Как братья Стругацкие в СССР страдали

  Володихин, Прашкевич ("Братья Стругацкие"):

  "Аркадию повезло: из пехотного училища - вместо фронта - он был
направлен на учебу в Военный институт иностранных языков Красной
армии."
  Короче, Аркадий так и не повоевал, проходив половину войны в
офицерах. "Еврейское счастье". Впрочем, детали покрыты мраком. Но
с учётом того, что очень многие РВАЛИСЬ на фронт (защищать Роди-
ну!), это "повезло" у Володихина и Прашкевича выглядит грязнень-
ко. Надо полагать, им медведь наступил на моральное ухо так же
основательно, как и их любимым Стругацким. Вместо Аркадия Стру-
гацкого воевала Зоя Космодемьянская.

                *  *  *

  Про тяжкое бедствование братьев Стругацких при порочной Советс-
кой власти [еврейского происхождения]. Володихин, Прашкевич, там
же (цитируют письмо Б. Стругацкого Г. Прашкевичу):

  "Какие 'волевые умные парни оттуда'? Какое 'почему не стучат в
двери'? Какой еще 'Запад'? Какие 'Дома творчества... гонорары по
высшим ставкам...'? - откликнулся на эти размышления Борис Натано-
вич в октябре 2010 года (письмо Г. Прашкевичу). - Много званых,
знаете ли, да мало избранных... Кому они нужны были, эти два полу-
еврея, выскочки, безусловно решившие подзаработать 'легким жан-
ром', для серьезного человека скорее стыдным. Пришли из ниоткуда,
- ни литинститута за плечами, ни самого захудалого ЛИТО при ДК
'Выборгский'; пришли ни от кого - ни путного рекомендателя у них,
ни просто хоть какого-то знакомства среди уважаемых лиц. Никто, и
звать никак. И не свои они вовсе. Светлое будущее воспевают? А
кто их, собственно, просил? Хотите быть в рядах - обрушьте свой
праведный гнев на американский империализм и буржуазную идеоло-
гию, - о будущем всё, что необходимо, уже сказали классики, а эти
ваши внепартийные упражнения того и гляди доведут до ревизиониз-
ма... Вот так, примерно...

  Мы всё это прекрасно понимали, оба, никаких иллюзий не питали,
кушали все пилюли, которые нам отвешивали, и АН (нарочито бодрым
тоном) произносил (из любимого своего Леонова, по-моему): 'Феде-
рация молча сносила удары'. Конечно, по сути, по самой глубинной
сути своей, мы были, оба, 'от мира сего' - комсомольцы, сталинцы,
отпетые коммунисты, - как кто-то точно сказал: 'У нас с советской
властью были исключительно стилистические разногласия'. У всей
этой (глубокоуважаемой нами) шоблы был отвратительный литератур-
ный вкус, и они все были искренне убеждены, что 'на правде моло-
дежь не воспитаешь'. (Впервые эту замечательную максиму я услышал
только сорок лет спустя из уст отставного полковника, мрачно и
горестно рассуждавшего о воспитании патриотизма у нынешней моло-
дежи, но и в середине 50-х эта точка зрения превалировала в соот-
ветствующих кругах.) Но мы-то были комсомольцы, а значит, правдо-
любцы, а значит, терпеть не могли врать, а значит, ни в какую не
желали 'лакировать действительность' (анахронизм, этот термин по-
явился только через пяток лет), а значит, даже в фантазиях своих
не могли допустить, что прыжок в Космос обойдется без тяжелых по-
терь и пройдет под сенью только победных знамен и оптимистический
грохот барабанов. Мы хотели писать ПРАВДУ. И мы не хотели подла-
живаться под начальственные вкусы. Если бы на дворе не стояла
вторая половина 50-х, если бы Оттепель задержалась, мы ни за что
не стали бы писателями: нас бы просто никто не опубликовал, с на-
шим-то идеологически невыдержанным правдолюбием. Либо пришлось бы
променять право первородства на чечевичную похлебку, что предста-
вляется мне сейчас маловероятным: мы же были комсомольцы, мы от
своих убеждений не отказывались. Хотя, возможно, на некий компро-
мисс и согласились бы. В конце-то концов... Ведь так хотелось
опубликоваться: 'хоть что-нибудь, хоть самый маленький расска-
зик!'"

  "А потом был XXII съезд, усугубивший понимание. И 'историческая
встреча Н. С. Хрущева с представителями творческой интеллиген-
ции', словно молнией осветившая истинное положение дел до самых
темных закоулков: нами правят жлобы и невежды, которые под комму-
низмом понимают что-то совсем иное - поганое, жлобское, срамное
('общество, в котором народ с наслаждением исполняет все указания
Партии и Правительства'), - и, пока они у власти, ни о каком
Справедливом Обществе не может быть и речи. Какие-то (жалкие) на-
дежды еще оставались, тлели еще: не может же быть, чтобы все это
не переменилось, убрали же этого лысого дурака-кукурузника. Но
тут подоспел 1967 год: пятидесятилетие ВОСР (Великой Октябрьской
социалистической революции. - Д. В., Г. П.) и нам показали кузь-
кину мать, так что лысого дурака мы уже вспоминали с нежностью.

