Картошка, зерно и поваренная книга

Из  всей нашей группы  работу на кафедре  телевидения  предложили только нам троим. Может рассчитывали,что мы защитимся и  станем   хорошими преподавателями, но как-то не задалось. Студенческая вольница кончилась- прежние бордовые пропуска  нас попросили сдать, а взамен  выдали зелёные , опаздывать с которыми на работу  было нельзя. Со временем мы разобрались как другие сотрудники института обходят все неудобства  зелёного пропуска. Для этого достаточно было в пропуске  проставить лиловый штампик "СВ", и ходи туда-сюда сколько  душа  пожелает. Первым, таким штампиком, обзавёлся Игорёк. Он тогда занимался расчётами на ЭВМ, поэтому ему приходилось часто покидать наше заведение. А потом штампиками обзавелись и мы с Вовкой. В  начале  80-х годов в подвалах «Гостиного двора» располагался мощный вычислительный центр НИИ ценообразования Госплана СССР. В нём работал кто-то  из знакомых папы   Игорька, и  вот туда пускали на ночь нашего Игорька - делать сложные расчёты. Там  стояла  крутая машина ЕС-1066  с операционной системой  ОС 7  и  производительностью в 5,5 млн операций в секунду.  Не то,  что наша  ЕС-1052, которая тормозила на порядок . Но Игорька  уважали  на кафедре не только за это, но и за то, что он придумал как брать не берущиеся  интегралы  целочисленными методами. Расчёты  Игорька  сошлись с  теорией, но радость   была  омрачена  спором с начальником лаборатории  из-за  приоритета  выполненной работы. Слово за слово и как-то незаметно спор перешёл на личности, после чего Игорёк психанул  и стёр с  *«кастрюли»  все полученные с  таким трудом данные.(*Раньше так  жёсткие  диски  от ЭВМ называли за их внешний вид: большие  круглые  коробки с ручкой сверху.) Расчёты  эти   делались для суровых военных,  которым хотелось  обнаруживать  танки и самолёты  по их  телевизионным изображениям   в   условиях  реальных  шумов. Демарш Игорька вызвал нешуточный переполох в местных академических кругах. После чего  начальство посоветовали ему найти другую работу. Хорошо ещё , что  только этим дело кончилось. Спасло лишь то, что  его начальник  лаборатории , в тайне  от всех ,  копировал  все промежуточные расчёты и данные, так  на всякий случай или  просто  по привычке. А мы с Вовкой дождались  осени, и поехали в подшефный совхоз. За  работу в  совхозе к  положенному  отпуску  давали дополнительную  неделю  и  нас это вполне устраивало. Когда по прибытии на место всех нас построили и «огласили весь список»,  мы  с Вовкой   выбрали - элеватор. Надоело собирать  картошку...студентами своё отсобирали. Работа   на элеваторе   заключалась в  просушке хранимого   там  зерна. Зерна было много, но  печь на солярке справлялась. Если упасть на только что  подсушенное зерно, то оно словно  живое начинает обтекать  тебя,  принимает    твою форму, постепенно   всего   тебя   обволакивает и наступает состояние    невесомости- ты засыпаешь  словно ещё не  рожденное дитя.   Работали мы с Вовкой честно: накидывали на транспортер  сушилки  зерно, отгребали шелуху,  распределяли  ещё  тёплое подсушенное зерно в отсеках хранилища. Про шелуху  рассказ отдельный.  Когда  шелухи становится в куче очень много и её пару дней не раскидывать , то начинаешь  замечать,  как над кучей шелухи   появляется сизый  дымок ,  наподобие вулкана  перед   извержением.  А  ещё, если  в резиновых  сапогах  встать по центру  такой кучи,  то можно  даже  пальцы  обжечь.  И вот повадился к нам  в сушилку  местный  зоотехник  Миша.   Щупленький такой, весь неухоженный, хоть  и при   жене  с  двумя   ребятишками. Сядет , бывало , возле самой  печки, насыплет на лопату немного  семечек , поджарит, а после лузгает и  несёт  какую-то ахинею про коров ,свиней и  прочую  живность. Однажды  пришёл  он   к нам  с портфелем, достал из него  бутылку  водки и предупредил нас  с Вовкой  :
- Если  буянить начну , вы меня мешком зерна к полу прижмите , я и засну...
