Сдача

                Умение управлять своими чувствами,
                основываясь на знании и жизненном опыте,
                дает возможность человеку мыслящему
                не прибегать к силовой защите своего тела.
 
       С грохотом распахнув дверь нашей комнаты, я в слезах от боли и обиды бросилась в объятия своей мамы.
- Что случилось? Почему ты плачешь? – взволнованно спросила мама.
-  Мама! Мамочка! – хлюпая носом, пытаюсь объяснить причину горьких слез, - Юрка с верхнего этажа подбежал и толкнул меня в грязь. Я даже коленку ободрала. Почему он ко мне пристает? Я ведь его не трогаю.
Мама меня обняла, прижав к себе. Утерла слезы с глаз и носа, затем, вздохнув, сказала:
- И когда же ты у меня вырастешь и научишься давать сдачи?
- А что значит дать сдачи? – спросила я удивленно. Ведь мне недавно исполнилось пять лет, и мама первый раз выпустила свою дочку погулять без присмотра.
- Дать сдачу – это значит ударить так же, как ударили тебя. Чтобы больше не приставали, - уверенно, но неубедительно учила меня мама.
«Как же это? - подумала я. - Ведь если я в ответ на удар отвечу ударом, я буду такая же, как Юрка. Наверное, ему будет больно, если я его ударю? Да и мама меня за это будет ругать».
- Я ему дам сдачу, а потом его мама придет ругаться, - сказала я вслух.
- Пускай приходит. Я всегда буду на твоей стороне. Только пообещай мне, что первая обижать никого и никогда не будешь, - успокаивала меня мама.
- Хорошо, попробую давать сдачи, - заверила я маму, хотя меня мучали смутные сомнения: хватит ли мне сил дать эти сдачи?
Немного успокоившись, пошла умываться.
       На следующий день, собираясь на улицу, я надела свое любимое пальто из синего плюша с капюшоном. В карманах у меня всегда были запасы мелков, стекляшек и палочек, которыми я рисовала везде, где хотелось.
       На улице я огляделась. Во дворе детей еще не было. Выбрав место на земле между деревьями, я, присев на корточки, стала рисовать стеклышком разных человечков. Это занятие так меня увлекло, что я совсем не заметила, как сзади ко мне подошел мальчик из соседнего подъезда нашего дома. В руках у него была большая палка. Не говоря мне ни слова, он ткнул концом палки в мою спину. Я обернулась и спросила:
- Зачем ты тычешь в меня палкой? Давай лучше вместе рисовать. Видишь, какие у меня забавные человечки? Если ты нарисуешь своих человечков, то они смогут ходить друг к другу в гости.
Ничего не ответив, мальчик, которого звали Паша, вдруг начал размахивать палкой, как бы вовлекая меня в свою игру. Но мне в эту игру с его палкой играть совсем не хотелось, и я предупредила Пашу:
- Если ты не хочешь со мной играть в мою игру с рисунками, то найди себе кого-нибудь, кто захочет с тобой играть в твою игру, а мне не мешай.
Сказав это, я, отвернувшись от Паши, стала рисовать. Но мальчик, забегая сзади, все чаще и больнее продолжал тыкать в меня палкой. Наконец я рассердилась, и последний раз предупредила его:
- Если ты не отстанешь от меня, я тебя ударю, и тебе тоже будет больно.
Не понимая, как и чем такая малявка, как я, может ударить такого ловкого и вооруженного дубиной парня, как он, Павел еще активнее стал размахивать палкой, пытаясь попасть мне в лицо. Размахнувшись в очередной раз, мальчик больно ударил меня по руке. И здесь я вошла в раж. Изловчившись, принимая следующий удар от обидчика, которому до сих пор было весело, я сумела вырвать из его рук дубину. Не дожидаясь его нападения, еще раз предупредила:
- Ты хочешь, чтобы я тебя ударила? Если хоть на шаг ты ко мне приблизишься, то я тебя ударю.
Однако мальчик не хотел верить словам маленькой девочки и ринулся на меня с целью отнять палку. Понимая, что настал момент для защиты себя любимой, я замахнулась и ударила Пашку по голове изо всей силы маленького ребенка. Но этого, вероятно, было мало, так как мальчик не унимался, продолжая атаковать меня. И тогда я решила, что нужно наносить удары, пока он не пустится бежать. Наконец парню действительно стало больно, и он с плачем побежал домой. «Фу, ну наконец я его убедила, что играть с ним не хочу», - успокоившись, подумала я.
Бросив палку в сторону, я достала из кармана пальто запасное стеклышко. Присев на корточки, продолжила рисовать своих человечков.
       Ближе к вечеру моя мама позвала меня ужинать. Сидя за столом с родителями, я с удовольствием уплетала жареную картошку с селедкой, как вдруг в нашу дверь послышался стук. Папа встал из-за стола и пошел открывать дверь. В комнату вошел мужчина в военной форме. Вошедший гость был приятно удивлен, увидев моего папу. А отец был рад неожиданной встрече с неизвестным мне дяденькой.
