глава из Солдат из прошлого. Генезис

Ее подхватило потоком воздуха, несколько раз тряхануло как в самолете во время турбулентности и понесло вперед. Созвездия и галактики проносились мимо, сливаясь в сплошное мерцающее марево. Кристине показалось, что она внутри полой трубы, которая начала изгибаться, пока не превратилась в спираль.
Она уже не понимала, в каком направлении движется, вверх или вниз. Не за что было зацепиться, чтобы понять это. Успокаивало достаточное наличие воздуха: несмотря на сумасшедшую гонку по этому сюр-серпантину, дышалось легко. У нее даже не кружилась голова, настолько она освоилась, хотя в детстве с трудом выносила качели и езду на заднем сиденье автобуса, укачивало безбожно.  Сознание перестало беспомощно тыкаться в поисках немедленных ответов. Она решила, что, если до сих пор цела, ее смерть не была целью этого адского аттракциона. Ощущения, конечно, странные, но не меньше, чем все недавние события. Мысль, что это какая-то методика для ускорения адаптации к новой реальности, была весьма кстати. Кристина окончательно успокоилась и принялась изучать то, что могла, в ее положении – внутреннюю поверхность аэротрубы в которую ее запустили, как живую торпеду.
Стенки на вид казались ровными, но не матовыми, а с зеркальным блеском. Подумала, что это не удивительно, так как сама неоднократно касалась их во время своего полета разными частями тела.
- «Задом отполировала».
Мысль рассмешила. Захотелось потрогать, чтобы убедиться в верности своих ощущений – быть может это такое стекло с блестящими фракциями, которые на высокой скорости создавали видимость однородной, зеркальной поверхности, а не заслуга ее пятой точки.
Она протянула руку и в момент прикосновения труба вдруг лопнула. Ее вынесло в открытый космос. Сходство усиливали мерцающие звезды и невесомость, в которой полет продолжился, но она уже не ощущала скорости – источники света были слишком далеко.
Она услышала шепот:
- Просыпайся.
Следовать немедленно совету или приказу не хотелось. С какой стати, если ощущения можно было назвать даже приятными, если бы не одиночество.
Досада от того, что ей не с кем поделиться и некого взять за руку,  расстроила. Свободное парение и непонимание причин состояния стали тяготить. Она подумала о солдате.
- С ним бы тут покувыркаться, другое дело. А так, уже надоело. Хочу к нему, если нельзя его сюда.
Кристина была уверена, что не произносила этого вслух. Однако, когда в очередной раз на настойчивый уговоры «проснуться», открыла глаза, и увидела его, похолодела:
 - «Он это слышал? Хотя, мало ли о ком еще я могла подумать? Тогда почему так смотрит на меня?»
И правда, солдат держал ее за руку и выражение лица выдавало явное смущение. Кристина выдернула руку и мельком окинула себя взглядом. Одежда на месте. Что тогда? Однако, спрашивать не стала.
- «Цела и невредима, значит все то, что было - сон, ну и ладно».
И все же, близость Солдата заставляла ее нервничать. Специфический запах, исходивший от его одежды, напомнил о том, о чем она в своем полетном сне и не вспомнила:
 - «Б(лин, нецензурный аналог), он же пришелец. Как там это … может ему надо вернуться? Сколько у него времени? Почему у него - у меня! У нас… Б(лин)…! Б(лин)..! Почему мне так не везет…»
Несмотря на демонстративную холодность после неожиданного обморока или сна, солдат сидел рядом и не обращая внимания на слабые протесты, держал ее за руку.
- Не кусаюсь, что ты?
- А ты..
- А что я, просто держу тебя за руку.
- Зачем.
- Затем, что так надо, ёжик.
Кристина собралась возмутиться фамильярностью, но передумала.
- «Возможно, с ёжиками у него приятные ассоциации, да наверняка. Если так, то пусть».
Стараясь не смотреть на солдата, она занялась тем, что пропускала через себя воспоминание о том, что предшествовало ее «полету».
Она стояла на краю пропасти, потом прыгнула или сорвалась вниз.
- «А дальше? Сразу полетела? Нет, было еще что-то. Ну, конечно, там был он! Я уже падала, думала, мне п.(капец (нецензурный аналог), но он схватил за руку и я оказалась в той трубе. Значит, это он забросил меня в нее…так и знала, что без него не обошлось. Почему же не присоединился? Ждал приглашения?»
-Мы жрать будем когда-нибудь? Кстати, где коньяк?
Голос Макса показался особенно противным.
- «Как ему удается все портить…»
Кристина снова попыталась освободить руку, но уже не так решительно. Чтобы смягчить жест, тихо сказала:
- Я в порядке. Пойду, посмотрю, может быть на кухне что-то для нас есть.
- Тогда уже лучше в погреб. Наверняка есть во дворе, - солдат нехотя выпустил ее.
- В прихожей у печки люк. Думаю, погреб там, - проворчал Макс и отвернулся, чтобы скрыть довольное выражение – «…наконец то отлипли друг от друга, надоело смотреть..»