Мы   работаем ,  а Миша сидит в сторонке  и лакомится содержимым  своей  бутылки. Вдруг замечаем, что наш тихий зоотехник  как-то  преобразился. Весь сгорбился, глазки  зажглись и начал он чудить словно в него чёрт вселился,  то Вовкину лопату спрячет, то вдруг  транспортер остановит.  Мы    бросились его ловить,  а он шустрый  ,   сразу  и  не поймаешь.   Наконец загнали  мы его   в угол, вспомнили про мешок,  но  придавили  его   не одним,   а  сразу двумя мешками,  для верности.   Он немного   порыпался  под ними,  да и  заснул вроде. Мы мешки убрали, мало ли   чего  с придурком   может  случиться.   Пока работали,  наш  Мишаня  проспался , собрал  свои вещички   и тихо   удалился.  С того   дня  он   к нам   больше  не приходил , стыдно наверно было. Когда  наша  смена закончилась, стали  все собираться  домой. Неожиданно начальство  предложило   остаться   двоим  из  нашей смены и  поработать  на кухне  стряпухами , вместо   девчонок, которые  чем-то  там  заболели.  Вовка  тут же   загорелся  этой  идеей, это же   дополнительная   неделя  к  отпуску. Он  как раз  надумал  жениться и  должен был  ехать  в Москву на смотрины. Прошлым летом  на раскопках  Херсонеса , он  познакомился  с  симпатичной москвичкой. Я  подумал, а что, надо   товарища  выручать - раз такое дело. Дали  мы   наше  согласие  начальству , но   предупредили, что уедем сегодня со всеми ,  а вернёмся с новой сменой. Я  приехал домой отмылся , отъелся ,  нашёл  мамину книгу - «Кулинария» 1958-го года  и  ознакомившись с  содержанием , пришёл к выводу , что  с такой  книгой  инженеру   сам чёрт не страшен. Когда мы с Вовкой   вернулись в колхоз,  то  завхозу (  инженеру с нашей  кафедры ) , поставили условия: кухонные мужики заготавливают дрова, носят воду и моют посуду. Мы   же   будем   только готовить .  Меню    согласовываем   со всеми,  а   всё что нужно,  завхоз  достает и привозит. И поехало. Трудно было вставать в 5 утра , по привезённому из города  будильнику,   и плиту растапливать. А  так , варили супы, готовили каши :  то рисовую на молоке, то гречу с  мясной подливой, изредка манную, на любителей.  В  обед, пока все  за столом  ели , я выкрикивал:
- Народ !  Что  на завтра   желаете  покушать. 
 Народ тут же прекращал   жевать  и  начинал   спорить, что  готовить  на следующий   день.  Мы  с Вовкой   даже мясо тушили  с черносливом  и   супы  у нас никогда не повторялись,  благо рецептов  в книге  было  хоть отбавляй. Завхоз, правда, очень злился и матерился,  но в итоге нужные нам  продукты  доставал.  Качество еды я  оценивал по количеству отходов в мусорном  ведре, что  стояло  на выходе из столовой.  Девчонкам не  нравилась отварная картошка,  тогда  я начал делать пюре  на  молоке с ложечкой масла по центру и зеленью по краям. Всё недопитое свернувшееся  молоко сливали  в наволочку и  делали из него деревенский творог.  Девчонки  его  потом   с вареньем   уплетали,  только за ушами пищало. Отходы   в  ведре   исчезли ,   и  это  была   наша  победа.  С нами в совхозе  работал   бригадиром    наш  сотрудник  с кафедры   -   Игорь Яковлевич  Зыков.   Его  дома   две тётушки опекали,  с самой    блокады,   поэтому  он так и не женился.   Вот  его-то, я  и спросил  как-то :
- Ну, как?
 Он  как раз выходил  из столовой.  «Бригадир»  постоял,  закурил,  а потом изрек:
- Недурственно. Лучше  чем в институтской столовой, но до ресторана,  господа, вы  не  дотягиваете. 
Вот так мы с Вовкой 30 человек кормили и  поили целых две недели. Большое спасибо книге - «Кулинария».