Ключ под ковриком

Колян бомжевал уже второй месяц. И документы были все, и даже прописка. А вот жилья, жилья то и не было, случилось так по его дурости. Сам виноват, думать надо было головой, а не на материны уговоры поддаваться. Взрослый ведь, скоро 19. Так нет, подписал отказ от отцовского наследства в ее пользу. Ешь теперь ее обещания ложкой. Да ночуй по подвалам. На работу его, грязного и ободранного не особо жаждали нанять. Попробовал он помыться в туалете большого магазина, пришел охранник и вытолкал в шею. В армию хотел податься, так не прошел по здоровью. Врач кряхтел, сопел, брови сводил, и написал - не годен. И Колян махнул рукой, на улице тоже люди живут.

По осени, вместе с парочкой таких же бедолаг, он отправился в пригородные садоводства.

- Слышь, Колян, пока нет холодов, кое-где, в заброшенках даже здорово, крыша над головой, пожрать найдется, разжиться, по мелочишке, можно, и ментов нема.

- Точно, Христофорыч?

- Зуб даю.

Он свернул на какую то тропу, а друганы отправились дальше, не хотели делить с ним водку. Домов было, ну может 17, все заросло. Он зашел поглубже, кажется вторая линия, и приглядел домик. Ладный, крыша из дранки, труба кирпичная, все стекла целы, иван чай в рост.

Крыльцо было обшитое, дверь придавлена поленом. Он отбросил полено и зашел на веранду. На бревно пришпилена записка: "Ключ под ковриком". Колян зашел в дом .

В комнате старая мебель, ветхое белье и одеяло, пара древних кастрюль, банка с ячкой, консервы, соль, чай, сахар, спички, и снова записка: "Уходя, закройте дверь на ключ, суньте ключ под коврик. Дверь веранды придавите поленом, иначе намочит. Дрова в дровнике. Печку топите осторожно, вьюшку рано не закрывайте, а то угорите. Если трава не скошена, значит болеет моя жена Глафира. Помолитесь за нее".

Колян открыл консервы, вскипятил чайник, и сварил кашу с мясом. Наелся, переночевал. Послонялся по участку. Ни черноплодка, ни яблоки не убран.

Он пошарил по дому, нашел пакеты и начал собирать урожай. Собрал, запихал в рюкзак, и улегся на ночевку. Проснулся поздно, в середине дня, сам на себя разозлился, и на весь белый свет тоже. Вот кто-то живет, и домик ладный имеет, и жену, видно, любит. А его, Коляна, никто не любит, не нужен он никому. Ненависть закипала, словно вода на большой горелке, к матери и отчиму, лишившим его жилья, к неизвестному, глупому чудаку. Ишь какой прекраснодушный. Ложь это все. Нет добрых людей. Повывелись. Колян забрал рюкзак, бросил открытыми двери, и схватил большую палку. Он бил окна на веранде маленького домика, пока не устал, а злоба все не унималась. Запалить хотел, да лень стало возвращаться за спичками, так и ушел. Внутри все жгло от ярости. Молиться за какую -то Глафиру? Ага, выкуси ка. За него то, даже мать не молилась. Выпнула, выбросила, как тряпку ненужную.

Возле станции Колян сел продавать собранный урожай. Разжился копеечкой, и пошел странствовать дальше. Крутился по малым городкам, по поселкам, по дачам, кое где подрабатывал, тащил, иногда, что плохо лежало. А чаще, - собирал поздние яблоки на заброшенных участках, рябину в лесу, вязал веники и продавал все это помаленьку. Простыл, ободрался, порвались ботинки...

Холод ударил резко, за ночь. Было +5, а потом, сразу -7, ветер и снег. Из поезда его выкинули. Не штрафовали даже, выставили на ближайшей станции, и все. Так он и пошел, в дырявых ботинках и драном свитере, без правого рукава, в темноту, по снегу.

То ли ноги дорогу запомнили, то ли подфартило. Этот домик под дранкой он увидел издали. Еще мысль мелькнула, что зря разбил окна на веранде.

А окна оказались застеклены. И в дровняке полно дров. Видно приезжал неизвестный хозяин. Только все завалено снегом. И дверь, как тогда, придавлена поленом. Он зашел на веранду. На столе лежала записка: "ключ под ковриком, консервы на полке, картошка в погребе, топите печь аккуратно, если снег не убран, значит болеет моя Глафира, помолитесь за нее. Теплая одежда в комнате, берите, если надо". Колян нашел ключ и открыл дверь. На диване, стопкой, лежали старая теплая куртка, свитер и шапка. На полу, рядом, не новые, но целые ботинки, из которых торчали заштопанные шерстяные носки. Ватное одеяло возле одежды. Колян переоделся, и поискал еды.

В темноте, сытый и согревшийся, он дремал возле горячей печки.

Часов в 12 следующего дня кто-то постучал.

