Письма Учителю. Куртушка

 "  Каждая строчка Вашего дневника, граф, вешкой в необъятном океане нашего языка.

 Не исключение и 1881 год. Наиболее объемный из прочитанного на сей момент. Насыщенный людским страданием, мучительной ломкой старого, привычного всем уклада.

 В вашем семействе тоже большие перемены. Поместье к осени опустело. Домочадцы активно осваивают Москву.

 Вы ещё в Ясной. Судя по строкам,угнетены когнитивным диссонансом.Несоответствие происходящего за широкими окнами с душевными порывами вызывает жесточайший сплин.

 Попытка заняться любимым делом, нет, не тачанием сапог, не приносит покоя. Не тянется рука к перу, перо-к бумаге. Лишь в дневнике коряво:

 "Пытаюсь работать сначала-тяжело. Нездоров"

 Но замысел уже созрел в непокорной, уже седой голове. Продираясь через переживания за будущее России, выстраивается в нечто поучительное, с надеждой на вразумление мелькающих перед глазами теней.

 И как опорой, в эпиграфе уже вечное, послание Иоанна Богослова:

 "А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое: как пребывает в том любовь божия?"

 А вот так, Лев Николаевич, златоглавостью и божественным теле-клекотом, на фоне бездушных.

 Ещё раз перечитываю все же написанное той яснолянской осенью.

 "Чем люди живы"

 Не с вопросом, а спокойно, устало от гнетущей реальности.

 И увы для общего обзора, вновь спотыкаюсь о филологическую кочку.

 Возврат к любимой Вами обувке. Пока все ровно. Вместе с женой и детьми Семен Семеныч (привет Гайдаю) живет на квартире. Бедствует до спазм в желудке. Хлеб дорогой, работа дешевая.

 Одежа поизносилась. Одна худая шубенка на двоих. Собрав скудные сбереженья,сапожник решил пойти за овчиной на новую.

 В процессе сборов и возникло непонятное для меня слово.

 "Надел нанковую бабью куртушку на вате на рубаху, сверху кафтан суконный,..."

 С тканью все понятно, привет Ван Ли-чжуну. Грубая, прочная, хлопчатобумажная. Как джинса у американских работяг.

 Совсем другое дело куртушка. Чую, нечто кацавейское, не на мужчину. Поэтому и кафтан, не только от мороза, сверху. Думаю, шерстяной.

  Естественно, прошу помощи у Даля. Тот, не мудрствуя лукаво, отсылает к курте. Весьма занятно. Короткая мужская одежда. Куртый-короткий.

 Такой, Лев Николаевич,унисекс получается. Не до жиру, с такой куртуазией политических куртизанок. Без всякого намека на наши отношения с великим Ван Ли-чжуном и его ещё более могущественным хозяином Фу Си.

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 Хороша, но не для нынешних ушей, Ваша притча. Да и в то время, судя по развитию истории, не сработала. Но споткнувшись о куртушку, все же вернусь"