Историко-революционный сборник. Том 2

СТАТЬИ И ОЧЕРКИ А. А. ДИВИЛЬКОВСКОГО

Сборник публикует его составитель Ю. В. Мещаненко*

…………………………………………………………………

                Р.С.Ф.С.Р.
 
                ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!
 
                ПЕЧАТЬ И РЕВОЛЮЦИЯ
 
                ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРЫ ИСКУССТВА КРИТИКИ И БИБЛИОГРАФИИ
 
                ПРИ БЛИЖАЙШЕМ УЧАСТИИ
 
A. B. ЛУНАЧАРСКОГО, Н. Л. МЕЩЕРЯКОВА, М. Н. ПОКРОВСКОГО, В. П. ПОЛОНСКОГО, И. И. СТЕПАНОВА-СКВОРЦОВА.
 
КНИГА ВТОРАЯ
 
МАРТ–АПРЕЛЬ
 
ГОСУДАРCTВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
 
МОСКВА
 
1925

Редакция номера закончена 20 февраля.

Напечатано 8.000 экз.

Всего страниц 328


   198

               
                ОТЗЫВЫ О КНИГАХ

                История революционного движения в России.
                               
                А. Дивильковский



ИСТОРИКО-РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СБОРНИК.
Под ред. В. И. Невского. Том II.
Группа «Освобождение Труда» Госиздат.
Ленинград 1924. Стр. 428. 5.000 экз.
 

   В книге преобладает сырой материал по истории и «предыстории» Группы «Освобождение Труда». Здесь масса листков, писем, речей, статей и прочих документов, почерпнутых главным образом из материалов Историко-революционного архива, куда они, в свою очередь, большей частью попали из архивов Департамента полиции и т. п.
 
   Есть среди них чрезвычайно интересные, публикуемые притом впервые.
   
   Особенно ценными представляются перепечатываемые целиком пять №№ «Зерна», рабочего листка партии «Черный Передел» (№№ 1, 3–6, декабрь 1880 г.– ноябрь 1881 г.), хотя прямого отношения к теме книги они и не имеют.
 
   Если они сами по себе и не дают ничего нового для физиономии этой группы «чистого народничества», ставшей волею судеб исходным пунктом развития социал-демократии в России, то все же для истории революционного движения в России они – замечательные документы.
 
   Стоит почитать их в подлиннике, чтобы видеть, как народник-социалист того героического периода умело подходил к пропагандируемой им массе. Чудный, простой крестьянский язык, каким, несомненно, говорила тогда и рабочая масса, конкретное, ярко-фактическое изложение (частью опирающееся на теорию Маркса), – все это наверняка оказывало свое действие.
 
   Так и видишь автора-народника, почерпавшего знание массы не столько из книг, сколько из жизни с нею.
 
   В этом смысле «Зерно» может и до сих пор служить образцом для наших работников, при всей слабости своих основных точек зрения, заводящих иногда к подлаживанию под предрассудки «народа» (например, под антисемитизм в № 3, ст. «Русская Жизнь»).
 
   Более близкое отношение к теме имеют другие материалы; впрочем, и тут едва ли не половина характеризует больше соц.-дем. кружки в России 80-х и 90-х годов, чем группу «Освобождение Труда».
 
   Но можно согласиться с редакцией, оговаривающей в предисловии свое право и задачу «определить те условия и обстановку в революционной среде, при каких и из каких рождалась группа «Освобождение Труда».
 
   Следует, однако, отметить, что сырой материал, долженствующий освещать эти «условия и обстановку», слишком уж подавляет своею массой, так что, по крайней мере, для рядового партийного читателя, чуть что не с головой хоронит собственно историю «группы», задачи книги.
 
   Но гораздо существеннее то, что анализ и освещение указанного материала


   199


у авторов двух руководящих статей – тов. Невского «Группа «Освобождение Труда» в период 1883—1894 г. г.» и тов. Сергиевского «Группа «Освобождение Труда» и марксистские кружки» – далеко не всюду достаточны.
 
   Частью они представляют даже шаг назад в деле понимания истории «группы», но считаясь иногда даже с собранным здесь же материалом.
 
   Тов. Невский в своей статье распадение первоначальной единой народнической организации на «Народную Волю» и «Чёрный Передел» объясняет тем, что «дальнейшая капиталистическая эволюция разбила утопические иллюзии радикальной интеллигенции, а процесс, создавший пролетариат и пролетарское движение, создавал и условия, с одной стороны, для выработки теоретиков пролетарского социализма, а с другой — для создания героев и борцов за буржуазную конституцию под знаменем утопического социализма, радикалов в европейском смысле слова».