- Это я, председатель, Николай Сергеевич. Слышь, ты Иваныча что ли сын.

- Родственник я его, - ответил Колян.

- А надолго?

- Могу и надолго.

- Мил человек, сторож нам нужен, наш заболел, ногу сломал, говорят, минимум на четыре месяца выбыл. Зарплата то 2500 в месяц, конечно, ни о чем, но ежели жить будешь, так подспорье.

- Жить буду, территорию определите, и аванец бы хорошо, - ответил Колян, а сам подумал, что деньги возьмет и уйдет.

- Так держи все. Я через две линии, ежели надо, заходи. ДОхаешь ты как то. Простыл небось. Забеги, малины банку дам. Ну и обмоем работу твою, да и баньку растопим. Жинка из яблок знатного сидра сварганила.

- Добро, - сказал Колян.

Жинка, Мария Васильевна, у Сергеевича была жалостливая и хлопотливая. Колян попарился, наелся и напился, даже шарф ему дали теплый.

- А чего вы тут, не сезон же?

- Дак чего, чего. Мы не все время, на выходные приезжаем. Квартира у нас, хруща на две комнаты, кухня 4 метра, сын женат, и дочка замужем, внуков двое. Ипотеку сын то взял, дак еще сваи бьют. А дочки с зятем снимают рядом задешево, не до ипотек ей, выжить бы. Дом зимний, станция полтора километра. Вот и ездим, что бы детям не мешать. Им с малыми тут без свету тяжело.

- А ты чего?

- Работу потерял, с жилья попросили, вот так и вышло.

Сытый и пьяненький Колян вернулся к "своему" дому.

На следующий день, проспав пол дня, взял лопату, расчистил снег, прошелся по дорожкам. Потом добрел до Сергеевича.

- А где тут церковь поблизости?

- Дак на станции, махонькая, старая, слева от кирпички двухэтажной.

- Пойду, дело там у меня.

- Оденься потеплей, Коленька. А у нас тут участки есть свободные, ежели надумаешь, можем, как сторожу, дешево.

Колян задумался. Дом он ставил, с отцом, два года назад. Эх, помер отец. а ведь не болел вовсе. Можно и еще дом поставить. В церкви наскреб мелочи на одну свечку, и прибился к иконе Божьей Матери. Перекрестился крупным крестом, и помолился о выздоровлении рабы божьей Глафиры.

Шел назад в сумерках, и думал, что с утра уедет в большой город. Денег на билет теперь хватит. Нечего ему делать в этом медвежьем углу. Колючий шарф грел шею. Хотелось, по привычке, разозлиться на всех, да не выходило никак...

Прошло 4 года. Николай Иванович уезжал на работу. Оглядел свой ладненький, небольшой дом. Закрыл на ключ, сунул ключ под коврик, и прошел по веранде. Оставил записку. " Ключ под ковриком, консервы на полке, картошка в погребе. Будете уходить, потушите печку, закройте дверь, суньте ключ под коврик, дверь веранды придавите поленом". Колян сел в свою Ниву, и поехал мимо дома с крышей, покрытой дранкой. Глафира помахала ему рукой. Вдоль дороги шел председатель.

- Надолго, Коленька?

- На неделю, Сергеич, как всегда. Скоро буду. Ежели что, ключ под ковриком...


Рецензии
Уважаемая автор! Как я могу не поверить Вашему изумительному рассказу, если мне знакома похожая история, только значительно менее драматическая. У Вас в рассказе по вынужденной судьбе нечастный герой. Он же матери не нужен был с самого зарождения. Он в числе её интересов всегда был намного дальше последнего места.Только боязнь сурового наказания, можно смело предположить, мешала её возможности лишить его жизни.
Я знаю похожий случай с дачей, но противоположный. Заместитель Главного Конструктора нашего Головного Московского НИИ, запоздало заинтересовался дачей. Поэтому ему достался участок далековато от нашей Истры, и от дороги. Его кооператив на большой поляне в глухом лесу.
Естественно туда наведывались любознательные люди. Узнав об этом он поздней осенью оставлял на столе бутылку водки, пару банок консервов, пакет сухарей и записку - угощайтесь, но не устраивайте погром. На второй год нашёл ответную записку. "Спасибо, хозяин. Ничего не трогали. За замок прости. Не сразу поняли, что открывается просто".
Рассказ читается легко с нарастющим интересом. Даже опустившиеся люди невольно чутко реагируют на доброту и заботу. Естественный парадокс получается. Помогая другим, спасаешь своё.
Спасибо за доставленное удовольствие и за нахлынувшие воспоминания.
Успехов Вам в творческой работе и в жизни. ... Феликс Довжик.

Феликс Довжик   06.02.2025 11:48     Заявить о нарушении
Огромное спасибо за Ваш добрый отзыв и иртересную историю. Здоровья Вам и новых творческих успехов. С уважением. Елена Анрияш.

Елена Андрияш   06.02.2025 18:44   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.