Как не состоялось моё сотрудничество с Астафьевым

Весной 1991 года я проходил мимо столетнего здания на проспекте Мира, где находилось Красноярское книжное издательство. И решил попутно заскочить туда без приглашения, поинтересоваться, как движется процесс редактирования моего рифмоплётства.

Мне ведь тогда казалось, будто я поэт. К тому же литературные пародии у меня порой получались неплохо, их даже в газетах регулярно публиковали. И я однажды до того обнадёжился, что отнёс подборку своих стихов и пародий в издательство, наивно мечтая о публикации первой книжки. Кстати, официального издания моего творчества не произошло до сих пор, стихотворные сборники я потом выпускал небольшими тиражами за собственный счёт...

Так вот. Мрачноватая безлюдная лестница привела меня на последний этаж сакрального помещения, где вершились все писательские судьбы Красноярского края. Коридор был пуст, но из-за одной двери раздавался странный шум. Разумеется, я приоткрыл эту дверь.

В почётном углу кабинета восседал знаменитый писатель Астафьев собственной персоной. А вокруг него сидели и стояли любопытной гурьбой все сотрудники издательства. Видимо, Виктор Петрович нечасто баловал издательский персонал своим посещением, поэтому народ, побросав все служебные дела, живо сбежался для общения с литературным классиком.

К сожалению, меня занесло в издательство под самый конец импровизированной встречи. Однако суть, как настоящий (хоть молодой и малоопытный) журналист, я за хвост ухватил. Виктор Петрович рассказывал собравшимся байки из своей насыщенной биографии, а мужики громко и чистосердечно ржали в смешных местах повествования. Едва я пристроился с краешка весёлой компании на свободном стуле, как последняя байка Астафьева закончилась, и он попросил узнать, когда за ним заедет его личный водитель на автомобиле. Все тут же засуетились, повскакивали с мест и куда-то разбежались.

Я остался в кабинете один на один с писателем, чьи произведения изучал ещё в школе. Особого трепета не ощущалось, однако робкая почтительность немного сковывала моё поведение. А он молчал, как бы не замечая меня и думая о чём-то личном. В тот миг я прекрасно осознавал историческое (для себя) значение этого момента. Я понимал, что такой случай больше никогда не повторится, и просидеть молча отведённые провидением минуты было бы непростительной глупостью. Но я совершенно не знал, о чём разговаривать с именитым литератором. Импровизации мне всегда давались туго. И не нашёл ничего лучшего, чем спросить:

– Виктор Петрович, а вы газету «Вечерний Красноярск» читаете?

Будучи штатным корреспондентом «Вечёрки», которая в ту пору, несмотря на недавнее рождение, стремительно набирала популярность в городе, я рассчитывал услышать, что Астафьев – большой поклонник нашей газеты, и мы начнём беседу о ней.

– Читаю... Только не часто, а когда в руки попадётся, – честно ответил мне Астафьев. Слова и порядок его слов наверняка были немного другими (со стопроцентной точностью их уже не вспомню), но смысл прозвучал именно такой.

И на том наша беседа завершилась. Поскольку это был единственный вопрос, который я оказался способен задать. О чём ещё спрашивать мэтра, какой темой его зацепить – я с ходу не придумал. И мы молча просидели всё недолгое оставшееся время, пока народ в кабинете отсутствовал. А вскоре там появились люди и уведомили писателя о прибытии его машины. Астафьев ушёл. Больше я никогда его не видел.

*   *   *

Но после той краткой встречи в моей голове родилась креативная идея: а почему бы не попросить Виктора Петровича написать несколько весёлых баек для нашей газеты? Без сомнения, он знает массу забавных историй, которые нигде и никогда не публиковались. Почему бы устное живое повествование, свидетелем которого я случайно стал, не изложить в письменном виде? Мне подумалось, что это оказалось бы интересным не только для читателей, но и для самого автора. Не всё же ему писать серьёзно – про тяготы деревенского быта и красоту российской природы. Можно и о весёлых сторонах бытия людям поведать. Народ будет только рад.

Узнать номер любого телефона для газетчика – плёвое дело. Пусть даже всесоюзной знаменитости. И вскоре квартиру, где проживал писатель с женой, потревожил телефонный звонок. На мою неудачу, трубку взяла супруга Астафьева – Мария Семёновна. Вероятно, Виктор Петрович уже перебазировался на летнее место жительства и творчества в сельский дом Овсянки. А жена по традиции выполняла роль его секретаря в городской квартире красноярского Академгородка.

Я не стал добиваться личного разговора с литературным классиком, ведь неизвестно, насколько могло затянуться ожидание. И свою идею вкратце изложил непосредственно супруге писателя. Как оказалось, зря я так поступил. Бесспорно, Мария Семёновна достойна искреннего уважения и всяческих похвал. Она десятилетиями заботилась о своём муже, терпела его грубости, запои и походы налево. Она перепечатывала на машинке все его рукописи (а почерк у него был сложный, не каждому под силу разобрать). Без неё, наверное, Астафьев не достиг бы того уровня популярности, что имеет нынче. Однако...

Однако Мария Семёновна была женщиной глуповатой, увы. И это не только моё мнение. И не предвзятость как порождение негативных эмоций. Я вообще тип почти необидчивый. Это объективная оценка действительности. Просто не хочу вуалировать правду в угоду лицемерным установкам, когда при рассказе о хороших людях «не принято» упоминать об их недостатках.

Выслушав меня, добрая и верная подруга Астафьева сразу восприняла моё предложение в штыки. С нотками откровенного недовольства в голосе она ответила, дескать, негоже великому писателю опускаться до каких-то пошлых анекдотов в провинциальной газете. Разумеется, дословную отповедь не помню, но за смысл ручаюсь. В кинофильмах примерно так же, с долей презрения и снисходительности, какому-нибудь просителю отвечают придворные короля: подите прочь, нечего беспокоить его величество всякими дурацкими ходатайствами.

Не знаю, передала ли Мария Семёновна мою идею Виктору Петровичу. Подозреваю, что нет. Или пересказала в таком виде, что они вместе посмеялись над нелепостью идеи и сразу забыли о ней.

*   *   *

...Много лет спустя, перелистывая собрание сочинений Астафьева, я пытался найти там хоть что-то вроде коротких весёлых историй, которые хранились в памяти писателя при жизни. Но ничего подобного не нашёл. Похоже, множество интересных баек ушли от нас вместе с Виктором Петровичем навсегда. Хотя могли бы сохраниться, если б для этого сложились благоприятные условия.

Только вот посредник в образе жены Астафьева, а также, безусловно, и отсутствие должной настойчивости с моей стороны (я не умею быть наглым и пробивным) стали причиной того, что собрание сочинений писателя сейчас чуть беднее того, чем оно могло бы стать.

Жаль...