Мин нет

   Ещё пацаном, когда я жил в центре Харькова, видел на кирпичных стенах старых довоенных зданий надписи, сделанные масляной краской: «Проверено – мин нет».  И никогда, даже предположить не мог, что через много лет, увижу их снова на табличках уже на улицах и просёлочных тропинках города Изюма.
  Вот мой знакомый, как-то зайдя в гости, рассказал, как он решил пойти в свою квартиру, находившуюся на третьем этаже не сильно повреждённого пятиэтажного дома, стоявшего в центре города, чтобы позабирать кое-какие вещи, пока они ещё были целы.
«Подхожу я к подъезду, - начал рассказ Дима, - а там во дворе мои соседи сидят на ящиках и, на сложенных из кирпичей, что-то подобное печки, варят еду.
- Как у вас дела, как вы тут живёте? – спросил я.
- Вот так и мытарствуем, - грустно, почти хором, отвечают, - днём – еду готовим, а на ночь – спускаемся в подвал. Ведь окон практически во всём доме нет, поэтому мы так греемся и спасаемся.
- Да, не веселая жизнь настала, - сочувствую, - а почему вы в частный сектор не переберётесь? Там ведь, много пустующих домов.
- Так мы уже, почти, привыкли, - ответил мой сосед, - но – это ещё и потому, что в последнее время стали регулярно приезжать то ли луганские, то ли российские военные и заходя в подъезды, проверять брошенные квартиры, а мы так пытаемся, хоть какое-то своё добро сохранить.
 И не успел он договорить, как подъезжает армейский «Камаз» и из него вываливает человек пять солдат в камуфляже.  Сначала они проверили у всех, в том числе и у меня, документы, видно для того, чтобы знать какие квартиры остались без жильцов, а потом пошли в подъезд.
«Поднимусь-ка я к себе в хату и заберу, хотя бы самое ценное», - подумал я.
 И пошёл следом за военными. Поднимаюсь, открываю свою квартиру и пару солдат тут же зашли вместе со мной.
  Но, осмотрев все комнаты и ничего не увидев подозрительного, только спросили: «А в квартире напротив, кто-то живёт?»
- Не знаю, - честно отвечаю, - ребята говорили, что вроде они сразу уехали перед боевыми действиями.
 Тогда, они, выйдя в коридор и внимательно осмотрев дверь, сказали, чтобы я зашёл в свою квартиру, а сами стали аккуратно открывать её и уже через несколько минут, услышав какую-то возню и громкие команды, понял, что там, что-то произошло.
  Тогда быстренько загрузив в большую сумку ноутбук и лазерный принтер, да ещё кое-что по мелочёвке, решил смотаться из квартиры.
  На лестничной клетке я увидел, как двое солдат тянули большой зелёный ящик, а ещё один – нёс очень осторожно на руках несколько мин небольшого калибра.
- Нифига себе! – невольно вырвалось у меня.
- Не нифига, а дофига! – выпалил, неся несколько автоматов, идущий позади меня военный, - мы здесь обнаружили целый арсенал. 
 А старший уже на улице, обращаясь к жителям, мирно варившим, что-то в               
кастрюле, сказал:
- Вот, вы тут сидите и даже не догадываетесь, что рядом был огромный схрон боеприпасов, так, что если  бы рвануло, то и вас могло похоронить в подвале, как это было в некоторых многоэтажках, - а потом, скомандовал своим подчинённым, - аккуратно всё грузите в кузов.
 Услышав такие слова, я понял, почему в некоторых больших домах были взорваны средние подъезды. Конечно, это мог быть прилёт крупной ракеты, а, скорее всего, в них тоже были склады с боеприпасами, ведь если в таком доме обустраивать огневые точки, то доставку патронов проще осуществлять из центра здание. Правда, как они потом взорвались: то ли при попадании бомбы или снаряда, то ли были взорваны при отступлении – неизвестно.  Наученный таким горьким опытом, я решил пока к себе в квартиру – ни ногой…
   А вот другой случай. Я, как-то сижу в своем доме на окраине Изюма, - продолжил он рассказ, - который так и не успел достроить, потому, как началась война, ковыряюсь с принтером, а тёща мне и говорит:
 - Надо бы съездить, посмотреть, как там моя квартирка поживает.
«Вот, зараза, - думаю, - тут в свою нет особого желания идти, а к ней в хату – и подавно». Но попробуй - откажи. Вот и пошёл. Это тот длинный семиэтажный дом, который стоит вдоль Донца. Он вроде целый, только много окон, почерневшие от пожаров в квартирах, а те, что уцелели – без стёкол. Глянул – тёщина квартира не сгорела. Делать нечего – надо подниматься на пятый этаж. Открываю дверь в подъезде, а там темно и прямо на ступеньках лежит много штукатурки да куча осколков кирпичей, бетона с мусором и всяким хламом.
«А вдруг там кто-то растяжку поставил или мина-лепесток залетела», - думаю. Вот, тогда, взяв длинную тонкую палку, как минёр, неспеша, стал впереди себя прощупывать ступеньки. Таким образом, через полчаса добрался-таки до её квартиры. Смотрю, а около двери сумка большая стоит.
«Не уж-то заминировали?» - мелькнула мысль. И не трогая её, осторожно открыл дверь. В аккурат получилась – небольшая щель. Протиснувшись в квартиру, по-быстрячку собрал вещички, которые мне приказала тёща взять и – назад», - закончил свой рассказ Дима.
- Так надо было, потом ещё и написать: «Проверено – мин нет!», - подначил я, приятеля.
- Я не рискнул. А то, вдруг воякам это покажется подозрительно. Возьмут и двери сломают, - парировал он, и уже смеясь, и добавил, - тогда тёща меня, точно убьёт, и без мины!