- Лады, лезть туда, а я на улицу, заодно проверю «караул», может уже разбежались.
- Может и за коньяком сгоняешь, раз такой бесстрашный? Или этих пошлешь…
Макс не ехидничал, вспомнил, что Мартель остался на чурбаке для колки дров, где едва не лишился головы вместе с остальными.
- Отставить коньяк, - строго сказал солдат и пояснил, увидев, как Макс стал «надуваться». – Не начинай. Вдруг там засада.
Предположение было здравым.
- Точняк, - Макс закусил губу и с досадой крякнул. – Или забрали с собой менты. Содержимое, разумеется, выдули, а с бутылки снимают отпечатки. Скоро поймут, что Гелик был не один. Мы же все ее лапали.
- Про телефон не забыли? Тоже у них,  - напомнила Кристина, изучая ящики стола в поисках съестного.
- Да уж, шустро мы ломонулись в разные стороны, как мыши из амбара, - хмыкнул солдат и почесал затылок, бросив взгляд в сторону кухни.
- В наше время - нормальная реакция на ментов.
- И в наше тоже, когда были пацанами. Мы их называли мельтоны.
- Телефон, конечно, терять не стоило. Надо было еще порыться в нем. Но, уже поздно жалеть. Пусть смотрят. Нам то что. Ну, увидят трэш-шоу. Гелик наверняка скажет, что это монтаж. Я б так и сказал.
- Возможно, твой друг не такой сообразительный. Но, как оказалось, достаточно смелый. Не ожидал от него.
- Подумаешь…
- Не скажи. Вот ты, почему не вызвался вместо него?
- Не успел! Представляешь? А ты что подумал, что я струсил? Да ты задолбал своими обвинениями. Сам бы оставался!
- Со мной разговор простой – носом в землю и к стенке.
- Это еще почему?
- По законам военного времени.
- Нет никакой войны! Мы ж тебе рассказали.
- Рассказали. Есть ощущение, что вы чего-то сами не знаете или не хотите знать.
- Может хватит уже на нас гнать и подозревать во всяком говне. И мы тебе не бл (…), как ты нас называл.
- Насчет последнего, признаю, погорячился. Тогда и вам, быть может пора повзрослеть.
- Да мы тут при чем!
- Так, слушай сюда, Кристина и ты тоже. Мне кажется, вы не поняли, почему ваш приятель не сбежал вслед за нами.
-А ты понял?
- Не уверен на сто процентов, но большая доля вероятности в моем предположении есть. Начну с пириков. Ваш друг мог моргнуть своей "армии" и они бы его на руках отнесли по любому адресу. Так?
- Допустим. Но он не знал, как ими командовать, а «с мамой посоветоваться не успел». Все знают, что его маман им командует. По пьяни как-то жаловался, что она его достала, роется в его вещах, ищет наркоту. Мы ему советовали насыпать сахарной пудры в пакетик, посмотреть, что она будет делать.
- Дурачки великовозрастные.
- Может и дурачки, но он нас послушал. Как думаете, что она сделала? Взяла и высыпала все в сортир. Гелика перед сном попросила не водиться с теми, кто это дал, сказала, что это плохие люди, им его жизнь – пустой звук, а для нее он - ее смысл.
- Мать. В наше время они все были такими. Или почти все.
- В наше немного иначе. Без подробностей, сам может поймешь, если поживешь тут подольше.
Солдат кивнул и неожиданно поймал на себе настороженный взгляд Кристины, которая смотрела на него из полумрака кухни. Он удивился, заметив, как светились ее глаза, видимо отблеск камина.
- «Красивая. Но сейчас, как ведьма», - подумал он и отвернулся, чтобы продолжить начатую с Максом беседу: Его матери тут не было, все решения принимал он. Сам видел, как он общался с этими и слышал, как он приказал идти за нами. Они подчинились, ему.
Макс ощутил легкий укол – солдатский медальон, который по-прежнему лежал в его кармане, деликатно напомнил о себе.
- Ты прав. Да, я мог остаться. Но сбежал. Что мне теперь повеситься?
- Как у вас просто – чуть что, обосрался, прижали и давай себе вены вскрывать или что там у вас в моде.
- А у вас что, на амбразуру с гранатой?
- Можно и на амбразуру. С гранатой лучше под танк, смерть не напрасной будет.
- Ну, понятно, а просто в петле висеть, западло.
- Макс, кончай выстебываться. Сам сказал, что он прав, - Кристина не вмешивалась до последнего, но потом решила, что ее молчание солдат может расценить, как согласие с Максом. Это не так. – Меня не спросили, но и так скажу, что думаю, - она посмотрела на солдата. – Сама думаю, а не потому, что хочу поддакнуть кое-кому.
- Я понял, - улыбнулся Солдат.
- Гелик никому из нас не был таким уж другом, так, знакомые. Но когда надо было отмазать всех, остался потому, что подумал о нас, о каждом из нас. А мы о нём вспомнили только теперь. И я не уверена, что на его счет ты, Макс, например, огорчился больше, чем по поводу утраченного пойла.
