Боги с небес. Часть I. Фаэтон

Глава 1. Что скрывает ложь.

Ракета летела слишком медленно. Казалось, что все в главном зале Центра управления полетами если не понимали это, то уж точно ощущали. Много секунд на электронном табло сменили друг друга, когда аппарат наконец-то тяжело вошел в слой облаков, проделал в нем небольшую дыру и скрылся из вида наблюдателей.
Энки нервничал больше всех, хотя в этом проекте он был просто обычным наблюдателем. К его огромному разочарованию отец, а по совместительству и правитель всего Фаэтона –  Ану, поручил восемь лет назад это грандиозное предприятие своему второму сыну – Энлилю. Энки, с ранних лет имевший большие склонности к точным наукам, справедливо считал себя основоположником космической отрасли Фаэтона. Именно он запустил в космос первый искусственный спутник, а спустя всего четыре года и живого фаэтонца. Но вот командовать проектом по отправке первых астронавтов на ближайшую планету ему не дали. Ану объяснил это тем, что Энки он поручает другую, не менее важную задачу – разобраться с климатическим потеплением на планете, решающим фактором в котором, как известно, являлся бурный технический прогресс последних двух столетий. Изначально этим проектом занимался Энлиль, но ввиду гуманитарного склада своего ума, либо других каких-то обстоятельств, довел это дело до абсурда, вырезав половину поголовья всего рогатого скота на планете, из-за того, что животные, якобы, выделяли чересчур много углекислого газа в атмосферу. На среднюю температуру планеты это никак не повлияло, зато чуть не запустило голод планетарного масштаба, которого не бывало лет уж как двести. Благо, правитель Ану вовремя разглядел проблему и Энлиля от проекта мягко и ненавязчиво отстранил.
Энки разгреб эти доставшиеся ему авгиевы конюшни весьма оперативно. Во-первых,  восстановил поголовье рогатого скота, а во-вторых, выяснил, что глобальном потепление  – выдумка чистой воды и данные в этом проекте были просто-напросто сфальсифицированы. В тот раз Энки не стал сдавать своего брата, а просто отчитался, что проблема переоценена и в ближайшем обозримом будущем никакой угрозы цивилизации не несет.
Разобравшись с потеплением, ученый полагал, что ему теперь-то передадут управление миссией на Марс, но Ану не спешил. У Энлиля, судя по всему, дела шли неплохо и никаких глупостей, наученный предыдущим случаем, либо по другой какой-то неизвестной причине, он не натворил.
Обладая мощной харизмой и красноречием, Энлиль начал свою миссию с того, что заявил на всю планету: «Я обещаю, что мы полетим к Марсу уже к концу этого десятилетия. Я берусь за это не потому, что это просто, а потому, что это сложно». Восторгу фаэтонцев не было предела. Никакой конкуренции по популярности Энки с Энлилем не выдерживал ни в глазах населения, ни в глазах отца. Возможно, что дело было не только в красноречии его брата, но и в том, что мать Энлиля была жена Ану – Анту, а вот мать Энки – всего лишь одна из наложниц правителя. И хотя Ану никогда явно не выказывал больше предпочтения ни одному из своих сыновей, его действия говорили сами за себя.
И вот сейчас, Энлиль гордо вперив свой взор в затягивающуюся после пролета ракеты дыру в облаках, победоносно улыбался. Энки не выдержал: «слишком медленно брат, не хватит ускорения, кончится топливо, и мы не успеем достигнуть второй космической скорости, чтобы оторваться от планеты!». Энлиль ничего не ответил, лишь только важно кивнул на график на электронном табло. На нем фактическая линия практически сливалась воедино с проектной.  Все шло по плану. Как ни сложно это было, но Энки пришлось это признать.
Следующие несколько дней вся планета провела у телевизоров и радиоприемников, по которым шла прямая трансляция полета. Вот корабль достиг Марса, вышел на его орбиту и стал искусственным спутником красной планеты. Вот двое из трех астронавтов сели в модуль, отделились от основного летательного аппарата и направились к поверхности. Вот удачно сели на планету. А вот и первый фаэтонец оставил свой след на безжизненном песке пустыни Марса. «Это маленький шаг для одного фаэтонца, но огромный скачек для всей нашей цивилизации» - как школьник на уроке сказал заученную красивую фразу астронавт. Фразу эту, безусловно, придумал Энлиль, он был мастером на такие вещи.
Через восемь дней весь мир встречал своих героев, капсула с которыми приводнилась в океане. Бодрые и счастливые они сразу оказались на импровизированной сцене корабля, с которой долго и пространно вещали о великом будущем, которое ждет цивилизацию фаэтонцев.
Зерно сомнения, которое посеяло у Энки малая скорость ракеты, разрослось до раскидистого дуба. Он вспомнил, как жалко выглядел первый космонавт, который всего лишь облетел планету за два часа. А эти, после восьми суток в космосе, скачут по сцене как горные козлы! Нонсенс.
