Ефросинья. Глава 6

В жаркий июльский день Фрося сидела под своей любимой яблоней, закрыв глаза и мечтая. Мысли её давно унесли в далекие сказочные миры, в прекрасное будущее о семье с детьми в большом доме, обязательно с балкончиком и красавцем мужем. Эх, хорошо бы, если это было так.

- Фроська!
Голос за забором выдернул Ефросинью из грез, и она сонно посмотрела в ту сторону, откуда он раздался. Там стояла Мариша в цветной косынке и улыбалась.
- Мариша, спрячься!-испуганно обратилась Фрося к подруге, - Сама я сейчас к тебе выйду.
Ефросинья осторожно вышла из палисадника,и взяв Маришу за руку, увела ее за угол семеновского дома.
- Матушка запрещает мне с тобой дружить,- начала оправдываться Фрося, - Мечтает все меня за Лариона Сладкова выдать.
Фрося смотрела прямо в глаза подруге, но на ее лице лишь загадочно светила улыбка:
- Ой, Фрося, я, кажется, понесла. Уже третий день меня мутит, - произнесла она, как будто и не заметила,что только сказала ей Ефросинья.
Фрося моргала часто глазами, смотрела на неё непонимающим взглядом. Подруги стояли в тени, возле растущих лопухов вдоль забора, а рядом копошились семеновские куры. Почему то это эта обстановка так позабавила Фросю своей обыденностью, и она наконец то улыбнулась:
- Поздравляю, Мариша. Это, то о чем ты мечтала, - выдавила она из себя, косясь на копошащихся кур.
- Да, Фросенька, я так об этом мечтала!- она кинулась обнимать подругу и расцеловывать её щеки.
Немного остыв, Мариша внимательно посмотрела в глаза Фроси и спросила:
- Тебя надо спасать? Ты только скажи.
- Нет, нет...-поспешно ответила Фрося, выдавив и себя улыбку.- Вот выйду замуж, тоже рожу ребеночка и будем вместе гулять в Строгиновском парке.
- А как же Лёша?
- Он от меня отказался. Вот так, Мариш. Не судьба. Да бог с ним. Как вы живете с Федором?
- Лучше всех!- от счастья воскликнула подруга, - Как же я по тебе скучала, Фроська!
Мариша снова бросилась обнимать подругу:
- Если тебе нужна помощь, Фрось, ты скажи, я передам Федору. Ты знаешь, все можно решить.
- Нет, Мариш, не надо, - замотала отрицательно головой Ефросинья,- Я теперь решила просто плыть по течению. Знаешь, ведь мою матушку месяц назад ограбили на базаре. Так это Ларион нас крупой и мукой спас. Вот и живем.
- Ты ради крупы и муки за него готова выйти? А как же любовь?- удивлено уставилась Мариша на Фросю.
- Нет её. И да выйду, раз моей семье так будет лучше, - опустив глаза, ответила твердо та.
Мариша отступила от неё, осуждающе посмотрела:
- Как это "нет"? А у меня что с Федором? У нас-то любовь! Самая настоящая любовь!
- Вам повезло, а мне нет,- ответила тихо Фрося и отвернулась,- у каждого своя судьба, Мариш.
- Судьба? Мы сами вершим свою судьбу!
- Ничего подобного. Ох, Мариш, давай не будем об этом. Я все уже решила.
- Но ведь ты пожалеешь?!- Мариша удивленными глазами смотрела на подругу -  Ты же понимаешь, что выйдя за этого Лариона, мы не сможем общаться? Да что ты вообще сможешь в браке с ним? Ведь он коммунист только на бумаге, а сам тайком в церковь ходит, и свечки ставит за здравия и за упокой! Небось, уже и свадьбу наметил? Когда? Осенью? Зимой?
- В сентябре...- тихо ответила Фрося.
- Фрося, да что ты с собой делаешь?! Ты же пожалеешь! Да посмотри на наших матерей! Они в свои сорок как старухи выглядят, а про любовь даже и не мечтали! Всю жизнь как лошадь упаханные, да любимо битые, нашими отцами! Да разве это жизнь?! Каторга!
Фрося закрыла лицо руками, но она не плакала, просто было не выносимо слушать правду.

- Я все это понимаю, но я уже дала согласие. Пути назад нет, Мариш.
- Всегда есть!
Фрося отошла к забору и, подперев его плечом, продолжила:
- Нет, Мариш, я не могу отказаться, я уже согласие дала. А тебя я искренне поздравляю. У тебя все сложиться.
Мариша и Фрося еще с минуту стояли и молчали. Потом Мариша развернулась и пошла прочь. Фрося смотрела ей вслед, смотрела и плакала. Домой она вернулась вся красная, опухшая, что не смогла этого не заметить мать. Она подошла поближе, внимательно посмотрела на неё:

- Куда это ты ходила?
Фрося села на лавку и вытерев со щеки слезы, ответила:
- Мариша приходила. Больше не придет.
- И ты из-за этого ревешь?
- И из-за этого тоже.

