Щ

Щ

"Все элементы природы, от простых до самых сложных, служат мостами между временным и вечным. Огромные тайны кроются в элементарных принципах — огне, воде, воздухе и земле. От них начинается путь к истине", — сказано в древней книге. Но главный мост — это, конечно же человек. И в этом смысле он действительно мост между вечным и временным… Но не только этим объясняется его роль: люди всегда были мостом к истине для всех остальных существ на земле!
— А что такое истина? — спросил Эолл.
— Это то, что есть на самом деле. Истина не зависит от того или иного человека и его поступков… Она просто существует в мире как нечто само собой разумеющееся! Но это вовсе не значит, что о ней известно людям: они даже понятия об этом никогда не имели!..
— Почему? — он уже понял, куда клонит Меагда: Оортебус говорил о том же самом в своих речах…
— Есть другие... кому всё известно, — сказала девушка.
— Кто?
— Это не люди! Но они знают истину и могут ее передать людям через тебя...
— Я знаю, какие они, — признался Эолл.
— Да? Какие?
— Они бесцветные... А когда их видишь в первый раз… Я не знаю даже как это описать словами!.. Они такие же как мы, но... мир в их присутствии будто становится шире.
Эолл не удивился вопросу Меагды. Он и не заметил, как разговорился с молодой дамой в изысканном наряде.
— Хочешь поиграть с нашим котиком? — подмигнула мальчику Меагда. — А потом мы проведем один интересный эксперимент...
— Но Оортебус... Он, наверно, уже проснулся и ищет меня.
— Это не займет много времени. А потом мой друг Чжен отвезет тебя домой в своей повозке.

****
Тяжелые шаги солдат эхом отдавались на пустынных улицах пригородов Столицы. Темные облака нависли над городом, предвещая бурю, которая вот-вот разразится. Войска династии У неумолимо продвигались вперед, сметая все на своем пути. В воздухе витала тревога, и каждый житель знал, что дни спокойствия сочтены.
Чуи и Гектос стояли в тени одного из дворцов, окруженные своими немногими оставшимися сторонниками. Их лица были бледны, а глаза полны страха и решимости одновременно. Они знали, что времени осталось мало. Армия Империи была разгромлена, и теперь их судьба висела на волоске.
— Мы должны уходить немедленно, — прошептал Чуи, сжимая рукоять меча. — Если останемся здесь, нас ждет смерть или плен.
Гектос кивнул, его взгляд был мрачен. Это могло быть опасно для них или даже смертельно! Но они не могли ничего поделать. Они были всего лишь людьми, а люди всегда были слабы перед лицом опасности… И всё же Гектос чувствовал себя виноватым в том что случилось с его друзьями — ведь это из-за них ложа оказалась на грани гибели!
— Пусть сестра остается... Ведь мы не будем ее спасать?
— Ты прав. Кариоментия сильна, она без нас справится, — ответил Чуи. — И у неё есть этот тупица Айн. Он всегда был ей верен, и сейчас, когда всё рушится, он станет ее щитом.
Издалека донесся звук трубы. Это было сигналом к действию — братья обменялись взглядом, понимая, что это может быть их последний шанс.
— Пора, — сказал Гектос, поворачиваясь к своим людям. — Время идти.
Они быстро двинулись по узким улочкам, стараясь избегать главных дорог, где могли наткнуться на патрули. Город казался пустым, словно все жители исчезли, чтобы избежать неминуемой катастрофы. Лишь редкие прохожие бросали на них испуганные взгляды, но никто не осмеливался остановить их.
Наконец, они достигли окраины города, где их ждали лошади и небольшие отряды верных воинов. Без лишних слов братья вскочили в седла и поскакали прочь, оставляя позади столицу, которую они больше никогда не увидят.