Энки не стал ждать окончания речи астронавтов и выключил маленький портативный телевизор, расположенный в машине. «Поехали-ка, друг ко мне в лабораторию» - сказал он шоферу – коротко стриженному фаэтонцу с большими и вдумчивыми карими глазами. Папсукаль, а именно так звали шофера, телохранителя, секретаря да и просто близкого друга Энки, понимающе кивнул: «много чего не сходится, да?» Сын правителя нахмурился: «да, нужно кое-что проверить».
Дорога до личной лаборатории Энки, которая выполняла невообразимое количество функций и одновременно являлась и тестовой площадкой, и вычислительным центром, и обсерваторией и много еще чем, не заняла много времени. Все фаэтонцы сидели дома у телевизоров и слушали бравурные речи астронавтов, а потому на дорогах было непривычно пусто. 
Энки привычным движением провернул ключ в замке и распахнул дверь, пропуская приятеля внутрь: «Дом, милый дом». Папсукаль ухмыльнулся: «это точно, ты тут времени столько проводишь, что определенно это место уже можно назвать твоим домом».
Энки снял трубку телефона: «службу прогноза погоды, пожалуйста» - проговорил он скороговоркой по выделенной линии. На вопросительный взгляд Папсукаль он только подмигнул – мол, сейчас все поймешь. «Скажите, пожалуйста, на какой высоте были облака в день запуска ракеты на Марс?» - спросил он, одновременно открывая записную книжку. «Ага, понял, большое спасибо» - Энки положил трубку и вывел на листе блокнота число 7000.  «Итак, друг мой» - обратился он к Папсукаль: «запомнил ли ты за какое время ракета добралась до облаков?». Товарищ нахмурил лоб: «это было так долго, что казалось вечностью, за секунд двадцать, примерно». Энки поправил: «семнадцать, если быть более точным, таким образом, мы можем рассчитать ускорение с которым шла ракета». Папсукаль уже начал понимать к чему клонит его друг: «и оно получается намного меньше расчетного, а ни как на графике в ЦУПе». Энки уточнил: «в четыре раза, а это значит, что ракета не достигла не то что второй космической скорости, а даже первой». «И упала в океан» - закончил выводы Папсукаль.
Некоторое время друзья смотрели друг на друга, осознавая чудовищность обмана. Наконец Папсукаль не выдержал: «проклятый позер, всю планету заставил фантастический фильм по телевизору смотреть!» У Энки злоба на брата также рвалась наружу в виде разнообразных ругательств, но он взял себя в руки и протяжно выдохнув спокойно сказал: «знаешь, давай не будем спешить с выводами, я хочу еще одну вещь проверить, но для этого мне понадобится телескоп». Ученый нажал кнопку на панели управления, и часть крыши здания разъехалась в стороны, высвобождая место для огромной выдвижной трубы. «Так, посмотрим, мне сразу не понравился угол, под которым они выходили на орбиту» - Энки уставился в телескоп: «для этого нужно… погоди…а это что?!». Он потер глаза, как бы не веря увиденному и опять посмотрел в трубу. «Глянь в направлении Нептуна» - дрожащим от волнения голосом попросил сын правителя своего друга. Папсукаль, молнией бросился к телескопу. Через мгновение потер глаза, точно также как это сделал минутой назад его приятель, и посмотрел вновь.
Четыре часа спустя друзья, поочередно глядя в телескоп и чертя на бумаге схемы и формулы, пришли к одному и тому же выводу. 

Глава 2. Добро пожаловать в реальный мир.

«Семь лет, всего семь лет?!»  - Ану ходил кругами, схватившись за голову, и все никак не мог поверить в рассказанное ему минутой ранее Энки и Папсукаль. Товарищи также не могли сидеть на месте и стояли, нервно переминаясь с ноги на ногу. В углу комнаты в кресле вальяжно развалился Энлиль. «Да, отец, плюс-минус две недели и эта бродячая планета врежется в нас» - тихо ответил Энки. «А если мы выстрелим в нее ядерным зарядом?» - подал голос из угла Энлиль. Внутри Энки медленно закипала ярость и он, в отличие от своего брата, принимавший непосредственное участие в многочисленных  атомных проектах, авторитетно процедил сквозь зубы: «это тело всего в два раза меньше нашей планеты, будь у нас хоть в тысячу раз больше ядерных ракет, мы не смогли бы его даже поцарапать».
Наконец, Ану остановился и  принял тяжелое решение: «что же, значит остается только эвакуация. Как кстати ты Энлиль выполнил высадку на Марс и нам по крайней мере не придется начинать с чистого листа» - он с благодарностью посмотрел на младшего сына. Даже издалека было видно, как побледнел Энлиль. «Сам скажешь?»  - язвительно спросил у него Энки, а Папсукаль презрительно усмехнулся. В комнате возникла тишина. Ану внимательно смотрел на младшего сына. Тот все  собирался начать говорить, открывал, было, рот, но не мог произнести ни звука.  «Ну, давай я помогу тебе, а ты поправь меня, если я где-то ошибусь» -  предложил Энки и, не дожидаясь ответа, продолжил: «уже в первый год своего многострадального проекта, ты понял, что у тебя ничего не получится: двигателя нужной мощности тебе не произвести и безопасную траекторию не рассчитать, а потому, чтобы в очередной раз не потерять лицо перед народом, решил разыграть спектакль – заранее отснял в киностудии видео астронавтов на “Марсе”, а в назначенный день вместо настоящего летательного аппарата запустил с космодрома пустышку, которая упала в океан». «Кино, кстати, топорно сделано» - вставил свои пять копеек Папсукаль: «во многих местах заметны манекены вместо астронавтов, да и фокус с замедленной съемкой очень просто разгадать». Энлиль бросил на него испепеляющий ненавистью взгляд, но сказать было нечего. Он виновато посмотрел на отца и опустил голову.
