О детях в стихарях

                В последнее время часто приходится видеть в церквях, особенно городских, как по храму носятся, сломя голову, мальчики от 6-7 лет и старше в стихарях. В алтаре и храме они ведут себя, словно на детской площадке. Двери по бокам Царских врат хлопают как в школьном туалете на переменке. Обычно, это дети диаконов и настоятеля. Нередко можно видеть, как новоиспеченные «клирики» начинают декларировать «Трисвятое» или «Отче наш», а иногда и Евангелие с амвона, с таким усердием и надрывом, что молитва превращается в детский вопль. Уже сейчас, будучи детьми, они вкушают первые плоды «избранности» и хотят, чтобы их заметили, по-детски надмеваясь от собственной значимости. А их, наделенные священным саном отцы, смотрят на это непотребство и умиляются. Только вот, чему умиляются? Попранию правил Святых Соборов и канонов Церкви, попранию благочиния и святости, попранию великого таинства богослужения? Но и это еще полбеды. На этих ребят, в нарушение церковных канонов и Апостольских правил, горе отцы-настоятели надевают, сшитые специально по заказу стихари. В современной Церкви это стало обычным явлением, и как святотатство не рассматривается. Даже архиереи смотрят на это безобразие весьма благодушно, полагая, наверное, что через сие осквернение святыни Господней детишки должны стать ближе к Богу.
                Православная Церковь потому и называется «Православной» [ортодоксальной], что строго следует (следовала) Апостольским Правилам и канонам Вселенских Соборов, ничего не изменяя и не добавляя. На этом зиждется христианская вера, заповеданная Спасителем и апостольским учением. Нарушение этих правил является отступлением от истинного Православия, и отвержение Христа. «Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек. (Ин.8:51) – говорит Иисус. Но, судя по тому, что сейчас творится в Церкви, там служат и им внимают одни покойники.
                В определении VI Вселенского (Константинопольского) Собора, в 15-м правиле сказано: "Иподиакон да поставляется не прежде двадцати лет возраста. Аще же кто, в какую бы то ни было священную степень, поставлен будет прежде определенных лет: да будет извержен". Рукоположение в стихарь осуществляется  только правящим Архиереем, но никак не священником. Пророк Исайя говорит: «Радостью буду радоваться о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем; ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством» (Ис.61:10). Именно одежду спасения символизирует стихарь, который является частью священнического, а значит –  священного облачения клирика. Клириком является всякий, законно возведенный правящим архиереем в соответствующую  богослужебную степень Церкви. Чин посвящения в стихарь может совершать только епископ. Никто из священников не имеет права возлагать его на кого-либо, то есть самочинно причислять к клиру. Но про это уже давно никто не вспоминает.
                Вот, что по этому поводу определила Казанская духовная консистория [Епархия] в 1884 г.: "Стихарь составляет принадлежность степени церковно-служителя и должен даваться вместе; с этою степенью: только причетник [чтец, алтарник, певчий], имеющий стихарь, есть полноправный церковно-служитель, могущий исполнять все обязанности, свойственные этой степени, в особенности читать и петь на амвоне и исполнять алтарную должность». И далее сказано   о лицах, имеющих право на облачение в стихарь: "право быть посвященным в стихарь простирается только лишь на лиц, вполне подготовленных, как по умственному развитию, так и по нравственным качествам к прохождению должности церковнослужителя, каковыми лицами, на основании определения Священного Синода от 21 декабря1884 г., и признаются все окончившие курс воспитанники семинарии". Порой смотришь на детско-ясельную группу в стихарях, резвящуюся в алтаре, и думаешь: а какое отношение они все имеют к «вполне подготовленным лицам, как по умственному развитию, так и по нравственным качествам к прохождению должности церковнослужителя». Иначе, как издевательством и над детьми, и над Церковью Христовой подобное святотатство не назовешь. Но отцы-настоятели предпочитают об этом не думать. Им важнее увлечь своих чад за собой, сделать наследниками своего дела (бизнеса).  Им неудобно вспоминать, что в священство избирает Бог, а не человеки. И такие действия, иначе как богохульством, назвать нельзя, поскольку оскверняется священное одеяние. Это происходит от того, что иерейство для них – не избрание, а профессия. Горе попы и диаконы, самочинно, облачая своих чад  с раннего возраста в стихари, а иногда и с орарями, прививают им понятие о службе в Церкви, как об особой избранности, как о чести и достоинстве, которые могут быть переданы по наследству, чем превращают священство из Богоданного в кастовое. Происходит то, о чем предупреждал преподобный Максим Исповедник, когда сетовал, что Православная Церковь уклоняется в  «иудейское служение», то есть – в обрядовое. Об этом же возмущается святитель Игнатий Брянчанинов: «русские производят священников, которые смотрят на свое дело, как на промысел» и добавляет, что их служение – это «православие протестантского образца». Вот такие нравы были в нашей Церкви еще 180 лет назад. Нужно ли говорить, что за прошедшие годы ситуация только ухудшилась.
                Незаконное облачение в богослужебные одежды не только детей, но и любых посторонних, не только является святотатством, но и изгоняет из храма благодать Духа. В Ветхозаветной Церкви право входить в Святая Святых, то есть в алтарь, имел только Первосвященник или Предстоятель (Патриарх), а всякий иной дерзающий на это считался богохульником и предавался смерти через побитие камнями. Библейский царь Озия, не имеющий права приближаться к жертвеннику, входить в Святая Святых и священнодействовать, решил сам совершить каждение, за что был тут же наказан гневом Божиим и поражен проказой. (2Пар.26:19-20). У нас же считается, что все это библейские сказки, далекие от современных реалий и представлений. Главное же зло в подобном нечестии заключается не в том, что хулится имя Божие, ибо Бог поругаем не бывает, а в том, что губится душа ребенка. С малолетства он усваивает свое превосходство над другими и пораженный тщеславием, в столь юном возрасте, строит свои отношения со сверстниками соответствующим образом. Однако за его погубленную душу Бог взыщет не с мальчика, а с нерадивого родителя, незаконно исхитившего священный сан, а вслед за ним пойдет и архиерей, который поставляет во священники, руководствуясь не волей Божьей, а собственной.