Три года спустя

- Заходи, не стесняйся, - Варфоломей по-братски махнул рукой, приглашая соседа к себе в каморку.
- Не извольте беспокоиться, Варфоломей Горыныч, мы люди маленькие, - сосед всем видом старался показать какой он маленький.
- Все равно заходи, - Горыныч еще раз махнул рукой.
Сосед осторожно вошел и огляделся. Маленькая каморка, топчан, бутылка водки на столе, ведро, видимо для справления нужды, красные стены и так далее.
- Я всегда знал, что вы достигните заслуженных почестей, всегда восхищался… - "Чем же я восхищался?" – подумал сосед.
- Сколько мы знакомы? Всю жисть? А как звать тебя, так и не знаю, - Варфоломей потянулся за бутылкой.
- Угнетенный народ Иванович, маманя нарекла, - Угнетенный народ Иванович отвечал. – Виноват, исправлюсь.
- Какие тут почести, - Варфоломей взгрустнул. – Сижу в подвале, света божьего не вижу. Задолбала меня эта работа. – Варфоломей стал искать стакан. Не нашел и начал прямо из горла…
- Не скажите, Варфоломей Горыныч, вас тут енералы навещают, олигархи, самые уважаемые люди, губернаторы, депутаты, судьи, журналисты…
- Да ну их, надоели. Вон, посмотри в ведре, - Варфоломей качнулся. – И что мне с того?
Угнетенный народ Иванович, осторожно заглянул в ведро и отшатнулся – одна из самых заслуженных голов плавала и улыбалась.
- А ты как думал? – Варфоломей наслаждался произведенным эффектом. – Люстрация. В день по двадцать штук. Ни Турции, ни выходных... А то и более.
- Не погуби, болярин! Не виноват я! - взмолился сосед.
- А кто на мою Марию Ивановну глаз положил? Кто доносы писал?
- Это не я! Это председатель!
- С ним я уже разобрался – люстрировал на тридцать три кусочка. А тебя попросил вне очереди. Впереди было сто сорок пять тыщ более заслуженных! – Варфоломей взял колун. – Выбирай, голову или руки?
Сосед с криком: "А-а-а!" - бросился к двери, но она оказалась заперта…

Варфоломей наслюнявил карандаш и сделал запись в журнале: "Тысяча пятьсот двадцать третий - помощник холодильника, сосед. Оказал сопротивление".