Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 4. Гл 14

Глава 14. Новые встречи.


                Юрка так больше и не выбрался из своего укрытия, да и к лучшему: разогревать вчерашнее варево было не к спеху, ведь он тоже оказался тем ещё едоком – в обед поклюёт чуть-чуть, да вечером со мною почаевничает. Но вот упустить необычное для него зрелище уж никак нельзя, где он ещё встретит вертолет, как ни здесь! А пока пускай еще подремлет, а я без его помощи покидаю снежку, тем более что поляна почти голая, да и проталина от недавнего костра будет доброй меткой для вертолетчиков. Вот бы Николая повидать – я бы хоть чуть про Владимира Ивановича спросил, может, знает что. Но вряд ли, не получится словом обмолвиться при ихней такой спешке. Альма с Алтаем не на шутку разбегались вокруг, играючи. Брошу снежку лопату в сторонку, а они уж там – кувыркаются, да таскают друг дружку за уши. Ну, дела. Вон сколько черноты на снегу  от костра, бегают, фыркают, наверное, и Альфиных остатков в нос перепало. 
                Вертолет объявился как по расписанию. Это надо же – уж четвертый раз за этот год наблюдаю у себя полет винтокрылой машины!  Юрка прижался к моему левому боку, и молчит, посматривая на небесное явление. То ли с удивлением, то ли с испугом. После расскажет. Вот только на этот раз гость с поднебесья явно зависать не собирался, а отправился, к моему удивлению, прям уж на посадку.  И как только винты остановились и пообвисли, дверь в боку приоткрылась, из нее выпрыгнул небольшого роста человечек, и бегом припустил в нашу сторону. Юрка тут же разорвал со мною связь,  и чесанул в дом, а  Альма с Алтаем от крыльца занялись приветственным лаем.  Образовавшийся предо мною гость, не скрывая своей доброй улыбки, протянул худенькую ручонку:
                - Рад приветствовать Вас, Егор Семенович! – чем вызвал во мне глубочайшее удивление. Еще бы! Я и сам-то не знал, или подзабыл, свое истинное от природы отчество, да и нажитое тоже, а тут вдруг!
                - Здравствуйте, - протянул в ответ руку, не найдя других подходящих слов.
                - А что за ребенок? Насколько мне известно – вы здесь один проживаете!?
                - Да вот, подкинули соседи…
                - Как это? А впрочем, давайте все по порядку. Обращайтесь ко мне просто – Дима. Вот с этими соколами лечу делать репортаж о газовиках, а когда узнал, что будет и здесь посадка, то первым и выскочил из кабины.
               
                Я оглянулся к вертолету: два незнакомых мне пилота вытаскивали из нутра небольшие коробки и оттаскивали к нам поближе. Николая не было. Вот бы расспросить – что, да как, а тут этот Дима еще образовался:
                - Мне нужно Вас сфотографировать! А что за мальчик? И где он?
                Но я уже шел в сторону от назойливого встречного, который к тому же следом и на ходу расчехлял свою камеру, и продолжал бормотать что-то за спиной.
                - А вы Николаев не знаете? – приблизившись уже довольно близко к пилотам, я вдруг нашелся молвить им слово.
                - Нет, Николаева не знаем, - отозвался первый и подал мне руку, и лишь теперь цвет и очертания вертолета донесли до меня осознание того, что это винтокрылое изделие совсем другого типа, да и летная форма какая – то особенная, не такая как раньше.
                - Ну, кажется, всё сбросили, пора подниматься, - доложил первый второму, и уже к бегающему вокруг репортеру, - ты летишь, или остаешься? На обратном пути можем забрать. 
                - Лечу, лечу, - и почти к самому моему носу сунул мне свою камеру. И нужна была ему моя заросшая по самые глаза физиономия?
                Я все-таки успел поблагодарить пилотов и пожать всем руки, а от Димы, уже в почти закрытую дверь, даже имел неудовольствие слышать:
                - Я про Вас статью напишу!

                Юрка всё это время, оказывается, стоял наверху у окна и наблюдал за происходящими внизу событиями, а когда вертолет собрался в небеса, уже держался за мою правую руку, а своей здоровой вовсю размахивал по сторонам:
               - Дядя, а я думал – они хотят меня забрать.
               - Ну, что ты, им не до тебя, у них такая работа.
               - Я вырасту, тоже буду летчиком.
               - Будешь, конечно, а теперь давай подарки разгребать!
            Всё разом уместилось на мои сани, с которыми таким необычным образом надумал в недалеком прошлом шастать по реке и ее окрестностям. Тянуть – не утянуть! А Юрка на что? Вон как упирается ножонками сзади, того и гляди на меня наедет. Да путь то недалёк, даже и вспотеть не успели, как к дому добрались. И что мне со всем эти добром делать? Старое еще не разобрал, но охотник ко всему новому, кажется, уже сыскался:
                - А что в этих коробках?
                - Интересно? А давай занесем все в дом и поиграем с тобой в игру – ты будешь открывать, и мне загадывать, а я буду угадывать, что внутри.
                - Ура, сегодня самый лучший день в жизни! – прокричал Юрок, схватил первую коробку, и на полусогнутых потащил её вовнутрь.

                Лишь к вечеру мы закончили свое знакомство со свалившимися с неба подарками. Геннадий исполнил наш заказ с лихвой: прислал дюжину трехкилограммовых кульков с мукой и два красивых, с дедом морозом и снегуркой, пакета с конфетами. Юрка уже в конце разборки схватил один, и тут же ускакал к себе наверх. Пусть полакомится, видать давно не держал в ручонках такое богатство. Все подарки были от эмчээсников. Так в своем послании прописал мне Геннадий. Я смотрел сейчас на гору из банок и пакетов, да удивлялся – за что мне такая милость? Неужто доброта людская не перевелась, чтобы первому встречному доносить такие дары? Но особенно поразила меня синяя сумка с красным крестом, чуть приоткрыв которую, я долго удивлялся её содержимому, и сидел сейчас в полутьме с перехваченным дыханием, да вспоминал голодные и лихие времена. Кроме продуктов, Павлик прислал мне большой фонарь, да летные унты. А Геннадий на коробке с патронами так и написал – «лучшему следопыту Сибири от Гены»! И как после всего этого заснуть? Пойду, пожалуй, во двор, да разожгу костер! Уж больно захотелось погреть душу у яркого огня, да повеселить местных духов игрою разлетающихся в ночи от костра искрящихся мотыльков…