Ефросинья. Глава 9

За двенадцать лет так многое поменялось, что не возможно было уже и представить, что было, когда то иначе. Завод на окраине построили, вырос вокруг него и поселок с новыми домами, заработали ясли и детский сад, школа, построена была своя пекарня, магазины, молодежный клуб, больница  и даже парк. Уже нельзя было представить, что когда то на этом месте были поля, где росла пшеница и рожь, где ветер свободно гулял без препятствий, колыхая их колосья. Да и город сильно изменился, он вырос, вытянулся и обновился. Казалось, как будто и не было той разрухи, безнадеги как тогда. Как будто и не было той юной Фроси, что хотела перемен в своей жизни и не знавшая слово "счастье". Все было уже позади, и теперь она вместо стройплощадки видела перед собой построенные цеха, оборудованные  новыми станками, за которыми работали люди. Сама она была звеньевой в бригаде и отлично справлялась с работой на станках, окончив специальные курсы, для доступа к работе. Сама с удовольствием выполняла свою работу, иногда даже чинив оборудование, если то выходило из строя. Сама она теперь жила в отдельной комнате в бараке, где её соседями была Дуся уже Старостина и Маша Лещева с трехлетним сыном Денисом. За это время Фрося так и не смогла сойтись для совместной жизни ни с одним мужчинам. И нет, они не были плохими, даже были достойные, работяги и многие непьющие, но не получалось у неё их полюбить. А в это время у её сестры Глаши родилось еще трое детей: Володя, Коля и Наташа. Лучше они с Ефимом жить от этого не стали, но у Глаши не было других путей реализоваться как другим и, выбрав этот путь, она бы еще родила, да две последних беременности закончились выкидышем и больше она не беременела. Работать Глаша снова вышла уборщицей в здание милиции и только с помощью Петра Семеновича Соловья, который стал уже там начальником отделения. Тамара же вышла замуж и теперь у неё была  громкая фамилия - Самоварова! У неё были прекрасные две дочки, похожие на папу: Аня и Оля, а работала она нянечкой в саду. Илья же получил педагогическое образование и работал теперь в школе учителем истории и географии, успел тоже жениться, но, к сожалению, не по любви, а по залету, как говорил он сам "По великой половой глупости!". Со своей Мариной жили они как кошка с собакой, но было жаль в этой ситуации их сынишку Артёма.

Все вроде бы хорошо, но Степанида никак не могла уняться с холостой жизнью Фроси. Она постоянно, где то искала женихов, пыталась, как то свести дочь с ними, под различными предлогами подсылала их к ней домой. Это конечно не могло не нервировать Фросю, которая и без того тяготилась своим положением. На работе её хоть и уважали, но за спиной перемывали ей кости, шепчась, что с ней, что-то не так. Оно и понятно, ведь как только приходила на завод новая работница, она не проработав и года, уходила в декрет. Но не Фрося. А ведь в этом году ей исполнилось тридцать один год! Стараясь не думать о плохом, Фрося, как обычно, ходила на работу, общалась с людьми и, возвращаясь к себе, домой, пыталась унять дрожь от обиды.

В тот сырой июньский день она по обыкновению шла на работу через парк. Не о чем важном не думая, Фрося смотрела себе под ноги, стараясь не наступить новыми туфельками на лужи после ночного дождя. Уже почти дойдя до проходной завода, каблук туфельки вдруг надломился, и Фрося некрасиво повалилась на бок, больно ударившись об бордюр. Такая обида подскочила к горлу, что аж в глазах защипало от слез.

- Девушка, держите руку, - прям над ухом прогудел мужской голос.
Фрося подняла голову, увидела руку и схватилась за неё:
- Каблук сломался, а я ведь их только купила, - зачем то сказала она.
- Ничего не вечно. Нога не болит?
Фрося пошевелила ногой, но вроде ничего сильно не болело, как её ушибленный бок. Она отрицательно замотала головой, а мужчина, усмехнувшись, попрощался:
- Хорошего вам дня.