Ану стоял ошеломленный посреди комнаты и долго не мог найти, что сказать. Наконец он взял себя в руки и обратился к Энки: «что мы можем сделать, сын?» Какой бы ни была тяжелой ситуация, но Энки это обращение польстило, не так часто правитель его называл сыном. Ученый немного подумал и сказал: «Нужно переселяться на Землю». «На Землю, но там же очень жарко и ярко?!» - хором воскликнули Ану и Энлиль и только Папсукаль одобрительно кивнул. «Да» - после очередного некоторого раздумья ответил Энки: «Марс хоть и подходит нам больше по температурным и световым условиям, но его крайне разряженная атмосфера не позволит поселить туда хоть сколько-нибудь значительное количество фаэтонцев, кислород придется вырабатывать, а в промышленных масштабах сделать это сразу нам точно не удастся. На Землю у нас есть шанс перевести намного больше народа». «Больше – это сколько?» - напряженно спросил Ану. Только после очень длительного молчания Энки смог ответить: «Шестьсот». Повисла долгая пауза, в ходе которой даже Энлиль встал со стула и нервно зашагал по комнате. Наконец, он промолвил: «шестьсот из шестисот миллионов, великий Апсу, что же это творится, как же мы бросим своих  фаэтонцев, как объясним им?». «Вот это как раз предлагаю тебе и доверить, ты же у нас мастер лжи» - съязвил Энки.    

Глава 3. Что имеем  - не храним, потерявши – плачем.

Фаэтон – пятая планета от Солнца, расположенная между Марсом и Юпитером, по оценкам фаэтонских ученых была в полтора раза меньше Земли. Климат на планете – арктический, к проживанию пригодна была только узкая полоска вдоль экватора шириной не более трехсот километров в одну сторону. Там летним днем температура могла подняться даже до немыслимых 15 градусов тепла, правда зимней ночью могла упасть до 70 градусов мороза. Лишь только в этой небольшой полосе существовала растительность, и водился зверь, а также были незамерзающие участки океанов с рыбой. Фаэтонцы – двухметровый, крепко сложенный, черноволосый с немного раскосыми глазами народ жил на этой планете, сколько сам себя помнил. Суровый арктический климат был им привычен, а развитые науки и технологии эффективно помогали преодолевать голод, холод и темноту. За последние 200 лет так вообще ни один фаэтонец не умер от голода или обморожения. Кто они такие и откуда взялись – об этом у народа остались лишь смутные устные предания. Вроде бы как их создали боги. Боги же обучили их и всему, что они умели. Главным богом был Апсу, ему до сих пор покланялись некоторые жители планеты, хотя со времени бурного роста технического прогресса подавляющее количество фаэтонцев стали атеистами и на планете вовсю царил культ науки и технологий. Ниже Апсу по рангу стояли такие боги как Тиамат, Аншар и Кишар, но с большим трудом на всей экваториальной зоне можно было найти хотя бы с пару десятков храмов посвященных им всем вместе взятым.
Когда-то на планете существовало несколько независимых государств, но все они объединились после того, как правитель одного из них – великий Ану создал Древо жизни, дающее вкусившему его плод, если и не настоящее бессмертие, то великое здоровье и долголетие. Пообещав каждому из жителей независимых стран плод с этого Древа, Ану осуществил беспрецедентное по скорости трехнедельное объединение всех территорий под своим руководством. Глобальные войны, постоянно терзавшие до этого  планету, закончились, остались лишь только редкие региональные конфликты.
Классово общество было разделено на две категории:  нифелимов – небольшую группу управленцев, и анунаков – тех фаэтонцев, на которых держалась вся планета. Эксплуатация не носила особо жесткий характер  - наука и технологии позволяли анунакам  жить в относительном достатке, а мудрое правление Ану не позволяло нифелимам паразитировать на них сверх меры.
В последние 200 лет планета переживала «золотую эру», как назвали ее фаэтонские лирики. Бурное развитие технического прогресса, окончание войн и изобретение Древа жизни позволило, по результатам последних опросов общественного мнения, более 90%  фаэтонцев считать себя счастливыми.
И вот всему этому райскому месту оставалось существовать не более семи лет.