- О! Приветствую тебя, Яковлевич! – восторженно поздоровался с папой нежданный гость.
- Привет. Ну, как дела? На рыбалку ездил? Да ты заходи, - радушно пригласил дяденьку мой папа, предлагая сесть на стул.
- Нет, не ездил, но собираюсь, - заверил папу незнакомый мне человек, с удовольствием присев.
Минут пять они общались на позитивной ноте, а я в это время аккуратно освобождала селедку от маленьких косточек. Наконец их воспоминания о минувшей рыбалке закончились, и папа спросил:
- А ты чего ко мне, по делу, или как?
- Да, совсем забыл. У тебя говорят, есть дочка? – спросил гость.
- Да, есть. Вот она сидит, кушает. А что случилось? – поинтересовался папа.
- А другой дочки постарше у тебя нет? – нерешительно задал вопрос папин знакомый.
- Нет. Это одна-единственная и самая любимая. Да что случилось? Чем я тебе могу помочь? – продолжал задавать вопросы мой отец.
Ничего не отвечая, мужчина вышел в коридор и через минуту вернулся в комнату с мальчиком Пашей, которого я отметелила утром во дворе. Мальчика было не узнать. Вся голова его была забинтована.
- И ты хочешь сказать, что вот эта маленькая девочка, которую не видно из-за стола, тебя избила? – разгневанно закричал мужчина на своего сына, шлепнув его по спине рукой.
Мальчик съежился и ничего не ответил отцу. Наконец они заторопились домой. Выходя из нашей квартиры, отец Паши в очередной раз извинился за беспокойство. Обозвав своего сына охламоном, он ушел. А мне было жаль Пашку. Ведь своей драчливостью он всем показал, какой он слабенький и тщедушный человечек.

       Как-то вечером я решила помочь своей любимой маме. На кухне я поздоровалась с нашей соседкой по коммунальной квартире, тетей Таней. Она тогда готовила кушать своему мужу, дяде Гере. Пододвинув деревянную табуретку ближе к нашему столу, который стоял около раковины, я залезла на нее. Увидев гору немытой посуды, взяла тряпочку и поочередно стала мыть тарелки, вилки и ложки. Вымыв всю посуду и сложив ее в стол, начала протирать поверхность стола.
- Молодец! Из тебя выйдет отличная хозяйка, - вдруг сказала мне тетя Таня и тут же положила к нам на стол маленькое пирожное, которое только что испекла.
- Спасибо, - сказала я удивленно, не ожидая такого вкусного сюрприза. - Не понимаю, почему мои мама с папой говорят, что вы плохие? Ведь плохие люди не будут угощать чем-то вкусненьким, - недоумевала я, вспоминая недавний разговор между своими родителями.   
       Тетя Таня ничего не ответила мне, но в лице как-то изменилась. Откуда мне, маленькому ребенку, было знать о том, что мои слова спровоцируют страшный скандал. Наступил выходной день. Мама, как всегда, пошла на кухню готовить завтрак, а папа и я смотрели телевизор. Вдруг из кухни раздался громкий крик соседей, после чего с грохотом полетели какие-то предметы, создавая то звонкие, то глухие звуки при падении. Папа вскочил с дивана и кинулся на кухню, откуда доносился и мамин крик.  Я устремилась вслед за папой. Из приоткрытой двери мне удалось увидеть невероятную картину.
       Дядя Гера замахнулся на маму деревянной табуреткой. Сбежавшиеся на шум и крик соседи пытались утихомирить дядю Геру и тетю Таню. Но они, удерживаемые другими людьми, кричали в адрес мамы и папы угрожающие и сильно оскорбительные слова.
       Папа, выскочив из комнаты, хотел дать сдачу за маму, но у него ничего не получилось. Дядя Гера был моложе папы, выше его ростом, да и сильнее в состоянии гнева. Было видно, что мои родители не понимали, чем вызвано такое яростное ополчение соседей. Благодаря сбежавшимся соседям, дядю Геру и тётю Таню всё-таки утихомирили, и все разошлись по своим комнатам.
       Отец закрыл нашу комнату на ключ изнутри. Потом присел на диван рядом с мамой. О чем-то поговорив, они решили дома не оставаться, а идти куда-нибудь гулять. Но после того, как мы оделись и хотели выйти через коридор на улицу, сделать это не смогли, так как наша дверь со стороны коридора была чем-то заблокирована. Тогда папа предложил маме:
- Придется выходить из окна. Хорошо, что у нас первый этаж.
- Похоже, что так. Но тебе нужно завтра сходить в политотдел и решить этот вопрос, пока соседи нас не убили или не отравили чем-нибудь, - сказала мама, напуганная происшедшими событиями.