- Если бы пойло.., - Макс не собирался продолжать тему, которая была ему и правда, неприятна – чувствовал свою вину.
Раздался странный звук – будто по стеклу поскребли веткой. Или когтем. Солдат машинально схватился за автомат, метнулся к окну.
- Свет!, - шепнул он Максу, который стоял ближе к выключателю.
С щелчком комната погрузилась в полумрак. Теперь свет давал только пылающий камин, который весело потрескивал, диссонируя с повисшим в воздухе напряженной тишиной.
Посторонний звук раздался снова. На этот раз в окно уже деликатно постучали и на фоне темного сада проступили контуры человеческой фигуры в наброшенном капюшоне. Это был один из пириков. Судя по поведению, значился среди них за старшего.
-Отбой, - скомандовал сам себе солдат и добавил, усмехнувшись, - Таких и вооружать не надо, выпускай ночью к врагу на позиции…
Прильнул к стеклу. Под капюшоном ничего не было, дыра. Пирик, увидев командира, поднял руку и показал бутылку коньяка, встряхнул: содержимое неполной бутылки плескалось внутри расплавленным янтарем. 
- Та самая? Или новая? Молодец, боец, не растерялся, - похвалил солдат. Пирик, словно, услышал, кивнул – ткань капюшона на мгновение скрыла непроницаемую тьму.
- Неважно, пацаны подсуетились! – обрадовался Макс, возлагая на коньяк большие надежды, наконец они по-человечески вместе выпьют и солдат перестанет к нему придираться. Сколько им кантоваться вместе, неизвестно, надо наводить мосты или рано или поздно очередной спор закончится дракой. В своем позорном поражении Макс не сомневался. Один на один, еще куда ни шло, но на глазах у Кристины быть битым не хотелось.
Пирики оказали услугу, о которой их не просили, проинтуичили, в ситуации, которая складывалась, они в очередной раз показали себя наиболее адекватными. Не имея возможности наслаждаться вкусом коньяка, они знали, что такое Мартель и не могли допустить, чтобы он достался тем, к кому острую нелюбовь перенесли из одной реальности в другую. И быстро сообразили, что забота о таких мелочах, и друзьях командира теперь их обязанность. Прагматики и ничего личного. Инициатива пириков была встречена, однозначно, положительно и способствовала налаживанию межвидовых контактов.
Через пару минут коньяк заманчиво искрился на столе. Кристина занялась поиском подходящих рюмок. Солдат и Макс обменялись взглядами, замораживая конфликт на неопределенное время.
- Помогу Крис, а то будет думать -  услышали по выпивку и забыли, что она у нас единственная дама. Первый тост за нее. Потом за Гелика! Хотя бы выпьем...
- «Детский сад», - хмыкнул солдат и направился к телевизору.
Он давно уже посматривал на него, вспоминая объяснения Кристины, что это такое и как его «оживляя». Взял пульт, покрутил, посмотрел, подумал и нажал на кнопку. Появилось изображение. В комнату вернулся Макс с тарелкой, на которой лежали порезанные яблоки.
- Смотри, что нашел! Белый налив. Такие у родителей в саду растут. Сам включил?
- Сам.
- Класс. Сообразительный.
- Объяснили.
Правдивые и односложные ответы насторожили - мог бы пошутить, мол, сам додумался, подумаешь, телевизор. Макс повернул голову к экрану, хотя и так уже понял – шел новостной сюжет, где львиная доля экранного времени была посвящена событиям на Украине. Макс поморщился.
-Не лучший выбор для знакомства с новым миром.
-Поясни или опровергни, - ответил солдат, который не отрываясь смотрел на экран.
Камера панорамировала последствия минометного обстрела города. Возле магазина с выбитыми стеклами лежала девушка, школьница: одна нога подвернута, вторая, вернее то, что от нее осталось, была в крови. Вокруг разбросаны книги, тетради. Ее рука все еще сжимала шоколадный батончик, который она, видимо, купила в магазине. Ее накрыло прямо на выходе из него. Задержись на секунду, осталась бы жива. Из магазина осторожно выходили люди, смотрели на нее. Девушку опознали.
- Грохнуло. Витрина вылетела, сами видите. Нас осколками посекло, но все живы. А она… Это Кристина. Домой шла со школы. Родители не знаю, как перенесут, сами с ней в могилу лягут… Вон холмики на детской площадке, не успеваем вывозить, тут и хороним. Она помогала копать могилы, сильная была. Теперь мы… Черт бы побрал все на свете. Проклятая война, когда же она закончится.
Солдат смотрел и слушал с окаменевшим лицом, которое сразу осунулось и постарело, будто ему было не 20, а все сорок и больше.
-Где это?
Макси Кристина молчали. Голос за кадром продолжал комментировать:
-«... девушка - не единственная жертва после обстрела центра Донецка. Есть погибшие на автобусной остановке, люди ехали на работу…»
- Центр Донецка..? Это что, Украина? - прошептал Солдат.

Книга публикуется на ЛиТрес