудесами — множества исцелений больных людей.

Единственный из светского руководства и священноначалия кто поверил Матроне и участвовал в обретении Ея чудотворного образа вместе с ней - это рядовой приходской священник Григорий. Он берет эту икону и с крестным ходом несет ее в свой храм, ставит, начинает ей читать акафисты, молитвы. В Казани тут же вокруг нее создается отдельное почитание — и икону  переносят в городской центральный храм. Образ начинает почитаться как Казанская икона Божией Матери. Поп Григорий пишет сказание о Казанской иконе Божией Матери...

Но это был 1579 год... а сейчас мы говорим о 1610-1611 годах). Смутное время на Руси. Кто такой этот поп Григорий?  А это и есть тот самый бывший батюшка Григорий, принявший к тому времени монашество и ставший, столпом Церкви и мучеником за веру и Отечество, Патриархом Гермогеном. Вновь, как и со святителем Петром, митрополитом Киевским и Московским, повторилось исполнение слов Владычицы Богородицы, сказанных Геронтию, и слова акафиста, написанного самим приходским батюшкой Григорием и будущим патриархом Гермогеном: «Радуйся, прославляющих Тя прославляющая».

Однако и после смерти святейшего патриарха Русская Церковь осталась во главе народного сопротивления. Местоблюстителем патриаршего престола стал считаться митрополит Казанский Ефрем, который оказал действенную поддержку организации Второго ополчения К. Минина и Д. М. Пожарского. К тому же митрополит Ефрем призывал и остальных иерархов Церкви, и все города. Немалую роль в организации народного сопротивления сыграли воззвания братии Троицкого монастыря во главе с архимандритом Дионисием и келарем Авраамием Палицыным. Эти грамоты также призывали присылать ратных людей и денежную казну на помощь воеводам, соединившимся для освобождения Москвы от поляков. Помимо организационной деятельности и духовного окормления Русская Православная Церковь оказала народным ополчениям немалую материальную помощь: собирали продовольствие, деньги на жалование. Крупные монастыри, такие как Кирилло-Белозерский и Троице-Сергиев, отсылали ополченцам всю свою казну.

Конечно же, серьезное значение имели и церковные благословения, которые русские иерархи и монахи давали ополченцам. В этом ряду стоит и знаменитое благословение преподобного Иринарха Затворника, инока Борисоглебского монастыря под Ростовом, который, как когда-то в 1380 году преподобный Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на битву с Мамаем, также даровал в 1612 году свое благословение Дмитрию Михайловичу Пожарскому и всему воинству. Второго ополчения идти на Москву и освободить Россию от иноземного врага.

***

Гибель шла по пятам – на вождей постоянно устраивались покушения, гибель ждала впереди – предатели казаки сговорились с поляками о совместном ударе в спину ополченцам. Казалось, неумолимо сокращались последние часы жизни России – на соединение с засевшими в Москве поляками спешила отборная королевская рать во главе с гетманом Ходкевичем. Слишком много «случайностей» должно было совпасть, чтобы дело священномученика и чудотворца Святейшего Патриарха Гермогена увенчалось успехом…

Еще при жизни Святитель Гермоген успел распорядиться, чтобы в ополчение была принесена Казанская икона Божией Матери. Перед ней молились Минин и Пожарский, она сопровождала ратников в походе. 14 августа 1612 года ополчение остановилось у Троице-Сергиевского монастыря, поджидая отставших. 18 августа, в день выступления ополчения к Москве, был отслужен молебен, тотчас по окончании которого внезапно переменился ветер: из сильного встречного стал сильнейшим попутным.

Летописный рассказ сообщает, что от ветра в спину всадники едва держались в седлах, но лица у всех были радостные, везде слышались обещания умереть за дом Пречистой Богородицы. Ополчение едва успело подойти к Москве и стать к бою, как появился Ходкевич.