       Мы целый день гуляли по городу. Обедать зашли в вареничную, а на ужин купили еду в магазине. Гуляя с родителями, я не могла понять, как так получается, что мама и папа учат меня давать сдачу драчунам, не думая о том, что обидчик может быть сильнее меня, как в случае с нашими соседями. Ведь папа отступил от дяди Геры и не смог защитить себя и маму, вследствие чего нам пришлось проникать в свою комнату через окно. И чтобы решить этот вопрос, родители привлекали правоохранительные органы. Однако про себя подумала: «Если мне придётся давать сдачу, то буду смотреть по обстановке».
       Отношения с соседями со временем наладились.
Однажды, вкусно пообедав, я вышла на улицу поиграть с детьми. Увидев, как детки скучают, стоя около сопровождающих их родителей, я решила организовать хоровод вокруг большого дерева. Я подошла к детям и сказала:
- Давайте водить хоровод вокруг этого дерева!
- Давай, - радостно согласились детишки.
Мы взялись за руки и стали ходить кругом, не размыкая рук. Нам было весело. Одна девочка даже запела песенку про елочку, которая росла в лесу. Вдруг я почувствовала, как кто-то сзади толкнул меня в спину. Я не удержалась и, упав на дерево, вокруг которого мы водили хоровод, сильно ударилась. Когда я поднялась, то увидела, что толкнул меня все тот же Юрка с верхнего этажа нашего подъезда. Он подошел ко мне совсем близко и сказал:
- Уходи отсюда. Ты не будешь водить с нами хоровод.
И вытолкнул меня из круга. Взялся за руки с детьми и решил продолжить игру без меня. Я вспомнила разговор с мамой, когда она учила меня давать сдачи, и решила, что этот момент наступил. Разогнавшись, я изо всей силы толкнула Юрку в спину. Но мальчик был крепкого телосложения, выше меня и старше на полтора года. Поэтому он прекрасно удержался на ногах, однако развернулся ко мне лицом. Я поняла, что он обязательно захочет меня ударить, и первая ударила его в живот своим кулачком. Схватившись за живот, он скрючился. Мне хотелось схватить его за волосы, но у него была короткая стрижка. Тогда я решила использовать свои молочные зубки и с силой вцепилась Юрке в щеку. Он громко заорал и толкнул меня. Я отлетела от него вместе с кусочком его щеки, который откусила.
       Наконец мамочки, сопровождающие своих детей, обратили на нас внимание и подбежали к нам.
- Что? Что случилось? – пыталась понять причину драки между детьми подбежавшая женщина, увидев мой крохотный ротик в крови и струящуюся из Юркиной щеки кровь.
- Он первый меня толкнул, а моя мама сказала мне давать сдачи тому, кто меня обижает, - уверенно заявила я.
Юрку отправили домой зализывать рану, а я продолжала играть с детьми.
       На следующий день, гуляя во дворе, я встретилась с Юркиной соседкой тетей Диной. Она меня остановила и спросила:
- Валечка, зачем ты так сильно Юру укусила?
- А как мне дать ему сдачи, если он сильнее меня и постоянно дерётся? – оправдывалась я.
- Ну, как-то иначе. Ведь у него теперь останется шрам на щеке, - сказала тетя Дина со знанием медицинского работника скорой помощи.

       Мое общение с Юркой на этом не закончилось. Проснувшись после послеобеденного сна, я обнаружила, что мамы дома нет. Дверь из комнаты была закрыта на ключ снаружи. Я подошла к окну и увидела гуляющих детей из нашего подъезда. Открыв окно, я захотела из него вылезть во двор. Тем более, что родители мои когда-то преподнесли урок, как это делать.
       Перекинув одну ногу через оконную раму и крепко уцепившись за нижний край рамы, я развернулась спиной к улице. Опустив другую ногу, практически оказалась за пределами комнаты. Спустившись на землю, поняла, что назад без чьей-либо помощи мне не вскарабкаться. Тогда, оглядев двор с детьми, я увидела Мишку, брата моей подруги Наташи. Он был старше нас лет на семь. Подбежав к Мише, я сказала:
- Мишка, помоги мне залезть в мое окно. Мамы дома нет, а дверь в комнату заперта.
- Хорошо, пойдем, - радостно согласился до сих пор скучавший парень.
Подсадив сзади, он удерживал меня, пока я не ухватилась за выступающий край рамы. Вскарабкавшись, я оказалась в квартире. Не успела я оглядеться, как увидела, что Мишка тоже лезет в наше окно. Тогда я решила открыть вторую оконную створку и попробовать снова вылезть из окна. Когда я вылезла, то заметила, что брат Наташи тоже лезет из окна на улицу. Хотела уже залезть обратно в комнату через соседнюю створку окна, но тут увидела Юрку, карабкающегося по стене к нашему окну. «Снова этот Юрка портит мне жизнь», - подумала я.