Фрося стояла и смотрела ему вслед. Интересно, кем он у них работает? Мужчина был высокий, в костюме, с короткими каштановыми волосами, а главное с сильной хваткой. Фрося, отпустив свои мысли, сняла вторую туфлю, и решила, что дальше пойдет босиком, а после смены как-нибудь решит эту проблему. Добравшись до раздевалки, она невзначай попыталась спросить, про незнакомца у соседки по шкафчику, Олеси. Та загадочно улыбнулась и почему то сразу поняла про кого спрашивают:

- Ну, Фроська! Ну, ты даешь! Тут за ним пол завода баб охотиться, а она с козырей пошла! Это же заместитель начальника участка из третьего цеха. Наш Макар Романыч. Ну, ты даешь!- она рассмеялась и, развернувшись, пошла из раздевалки, не прекращая смеяться.
Фрося немного смутилась, поглядела вокруг, не смеется ли кто еще, но многие сделали вид, что не слышали. Надев свой рабочий халат, косынку и рабочую обувь, она гордо пошла через галерею в свой цех. Шум рабочих станков, запах горячего металла и масла, и люди, суетящиеся вокруг, сразу окунули её в рабочую атмосферу. Как же ей это нравилось! Вот они - строители нового мира и она одна из них!

Отработав без происшествий свою смену, Фрося решила без промедлений зайти в ремонт обуви, где работал старенький Ахмет. Кем он был по национальности никто точно не нал, но по-русски он говорил давно без акцента. Если бы не его имя, то Ахмета можно было принять за простого русского старичка. Он как обычно покачал головой, поцыкал, но принялся тут же ремонтировать. Фрося все это время стояла у его будки на одной обутой ноге и старалась не смотреть на людей.

- Значит нога все-таки в порядке? Вы удачливы.
Фрося чуть не упала, оборачиваясь на голос. Позади неё стоял тот самый Макар Романович.
- Нет, все в порядке. Не подвернула, только юбку испачкала.- Фрося тут же покраснела, от того что много говорит.
- Вы из второго цеха? - неожиданно спросил мужчина.
- Да, из второго..., - удивленно ответила Фрося, цепляясь пальцами рук за будку, чтобы не упасть.
- Вот значит, где я вас видел. Будем знакомы,- он подошел ближе, - Макар. А вы Фрося?
- Да, Фрося...,- все так же удивленно ответила она.
- Я о вас слышал. Вы звеньевая в бригаде Малова. Но так и не понял, почему вы отказались быть бригадиром в своей бригаде.
- Вот оно что. Отказалась, потому что не люблю командовать.
- Вы меня удивили.
- Ничего удивительного.

Макар, конечно же, слышал о ссоре мастера и Фроси, из-за того, что она защищала другую работницу, но говорить об этом не стал. Они какое-то время молча стояли, пока Ахмет не протянул готовую туфлю Фросе. Та быстро одела её, расплатилась, и хотела было пойти прочь, как Макар Романович вдруг обратился с просьбой:

- Я могу вас проводить?
- Зачем?- машинально спросила Фрося и тут же пожалела об этом.
- Мне будет лестно проводить такую принципиальную женщину. Вы меня удивили.
- Не вижу ничего лестного. Ну, как хотите...

Макар взял её под локоть, и они пошли через парк, где росли молодые клены и дубы. Шли, молча, не спеша, как будто делали это уже в сотый раз. Фрося смотрела себе под ноги, то украдкой на него. " А у него серые глаза!": заметила она и, как девчонка, засмущалась. Уже у подъезда дома она робко попрощалась и почти взлетела на крыльях по ступенькам на свой этаж. В комнате Фрося сбросила свои туфельки и села на кровать, где пыталась придти в себя от странного дня, совсем не похожего на другие. Она загадочно сама себе улыбнулась, понимая, что в её жизни снова, что-то меняется, что уже не будет как прежде. С этими мыслями она пошла на кухню, приготовить себе яичницу, чтобы перекусить после работы.  Видимо на её лице отражалось такое счастье, что это не смогла не заметить Дуся:

- Да ты сияешь, Фрося!- хрустя листом капусты, отметила она.
Фрося покраснела:
- Ну и что? Имею право!
- Конечно, имеешь, подруга. Ох, ну и пинается...,- Дуся приложила свою ладонь к своему большому животу, - Ты, Фрось, не обижайся. Я ведь только рада. Я вон тоже не думала, что Старостина найду, а нашла! И где? В очереди за хлебом! Разговорил меня, чертяка.

