Южное интервью

В 2006-м году мы с женой в последний, мне кажется, раз съездили в отпуск на наше любимое Черное море. Все просто : купили в каком-то турагенстве путевки в Геленджик, ж.д.билеты и оказалось, что слетать в Анталию было бы дешевле, но что-то менять было поздно и наш поезд пошел...К тому же - лететь к туркам ? Бр-р-р... Боже ж мой, какая срань нас ожидала в этих вагонах 50-годов 20-го столетия ! Неописуемая ! Грязные туалеты, немытые коридоры, сырые серые постельные принадлежности и проч. , т.п. Поехали-то мы под влиянием рекламируемых прелестей обновленных ж.д. дорог и новых рессор у вагонов г.Нижнего Тагила.
   И здесь ошиблись ! И с Геленджиком -тоже ! Все выгорело за месяц до нашего приезда из-за аномальной жары, сменившейся климатом Северного Урала, к тому же с гор Северного Кавказа задувал ветерок «бора» , от которого на берегу пробегал «мороз по коже «, особенно когда выходил из воды, ну а в воду и заходить не хотелось - не то, чтобы нырять. Нырнешь на 2-3 метра и выскакиваешь как ошпаренный... Но мы особенно не унывали . Все-таки через 4 года после последнего полета добрались до моря. Загорали, читали, разгадывали кроссворды, иногда беседовали с отдыхающими, снимали на видео авиашоу, побывали на многих экскурсиях...

Но жена все чаще смотрела на море - в сторону буйков. Нет не тех, что определяли границы заплыва с пляжа, а тех, вдалеке, что определяли что-то для катеров. И однажды заявила, что завтра мы поплывем именно до них, до этих именно буйков . Возражать и отговаривать я не стал. С женщинами это, как правило, бесполезно, и на следующее утро мы поплыли. Вначале - легко и свободно. С берега кто-нибудь, по-видимому, наблюдал, а скорее всего никто. И когда до большого буйка оставалось около 30 метров, жена, вдруг, совершенно спокойно заявила мне :»Ты знаешь, а я , наверное, не доплыву « Я спрашиваю, несколько ошалев : »Куда ? До буйка или обратно ?» Она ответила : »Да это уже неважно !»

  До буйка мы доплыли, а на обратном пути нас спасли только ласты, которые я предусмотрительно надел, поскольку всегда считал, как утверждали бывалые люди, что «осторожность - едва ли не лучшая часть мужества". Жена больше плыть до буйков не хотела, и я отправился вдоль кромки пляжа пособирать разноцветные камушки для ожерелья. Прохожу под навесом, что у самого берега, и встречаюсь взглядом со стариком, лежавшим на полуполоманном лежаке. Спрашиваю, что так, почему не на пляже, а он отвечает, что ему нельзя на открытом солнце.
    Разговорились. Оказывается, что приехал он в санаторий , и его место там на верху набережной кем-то занято ... Ну, я, конечно, " жалею больше всего стариков и детей» (как писал Э.Хемингуэй ) , и потому мой новый знакомый занял вскоре свое законное место.

Человеком он оказался мудрым, веселым и общительным , с явным одесским акцентом. И мы с ним встречались не раз, вплоть до его отъезда. Я, собственно, брал у него интервью , и он неторопливо и задумчиво отвечал. Я как-то спросил : « Семен Яковлевич, ну, а каково вот сейчас Ваше мироощущение ?» Он улыбнулся: «Тут, вот , недавно приходил мой старый друг из другого санатория и спросил - помню ли я, как мы отстраивали вон тот санаторий на левом берегу бухты. Я сказал, что помню.» А он: «Ну, а наш десант от Кабардинки на Мыс Хако ?» « Помню !» «Ну. а вот сейчас, что думаешь ? Что дальше-то ? Что дальше, Сеня ?» Озабоченно так, беспокойно. «А дальше, Миша, Господь не оставит нас.»
  «Интересно... А все-таки, Семен Яковлевич ?»-продолжал я. « А все-таки - пока бы я не сказал ( или просто не хочу верить) , что дни мои движутся к закату, но горести невозвратимых потерь и несбывшихся желаний гнетут меня, и их тяжкая печать уже осела в моих глазах и на лице.» Тут я невольно подумал :» Ничего себе ! Излагает, как незабвенный Исаак Эммануилович Бабель ! Силен мужик !»