       Подбежав к незваному гостю и дергая его за штанину, я закричала:
- Юрка! Слазь! Я не разрешаю тебе лезть в нашу комнату!
Но Юрка не реагировал на мой протест.
- Последний раз тебе говорю! Слазь! - не переставала я требовать.
Но все было тщетно. Он отталкивал меня ногой и продолжал карабкаться по кирпичной стене. Уцепившись за раму, он сделал передышку. Я же, оглядевшись вокруг, увидела на клумбе перед окном большой куст крапивы и воодушевленно закричала Юрке:
- Если ты сейчас не слезешь, я стяну с тебя штаны и обожгу крапивой.
Понимая, что кричать и требовать повиновения от своего недоброжелателя бесполезно, я все-таки сорвала несколько веточек жгучей крапивы, предварительно обмотав их листьями лопуха, чтобы не обжечь собственные руки. И тут я заметила, что вдалеке появилась фигура моей мамы, после чего решила ускорить воспитательный процесс. Стащив с Юрки брюки вместе с трусами ниже колен, я размахнулась букетом из крапивы и стала бить по оголенной Юркиной попе. Ужаленный Юрка спрыгнул с окна и убежал в неизвестном направлении. Я же побежала к маме навстречу. Обняла ее и сказала, что мне было страшно одной дома, поэтому я вылезла из окна на улицу. Мама взяла меня за руку, и мы пошли домой.

       С тех пор прошло много лет. Я уже и сама стала мамой. И однажды в разговоре с друзьями узнала, что мой злополучный друг Юрка стал генералом. Тогда я подумала: «Вот что делает с человеком закалка, полученная в детстве после укуса в щеку и битья крапивой по нижней части тела».

       Хочется рассказать и еще об одном эпизоде из детства.
       Вот и наступило время, когда я пошла в первый класс. Ощущение взрослости меня радовало. Ведь домой я шла уже самостоятельно, без маминого сопровождения. Войдя в комнату, увидела маму, которая гладила белье.
- Как дела в школе? – спросила мама, читая на моем лице грусть от каких-то событий.
- Да нормально. Только Юрка Лавринюк опять за косичку дергал. Я ему сказала, что маме расскажу, а он меня ябедой обозвал, - объяснила я маме.
- Ему, наверное, нравится твоя косичка, вот он за нее и дергает, - рассуждала мама, продолжая гладить.
- Может ему моя косичка и нравится, да Юрка мне не нравится. Весь рыжий, да еще и конопатый, «убил дедушку лопатой», - пошутила я.
       Однажды я не пришла в школу по причине болезни. И тогда меня навестила моя классная руководительница Лидия Петровна. Поговорив о чем-то с мамой, учительница подсела ко мне и спросила:
- Ну, как ты себя чувствуешь?
- Да голова болит и ничего делать не хочется, - ответила я.
- А по школе не соскучилась? - поинтересовалась Лидия Петровна. - Там твои друзья тебя заждались.
- Да, заждались. Особенно Юрка Лавринюк соскучился по моей косичке, - заявила я.
- А что, дергает, наверно? – спросила учительница.
- Да, - ответила я.
- А ты дай ему сдачу, он и не будет дергать, - посоветовала классный руководитель.
- Да я-то сдачу дам, а вы меня отругаете при всех, - ответила я, не доверяя совету Лидии Петровны.
- Сдачу нужно давать всем, а не только Юрке. Иначе тебя совсем заклюют, как гадкого утенка из сказки Андерсена, - пыталась убедить меня учительница.
- Хорошо, - пообещала я, - но думаю, его моя сдача не убедит.
       Выздоровев, веселая и счастливая, я пришла в школу. Прозвенел звонок на третий урок. Все дети побежали в класс и заняли свои места. Я тоже села за свою парту и достала необходимый учебник из портфеля, положив его на парту. Когда урок начался, ученики занялись выполнением задания в тетради.
       Вдруг я почувствовала неприятный толчок перьевой ручкой в спину. Повернувшись к улыбающемуся Юрке, я сказала:
- Перестань тыкать. Ты мне мешаешь.
В этот момент Лидия Петровна проходила между партами и обратилась ко мне:
- Валя, что случилось?
Я встала, чтобы объяснить причину создаваемого шума, но, вставая, почувствовала сильную боль от натяжения моей косички. Из-за невыносимой боли мне пришлось присесть. Увидев свою косичку, привязанную к спинке парты за ленту, вплетенную в неё, я поняла, почему мне было так больно. На моих глазах появились слезы.