   Первое, конечно, имеет в виду сторонников «Чёрного Передела», второе – народовольцев.

   Вот это положение, которому т. Невский, мобилизуя огромный материал, находит новую опору, — в основе своей, в общем, верное и даже школьно-избитое, — не может считаться все же достаточным для полной оценки исторической роли обеих групп в данных условиях (России 70-х, 80-х г. г.), в данной исторической связи.
 
   Кое-что необходимо здесь внести в виде, фактического ограничения слишком общей схемы—и кое-что весьма и весьма существенное.
 
   Иначе мы, пожалуй, будем бить в лицо многим, хотя и старым, но крайне веским «документам».
 
   Для начала устраним несомненную и непереваримую ошибку в словах «за буржуазную конституцию» по отношению к целям борьбы «Народной Воли».
 
   Автор тут же говорит о народовольцах, как «радикалах в европейском смысле».
   Радикал, борющийся за конституцию! – явный ляпсус.
 
   Целью радикала «в европейском смысле» (возьмем, например, германских Freisinnigen) в первую голову является республика – иначе какой же он политический радикал?

   Но если автор лишь обмолвился и имел в виду не европейских, а российских «радикалов», как это слово употреблялось в 70-х годах, то и там оно означало—решительную борьбу с самодержавием, борьбу на уничтожение.
 
   Радикал значило тогда почти то же, что «революционер».
 
   Следовательно, называя народовольцев радикалами, никак нельзя приписывать им борьбу «за буржуазную конституцию» – признак либералов – крупных буржуа, а никак не радикалов—мелких буржуа.
 
   Верно, конечно, что «Народная Воля», склонная, как всякая мелкобуржуазная партия, к более или менее беспринципным сделкам и соглашательству, доходила в погоне за «сочувствием, а лучше сказать за материальной поддержкой либералов («земства и городов»), до формулы «конституция».
 
   Но едва ли стоит распространяться, что «в уме» она, опять-таки как радикально-мелкобуржуазная партия, держала про себя нечто другое.

   Даже в разбираемом сборнике можно это видеть (ярые споры за границей народовольцев с либералом Драгомановым), а из «старых документов» почитаем, например, Плеханова «Социализм и политическая борьба» (программа «Народной Воли», где выражена уверенность в «социально-революционном большинстве будущего Учредительного Собрания», затем — планы Л. Тихомирова о «захвате власти временным рев. правительством»: пусть это утопия, но что тут общего с конституцией?).

   Да, впрочем, это—вещи, казалось бы, само собой разумеющиеся.
 
   Мелко-буржуазный «радикал» есть мелко-буржуазный «радикал» и демократ* и смешивать его в одну кучу с антидемократическим либерало-конституционалистом –  значит грешить против классовой точки зрения.
 
   На ее максимально-отчетливом соблюдении в данном случае приходится настаивать потому, что именно «буржуазно-конституционная» – по тов. Невскому – «Народная Воля» внесла в пролетарскую революцию России драгоценнейший организационно-революционный элемент, в смысле сплоченной, боевой, подпольной партии, борющейся за определенную политическую цель.
 
   Недостаток
                _________________
               
                *Сравни у Невского же цифровые таблички, доказывающие  р о с т  демократического состава «государственных преступников».


   200


этого элемента как раз составлял самое слабое место и «Чёрного Передела», и его преемницы группы «Освобождение Труда» – при всех их неоспоримых заслугах в деле «выработки теоретиков пролетарского социализма».
 
   Ведь в вышесказанном смысле именно «Народная Воля» и никто другой является необходимой предшественницей ленинизма, большевизма почти в такой же степени. как группа «Освобождение Труда» в теоретически-марксистской области.
 
   Это, кажется, давно признано и Лениным, и нашей партией и составляет уже прямо азбуку нашей революции.
 
   Не упоминать об этом в исследовании о группе «Освобождение Труда» – значит неправильно освещать и историю последней, то есть, делать здесь шаг назад.
 
   Что из того, что «Народная Воля», будучи одним из корней нашей пролетарской партии в организационном (частью и тактическом) смысле, – всё же не более, как мелкобуржуазная партия?
 
   В истории подобные «парадоксы» на каждом шагу; строго-«логических» схем в ней не ищите: схемы указывают только на общий закон развития. а не на все его конкретные проявления.
 