22 августа развернулось сражение, основные события которого происходили недалеко от стен Новодевичьего монастыря. В тяжелейшем бою ополченцы отступали, особенно страшным был удар польской конницы – еще бы, знаменитые «крылатые гусары», лучшая панцирная кавалерия Европы! Но тут не выдержали стоявшие поодаль казаки-предатели, вожаки которых еще не решили, на чьей стороне выступить. Сначала немногие, затем сотня за сотней, не слушая командиров переходили они на сторону Пожарского, и приток свежих сил решил дело. Ходкевич был разбит и отброшен от Москвы.

В ночь на 22 октября (по старому стилю) архиепископу Арсению, прибывшему из Греции, тяжело больному от потрясений и переживаний, который уже много дней томился в плену, явился преподобный Сергий Радонежский и сказал: «Арсений, наши молитвы услышаны; заутро Москва будет в руках осаждающих, и Россия спасена». Это радостное известие быстро разлетелось по войскам и, подкрепляемые силой свыше, русские воины взяли штурмом Китай-город, хотя сопротивляющиеся им войска поляков были более многочисленны, чем наступающие русские полки. К тому же они были за крепостными стенами... Но ничто не может удержать союз любви Божией и веры людской!

22 октября ополчение штурмом взяло Китай-город, а 26 октября капитулировал польский гарнизон Кремля. Крестный ход в ознаменование победы казаки (бывшие предатели) начали от храма Казанской Богородицы за Покровскими воротами.

На Лобном месте Крестный ход был встречен вышедшим из Кремля архиепископом Арсением, который нёс Владимирскую икону Богородицы, сохранённую им в плену. Потрясённый свершившейся встречей двух чудотворных икон Богородицы, народ со слезами молился Небесной Заступнице...

Кстати, уже и после избрания нового царя — Михаила Федоровича Романова — Русская Церковь продолжала играть важнейшую организационную и стабилизирующую роль в обществе.

Итак, как видим, в самую страшную годину Смуты именно Церковь стала духовным, идейным и организационным центром собирания народа на подвиг «самоустроения».


Урок третий.


Укрепившись духовно и церковно, русский народ сам поднялся на спасение своей земли. Нельзя забывать, что и Первое, и Второе ополчения — это результат народного творчества, когда «Земля» (т. е. народ) сама встала на защиту Российского государства.

Земское освободительное движение начало складываться по всей стране со второй половины 1610 года, — сначала в северо-восточных русских городах (отряды «шишей»), в которых стояли крупные польско-литовские гарнизоны, а к началу 1611 года центр народного сопротивления смещается в Рязанские земли. Причем в «шиши» уходили в основном крестьяне разоренных поляками русских сел и деревень. Действовали они партизанскими методами, засадами и неожиданными набегами разоряя польские гарнизоны. Как сообщает в своем дневнике поляк Самуил Маскевич, «шиши» нападали на поляков даже днем: «Они нагрянули на нас среди белого дня, частию на конях, частию на лыжах…»

Между русскими городами в это время возникает активная переписка, которая обеспечивала налаживание взаимодействия между отдельными земскими ратями. И уже в феврале 1611 года земские рати двинулись к Москве. Руководство земскими отрядами постепенно сосредотачивается в руках «Советов всей земли», который впервые упоминается в Рязанском ополчении (по мнению современного историка В. А. Волкова — начиная с 4 марта 1611 года).

К началу марта 1611 года в Рязани, Серпухове и Коломне собрались основные силы земских ополчений. Во главе наиболее организованного Рязанского ополчения стоял Прокопий Петрович Ляпунов, который заключил соглашение с боярами из распавшегося лагеря Лжедмитрия II — Д. Т. Трубецким и И. М. Заруцуим. К Москве шли ополчения из Владимира, Нижнего Новгорода, Мурома, Ярославля, Переяславля-Залесского, Углича, Суздаля, Вологды, Галича, Костромы и Романова (Романова-Борисоглебска). Сюда же двигались отряды волжских казаков и черкасов (днепровских казаков). Князь Д. Т. Трубецкой привел к столице остатки «тушинского» войска из Калуги, атаман И. М. Заруцкий — из Тулы. В конце марта — начале апреля сбор ратных сил под Москвой закончился.