       Лидия Петровна отругала Юрку и взяла у него дневник. Отвязав ленточку от спинки парты, я продолжила выполнять задание. Но Юрка не унимался и в очередной раз ткнул меня карандашом в спину. Тогда я взяла свой самый толстый учебник и изо всей силы ударила Юрку по его рыжей голове. Неожиданно для меня цвет Юркиного лица переменился, и из рыжего превратился в красный. На шум среагировала Лидия Петровна и уже хотела заняться воспитанием нарушителя тишины в классе. Но тут она заметила в моих руках учебник, с которым я отворачивалась от приставучего одноклассника. Она поняла, что я, наконец, дала сдачу обидчику, о которой так настойчиво просила меня. Увидев красное как помидор лицо Юрки, Лидия Петровна едва сдержала смех и сделала вид, что ничего не произошло, а на следующем уроке отсадила назойливого ученика за другую парту.
       А Юрка так и продолжал ко мне приставать, пока мы не закончили школу. И только потом я узнала, что очень нравилась ему, и он не знал, как привлечь к себе мое внимание, но при этом не быть высмеянным своими одноклассниками.
       А ведь если бы Юре пришло в голову угостить меня чем-нибудь вкусненьким, или помочь донести портфель домой, или еще что-то хорошее сделать для меня, разве бы я отказалась с ним дружить?

       Следующий эпизод из моего школьного детства произошел все в том же военном городке. Гуляя бесцельно по нашему городку летним днем, мы с подружкой проходили через детскую площадку. Она находилась в центре военного городка, напротив генеральского дома.
       Увидев песочницу, я захотела построить замок, тем более, что на площадке детей не было, кроме нескольких старшеклассников. Ребята сидели на скамейке, разговаривали и громко смеялись, не обращая на нас внимания.  А нам, хоть мы и закончили третий класс, почему-то хотелось строить замки на песке. Только я разметила форму замка и уже приступила к постройке, как к нам подошла девочка, которая закончила четвертый класс и жила в генеральском доме. Как ее звали, я не помню, но вот фамилию забыть невозможно. Наверно потому, что все к ней обращались не по имени, а по фамилии - Барабаш.
       Встав в позу хозяйки детской площадки, она вдруг заявила:
- Это наша площадка, детей, живущих в генеральском доме. А вы здесь не живете, поэтому пошли отсюда, пока не получили.
- Ну, во-первых, нигде не написано, что это твоя или чья-то еще площадка. А во-вторых, что, твой папа ее строил? – возмутилась я.
- Мой отец ее не строил, его у меня нет. Но играть на площадке я вам не позволю.
Сказав это, девочка вошла в песочницу и ногой разрушила нашу постройку.
- Пойдем отсюда, - предложила мне моя подруга.
И я уже хотела уйти, как вдруг услышала со стороны парней, сидевших на скамейке, обращение к девочке Барабаш:
- Барабаш! На, возьми дубинку и дай им как следует, чтобы больше не ходили сюда.
И парни бросили ей палку. Барабаш подняла дубинку и замахнулась на меня, желая ударить. Однако я изловчилась и, ухватив дубинку, вырвала ее из рук девочки, не думая о том, что старшеклассники придут ей на помощь.
- Отдай! – потребовала Барабаш инструмент для битья.
- Еще чего. Что я - враг себе, чтоб вооружать тебя? – уверенно сказала я драчунье.
Тогда девочка кинулась на меня, чтобы отнять палку. И мне, конечно, ничего не оставалось, как защищаться. Тогда ребята, сидевшие на скамейке, стали подбадривать Барабаш:
- Ну, давай же! Дай им как следует!
Девочка снова бросилась на меня, и тут я ее ударила. Увидев гнев и злость на лице драчуньи, я поняла, что надо защищаться, пока она не утихомирится. Нанося один удар за другим, я уже не обращала внимания на количество ран, нанесенных мной девочке.
       Наконец Барабаш поняла, что не одолеет меня, и спросила:
- Где ты живёшь?
- А зачем тебе это надо знать? – спросила я.
- Я пойду к твоей матери и покажу, как ты меня избила. Пускай она тебя накажет, - уверенно заявила девочка.
- Ну, пойдем! Только иди впереди, а я пойду сзади, - потребовала я, не доверяя драчунье.
Возле нашего дома я увидела свою маму, сидящую за столиком на скамейке с другими женщинами. У самого столика я обратилась к маме:
- Мама! Вот эта девочка хочет тебе пожаловаться на меня за то, что я не позволила избить себя вот этой палкой, - объясняла я маме суть проблемы, возникшей между мной и девочкой Барабаш, - и за то, что мне, оказывается, нельзя играть на детской площадке около генеральского дома.
Барабаш, перебив меня, стала доказывать, что я ее избила ни за что:
- Посмотрите, какие у меня раны в крови. Это сделала ваша дочка. Накажите ее!
Женщины, сидевшие на скамейке, обратились к моей маме с пожеланием наказать меня. Но мама заявила, обращаясь к девочке:
- Я знаю свою дочь. Она никогда никого не обидит без причины. А если ты получила сдачу, то, наверное, этого очень хотела. А теперь иди туда, откуда пришла, и не маячь здесь.
Девочка с грустью и с чувством побитой собаки отправилась к своему дому.