Она искренне улыбалась Фросе:
- Нам, может, и квартирку скоро дадут, если Старостин подсуетиться. В этих новых домах. Видела их? Там и своя кухня и даже ванная будет, - мечтательно рассказывала Дуся.
- Я за вас буду очень рада, Дусь. Вас ведь теперь будет трое.
Дуся задумалась, потом снова стала жевать капусту и подошла к окну:
- Ну, где его носит то? Попросила за картошкой сходить и пропал.

Каждый день теперь Макар провожал Фросю до дома под завистливые взгляды других женщин. Он рассказывал ей о своей жизни, о забавных случаях на работе и о своем детстве. А как-то раз в начале июля предложил ночью залезть на крышу их клуба. Это показалось Фросе таким странным предложением, но она согласилась. Оказывается, Макар хорошо знал охранника клуба, который совершенно спокойно пропустил их ночью в здание и дал ключи от чердака. Когда они залезли на крышу, у Фроси от высоты закружилась голова. Она хотела было уйти обратно, но Макар схватил крепко её за руку:

- Тут не упадешь. Не бойся.
И Фрося поверила. Они сидели на крыше как два подростка, смотрели на ночной поселок и на яркие летние звезды в небе. Никогда, кроме как в детстве, Фрося не смотрела больше на звезды.
 - Ты когда-нибудь видела падающую звезду?- неожиданно спросил Макар.
- Нет, никогда не видела. Разве так бывает?- удивилась Фрося.
- Бывает. Смотри внимательно в небо и как увидишь, сразу загадывай желание.
Фрося сосредоточенно стала рассматривать небосвод в поисках падающей звезды, и когда, совсем отчаявшись её увидеть, неожиданно в небе стрелой пролетела святящая точка и исчезла:

- Вон там! Вон там она! Ты видишь?- как ребенок воскликнула Фрося, показывая рукой в сторону исчезнувшей звезды.
Она повернулась к нему и увидела, что тот улыбается:
- Конечно, видел и даже загадал желание.
Время шло уже к осени, когда к Фросе пришла в гости мать. Она как обычно ворчала и отчитывала дочь, пыталась рассказать то, про какого-то Петю, то про какого-то отличного Лёшу, попутно хваля каких-то дочек соседок, что вот они и замужем и двоих-троих успели родить. Фрося слушала её в пол уха, стараясь не разозлиться на мать. Она разлила чай, пододвинула блюдечко с сушками и старалась не вслушиваться в речи Степаниды.
- Мама, - вдруг заговорила Фрося, - меня назначили бригадиром в своей бригаде.
- И что? - с удивлением спросила мать,- Это разве то, чем нужно гордиться женщине?

Фрося серьезно посмотрела на мать:
- Все успехи, по вашему мнению, у женщин сводиться к репродуктивным достижениям, как у скотины?
Степанида от неожиданного ответа дочери открыла рот, но та продолжила:
- Не стоит людей сравнивать с коровами или овцами. Это мерзко, мама. Но если вы согласны  сравнивать себя с ними, то это ваше дело. Я же, никогда такой не была. Я имею право быть счастливой и вы, кстати, мама, тоже.
Степанида хлопала глазами, пытаясь подобрать слова в ответ на дерзость дочери:
- Ты не имеешь право меня оскорблять!
- Успокойтесь, мама, я вас не оскорбляла.
Степанида резко встала со стула и пошла в сторону двери, но остановившись около неё, она вдруг тихо произнесла:
- А раньше ты звала меня матушкой.