Больше Фрося ничего не сказала, сидела на лавке еще с пять минут, потом встала и вышла в огород поливать грядки.

Через неделю жара немного спала и пошли долгожданные летние дожди. Все жители города были в предвкушении грибной охоты. А пока все жили своей привычной жизнью. Фросю все так же провожал с работы Ларион. Тамара помогала по хозяйству и успевала сбегать к Петрушевым, доила у них корову и чистила свинарник, за это ей выдавали каждую неделю немного крупы и муки. Илья каждый день пропадал на организационно-общественных работах: то спектакль какой репетируют для малограмотного народа, то на митинг уходит, то за бесплатно помогают каким-нибудь инвалидам, пришедшие с войны, по хозяйству. Степанида тоже крутилась как белка в колесе и дома и на огороде, но больше всего её занимали мысли, где достать бы средств на Фросину свадьбу.

Все шло своим чередом и все были поглощены своими заботами, пока в одно дождливое утро прямо домой не принесли конверт. Передали лично в руки Степаниде и поспешно ушли, оставив женщину наедине с загадочным предметом. В доме уже на тот момент никого не было, все разбежались по своим делам, поэтому Степанида, не отрывая глаз от конверта, прошла к столу, села за него и, взяв в руки нож, стала аккуратно его раскрывать. Из конверта со звонким грохотом выпал желтоватый круглый предмет, укатив под стол. Степанида отложила конверт,  с трудом залезла под стол и, нащупав рукой что-то круглое, села обратно на табурет. В раскрытой ладони она попыталась рассмотреть, что это. Этим предметом оказалась пуговица с выгравированным двуглавым орлом. На вес она показалась совсем не легкой и Степанида вслух сама себя спросила:

- Золотая что ли?
Степанида аккуратно отложила пуговицу в сторону, сердце её забилось громче и быстрее. Она вытащила из конверта несколько писем, обмотанных бечевкой, но её заинтересовало другое письмо, лежавшее, как будто отдельно от всех и почерк отличался от других. Степанида осторожно раскрыла его и ахнула, оно было написано женской рукой! Руки задрожали, но сделав вздох, женщина принялась читать. Раньше все письма читали ей либо муж, либо дети, а сама она умела читать только по слогам, но сейчас она не могла никого ждать.

"Здравствуйте, уважаемая Степанида Афанасьевна...": начала читать Степанида и в груди что-то сжалось. " Здравствуйте, уважаемая Степанида Афанасьевна. Пишу вам письмо уже в десятый раз и не отправляю. Разрываю и жгу. Но это я все же, наверное,  отправлю. Заранее прошу вас, не проклинайте меня, я такая же женщина, как и вы. Мне трудно писать, мои слова пляшут, а текст совсем не строиться, как подобает в историю, которую я хотела бы вам рассказать. Это история моей любви к вашему мужу. К любимому Захару, которого больше с нами нет..."- пальцы Степаниды как будто ослабли, и она выронила на стол письмо. Уставившись в него, она пыталась понять, явь ли это или сон. Её тело все задрожало как от холода в безумной тряске, а в глазах заплясали белые пятна. Собрав все свои силы, она дрожащими пальцами снова взяла письмо и продолжила читать:"... К любимому Захару, которого больше с нами нет. Но, я начну по порядку, Степанида Афанасьевна. Меня зовут Наталья Алексеевна Силагина, я работала в школе и рано стала вдовой. Тогда еще первый раз, но об этом не будем. Это было ночью. До этого шли бои. Шли уже неделю. Мой дом был крайний на селе и тогда, ночью, они постучали в мои окна. Я не хотела открывать, но они мне угрожали, что сожгут и я открыла. В дом занесли раненого его, Захара. Я точно знаю, что именно тогда я его и полюбила, с первого взгляда, с первого вздоха. Я ухаживала за ним, готовила ему, стирала и гладила, помогала принять баню, я прятала его в подполе, когда на селе искали коммунистов. Я молилась за него. Я была счастлива весь тот месяц. Я не знала до этого такого нежного чувства. Но потом он ушел, ушел дальше бить врага. Я его ждала, и знаете, он пришел, пришел ровно через шесть месяцев. Мы были так счастливы, как дети. Мы жили как муж и жена. Мы даже вместе выходили в народ и не стеснялись этого. Он называл меня Таточкой. И да, он рассказывал мне про вас, про детей, про ваш дом. Он меня посвятил в вашу историю знакомства, и да я знаю, что он вас никогда не любил. Я вас презираю и горжусь вами одновременно. Вы для меня великая женщина. А я не могла жить без него, не смогла. Я уехала тогда с ним, на фронт, на самую передовую. Я не могла иначе, не могла без него. Я работала санитаркой, кухаркой, прачкой и всем кем была нужна там. Не презирайте меня, пожалуйста. Я его любила и люблю. До конца своей жизни буду любить. Степанида, прошу вас, поймите все правильно и простите его и меня, если сможете. Мне сложно писать, я залила слезами это письмо, но я допишу, простите меня за это. Степанида, наш Захар погиб героем в бою, сорвав перед смертью с белогвардейца эту проклятую пуговицу. Он сжал её в руке и выпустил только, когда дух покинул его тело. Это было в конце апреля этого года. Господи, я не могу это вспоминать. Он был весь в крови, на нем не было живого места. Похоронила я его на местном кладбище. Господи, как же это трудно, дай мне сил. Но бог был ко мне милостив, я родила через неделю прекрасную дочь. Я назвала её в вашу честь. Я назвала её Степанидой. Надеюсь, она станет такой же сильной и мудрой женщиной, как и вы.
Степанида, я, наконец-то отправляю вам это письмо и эту проклятую пуговицу. Пусть вы и ваши дети знают, что Захар не был трусом, он пал героем. Вместе с этим отправляю и его письма, которые он вам так и не отправил.
Простите меня и Захара, Степанида.
С уважением, Наталья Алексеевна Силагина"