       А ведь все могло быть иначе. Подсядь она к нам со своим предложением строить вместе замки, девочка обрела бы двух подружек, с которыми не пришлось бы грустить. Видимо, маме Барабаш некогда было учить дочку общаться с детьми во дворе.
      
       Закончив седьмой класс и отработав на пришкольном участке 25 часов, я почувствовала себя совершенно расслабленной и счастливой. Ведь впереди еще два месяца отдыха от школьных забот.
       Однако же, где Неля? Она обещала, что сейчас выйдет на улицу. «Повезло же моей подруге, мама - учитель русского языка и литературы. Ведь даже если мама Нели не научит ее грамотно писать, зато всегда поможет написать сочинение или изложение. И пятерка будет обеспечена. Кроме того, все в школе знают, что директор школы друг Нелиной мамы, и учителя побаиваются ставить ей плохие оценки», - размышляла я, ожидая подругу. Из подъезда вышла Неля, но не одна, а со своей младшей сестрой Верой.
       Когда Неля села на скамейку за столиком напротив меня, мне хотелось с ней поговорить на секретные темы. Но сестра подруги настроилась послушать, о чем мы будем говорить. Вера хоть и была маленькой девочкой, но уже закончила первый класс. Общаться при Вере было неинтересно, и мы говорили ни о чем. Наконец сестренке Нели стало скучно, и она решила поискать себе занятие недалеко от столика, за которым мы сидели.
       Нас порадовало такое решение ребенка, и мы стали разговаривать на волнующие нас темы. Разговор оказался настолько увлекательным, что я даже не заметила, как Верочка залезла под стол, за которым мы сидели, и больно ударила меня по ногам веткой колючего шиповника. Я даже вскрикнула, обратившись к девочке:
- Ай! Вера, ты зачем меня ударила?
Но девочка, ничего не отвечая, радостно выскочила из-под стола, задорно размахивая веткой. Я понимала, что ребенку хочется поиграть, и она придумала эту игру, чтобы ей было веселее. Но мне не нравилась эта игра, и я обратилась к подруге:
- Неля, скажи Верочке, чтобы она отстала от меня.
Но подружка сделала вид, что не услышала моей просьбы. Тогда я обратилась к Верочке и сказала: 
- Вера, у тебя есть сестра, попробуй с ней поиграть в эту игру с колючей веткой, а я посмотрю, может, ей будет приятно.
Но девочка не стала хлестать по ногам сестру, заявив мне:
- Если я ударю по ее ногам, то она расскажет маме, и мама меня поругает.
Озорно улыбнувшись, Вера подбежала ко мне и в очередной раз ударила колючей веткой.
- Неля, если она будет продолжать свою экзекуцию, я просто уйду и оставлю тебя наедине с ее глупой игрой, - решительно заявила я подруге.
Но Неля о чем-то мечтательно думала, не обращая внимания на мой протест. Тогда я встала и уже решила уйти домой. Верочка не успокаивалась и в очередной раз, подбежав сзади, снова ударила меня веткой. Обернувшись, я предупредила ребенка:
- Вера, если ты не перестанешь бить меня этой колючкой, я не пойду к твоей маме жаловаться, а сама хлестну тебя такой же веткой шиповника.
Весело подпрыгивая от радости, что с ней играют, она показала мне язык и приготовилась к следующему нападению на мои оголенные ноги. Понимая, что ребенок не реагирует ни на какие уговоры, я подошла к кусту шиповника. Аккуратно сломала ветку и угрожающе предупредила девочку, что ее приближение ко мне будет означать, что я тоже могу ее хлестнуть веткой.
       Держа в руке колючую ветку, я направилась к своему подъезду. Но тут же услышала, как Верочка крадется ко мне сзади, замахнувшись своей веточкой. Неожиданно для девочки я резко развернулась и слегка хлестнула по ее ножкам веткой шиповника. Вера сначала не поверила, что ей могут причинить ту же боль, которую она умышленно причиняла мне. Но тут же раздался такой крик и рев из маленького ротика милой девочки, что можно было подумать, что ее ошпарили кипящей водой из кадки.
- Хватит кричать, - сказала я, - надеюсь, ты поняла, что это не та игра, в которую нужно играть маленькому ребенку со взрослыми девочками.
Неля тут же подбежала к Вере, взяла ее за руку, и они пошли к себе домой, обгоняя меня.