С этими словами она вышла из комнаты, захлопнув за собой громко дверь. Фрося, оставшись одна, бросила со злостью чайную ложку на стол, и та, отскочив,  с грохотом упала на пол.
- Боже, как же это надоело,- вслух сама себе сказала Фрося.
Она встала из-за стола, прошла к окну и смотрела, как фигура матери исчезает среди кленов и дубов. Ей стало, так жаль её, что хотелось бежать за ней и просить прощения. Но она стояла и смотрела, пока та не исчезла вовсе.
Осенью, когда все деревья окрасились в различные яркие оттенки желтого и красного, в парке у скамейки Макар сделал Фросе предложение. Это был конец сентября. Фрося расплакалась и даже не сразу ответила, заикаясь, вытирая попутно слезы с лица. Ей, казалось, что это не с ней происходит, не может быть так хорошо!

На совместные выходные они с Макаром решили пойти к её матери. В тот самый дом её детства, в котором она родилась, в котором росла, в котором столько было пережито. Фрося с трудом перешагнула порог и вошла в сени, где так знакомо пахло травами, сыростью и квашеной капустой. Она глубоко вдохнула этот аромат и вошла в саму избу. Степанида уже стояла на пороге, скрестив руки на груди.
- Здравствуй, мама, - робко поздоровалась Фрося, - Это Макар.
Макар нерешительно прошел вперед, видя грозный взгляд женщины.
- Степанида Афанасьевна, - наконец-то ответила та, немного смягчив взгляд, - Нечего на пороге стоять. Проходите.
Они сидели за столом и, молча, пили чай, пока тишину все-таки не прервала снова Степанида:
- Так вы жених или так?
- Жених, - ответил Макар, поставив на стол обжигающую кружку.
- Женат, небось, был?- с любопытством спросила Степанида.
- Не пришлось.
- А детей то прижить, небось, успел?- иронично спросила она.
- Как то не случилось.
- Плохо, - задумчиво подытожила Степанида,- Сам-то не местный. Откуда приехал?
- Из под Тулы.
- Вот как. А чего сюды-то приехал? Мест что ли мало? Или погнали?
- Нет, никто меня не гнал, я сам приехал по желанию на новый завод.
- А обратно-то не уедешь? Вы ведь сейчас птицы вольные, куда хотите туда и летите.
- Если и уеду то не один. С женой.
- Вот как. И когда же свадьба?- она украдкой посмотрела на дочь.
- Вот как согласие сейчас нам дадите, так сразу и в загс пойдем.

Степанида опешила от ответа. Она задумалась, постучала пальцем об стол и ответила:
- Да вот сейчас и бегите, если открыт. Чего ждать то. У вас сейчас все на ходу, не как раньше. Это у нас все с церемониями да с традициями было. Так вам оно сейчас такое и не нужно. Но вот стол для гостей сделать все равно придется. Не по-людски уж совсем будет.
Фрося вскочила со своего места к матери и стала её целовать в щеки:
- Спасибо, матушка, спасибо!
По щекам Степаниды потекли слезы, она махнула на молодых рукой:
- Идите, идите, пока не передумала. А ты, Макар, крепче её за руку держи, чтобы не сбежала.
Макар вскочил тоже с места, взял Степаниду за руку и поцеловал:
- Спасибо.

Играли свадьбу уже в конце октября, позвав многочисленную родню в родительский дом Фроси. Даже старая Пелагея пришла, опираясь на внуков, и Кривая Дарья со своей сестрой, которая все-таки выкарабкалась тогда из болезни. Справляли громко, звонко с размахом, разбив не одну тарелку и стакана под тосты. А сколько раз кричали "Горько!" и считать замучились.
После свадьбы Фрося переехала в комнату Макара. Она была больше, светлее и выходила окнами на новую школу. Каждый день они выходили из дома вместе на работу, оглядываясь на детей, бегущих на занятия и, каждый думал о том, что когда-нибудь вот так же побежит и их ребенок на занятия, с таким же смехом, размахивая портфелем в воздухе.