Обо всем этом размышлял Ану – верховный правитель Фаэтона, стоя на балконе своего дома и вдыхая чистый морозный воздух. Седовласый старец с глубоко залегшими морщинами вокруг глаз мысленно каждый раз возвращался к своему нелегкому решению. Когда-то давным-давно он потерял свою супругу Анту. Случилось это сразу после рождения Энлиля. Анту очень тяжело перенесла роды и в скорости скончалась. После этого Ану поклялся, что изобретет средство для того, чтобы больше ни один житель фаэтона не умер от болезни. Многие годы он руководил большой группой ученых и наконец-то они создали Древо жизни. Но судьба не лишена иронии. И теперь он должен оставить на верную смерть почти всех жителей планеты, чтобы спасти лишь ничтожную часть из них. Но другого выбора не было. Иначе вся цивилизация была бы обречена на стирание из истории.
О скором конце планеты размышлял и Энки – первый сын Ану от одной из его наложниц. Энки досталось от отца многократно умноженное качество проникать в суть вещей и потрясающая способность к научным познаниям и изобретениям. Именно поэтому, когда Энки вошел в совершеннолетие, Ану признал его собственным сыном, несмотря на активные возражения Анту. Энки на момент обнаружения бродящей планеты было 50 лет, хотя он выглядел на 25 благодаря регулярному употреблению плодов Древа жизни. Высокий, даже по фаэтонским меркам, длинноволосый и остроносый, с живыми и подвижными черными глазами, которые, казалось, глядели в самую суть вещей, он практически жил в своей лаборатории. Такое усердие позволило ему внести значительный вклад почти во все значимые открытия последних десятилетий: мгновенный распил твердых пород камня с помощью лазерных технологий, использование ультразвука для перемещения больших масс, ядерный распад и полеты в космос. Сможет ли небольшая горстка переселенцев сохранить все те научные знания, которых достигла цивилизация – вот вопрос, который его беспокоил больше всего.
Энлиль – второй сын Ану переживал новость по-своему. Полноватый и коренастый, с мощными скулами и густыми бровями, он обычно привыкший передвигаться медленно, степенно и вальяжно в этот раз носился в своем просторном кабинет от стены к стене, словно мухой укушенный. Все дело в том, что именно ему отец дал задание разработать легенду, которая бы обосновывала строительство огромного корабля и отбытие на нем 600 фаэтонцев, а также отбор этих самых избранных. Разумеется, что народу никто правду говорить не собирался, но чудовищность будущего обмана поражала даже такого прожженного политикана как Энлиль. С детства он, в отличие от старшего брата, не испытывал особого пиетета перед техническими науками, зато увлекся политикой и способами пропаганды. Во многом благодаря его умело организованной пропаганде, анунаки чувствовали себя вполне счастливыми и не задумывались о том, что нефелимы их эксплуатируют. Удастся ли сохранить текущую политическую систему на новом месте и в столь малой группе населения – вот, что заботило Энлиля.            


Глава 4. Сквозь тернии.

Первым делом Энки начал с того, что всего за полгода соорудил небольшой автоматический зонд и направил его к Земле. Покружив по орбите, тот собрал достаточно много сведений о планете. Оказалось, что на ней не так уж и жарко, как предполагалось ранее, есть вода, растительность, а значит, с большой степенью вероятности, и животный мир. Следов развитых цивилизаций обнаружено не было, что Энки успокоило – не хотелось бы еще на подлете поучить пару-тройку ядерных ракет в корпус корабля. Сила гравитации, конечно, значительно превосходила фаэтонскую, да и слишком яркий дневной свет мог причинить некоторые  неудобства переселенцам, но это не те проблемы, с которыми бы они не могли справиться.
Ободренный полученными новостями, Энки взялся за самый крупный проект в истории Фаэтона – постройку огромного космического корабля, способного нести на себе 600 пассажиров, весь необходимый груз и 10 отдельных маленьких летательных аппаратов. Дело в том, что ученый изначально решил не рисковать и оставить огромный корабль на орбите Земли,  а высадки делать с помощью отдельных реактивных пилотируемых средств. «Не складывай вся яйца в одну корзину» - когда-то учил его отец и Энки запомнил этот урок.
Энлиль, со своей стороны, развернулся с информационным освещением грандиозного строительства, затеянного братом. «Сенсация!!!»   - вещали телевизоры во всех квартирах и домах фаэтонцев: «Зонд, запущенный на Землю обнаружил там высокоразвитую цивилизацию, находящуюся практически на одном уровне с нашей. Для обеспечения безопасности и с целью подписания мирного договора на планете будет построен гигантский космический корабль, чтобы отправить миссию на Землю, которая будет состоять из лучших шестисот фаэтонцев. Экипаж возглавит сам великий правитель Ану!»
Фаэтонцы были ошеломлены новостью. Кто-то испугался возможной воинственности вымышленной Энлилем цивилизации и призывал оснастить корабль максимальным количеством орудий, включая ядерные. Кто-то, наоборот, воодушевившись открывающимися перспективами, уже просчитывал в уме все возможные взаимовыгодные сделки, которые две высокоразвитые цивилизации могли бы заключить между собой. Некоторые, в основном женская часть населения, уже задумывалась о том, возможно ли будет заключать межпланетные браки. В общем, уловка Энлиля сработала и неизвестная цивилизация заняла умы всех фаэтонцев. Ану даже похвалил сына за проделанную работу, но тот похвалу воспринял прохладно, уж очень велика была цена у этой лжи.