Осада Москвы ратями Первого ополчения была трудной и, в принципе, неудачной. Слишком много было еще разногласий между различными социальными силами, из которых состояли ополченские полки, — у бояр, помещиков, крестьян и казаков были зачастую разные интересы. И все же стремление к скорейшему освобождению Москвы было, несомненно, реальным и серьезным стимулом к объединению.

На фоне этого стремления в Первом ополчении возникает центральное народное правительство, которое получило название «Совет всей земли». «Совет всей земли» возник 7 апреля 1611 года, а «начальниками» его были избраны П. П. Ляпунов, князь Д. Т. Трубецкой и И. М. Заруцкий. 30 июня 1611 года по требованию ратных людей и казаков был выработан знаменитый Приговор, оформивший сословно-представительную организацию власти и порядок управления страной.

В разработке «Приговора» 30 июня 1611 года приняли участие татарские царевичи, бояре, окольничие и чашники, стольники и дворяне, стряпчие и жильцы, приказные люди и дети боярские, князья и мурзы, атаманы и казаки, а также служилые и дворовые люди. Особо следует отметить подписи представителей 25 городов, в том числе таких важнейших, как Ярославль, Смоленск, Нижний Новгород, Ростов, Архангельск, Вологда и др. Таким образом, «Совет всей земли» стал поистине общеземским правительством.

Во главе «Совета всей земли» оставались П. П. Ляпунов, И. М. Заруцкий и Д. Т. Трубецкой, но права их были ограничены, а «Земля получала возможность переизбирать своих «начальников» («вольно… переменити и в то место выбрати иных… хто будет болию к земскому делу пригодится»).

В составе «Совета всей земли» создавались приказы, которые возглавлялись авторитетными боярами или дьяками, иначе говоря, создавался центральный административный аппарат. На местах снимались назначенные прежними властями «приставы» из казаков и атаманов, и ставились «дворяне добрые», которым доверял народ. Кстати, во многих городах, независимо от распоряжений «Совета всей земли», возникли и общесословные городовые советы, контролировавшие местную власть. Деятельности «Совета всей земли» оказала поддержку братия Троице-Сергиевого монастыря.

Наверное, «Совет всей земли» Первого ополчения мог сыграть серьезную роль в истории, но 22 июля 1611 года казаки, обиженные на П. П. Ляпунова и спровоцированные поляками, убили рязанского воеводу. После этого единое Первое ополчение фактически начало распадаться. Впрочем, как отмечают исследователи, авторитет «Совета всей земли» Первого ополчения продолжал сохраняться на всей освобожденной от интервентов территории вплоть до 2 марта 1612 года (в этот день часть ополченцев присягнула объявившемуся в Пскове новому самозванцу — Лжедмитрию III).

Но народ не оставил надежду на объединение. В очередной раз убедившись в том, что среди бояр, воевод и казаков еще слишком много изменников, в народе зарождается новое движение, требующее и новых организационных форм. Так возникает знаменитое Нижегородское ополчение, ставшее основой Второго народного ополчения русских городов.

Еще осенью 1608 года в Нижнем Новгороде, как и во многих русских городах, был создан общесословный городовой совет, в который, наряду с представителями разных городских социальных групп, вошли и местные церковные иерархи (архимандрит нижегородского Вознесенского монастыря Иоиль, архимандрит Печерского монастыря Феодосий, спасский протопоп Савва и др.) со всем Освященным собором. Решения Нижегородского городового совета были обязательны для всех горожан, в том числе и для входивших в его состав местных воевод, действия которых строго контролировались. Нижегородский городской совет отказался сотрудничать с Первым ополчением, но осенью-зимой 1611 года провел организационную подготовку по созданию самостоятельного общеземского правительственного учреждения. Уже в феврале 1612 года в Нижнем Новгороде действовал свой Нижегородский «Совет всей земли».