   И «Народная Воля» в те времена, в тех условиях относительной неразвитости и несознательности нашего пролетариата, выступая крайне активно в качестве передовой, революционной партии, тем самым как бы заменяла «одним боком» и рабочую революцию, фактически тогда молчавшую.
 
   Вот почему «буржуазный конституционалист» Желябов (которого Ленин высоко ценил, как известно, не за «конституционализм», а за конспиративно-организаторский, революционный талант и героизм) сочинил такую замечательную программу «Рабочей группы» партии «Народная Воля»—почти программу самостоятельной революционной рабочей партии.
 
   Вот почему все боевые рабочие из «Земли и Воли» оказались именно в «Народной Воле», а не в «Чёрном Переделе» и не в группе «Освобождение Труда» (Халтурин, Обнорский, Тим, Михайлов).

   Вот почему, наконец, Маркс и Энгельс назвали «Народную Волю» «передовым отрядом революции в Европе» (предисловие их к русскому изданию «Коммунистического манифеста» 1882 г., перевод Плеханова).

   Не зря они вообще были «горячо привержены к партии «Народная Воля» (слова Ф. Меринга в его биографии К. Маркса), «сделавшей царя пленником революции в Гатчине».

   И не зря «напротив того относились с известной суровостью к партии «Чёрного Передела», так как она воздерживалась от политическо-революционных выступлений».

   Словом, «чистый и простой», слишком отвлечённый схематизм тов. Невского проходит мимо крупнейших исторических фактов.

   В действительности обе расколовшиеся народнически-революционные партии несли каждая по одному корню для будущей пролетарской революции.
 
   Одна, особенно в своей последующей фазе – группа «Освобождение Труда» – научную теорию социализма, капитала и борьбы классов, следовательно, теоретическую основу для массовой пролетарской партии: другая – живой, практический образец подпольной, централизованной, боевой революционной партии (пусть и со слишком узкой, чисто «интеллигентской» задачей единоличного террора).
 
   Пусть одна – партия в общем мещанская по своему классовому содержанию, но другая (даже в фазе «группы») – отчасти (и в весьма важной части!) тоже немало мещанская.
 
   Сами же авторы статей в сборнике – и тов. Невский, и тов. Сергиевский – правильно указывают эти мещанские черты в облике «группы», например, широко соглашательские заявления Плеханова в 1892 г. по поводу голода («Вопрос, разорение») и еще худшие, прямо-таки право-меньшевистские, организационные предложения П. Б. Аксельрода в ряде статей и брошюр начала 1890-х годов.
 
   Но у авторов нашего «Сборника» причины этих поразительных «шатаний» оказываются чуть ли не исключительно личные: исчез, мол, Дейч-организатор, остались чистые теоретики (это Плеханов-то, герой Казанской демонстрации и прочие!).
 
   Между тем, причина здесь — в указанной, необходимой двухполярности народнического раскола, под влиянием которой и позже марксистской «группе» ближайшая политика все представлялась только в виде единоличного террора. Найти же высшую форму подпольно-массовой партии (точнее: централизованной подпольной партии, руководящей массами) дано было только


   201


Ленину – интересно! – опять-таки живой, кровной связью (через брата, учители и друга А. И. Ульянова), связанного с «Народной Волей».
 
   И через него синтез революционного марксизма с организованным, революционным гением «Народной Воли» только и победил в наши дни, отбросив предварительно в сторону меньшевистские принципы «широкой партии», – принципы, по словам самих её авторов «Сборника», идущие назад через группу «Освобождение Труда» далеко в 80-е и даже 70-е годы, в среду тогдашних «интеллигентских социал-демократов.
 
   Забвение всего этого в основной формулировке раскола «Земли и Воли» ведет к причудливо-колеблющемуся изображению тов. Невским и тов. Сергиевским отношений между группой «Освобождение Труда» и социал-демократическими кружками в России.
 
   В самом деле-то оказывается, что дряблая, соглашательская линия группы «Освобождение Труда» в 80-х и нач. 90-х г. г. периодически выправляется бодрой, жизненной энергией молодых, наезжающих из России, где (особенно по тов. Сергиевскому) движение развивается почти независимо (и, очевидно, много здоровее!) от воздействия «группы».
 
   То вдруг несомненными документами устанавливается, что русские-то кружки («туземцы») как раз и грешили теоретической ограниченностью, практической узостью, склонностью к «мирной» пропаганде, как таковой, к «мирному» экономизму (еще гораздо ранее собственно «экономизма» второй половины 90-х лет) и т. д.
 