Кроме того, Энлилю было поручено отобрать людей на корабль, что тоже сопровождалось моральными муками и терзаниями. С первыми пассажирами он определился моментально, ими стали: Ану, сам Энлиль, Энки, дочь Ану  – Нинхурсаг, друг Энки  – Папсукаль, помощник Энлиля – Нуску,  телохранители Ану – Тамуза и Гишзиду, а также шеф-повар правителя, которая умела варить восхитительное пиво – Нинками. Дальше стало сложней, поскольку, в основном, круг общения Энлиля состоял из политиков, спортсменов, художников, писателей, актеров, режиссеров, работников телевидения и прочих людей искусства. Энлиль прекрасно понимал, что, как ему не было приятно проводить в компании таких людей время на их родной планете, на Земле, когда в первую очередь понадобится вода, еда, тепло, свет и прочая энергия, от них пользы будет мало. Поэтому он обратился за помощью к брату. Энки живо откликнулся на просьбу и за пару дней предоставил список из ученых, инженеров, производственников и прочих хозяйственников. Потом оба брата добавили туда немного военных, учителей и врачей и список был готов. Ужасно хотелось его расширить, но квоту превышать было нельзя – подъемный вес спроектированного Энки корабля был строго ограничен.
В постройке же самого корабля было задействовано в той или иной степени более 10000 фаэтонцев. Работы шли в три смены и днем, и ночью. Энки буквально поселился на заводе, где сооружали машину, и казалось, что не ел, не пил и не спал, а полностью посветил себя строительству. С длинными растрепанными волосами и красными от постоянной нехватки сна глазами он ходил из цеха в цех и контролировал абсолютно все процессы. Своему другу Папсуккаль он доверил следить за движением блуждающей планеты и докладывать каждый день ведет ли она себя в соответствии с их расчетами. Видно, где-то глубоко у сына правителя еще теплилась надежда, что они могли ошибиться. Но доклады Папсукаля были неутешительными – планета шла по рассчитанному маршруту и время армагеддона неизбежно приближалось.
Через пять с половиной лет все было готово. Огромный корабль был построен. Десять мелких воздушных судов расположены в своих отсеках. Топливо, провизия, семена деревьев и растений, медикаменты, инструменты и оружие погружены на борт. Экипаж собран в полном составе.
До столкновения оставалось меньше чем полгода. Настало время прощаться с фаэтонцами и планетой.

Глава 5. К звездам.

Правитель Ану медленно поднялся на трибуну, построенную прямо во дворе космодрома и тяжелым взглядом обвел огромное количество народа, который пришел посмотреть на старт космического корабля, размером с небоскреб. «Дорогие фаэтонцы, братья и сестры!» - начал он говорить и его голос предательски дрогнул: «Мы отправляемся в путь, который до нас никто не проходил. От нашей миссии зависит судьба всей нашей цивилизации. Если мы потерпим неудачу, наша раса канет в небытие. Когда я смотрю на нашу планету, на наш народ, нашу науку и культуру, я понимаю, что у нас нет права все это потерять, поэтому мы и летим в неизвестность. За себя я оставляю моего верного министра Шала, уверен он будет править мудро. Кроме того, я объявляю полугодовые оплачиваемые каникулы  для всех фаэтонцев, которые напрямую не задействованы в обеспечении жизнедеятельности». Тут Ану перестал смотреть в листок с текстом, который заранее подготовил ему Энлиль и стал говорить от себя. Его речь стала сбивчивой, прерывистой, но очень эмоциональной: «Побудьте с родными, с семьей, навестите родителей, скажите, как вы их любите. Погуляйте на природе, посмотрите, как она прекрасна. Посетите музеи. Как давно вы в них не бывали? Вспомните, как основывалась наша великая цивилизация, какой мы путь прошли и чего достигли. Отдыхайте, веселитесь, вы этого заслужили за многие годы безупречной работы, направленной на созидание великих вещей… Я вас всех люблю… Прощайте!» Слезы градом катились на последних словах по лицу правителя и едва  договорив он резко повернулся и пошел к траппу космического корабля. Также резко повернувшись, чтобы скрыть нахлынувшую на них бурю эмоций за ним поспешно поспешили два брата  - Энки и Энлиль, а также Папсукаль. Никто кроме этих четверых на всей планете не знал правды, они справедливо рассудили, что такая чудовищная тайна должна оставаться тайной для всех, иначе был бы огромный риск утечки информации, которая привела бы  к необратимым последствиям.
