Милосердие

             Попутчики.
Кошечка вынырнула из-под скамейки на троллейбусной остановке.
Чёрная, с белым воротничком на груди и такими же белыми чулочками на ногах, она производила впечатление домашнего, ухоженного животного. Сидя на скамейке в ожидании троллейбуса, я с интересом наблюдал за ней. Среди осенней непогоды и этих случайных людей в её появлении было что-то ободряющее, вселяющее надежду и оптимизм. Я поманил её, и она резво отреагировала, подойдя почти вплотную ко мне с высоко поднятым хвостом. Нет, это не было выполнением привычной команды приученного животного. В каждом её движении было легкое изящество и размеренность, без лишней суетливости и покорности. Мне было очень жаль, что я не мог ничего предложить этой случайной попутчице, и лишь несколько ласковых слов были ей наградой за внимание ко мне.
 Постояв немного возле меня, кошечка двинулась дальше, заглядывая в глаза стоящих под навесом людей. Одна из женщин достала из сумочки пакетик с питанием и выдавила содержимое на бумажную салфетку. «Может, они знакомы?» – подумал я, глядя на то, как аппетитно поглощает корм маленькая красавица. Ела она, не спеша, раз, за разом прерывая своё занятие и подходя к женщине, всем своим видом давая понять, что угощение пришлось ей по душе, и снова возвращаясь к пище. Заметив мой любопытный взгляд, женщина пояснила, что кошечка пришла сюда вслед за ней от недалеко расположенного продовольственного магазина, где покормить её помешали собаки. Из сотен людей видевших кошечку и прошедших мимо её нашёлся-таки человек, который обратил на неё внимание и не остался равнодушным. Я смотрел на этот дуэт  и немножечко завидовал им обоим. Ведь в этой короткой, ничем казалось не примечательной картинке из нашего бытия, читался куда более высокий посыл, и угадывалось что-то трогательное, чистое и возвышенное в неприглядно-хмуром ноябрьском дне. Уже в троллейбусе вспомнились слова классика русской литературы Л.Н.Толстого: «Живёт лишь тот, кто творит добро!»
Мы уехали каждый по своим делам, движимые желанием скорее попасть в тепло, оставив слякоть и холод там, на троллейбусной остановке, но ещё долго перед моими глазами был и этот кошачий взгляд, ищущий тепло и сочувствие у людей, и эта женщина, вдруг ставшая такой родной и близкой.


         У совести - светлое имя!
  От того я и слёзы не прячу –
  Они душу мою берегут.
  Перевёрнута ещё одна страница жизни, с её печалью и радостью, и той долей драматизма, не позволяющей оставаться равнодушным к людской беде, к тому, что происходит в мире.
Пришло время переосмысления всего, что творится вокруг тебя, что меняет и опрокидывает с ног на голову привычные устои бытия, что ввергает порою в шок и заставляет задаваться вопросом: а со мной ли это происходит? Ни бред ли это воспаленного сознания, не симптомы ли надвигающейся старости?
Мы пресытились тем, что имели. Нам стало тесно на этой земле, где утро встречало  соловьиными трелями, где пахнущий клевером и мятой полдень приглашал искупаться в реке, где закат, с его негой и неповторимостью красок заставлял учащенно биться сердце и мечтать о любви! Всё это солнечное, земное, и казалось вечное, было разрушено нами же самими. Появились другие приоритеты, другая единица измерения счастья.
На встречах литературного кружка "Волшебная муза" в библиотеке им. Ивана Мележа, читая стихи об Украине, вижу, как вздрагивают плечи белокурой красавицы Лилии Федотовны, уроженки Харьковской области, как мрачнеют лица других участниц. Плачет, пытаясь незаметно смахнуть платочком слёзы, сама нынешняя реальность.
Мой сын, по воле судьбы, живущий на берегах Байкала и являющийся гражданином России, не может, как и я, как и все мы, до конца понять происходящего.
Ясно только одно и это прискорбно – почти ни одному поколению людей не удалось родиться, жить и умереть под мирным небом.
  Чьё-то детство избито войной,
  Чья-то жизнь – порожденье кошмара,
  Кто-то жизни не видел иной,
  Кроме рвущихся бомб и пожара...
Я мог бы привычно написать о моей деревушке, о светлом прошлом, о любимых песнях и ещё много о чём. Но сегодня я не могу это сделать. У беды неприглядно лицо, а у совести – светлое имя! Лишь одна мысль ни днём, ни ночью не даёт мне покоя: «Когда же, наконец, мы начнём ценить то, что имеем?! Когда, как существа разумные и одушевлённые, будем взвешивать принимаемые решения и отвечать за их результаты не только перед собой и реалиями нынешнего дня, но и перед нашими потомками и нашим будущим?! Когда заложенное в нас с рождения самой природой сострадание и милосердие станет выше всего холодного, бездушного и эгоистичного приобретённого нами в процессе эволюции и мешающего нам  жить по-человечески?! Когда мы, наконец, станем терпимее и сострадательнее друг к другу и ко всему, что окружает нас в этом мире!?»
  И стих, сочиняя почти отвлечённо,
  Гляжу я на небо и каюсь душой:
  Как мир умудрился с рожденья крещённый,
  Нарушить дарованный Богом покой?!
  Как мы не становимся ближе друг другу,
  И выводы делать, увы, не спешим...
  И в мире, что новой бедою напуган,
  В поступках и мыслях безбожно грешим!
      