   И «старики» Плеханов, Аксельрод задают им по этому случаю спасительный «политический» душ.

   Таковы «лассальянская» группа Благоева, узко-пропагандистская группа Бруснева-Голубева и целый ряд таких же в Москве, Ростове н/Д., Нижнем, Киеве и прочие.
 
   Где же истина?
 
   Истина же выясняется только тогда, когда будет отчетливо установлено с самого начала, что вплоть до Ленина с его Петербургским Союзом борьбы (1895 г.) все (или почти все) русские социал-демократы, и заграничные, и «туземные», пошедшие от «Чёрного Передела» и группы «Освобождение Труда», и другие, были в большей или меньшей степени организационными оппортунистами – поскольку последовательная организационная революционность сосредоточилась именно в «Народной Воле».

   И потому то Плеханов, то «туземцы» с полным основанием подтягивали друг друга в своих уклонах.
 
   Но, конечно, Плеханов подтягивал чаще и с большим правом – поскольку он, будучи, с одной стороны, более сильным теоретиком, оставался, с другой стороны, в контакте с «Народной Волей» и оттого сильнее чувствовал «политику», то есть, необходимость боевой партии, активно борющейся с самодержавием.
 
   А отсюда следует, что и те народовольческие «пятна» на программах группы «Освобождение Труда» 1883 и 1887 годов, которые отмечаются авторами (остатки террора, опора на «внеклассовую» интеллигенцию) тоже должны считаться не просто «уклоном» в мещанство, а также и результатом сознания со стороны «группы необходимости и высокой ценности народовольческого типа политической борьбы и в то же время — результатом неумения представить себе применение этого типа иначе, как в конкретно-народовольческой, единолично-террористической форме.
 
   Только Ленину удалось окончательно ликвидировать эти колебания между Марксом и Желябовым и решить задачу «группы о нахождении специально российской формулы строго конспиративной партии пролетариата, способной действительно победить царизм, а затем и капитал.
 
   Но и он не так скоро нашел бы искомое решение, не будь ранее мелкобуржуазной и, якобы, только «буржуазно-конституционной» «Народной Воли».

   Повторяю, нельзя из-за деревьев – из-за новых исторических документов (хотя бы и многочисленных) – терять из виду лес: старых, давно известных, но существеннейших, исторически-первостепенных взаимоотношений между элементами нашей революции.
 
   Иначе могут получиться ложные или недостаточные выводы не только для ее прошлого, но и для настоящего и будущего.
 

               
                А. Дивильковский**

               
                -------------------------------


       Для цитирования:

 
А. Дивильковский, Историко-революционный сборник. Под ред. В. И. Невского. Том II, ПЕЧАТЬ И РЕВОЛЮЦИЯ, Книга вторая, март–апрель, 1925, М., ГИЗ. Стр. 198–201.
   

       Примечания


      *Материалы из семейного архива, Архива жандармского Управления в Женеве и Славянской библиотеки в Праге подготовил и составил в сборник Юрий Владимирович Мещаненко, доктор философии (Прага). Тексты приведены к нормам современной орфографии, где это необходимо для понимания смысла современным читателем. В остальном — сохраняю стилистику, пунктуацию и орфографию автора. Букву дореволюционной азбуки ять не позволяет изобразить текстовый редактор сайта проза.ру, поэтому она заменена на букву е, если используется дореформенный алфавит, по той же причине опускаю немецкие умляуты, чешские гачки, французские и другие над- и подстрочные огласовки.

   **Дивильковский Анатолий Авдеевич (1873–1932) – публицист, член РСДРП с 1898 г., член Петербургского комитета РСДРП. В эмиграции жил во Франции и Швейцарии с 1906 по 1918 г. В Женеве 18 марта 1908 года Владимир Ильич Ленин выступил от имени РСДРП с речью о значении Парижской коммуны на интернациональном митинге в Женеве, посвященном трем годовщинам: 25-летию со дня смерти К. Маркса, 60-летнему юбилею революции 1848 года в Германии и дню Парижской коммуны. На этом собрании А. А. Дивильковский познакомился с Лениным и с тех пор и до самой смерти Владимира Ильича работал с ним в эмиграции, а затем в Московском Кремле помощником Управделами СНК Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и Николая Петровича Горбунова с 1919 по 1924 год. По поручению Ленина в согласовании со Сталиным организовывал в 1922 году Общество старых большевиков вместе с П. Н. Лепешинским и А. М. Стопани. В семейном архиве хранится членский билет № 4 члена Московского отделения ВОСБ.