***

Какова моя старость?

Я сорока семилетняя женщина старею очень быстро. Некоторые женщины стареют красиво, они умеют нравиться, моя старость ознаменовалась шумным негодованием.

В окно комнаты, где я живу раздаются издевательские крики. По соседству поселилась тётенька, десять лет подряд круглые сутки вышептывает и выкрикивает все мои мысли и действия заранее, некоторые соседи в этом жилом доме даже вызывали для меня психиатра, чтобы меня увезли в больницу лечиться.

Сложность заключается в возрасте, так как некоторые в моем возрасте считают себя молодыми, я в этом возрасте старый человек.

Нам сейчас назначили пенсию по старости в шестьдесят лет, я бездетная, потому мне до пенсии по старости ещё около двенадцати лет ждать, или больше.

Жить мне не на что, так как на работу в силу возраста меня не берут.

Внешность моя возмущает. Я всегда мечтала быть писателем, сейчас перепечатываю свои старые сказки в Доме Солнца под псевдонимом Алиана, сосед в жилом доме, где я живу подсмотрел в щель где- то в стенах, как я печатаю, заорал, что на моей фотографии мои груди растут у меня из живота.

Мою кошку из захоронения на огороде родственник выбросил, я и лесничества Удмуртии ищем ее. Другой сосед в доме, где я живу совокупляется с какой- то кошкой и я пыталась выяснить не моя ли, он мне пытался с головы содрать скальп.

Та соседка, что предсказывает мои действия в комнате, где я живу, сама она находится и живёт в квартире через этаж, вероятно, точно она пустила слух, что я торгую детьми, лыжники, которые к нам приезжают на гастроли, через радиоточку в моем сотовом телефоне пытаются заказать себе младенцев для утехи. В ответ я совершаю звонки в полицию, сообщаю о беспорядках руководителю республики, моим читателям, Богу молюсь.



Я всегда мечтала стать писателем, теперь я одинокий человек, трёх моих домашних животных убили и выбросили чужие люди, пока меня не было дома, заходили в квартиру к нам с родственниками, калечили моих животных. Я вынуждена была десять лет сидеть безработной и присматривать за моими домашними животными, все равно убили двух моих кошечек и собачку.





О писательстве я не прекращаю мечтать. Знаю, что помощи я никогда и ни от кого не получу, что моя старость пройдет в одинокой борьбе с агрессивным социумом, который сваливает на меня как в помойку все свои гнойные отложения, через крики и особенности поведения.



Я решила, что умру в борьбе за мои рукописи, их пытаются отправить в макулатуру. Не было для меня шанса быть счастливой.

Рада дамам- монахиням, которые приняли решение приняать меня, жду удобного случая, чтобы прижиться в монастыре, не всегда берут на жительство. Я надеюсь.




Из комнаты, где я живу в квартире родственников меня гонят уже много лет. Я не уверена в нашей кровной связи, очень рано маленькой девочкой я стала чувствовать, что я чужая этой семье, росла я всегда не очень избалованной, без особых возможностей. Считала часто, что я лишь прибыток, чтобы благодаря мне заполучить определенного рода добычу.


Я не очень интересуюсь кровными узами. Отстаиваю свое право на комнату, где живу, государство мне предоставило поле деятельности, незачем у меня отбирать.



Старость моя ужасна, тяжела. Я сижу и печатаю свой рассказ в единственное устройство, что я смогла сохранить, мне в окно моей комнаты шепчет гадости вездесущая соседка, пытка эта длится много лет, повсюду в городе , до Москвы, эта тетенька меня находит и звенит и свиристит, завывает, издевается, нанимает каких- то преследователей, обзывает меня нанятым солдатом. На работу я нигде не могу устроиться, непонятная незнакомая команда обзывает меня по округе, преследует, несколько раз избили. У меня десять вставных металлических и пластмассовых зубов. В мои недавние тридцать пять все зубы были в порядке свои. Результат избиения.





Бить меня конечно нельзя, я с детства инвалид без почки. Избиения начались в университете, где меня били однокурсницы после занятий, я посмела старухой после тридцати пойти учиться в магистратуру, как уж они повеселились. Легче им было бить меня от того, что говорили все студенты в Университете, что мне шестьдесят.




Сейчас я живу на пособие по инвалидности, благодарна государству за то, что не бросает меня, об этих деньгах позаботилась моя родительница, родная или нет она мне не могу утверждать, она просила меня много раз уйти из дома, другим людям говорит, что я нанятая сотрудница в квартиру, тут нет для описания никаких сил с моей стороны.




Тяжело приходится, мечты о писательстве я не оставляю, планы о монастыре подбадривают меня, там я смогу почувствовать божественный промысел, увидеть, каков план Господа, чего бы он хотел прочитать в моих тайных посланиях на коротеньких бумажках.


Буду пробовать профессии, буду пробовать прижиться в социуме, я живу уже давно, как старый человек, за шумом городских дорог не слышно, как скрипит моя судьба под весом чужой молодости и успеха, как тяжело одинокой и больной и стареющей женщине, как мне в сорок семь лет прожить день, полуголодное, с убитыми кошками в книге ведьм, существо - я лишь могу написать рассказ. Моя старость тяжела, не кому облегчить мою жизнь, никто не может помочь мне, никто не протянет руки, никто не пожалеет. Готова сражаться с ненавистью и жестокостью - ради моих рассказиков и сказок я продолжу терпеть нападения, избиения, обзывательства, вражду.