  А он продолжал :"Давно я не испытывал ощущения бессмертия, иногда посещавшее меня ранее . Была Вселенская любовь, были друзья и приятели , и все мрачное и дурное отодвигалось на далекое «потом». А ныне это далекое стало совсем близким, и «потом» становится даже уже не «завтра», а «сейчас». Да . И сейчас я измеряю жизнь своими потерями... Да, Валерий, печаль, если это не признак трагедии, еще и в том, что жить и общаться с новыми людьми мне неинтересно или, как говорят, «отвернувшись не насмотришься», а старых не возвратить... Что это ? Следствие бесконечной бессонницы, стрессов, депрессии ? Господь, надеюсь, поможет разобраться и прибавит мне мужества .»
 
Тут я осознал, что явился для него неким исключением и потому продолжал :» Ну, а что , Семен Яковлевич, о жизни и смерти ? Многие думают и рассуждают...» Он ответил : "А Вам известно, кстати, что точное время своей смерти знали : Г.Сковорода (историк, мыслитель). Ф.Достоевский (писатель), П.Столыпин (министр), В.Татищев (историк), да, говорят, еще и Нострадамус, который, чтобы умереть в предсказанный ему срок, уморил, по преданию, себя голодом ?» Нет, я не знал. Семен Яковлевич продолжал :"О жизни и смерти сказано, в сущности, уже все еще в 17-м столетии. Стоит почитать «Максимы» Франсуа де Ларошфуко, «Мысли» Блеза Паскаля, «Характеры» Жана де Лабрюйера. Эти люди были намного умнее нас, живущих в 21 веке. И мы мало чему за прошедшие века у них научились.»

«А афоризмы ?»-заметил я . «Ну, разве афоризмы...Афоризмы, как говорят, существуют вне связи с прошлым и будущим, выражают нечто вечно пребывающее. А вот это-то уже - от Господа...» Я сказал, что Ф.де Ларошфуко написал –«Приятно встретить взгляд человека, которому только что помог». И продолжил: «Вы знаете, Семен Яковлевич, я совсем недавно в Екатеринбурге встретил такой взгляд - взгляд пацана, которого я , единственный в переполненном автобусе, поддержал и которого все, кроме матери, пытались согнать с места, чтобы «уступил место старшим», согнать всем под ноги в проход, где бы его наверняка раздавили... Я на очередной остановке едва вылез, а он посмотрел на меня из-за стекла и помахал на прощание ручонкой. Мы еще мгновение смотрели друг на друга и понимали без слов...» « Надо же...»- промолвил мой собеседник.

   «А я, Семен Васильевич, вспомнил тут же сразу 1946-й год, Камчатку, баню в
 городе Петропавловске, куда впервые привез меня отец, себя маленького и огромного, всего в наколках матроса, который весело пробасил публике :»Смотри, какой орленок !» Тогда я перестал робеть. И всю жизнь старался быть «на высоте», хотя, возможно, орлом мне удавалось быть не всегда, но, видит Бог , я старался.»

   Мой собеседник, вдруг, засмеялся :» Да я вспомнил анекдот ! Врач заходит в палату к дистрофикам и бодро приветствует их :"Здорово, орлы !» В ответ слышит из-под потолка : «Да мы не орлы... Это сестра вентилятор включила...» Посмеялись и Семен Яковлевич промолвил тихо :" А Мир наш сошел с ума ! Вы только посмотрите - кругом теракты, взрывы, убийства... -"Memento mori"-говорили древние. Да, конечно, но когда вот так и почти каждый день... Это ,уж, слишком страшно и мучительно и хочется сказать себе и всем : «Да пошло оно все нах.р ! И такая жизнь и смерть. Всё в руках Господних ! Так надо ли о чем–то думать ?! Жить надо здесь и сейчас и постараться - по принципу великих стоиков и самураев : «Не сожалей о прошлом, не думай о будущем. Сконцентрируй разум на настоящем моменте. Делай , что должен . И пусть будет, что будет.»
-
29-06-2012 г.