Не знала ничего об этом обмане и дочь правителя – Нинхурсаг, которая внезапно стала старшей по званию из избранных фаэтонцев, стоящих на сцене. Миловидная, тихая и застенчивая с рождения, девушка была несколько обескуражена речью отца и поспешным бегством его и двух своих братьев со сцены. В толпе также начала проявляться эта обескураженность нарастающим рокотом: люди обсуждали между собой, что значат последние слова правителя. Дочь Ану понимала, что ей нужно что-то сказать, чтобы приободрить толпу, несмотря на то, что сама мало чего понимала в происходящем. И как бы ей тяжело не было, она решилась, возвысила голос над толпой и прокричала: «дорогие фаэтонцы, на нашем корабле собраны лучшие представители нашей цивилизации, каждый из них не раз доказал свое высокое мастерство и нравственные принципы. У меня нет никакого сомнения, что наша миссия закончится удачно, и мы заключим крепкий и надежный мир с землянами, поэтому я с вами не прощаюсь, а говорю “до встречи’’!». Она вскинула руки в прощальном жесте и, уже развернувшись к кораблю, бодро скомандовала: «а теперь все на борт, по своим местам!» и быстрой пружинящей походкой зашагала вслед за отцом с братьями, которые уже скрылись в летающем аппарате. Избранные фаэтонцы также быстро последовали за ней, а остальная толпа начала скандировать: «великий Ану, великий Ану!».
Правитель с сыновьями в это время уже зашел на борт, сел на первое попавшееся место и пытался прийти в себя и остановить льющиеся из глаз слезы, но ничего не получалось. Хмурые и печальные сыновья стояли по обе стороны от него, повесив головы. Услышав, как фаэтонцы, которым оставалось жить не более полугода, радостно скандируют его имя, Ану совершенно потерял контроль над собой, зарыдал в голос и ухватился за сердце. В таком виде и застала его зашедшая на борт Нинхурсаг.
Дочь правителя с детства увлекалась биологией и анатомией, с отличием окончила медицинский институт и на момент отбытия уже десять лет трудилась в должности министра здравоохранения. На корабль ее брали в качестве главного врача, а потому в ее багаже на самом доступном месте располагалась аптечка первой медицинской помощи. Бросив удивленный взгляд на братьев, и не дождавшись от них ответа, она быстрее молнии прыгнула к багажу, открыла аптечку и уверенным отточенным движением впрыснула отцу в плечо эссенцию из плода Древа жизни.
Рыдания Ану стали тише, потом перешли в тихие стоны, слезы остановились. Братья отвели его в каюту, обхватив с двух сторон. Уложив правителя спать, в дверях они встретились с нахмурившейся сестрой. «Ничего не хотите мне рассказать?» - подозрительно спросила она. «Потом, после взлета» - отмахнулся Энлиль. Энки, опустив голову, прошел мимо обоих и направился на капитанский мостик, ведь он был капитаном корабля.
«Три, два, один, пуск! Центр управления желает вам счастливого полета» - передали по рации с планеты. «Поехали!» - коротко ответил Энки.
 Казалось, весь Фаэтон содрогнулся, когда из всех 144 сопел огромного космического корабля вылетело пламя. В клубе адского огня и дыма последняя надежда цивилизации отрывалась от поверхности. Огромную машину сильно трясло, казалось, что сама планета не хочет расставаться со своими жителями и удерживает корабль изо всех сил. Впился руками в поручни кровати у себя в каюте истерзанный страданиями Ану. Молился богу Апсу стоя перед иллюминатором Энлиль. Со взглядом хищника следила за всеми членами экипажа, готовая бросится в любую минуту, чтобы оказать медицинскую помощь если это потребуется, Нинхурсанг. И только Энки и небольшая группа техников во главе с Папсукаль холодно и уверенно следили за показаниями многочисленных приборов и контролировали весь процесс старта.
«Первая ступень отошла» - сосредоточенно сказал Энки. «Все показатели в норме, ускорение согласно графику» - так же сосредоточенно отозвался Папсукаль. Через некоторое время отошла вторая ступень, еще, чуть позже, третья. Ракета полностью выбралась из пространства, на которое распространялось гравитационное поле Фаэтона и двигалась только на импульсных двигателях. Спустя несколько минут, набрав нужную скорость, их заглушили. Корабль несся сквозь вселенную исключительно благодаря силе инерции. Техники облегченно выдохнули. «Мы в космосе» - сказал Энки: «все идет по плану».

Глава 6. Конец связи.

Корабль был огромен. Его размер без учета отошедших ступеней соответствовал стоэтажному небоскребу. После того, как он произвел старт в вертикальном положении и оторвался от притяжения Фаэтона, Энки включил огромные вращающиеся сферы, и на всем корабле заработала система гравитации так, как будто судно находилось в горизонтальном положении.
В таком виде космическое средство больше напоминало огромный вытянутый одноэтажный торговый центр со множеством помещений. Кроме десяти ангаров с малыми мобильными транспортными средствами,   технических помещений, комнат управления полета и кают экипажа, на борту находилось все, что нужно для комфортной жизни: тренажерная комната, душевые, баня, комнаты отдыха и совещания, а также особая гордость Энки: сад с деревьями, птицами и ухоженными дорожками с лавочками. Посреди сада располагалось Древо жизни – чудо инженерной мысли правителя Ану, биологическо-технический конструкт, симбиоз материи и живых организмов.
Именно по этому саду, спустя несколько дней после успешного старта неспешно прогуливался правитель, когда прозвучал голос Энлиля по громкой связи: «великий правитель, прошу Вас пройти в комнату управления, у нас аудиосвязь с Фаэтоном». 