       Я же спокойно пришла домой и вошла в свою кухню, где решила обработать пораненные ноги перекисью водорода. Мамы дома не было, но была наша соседка по коммунальной квартире Елизавета Николаевна. Она-то и открыла входную дверь, когда пришла Нелина мама, чтобы заняться моим воспитанием. С порога мама Верочки объяснила причину своего прихода совершенно постороннему мне человеку, Елизавете Николаевне. После чего они дружно без стука вошли в кухню, не принадлежащую нашей соседке, и в два голоса стали меня воспитывать, не давая объясниться. Я не перебивала этих почтенных женщин, но, слушая их речь с нецензурной бранью, почувствовала, что мне стало стыдно, оттого что я учусь в школе, где работают такие учителя. Я так и не успела объяснить ситуацию, в которой оказалась дочка учителя с высшим образованием. На пороге нашей кухни появилась моя мама. В руках у нее были тяжелая сетка и сумка с продуктами. Не церемонясь, она подвинула двух женщин и поставила сумку на стул, а сетку на пол. Не вникая в суть событий, моя мама, развернувшись к женщинам и не давая им сказать ни слова, сразу решила все возникшие проблемы, обратившись сначала к Нелиной маме:
- Кто вас сюда пустил? Какое право вы имеете здесь находиться? У вас есть свои дети, вот идите и воспитывайте их. А к моей дочери близко не подходите. Что у них там произошло, я не знаю, но уверена, что моя дочь права. Поэтому - развернулись и вышли!   
       Женщины ушли, а в моей душе поселилась тревога. Ведь Нелина мама в дальнейшем действительно повлияла на мое пребывание в школе, где я училась. Некоторое время мы с Нелей не общались. Но как-то раз в нашу дверь постучали. На пороге стояла Неля. Опустив голову, она сказала:
- Валя, я так больше не могу. Я поступила с тобой плохо. Прости меня, если сможешь.
- Неля, я рада, что ты ко мне пришла. Но твоя мама, она ведь может быть против нашей дружбы? - поинтересовалась я.
- Нет. Она больше не вспоминает о той нашей ссоре, - заверила меня подруга.

       Можно было бы описать еще много подобных историй с применением силовой сдачи, чему учат детей взрослые. Итог после применения сдачи всегда один. Это разрыв дружбы и одиночество.
       Вспоминается случай, произошедший с моим сыном Денисом. Мы тогда жили в Монголии, в Улан-Баторе. Так случилось, что наш ребенок не смог пойти в первый класс по причине ошибочного показания рентгеновского аппарата. Решение ехать в Москву для обследования сына было принято безоговорочно. К счастью, диагноз после обследования в Москве не подтвердился, и я увезла сына в Киев к родителям.
       На следующий год, пройдя тестирование в школе города Улан-Батора, Денис пошел сразу во второй класс. Наш ребенок хоть и читал, и считал очень хорошо, но был совершенно домашним. Он практически не знал, как себя вести в коллективе уже сплотившихся детей второго класса. Поэтому я обратилась в администрацию школы с просьбой перевести сына в первый класс. Но завуч начальной школы предложила мне перевести Дениса в класс выравнивания на пару месяцев для адаптации к школьным условиям. Я согласилась.
       Как-то раз я решила узнать, как дела у сына. Заглянув в учебный класс во время переменки, Дениса не обнаружила. Тогда, оглядевшись в коридоре около класса, заволновалась из-за отсутствия сына. Хотела спросить у кого-нибудь из ребят, где Денис, но вдруг увидела, как несколько мальчишек из класса сына сгруппировались около входной двери в туалет для мальчиков. Трое из них затаились слева от двери, и трое ребят справа от двери. Я уже направилась к ним с целью узнать, где сын. Однако дверь туалета открылась, и я увидела выходящего Дениса.
       Совершенно неожиданно для меня и, вероятно, для сына, все шесть одноклассников яростно накинулись на Дениса и, желая его повалить на пол, стали избивать. Желание защитить сына наполнило мою душу гневом. И я кинулась на помощь. Но помочь ему не успела. В одно мгновение все шесть мальчишек неподвижно лежали на полу, а Денис, отряхнув пиджак и брюки, направился ко мне. Приблизившись к сыну, я обняла его, радостная, оттого что с ним все хорошо. Но тут же переведя взгляд на мальчишек, неподвижно лежавших на полу, я обратилась к сыну с тревогой:
- Денечка, если ты будешь так давать сдачи, то можешь кого-нибудь убить насмерть, а нас с папой посадят в тюрьму.
 А ведь мой муж осознанно записал сына в спортивную секцию по каратэ, желая воспитать в нем волевые качества для самозащиты.
       Прошел срок адаптации, и сына перевели во второй класс, куда он был зачислен изначально.   Ожидая прихода Дениса из школы, я заканчивала готовить обед. Услышав звонок в дверь, пошла открывать. На пороге стоял сын. Волосы его были взъерошены. Из брюк костюма неопрятно торчала белая рубашка. Ничего не объясняя, практически в слезах, он метнулся в квартиру. Уже в комнате, небрежно бросив портфель, ребенок с плачем категорически заявил:
- Я больше в эту школу не пойду!
- Что? Что произошло? – спросила я взволнованно.
Понимая, что сам ребенок объяснить свою проблему не сможет, я стала задавать вопросы, усадив сына напротив себя, пытаясь его успокоить.