Степанида положила дрожащими руками письмо на стол, а сама попыталась встать, но в глазах все потемнело и она чуть, было, не рухнув на пол, упала обратно на табурет. Около часа она просто сидела и смотрела в одну точку. Внутри была пустота, тьма и внутри в груди все жгло огнем. Больше Степанида ничего не слышала и не чувствовала. Наконец-то встав, она еле добралась до кровати и, упав на неё, лежала, уставившись в стену до самого прихода Фроси.
Ефросинья ворвалась в дом неожиданно как вихрь, счастливая с кофтой в руках, свернутой в форме узелка.
- Матушка! У нас за столовой на полянке опят выросло видимо не видимо. Так нас всех работниц туда отправили, собрать, а я и нам собрала. Сейчас помою, и пожарим картошку с грибами. Вот Тома и Илюша обрадуются. Матушка, ты меня слышишь?
Фрося положила кофту на стол и увидела конверт и письма. Взяв в руки письмо, она снова обратилась к матери:
- Матушка, это от кого? Матушка, вы меня слышите?
Степанида громко вздохнула, но ничего не ответила. Тогда Фрося села за стол и стала читать письмо. У неё затряслись руки и похолодело все внутри и, дочитав его до конца, она снова повернулась к матери и обратилась:
- Как так, матушка? За что он с нами так? Чем мы это заслужили? И эта мерзкая женщина смела еще такое писать!
- Фрося, - вдруг подала голос Степанида, - сожги это поганое письмо.
Фрося встала медленно из-за стола, взяла дрожащими пальцами за край письмо и пошла к печке. Пока она пыталась разжечь огонь, мать резко приподнялась на локтях и крикнула:

- Стой! Стой! Оставь его! Я его сама спрячу! Отдай его мне!
Фрося послушно подошла к матери и отдала ей прямо в руки:
- Матушка, да ведь она врет. Поганая, бабенка, какая. От злости и зависти написала! Не верь ты ей!
- Сама разберусь. А Тамаре с Ильей ничего не говори про это письмо. Поняла?
Фрося стояла, сжав губы, и молчала.
- Ты поняла?- повторила вопрос мать.
- Да, матушка.
- И к Пелагее сходить надо. Просила она меня очень. Ох, не переживет она таких новостей. Ты вот что, доченька, дай мне отлежаться сегодня. Сил нет. Сама приготовь ужин. А я уж завтра все сама им расскажу, что отца их больше нет, и к Пелагее сама схожу.

На следующее утро на дом как будто упала непроницаемая тьма. Все ревели, скорбели, а Степанида, вытерев слезы, все-таки решилась пойти к Пелагее, а потом и к Глаше.