Когда Ану зашел в комнату управления, там уже были Энлиль, Энки, Нинхурсаг и Папсукаль. «Отец!» - сказал отошедший от пульта связи младший брат, который в комнате, где были все свои, не стал уже придерживаться официального языка и называть его великим правителем: «министр Шала на линии». Ану подошел к пульту связи, нажал на кнопку и проговорил в микрофон нарочито бодрым и веселым голосом: «приветствую министр, как дела на планете?». Ответ пришел через несколько секунд, ведь расстояние до Фаэтона уже было довольно-таки значительное: «Долгих лет, великий правитель, как идет ваш полет?». Ану сел на кресло, которое ему заботливо подставил Папсукаль: «все по плану, господин Шала, беспокоится не о чем, как там у вас, народ отдыхает?». Ответ шел еще дольше, чем предыдущий и люди в комнате управления начали подозревать, что это связано не только с большим расстоянием. «Отдыхают, но не все, один вот студент-энтузиаст решил помучить телескоп в одной из лабораторий при институте Астрономии и вдруг заявил, что обнаружил большое небесное тело, которое, якобы, движется на планету» - голос министра звучал подозрительно. Ану нахмурился, взял со стола чистый лист, написал на нем: «сымитируй потерю связи, пока я говорю» и показал Энлилю. Потом приблизился к  микрофону и сказал: «министр Шала, настоятельно рекомендую посадить этого умника на полгода в отдельную камеру, чтобы он своим невежеством не смущал народ, со своей стороны я вам сообщаю, что господин ученый Энки мне доложил…» Тут Энлиль схватил бумажку, на которой недавно писал правитель, начал ее тереть перед микрофоном и дальнейшие слова правителя утонули в шуме, очень похожем на радиопомехи. Проделав эту манипуляцию несколько секунд, он закончил тем, что выдернул шнур питания из пульта связи. «И больше никогда не вставляй его обратно» - сказал Ану сыну и вдруг,  опять, как и в момент прощания с Фаэтоном, ухватился за сердце.
Укола от Нинхурсаг, как и в прошлый раз, не пришлось долго ждать. Ану медленно отпустил сердце и расслабился, а Нинхурсаг, закрыв аптечку первой помощи, настойчиво потребовала у Энлиля: «Ты сказал, что все мне расскажешь после взлета, прошло уже несколько дней после него, говори, я слушаю тебя внимательно». Энлиль внимательно посмотрел на отца и тот слабо махнул рукой, мол, все равно узнает. «Студент не ошибся» - коротко сказал сын правителя, не глядя в глаза сестре.
Очень долго пришлось отцу, братьям и Папсукалю утешать и успокаивать Нинхурсаг. Она плакала, ругалась, обвиняла и упрекала их в том, что они жестокие и бесчувственные. Требовала срочно  обо всем сообщить на Фаэтон. «Но сама подумай, что будет на планете, если узнают об этом» - вразумлял ее Энлиль: «начнется паника, анархия и насилие, которое ничего не изменит, они все равно все обречены, пусть лучше счастливо проживут в неведенье последние дни».
Немного успокоившись и подумав Нинхурсаг сказала, что тогда хотя бы необходимо сообщить об этом всем членам экипажа. «И опять-таки я призываю тебе просчитать последствия этих действий» - продолжал объяснять Энлиль: «у большинства членов экипажа на планете остались близкие родственники и они, во-первых, сообщат им о надвигающейся катастрофе, а во-вторых, могут потребовать развернуть корабль и вернуться на Фаэтон, чтобы попытаться спасти всех, это может привести к бунту и поставить под угрозу последний шанс на сохранение нашей цивилизации». Дальше продолжил Ану: «Дочь моя, ты сама видишь, как нелегко далось мне это решение и как меня терзают его последствия, но поверь мне, если был хотя бы мизерный шанс спасти всех, мы непременно им бы воспользовались, но его нет и единственный наш выход – спасти тех немногих, кого мы можем».
Нинхурсаг молчала. Плакала и молчала. Разумом она понимала, что отец и братья правы, но ее сердце разрывалось при мысли о том, что ждет фаэтонцев. Наконец она тихо спросила: «когда-то же все равно придется рассказать остальным?». Ану взял ее за руки: «они сами все увидят» - ответил он. «В самый черный день для нашей планеты, она простится с нами, испустив свет,  больший, чем свет тысячи Солнц»  - продолжил за отца Энлиль, который не смог даже в такой час удержаться от пафосной метафоры.
         
Глава 7. Армагеддон.

Прошло полгода с момента отлета переселенцев с родной планеты и оставалось около двух месяцев хода до Земли, когда самый черный день для Фаэтона, как поэтично выразился Энлиль, настал.
В то утро Энки и Папсукаль вывели на большой экран в общем зале изображение с телескопа, который они благоразумно взяли на корабль. Конечно, этот телескоп был не чета тому, который Энки был вынужден оставить в своей лаборатории, кратность его увеличения была намного ниже, но и он выводил картинку, на которой планета Фаэтон была отчетливо видна и занимала добрую десятую часть экрана.
Энлиль по громкой связи созвал всех членов экипажа в общий зал. Не всем хватило мест и многие остались стоять в проходах напрягая слух, чтобы услышать, что говорит правитель Ану.