  Оставалось (в нашем политическом образовании) поставить послед-
нюю точку.

  И танки в Праге ее поставили.

  Это был конец. Это был конец каким бы то ни было надеждам на
социальный прогресс. Это был конец мирному договору с начальст-
вом, который мы еще совсем недавно готовы были заключить. У нас
отняли будущее. Да и настоящее весьма основательно раскурочили:
подступало 'десятилетие тощих коров', когда с 71 - го до 80 года
у нас не опубликовали ни одной новой книжки - только несколько
переизданий да журнальные публикации. Братья Стругацкие были объ-
явлены 'кандидатами на эмиграцию в Израиль'. Повести их, вышедшие
'за бугром', числились в КГБ 'упадническими'. Слава богу, не 'ан-
тисоветскими'! Тем не менее за обнаруженную при обыске 'Улитку'
выгоняли владельца с работы..."

  Переиздания и журнальные публикации Стругацких в 1971-1980 гг.
отчётливо говорят о том, что запрета на Стругацких НЕ БЫЛО. Зна-
чит, всё объяснялось элементарной конкуренцией со стороны других
писателей, в том числе еврейских. К примеру, в эти "страшные"
годы вполне себе еврейская писательница Н. Кальма издалась в се-
рии "Библиотека приключений и научной фантастики" аж ДВА РАЗА с
одной и той же вещью:
  Н. Кальма "Книжная лавка близ площади Этуаль.", 1971 г.
  Н. Кальма "Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала
Бельвилль", 1979 г.
 
  И это только навскидку (потому что эта Н. Кальма уже намозолила
мне глаз в букинистических магазинах).

  Так что и кандидатство на эмиграцию в Израиль тут притягивается
разве что за уши.

  Про "за обнаруженную при обыске 'Улитку' выгоняли владельца с
работы". Простите, при каком обыске, с какой работы, какого вла-
дельца? 1970-е НЕ БЫЛИ годами повальных обысков. Если у кого-то
всё же обыскивали дом, значит, на то были веские причины. Не думаю,
что какого-нибудь токаря выгоняли с работы из-за какой-то там
"Улитки", про которую я вычитал вот только у Володихина и Праш-
кевича, потому что она в своё время (да и позже) отнюдь не "гре-
мела". Если устраивали обыск, значит, наверняка УЖЕ имелись ос-
нования, причём вполне здравые и уважаемые, для убирания читате-
ля (или нечитателя) "Улиток" с должности, связанной с капанием
на мозги или с доступом к государственным секретам. Так и должно
делаться в любом государстве.

  "Правдолюбец" Б. Стругацкий, возможно, и написал ПРАВДУ (= то,
что он действительно думал), но цимес в том, что правда и истина
-- вещи разные. Высказывания Б. Стругацкого об их с братом лите-
ратурных бедствиях в 1970-е, о роли Хрущёва, о трудностях проби-
вания в литературу полуеврейских "выскочек" -- это либо ложь, ли-
бо наивность, граничащая с глупостью.

  Во-первых, семейка Стругацких была вполне себе литературистая:
папаня одно время работал каким-то окололитературным начальником
в Главлите, то есть нужные ходы наверняка знал, да и знакомства
сохранял.

  Во-вторых, братя Стругацкие женились не лишь бы на ком из даль-
них деревень. Тесть Аркадия "был одним из ведущих профессоров
Московского энергетического института", жена Бориса -- "дочь зна-
менитого китаиста Ильи Михайловича Ошанина, в 30-е годы работав-
шего вместе с супругой своей агентом Коминтерна в чанкайшистском
Китае". Старая интеллигенция, давно окопавшаяся в столицах. Ста-
лин её прореживал, но [получалось] не сплошняком, так что держать
оборону против свежих выходцев из народа она могла ещё вполне.

  В-третьих, в Москве и Ленинграде еврейское происхождение скорее
не мешало, а помогало (ну, с небольшой паузой в районе 1953-го)
делать карьеру в литературе (журналистике, кинематографе, физике
и т. п.): везде были "свои люди". Да и сама ленинградская пропис-
ка была немалым фактором успеха.

  "Никто, и звать никак" -- надо же. Ну прямо босяки вроде Мак-
сима Горького, Сергея Есенина или Василия Шукшина.

-----------------------
Литература:

  Дмитрий Володихин, Геннадий Прашкевич "Братья Стругацкие" (в
  серии ЖЗЛ).