Осенью 1611 года по призыву «выборного от всей земли человека» Кузьмы Минина в Нижнем Новгороде началось формирование ополчения, во главе которого, наряду с К. Мининым встали князь и воевода Д. М. Пожарский, воевода И. И. Биркин и дьяк В. Юдин. Начался сбор средств и переписка с другими городами. В итоге совместно с нижегородцами костяк Второго ополчения составили отряды из Смоленска, Дорогобужа и Вязьмы. В конце февраля — начале марта 1612 года организованное ополченское войско выступило из Нижнего Новгорода в Ярославль. Заняв Ярославль, Второе ополчение продолжило собирание земских сил. Сюда стали стягиваться со всей страны земские рати, а также отряды, ушедшие из подмосковного лагеря Первого ополчения, после того как новое его руководство присягнуло самозванцу Лжедмитрию III.

В Ярославле формируется новый «Совет всей земли», в который нижегородцы призывают русские города прислать «изо всяких людей человека по два, и с ними совет свой отписать, за своими руками». При «Совете всей земли» создаются свои органы центрального административного управления — приказы Разрядный, Поместный, Дворец, Дворцовый, Монастырский, Галицкая и Новгородская четь, а также Денежный двор. Одновременно из Ярославля были назначены воеводы в Устюжну, Белоозеро, Владимир, Касимов, Клин, Тверь, Кострому, Ростов, Суздаль, Переяславль, Тобольск и другие города Московского государства.

Разбив разрозненные отряды Первого ополчения, войска Второго ополчения 27 июля 1612 года выступили к Москве. В этот момент в союз с руководством Второго ополчения вступил и князь Д. Т. Трубецкой, а И. Заруцкий, наоборот, ушел в Коломну. И хотя между отрядами ополчений продолжали существовать серьезные противоречия, все же в августе 1612 года в решающей битве с поляками Д. Т. Трубецкой пришел на помощь Д. М. Пожарскому. Но окончательное объединение войск Первого и Второго ополчений произошло в октябре 1612 года.

В объединившемся ополчении были воссозданы общеземский (фактически общегосударственные) органы власти, центральное приказное управление. Было образовано своего рода коалиционное Земское правительство с участием «начальников» обоих лагерей. Первое ополчение представляли в нем Д. Т. Трубецкой, думный дьяк Сыдавный Васильев, дьяки И. Третьяков, Н. Новокшенов, М. Поздеев. От Нижегородского ополчения в Земское правительство вошли князь Д. М. Пожарский, «выборный человек» К. Минин, князь Д. М. Черкасский, В. И. Бутурлин, И. И. Шереметев, И. В. Измайлов.

Кстати, интересно, что новое Земское правительство ориентировалось на Швецию. Так, руководители правительства считали, что на русский престол должен взойти шведский королевич Карл-Филипп. И вообще, как отмечают историки, прошведская ориентация руководителей Земского правительства и ополчения сказывалась и позднее, во время работы Земского избирательного собора 1613 года. И эта прошведская позиция — показатель крайнего недоверия, которое царило в народных ополчениях к любым русским боярским группировкам. По сути дела, вожди земских ополчений были глубоко уверены в том, что избрание новым государем кого-нибудь из московских бояр приведет лишь к углублению государственного кризиса, к «умножению вражды», к «конечному разорению» и гибели государства. И, кстати, преодолеть это недоверие было крайне непросто.

Но, как бы там ни было, совместными усилиями русские рати освободили Москву от иноземного врага — 26 октября 1612 года сдался польский гарнизон Кремля и 27 октября отряды ополчения вступили в Москву.

* * *

Какую же тайну хранит история Смуты? Какой главный урок можно вынести из событий Смутного времени? Думается, этот урок состоит в следующем.

Принесший искренне, сердечное покаяние, укрепившийся духовно, русский народ под водительством Церкви сам поднялся на подвиг «самоустроения». Русские люди четыреста лет назад нашли выход из Русской Смуты и смогли спасти Россию. Сможем ли мы?