Говорил же он следующее: «Дорогие фаэтонцы, братья и сестры! Сегодня настал день, когда я признаюсь вам в страшном обмане. Но прежде чем судить меня, я хочу, чтобы вы знали: будь у меня хотя бы микроскопическая возможность поступить иначе, я бы обязательно так и сделал. Но такой возможности не было. Все что я делал, я делал с единственной целью – спасти нашу цивилизацию».
В это время Энки сдвинул в сторону трубу телескопа и на большом экране, помимо Фаэтона, стало видно еще одно космическое тело объемом, примерно, вдвое меньше родной планеты. Зал ахнул. 
«А теперь я попрошу вашего внимания и полной тишины» - сказал правитель и в зале тут же стало тихо. «На самом деле, на Земле нет никакой разумной цивилизации, и летим мы туда с целью переселения потому, что сегодня с Фаэтоном столкнется вот это блуждающее космическое тело, которое вы видите на экране и после такого удара от нашей родной планеты ничего не останется».  После этих слов начался невообразимый шум и хаос. Кто-то стал метаться по коридорам без всякой цели, кто-то сел на пол и стал плакать, некоторые фаэтонцы, в основном те, кого взяли на борт с членами семьи, крепко схватились за руки или обнялись. Спустя некоторое время в толпе раздались именно те выкрики, которых ждали и боялись больше всего заговорщики. «Убийцы!» – выкрикнула из угла зала главный повар корабля – Нинками. У нее на планете остались родители, муж и двое детей. «Предатели!» – поддержал ее из другого конца зала помощник Энлиля – Нуску, у которого также осталась семья на умирающем Фаэтоне, а кроме того, он по поведению помощника Энки –  Папсукаля догадался, что тот был посвящен в тайну и его задело то, что  Энлиль с ним не поделился секретом.
Младший сын правителя не зря считался мастером пропаганды, а потому именно он после этих выкриков взял слово. «Братья и сестры» - сказал Энлиль: «давайте все споры оставим на потом, а сейчас простимся с нашими родными и близкими, с нашей планетой, с нашим домом, мы видим его сейчас в последний раз». В это время Энки приблизил картинку, и Фаэтон стал занимать пятую часть экрана.
Психологический расчет Энлиля сработал. Весь экипаж затих и стал внимательно наблюдать за тем, что происходит на экране.  Там творилось одновременно страшное и завораживающее зрелище: планеты все быстрее и быстрее сближались, и вот, сначала от блуждающей, а потом и от Фаэтона начали исходить по направлению друг к другу смеси из воды и пыли. Эти смеси как бы образовывали нити, которые сплетали две планеты. Затем, от небесных тел начали отрываться уже целые куски суши. Еще через мгновение на экране уже было не различить, где Фаэтон, а где блуждающая планета, все слилось в одну земельно-огненного цвета бесформенную массу. Спустя еще мгновение все вокруг залил невероятно яркий свет. Он шел отовсюду – от экрана, из многочисленных иллюминаторов, отражался от гладких серебристых поверхностей корабля. Фаэтонцы, привыкшие к сумрачной обстановке закрыли глаза руками и припали к полу.
Энки был первый, кто через несколько десятков минут смог осторожно приоткрыть глаза и добраться до комнаты, где хранились скафандры, расположенной недалеко от общего зала.  Надев на себя первый попавшийся шлем, он опустил солнцезащитное стекло и только тогда смог полностью открыть глаза. «Глупец» - выругался он про себя: «знал же, что так будет, а о шлемах для экипажа своевременно не подумал». Да и Энлиль тоже хорош: «она простится с нами, испустив свет,  больший, чем свет тысячи Солнц» - мысленно передразнил он брата. Энки посмотрел в иллюминатор. На месте столкновения планет медленно разрасталось невыносимо яркое пятно. Оно было настолько ярким, что, даже глядя на него через тонированное стекло, резало глаза до боли. Почти все планеты залило светом. С одной стороны от взрыва сиял серо-оранжевым цветом газовый гигант Юпитер, за ним бешено сверкал своими кольцами Сатурн, блестели пронзительными сине-зелеными сполохами братья-близнецы Уран и Нептун. С другой стороны горел кроваво-красный Марс, переливалась яркими цветами Земля. На Венеру и Меркурий, по всей видимости, свет от взрыва повлиял не сильно  - сказывалась близость Солнца.
Энки захватил несколько шлемов и в первую очередь раздал их родным и близким. Те, в свою очередь, помогли остальным. Постепенно шлемы надел весь экипаж.
От революционных настроений на корабле не осталось и следа. Увиденное настолько потрясло фаэтонцев, что они, видя всю свою беспомощность перед процессами космического масштаба, безвольно и безропотно разошлись по своим делам. Экипаж погрузился в апатию и уныние.
Через несколько недель яркое пятно исчезло. На месте Фаэтона не осталось ничего, что можно было бы увидеть невооруженным глазом. Лишь через телескоп Энки с Папсукаль обнаружили кольцо из множества небесных тел небольшого размера на бывшей орбите Фаэтона, между Марсом и Юпитером. Вот и все что осталось от их дома, их родной планеты.