Пелагея жила в доме сына с невесткой и пятью внуками на четыре комнаты. Дом был большой, просторный, с большим крыльцом, со светёлкой, с садом и огородом, да большими хозяйственными постройками. Сын женился поздно, поэтому все пять внуков были не старше десяти лет. Сама Степанида пришла в этот дом всего лишь второй раз в жизни. Её все в нем удивляло: сад с яблонями и вишнями, занавески на окнах и цветы в горшках на подоконниках, красивая новая резная мебель, большое зеркало в раме и два красивых дивана в гостиной.  Войдя в дом, она только и рассматривала все великолепие, пока её не окликнула сама Пелагея. Она подозвала её к столу и стала ждать, пока Степанида заговорит.

- Ну,- нетерпеливо начала Пелагея, сев, напротив за стол - Не молчать же ты пришла, Степанида?
Но Степанида не могла ничего вымолвить и просто села за стол на красивый стул с мягкой спинкой. Она вздохнула, посмотрела, зачем то на фотокарточки семьи на стенах и начала:
- Письмо мне пришло, Пелагея.
- Какое письмо? От кого?- а у самой в глазах тревога, но голос держит строгий.
- Пелагея...Про Захара мне написали.
- Не тяни кота за хвост, говори уже.- Пелагея начала злиться и стукнула тростью об пол.
- Погиб он,- сказала резко Степанида, и ей как будто вдруг стало легче - В бою погиб.

В глазах Пелагеи вдруг появилось сомнение, которое быстро сменилось отчаянием, и она отвернулась в сторону окна, закрыв плотно глаза.
- Врешь! - вдруг вскрикнула она и снова стукнула тростью об пол - Врешь! Мне сон на пасху был! Жив он! Жив!
Старуха с трудом встала со стула и снова принялась кричать:
- Врешь, Степанида! Врешь! Жив мой крестник! Знаю! Жив!
- Пелагея, вот те крест, погиб, - Степанида стала поспешно креститься - И мне плохо, ведь надежда была у меня. А теперь нет её. И у детей её нет. Сами мы по себе теперь. Ну что же это такое? За что ты на меня наговариваешь? За что?
Пелагея громко дыша, промолчала и ушла в свою комнату. Степанида осталась одна с молчаливой невесткой Пелагеи. Та смотрела на неё с жалостью, а потом вовсе проводила её за ворота, пообещав, что их семья обязательно поможет с поминками.
До Глаши Степанида шла, не поднимая головы. Для неё все, что вокруг сейчас не существовало. У дома Рысковых её встретила Аглая с вечно злыми глазами и резким голосом. Если бы не Глаша, которая во время выскочила из палисадника, то Степанида бы просто ушла. Глаша, загоревшая от работы, обняла мать и, почуяв неладное, отвела её на скамейку. Они сидели, молча, какое время, пока Степанида не решилась:

- Глаша, доченька, беда у нас.
- Что случилось, мама?- испуганно спросила Глаша.
- Твой отец погиб.
Глашу как будто ударили обухом по голове. Она сидела ошеломленная, дыхание перехватило, в горле пересохло, как у странника в пустыне. Её накрыло чувство отчаяния, жалости и вины. Она сидела на скамейке рядом с матерью и не могла вымолвить и слова. Из глаз потекли дорожкой слезы по щекам, она всхлипнула, но дыхания опять как будто перехватило.
- Ничего, доченька, поплачь,- успокаивала её мать,- Я вот не могу. Слез что ли больше нету...А ты плач.

Степанида положила голову Глаши к себе на колени и стала гладить её по волосам. Она испытывала сейчас чувство жалости к дочери, которая искренне скорбела об своем отце. Она же, Степанида, испытывала к Захару только ненависть. Он её предал. Как ей простить его? У неё даже слез нет. Только жжет в груди сильно и сжимается нутро от чувства стыда к себе и злости.

Через три дня в доме устроили поминки. Народу пришло много, большинство приходили ради еды, чтобы хоть тут принять горячую пищу. Были и знакомые и родственники и просто бродяги. Была и Пелагея с невесткой и внуками. Зря за неё беспокоилась Степанида, старушка была живее живых и уходить на тот свет от потрясений не собиралась. К вечеру Степанида уставшая от соболезнований людей, села на кровать и смотрела на карточку сына. У неё гудели ноги, болела спина, но об этом она сейчас не думала. Глаша и Фрося еще мыли посуду у печки в чугунке, пока она думала, как теперь жить дальше. Ну, выдаст она Фросю замуж, а Тамару и Илью все равно как то надо подымать. Слезы так и не проступили, не почувствовала она жалости к Захару. Она была глубоко несчастна. Ей наплевать на ту женщину, ей было жаль себя. Она была несчастна и сейчас и тогда.
http://proza.ru/2024/12/06/814