- Так. Посмотри на меня и успокойся. Я тебе верю и люблю тебя. Но, чтобы помочь тебе, я должна знать все в подробностях о твоей проблеме. Итак, с чего все началось?
- У нас был урок рисования. Вела его наша классная руководительница. Дав нам задание, она куда-то вышла. Я сидел, рисовал. Вдруг Артем, который сидел в другом ряду, кинул мне записку, в которой была нарисована рожица человечка с подписью «Денис, ты дурак». Я хотел зачеркнуть эту подпись и написать «Ты сам такой». Но девочка из-за задней парты вскочила с места и выхватила у меня записку, убегая к двери. Я хотел ее догнать и отнять записку. Но увидел, как подружка этой девочки, когда я вскочил из-за своей парты, в моем альбоме стала зачеркивать мой рисунок своим карандашом. Я бросился к своей парте и, увидев испорченный рисунок, схватил альбом девочки и пытался дать сдачу, порвав его. Но в этот момент в класс вошла учительница и стала выяснять, что происходит, и кто виноват в создавшемся шуме. Все в классе закричали, что виноват во всем я, и что я плохой, и чтобы убирался туда, откуда пришел. Лидия Александровна взяла у меня дневник и написала замечание, - с обреченностью закончил свой рассказ сын.
- Ничего страшного не произошло. Все дети хорошие. Они просто играли с тобой в свою игру без правил. А для тебя их игра оказалась психологической западней, из которой ты не смог найти выход. Но главная твоя ошибка в том, что ты сразу всем пытался дать сдачу, как в случае, когда на тебя напали шестеро одноклассников. Но я тебе помогу. Как ты думаешь, что тебе можно было сделать с той запиской, которую бросил тебе Артем?
- Наверное, выбросить в мусорное ведро, - ответил грустно Денис.
- Но ведь та же девочка могла бы вытащить из ведра эту записку, и тебе снова пришлось бы гоняться за ней по классу, - рассуждала я, пытаясь помочь сыну научиться принимать правильные решения.
- Наверное, ты права, - вздохнув, ответил Денис.
- А еще что можно было бы сделать с этой запиской? – спросила я и, не дождавшись ответа, стала подсказывать варианты действий.
- Наверное, спрятать, а потом отдать учителю, но тогда дети в классе считали бы тебя предателем. И наконец, есть еще один вариант. Можно было бы эту записку аккуратно сложить и всунуть во внутренний карман своего пиджака. Все, интерес играть с тобой в обидную для тебя игру у всех бы отпал. И не надо давать никому никакой сдачи. И запомни, у тебя всегда есть вариант обойтись без сдачи и выйти победителем, если это нападение психологическое, а не силовое, внезапное. Для этого тебе не нужно реагировать на провокацию, а создать ситуацию, при которой интерес тебя провоцировать у недоброжелателя пропал бы.
       Закончив психологическую беседу, я внимательно смотрела на сына. Денис ничего не ответил, но задумался над моими словами.
       На следующий день я пошла в школу для разговора с классным руководителем. Когда я заглянула в класс, где учился Денис, меня заметила Лидия Александровна и поспешила выйти ко мне в коридор.
- Здравствуйте, Лидия Александровна. Вчера в дневнике у Дениса я увидела вашу запись, что он плохо себя ведет. Вот и решила зайти узнать, что случилось? – задала я вопрос, обращаясь к классному руководителю.
- Да. Но выяснилось, что причин для волнения нет. Это было недоразумение. Что-то еще? – поинтересовалась учительница.
- Нет. Я только это хотела узнать, - успокоившись, ответила я и ушла.
С тех пор прошла неделя. Встречая сына из школы, я увидела на его лице радостное настроение и спросила:
- Н, а что теперь случилось в школе?
- Мама! Помнишь того мальчика, Артема, который написал мне плохую записку, и я хотел на нее ответить? – задал взволнованно вопрос сын.
- Помню. Ну и?
- Так вот, тот мальчик снова бросил мне такую же записку. А я взял ее и спрятал, как ты меня учила. Теперь мы с Артемом друзья.
               
                ***

«Сила есть – ума не надо!» - гласит русская поговорка. Именно ее используют учителя в школах, желая подчеркнуть умственную слабость драчуна. Почему же родители так часто подвергают своего ребенка опасности быть жестоко избитым, заставляя давать силовую сдачу физически более сильному противнику? Неужели так сложно понять, что физически слабый ребенок, подросток или взрослый человек не будет провоцировать на «сдачу» более физически сильного человека, чем сам. Именно нежелание или неумение общаться со своим ребенком для его умственного развития приводит к тому, что дети жестоко избивают друг друга, не умея адекватно реагировать на провокацию. Отсюда можно сделать вывод, что грамотная реакция на провокацию ведет к миру и дружбе в отношениях, а силовая «сдача» - к развитию вражды и одиночества.