             Пандемия.
Помните, как в фильме "Ворошиловский стрелок" разгневанный дедушка кричал внучке: "В пасть им! В самую глотку эти деньги!"
Сегодня в «Евроопте», увидев цену на лимоны, захотелось повторить эти негодующие слова дедули. Одно немного успокаивало, что хозяева этих магазинов где-то за границей, что это не наши с вами земляки.
2002 год. Москва. «Норд-Ост». Чеченскими боевиками захвачены заложники. Вынужденный штурм и как следствие: раненые и погибшие.
2011 год. Минское метро. Теракт. Погибшие и раненые.
В обоих случаях спешат на помощь люди, предлагают безвозмездную помощь – свои авто для доставки в больницы и по адресам, просто из сострадания, просто по-человечески неравнодушные к чужой беде.
Сегодня же, хочется повторять слова Евгения Матвеева из кинофильма "Любовь земная": "У кого воруем!? У себя воруем!".
А ведь, если вдуматься, так оно и есть: сегодня мы обворовываем ближнего, втридорога подняв цену на продукты, а завтра пройдём мимо умирающего в агонии соседа.
Недавно наткнулся на статью о том, как кавказские семьи во время войны усыновляли детей-беженцев десятками и даже сотнями. Ведь не так много прошло времени, а уже хочется кричать голосом актёра, бить в набат! Куда же делось наше милосердие и сострадание?!
  Ведь память та еще жива,
  Не потерялась, не примята.
  Но стыдно мне смотреть в глаза
  Потомкам русского солдата.
Неделю назад я писал о подвиге наших отцов и дедов – героев последней войны. А сегодня, потупив глаза, я прохожу мимо ценника с лимонами и испытываю неловкость оттого, что живу в этом мире.
У нас сейчас общая беда, пусть и не сиюминутная и поэтому не такая пугающая, как теракты, но по своим последствиям в разы превосходящая их. Чем она обернётся для нас – никто не знает. Выживает сильнейший, а сильнейшие сегодня те, кто поднимает цену на продукты, кто навязывает нам новый миропорядок, и от этого становится грустно. Что будет завтра и будет ли оно таким, каким видится всем нам? Не войдёт ли в привычку и после пандемии мыть руки после каждого их пожатия?
PS: По-весеннему радует природа цветением садов и щебетанием птиц. И хочется жить, несмотря ни на что! Печь куличи, красить яйца и с надеждой в душе шептать у алтаря: Христос Воскрес! Воистину Воскрес!