****
Тем временем в самом сердце императорского дворца Кариоментия стояла у окна, глядя на город, который скоро падет. Ее лицо было спокойным, хотя внутри бушевал шторм эмоций. Она знала, что ее братья бежали, но не испытывала злости. Они сделали свой выбор, и теперь ей придется бороться одной.
Маори стояла рядом, появившись словно из ниоткула — на самом деле, подкупив стражу. Ее глаза горели решимостью, и Кариоментия чувствовала, что может положиться на нее.
— Ваше Величество, — тихо произнес Маори, — Меня послал в вам Князь мира. Я могу спасти вас с его помощью... Что вы намерены делать?
Кариоментия обернулась к ней, ее голос звучал твердо:
— Мы будем сражаться. До последнего солдата, до последней капли крови. Этот город — наш дом, и мы не сдадим его без боя.
Маори склонила голову в знак согласия и произнесла:
— Ваше величество, я могу сделать всё, что вы пожелаете... но в ответ на ваше обещание, что епископ Аэльхейд станет первым министром и полноправным правителем Империи после победы над династией У.
— Я не могу обещать вам этого, — сказала императрица. Она была бледна и дрожала от волнения.— Это невозможно... Но я обещаю сделать всё возможное для того чтобы вы были счастливы в своем новом замке! А Аэльхейд будет первым министром Империи... Но ожидать от меня передачу ему полной власти в стране абсурдно! — Она натянуто улыбнулась. — И если вам понадобится моя помощь или совет…
 Маори сделала неопределенный жест рукой.
— Я буду рада помочь вам, чем смогу! И если вы хотите чего-то еще от меня или епископа в ближайшее время, мы готовы прийти на помощь... Но вы вряд ли сможете покровительствовать нам, если не примете наше предложение в течение нескольких часов, — твердо сказала она. — Я понимаю, что вы не хотите отдавать власть. Но подумайте о благе и возможностях для человечества в целом... Подумайте! Мы будем счастливы помочь вам победить ваших врагов как можно скорее!..

****
— Ты можешь их позвать? — спросила с замиранием сердца Меагда.
Мальчишка не отвечал на вопрос и продолжал играть с котом — он был уже далеко от Меагды.  Но она знала, что он слышит ее. Она чувствовала это по его лицу — оно было совсем близко и казалось таким чужим в этой комнате с высокими потолками из полированного дерева… И все-таки Меагда не могла поверить своим глазам: мальчишка был совершенно нормальным!
— Эй, парень! Ты нас слышишь? — нетерпеливо спросил Чжоэн.
— Один из них уже здесь, — неожиданно сказал Эолл.
— Где? Я никого не вижу.
— Кажется, я его вижу, — Меагда прищурилась и вытянула руку в сторону окна. — Смотри, вон силуэт.
Чжоэн ничего не видел, но предпочел промолчать. Он не знал, что делать. Эолл тоже молчал и глядел на него отстраненно -- но Чжоэн понимал: если он сейчас заговорит первым или даже просто сделает движение в сторону окна... Нет уж! Лучше подождать немного — вдруг мальчик сам заговорит с гостем?
Меагда сидела неподвижно, стараясь дышать как можно тише. Ее сердце колотилось так сильно, что казалось, его удары слышны всем вокруг. Эолл продолжал смотреть вокруг с той же загадочной отрешенностью, словно оценивая каждый жест, каждое вдох.
Прошла минута, другая… Молчание становилось невыносимым. Чжоэн чувствовал, как по спине пробегает холодок. В голове мелькали мысли о том, что нужно было бы сделать, чтобы разрядить обстановку, но страх парализовал его. Что-то подсказывало ему, что любое слово может оказаться неверным, а любой шаг — роковым.
Наконец, Эолл медленно выдохнул и произнес:
— Вы знаете, почему я здесь?
Голос мальчика был тихим, но звучал властно и уверенно. Чжоэн почувствовал, как внутри у него все сжалось от напряжения. Он не понимал, к кому обращен вопрос. Он хотел ответить, но слова застряли в горле. Вместо этого он лишь едва заметно кивнул.
— Хорошо, — продолжил Эолл. — Тогда давайте поговорим об этом. Но помните одно: ни одно слово не должно быть ложью. Я чувствую правду, понимаете?
Чжоэн понял, что устами мальчика говорит Прозрачный, и ощутил, как дрожь пробежала по телу. Теперь он точно знал, что любая попытка солгать будет замечена. Но что сказать? Как объяснить то, чего он сам до конца не понимает? Он вопросительно взглянул на Меагду.
— Я не знаю, как начать, — наконец произнёсла она, глядя на Эолла. — Я не понимаю всего, что происходит. Но я хочу понять.
Эолл слегка улыбнулся, и эта улыбка озадачила ее. В ней не было угрозы; скорее, это была улыбка человека, который давно знает ответ на вопрос, но готов дать другому шанс дойти до истины самостоятельно.
— Начнем с простого, — предложил Эолл. — С какой целью вы здесь?
— Мы их другого измерения...
— Это я знаю — перебил ее Эолл.
— Мы здесь по заданию Института, — вставил Чжоэн.
— Какого института?
— Института экспериментальной... — начал Чжоэн. Но Эолл не дал ему договорить: он расхохотался совсем не по-детски. Он смеялся долго и громко — а потом вдруг перестал смеяться; его лицо стало серьезным-серьезным... И тогда он сказал:
— А ведь я знаю, что вы здесь делаете. Я знаю, зачем вы здесь. Вы пришли сюда за мной — я вам нужен... и такие, как я.