Глава 6 Гости

            
          Но мне осталось утешенье:
          Бог человеку даровал
          Такое чувство, что мученье
          И радость с ним он сочетал.
          Оно сопутница страданья,
         Оно всё время прошлых дней
          Нам представляет у людей,
          Его зовут — "воспоминанье".
                Аксаков К. С.


       Зима наступила снежная, настоящая. Крепчают морозы. Переливается на солнце снег и хрустит под ногами. Толстая ледяная корка покрыла дороги. На запорошенных верхушках деревьев прячутся вороны и галки.
—И где же они? Приехать обещались и нет гостей, — суетились в квартире на кухне, хлопоча бабушка с мамой.
         Анюта сидела за столом и старательно рисовала работу красками. Она частенько помогала в этом крёстной своей, тёте Але, которой заказывали нарисовать что-нибудь этакое по работе.
         Позвонили. Бабушка открыла спешно. Взору её предстали молодые, румяные с мороза, весёлые женские лица, улыбались и живо смотрели их глаза. Мужья же не под стать жёнам своим — молчаливы и скучны. Началось оханье и аханье, смех, словом, радостный приём и добрая встреча.
—Здорово, девчонки, ох, сколько лет, сколько зим, — обнимала племянниц Дмитриевна.
—Здравствуйте, тётя Алла! Дети, проходите живее, — раздевали скоро они мальчиков своих лет пяти и восьми, которые робели, но скоро освоились и носились спокойно по зале. Анюта играла с ними после обеда, взрослые ещё находились за столом.
—Как дела, Анюта? — спросила тётя Лена, подойдя к ним, и нашед мальчиков за собиранием мозайки.
—Помаленьку, — ответила Аня. Признаться ей было не просто, но Леночка с её весёлым характером, теплотой,  больше нравилась, чем тётя Аля, психолог-воспитательница.
—Надо говорить — хорошо, — смеются тёти Ленины карие глаза, смотря в Анютину сторону. Качаются в сторону золотые серьги её. Блестят на небольших упитанный пальцах колечки. Волосы с лёгкой рыжиной густые и волнистые, лежат на круглых её плечах. Она посадила маленького сынишку на колени и стала читать детям сказку.
—Ну, как? — показалась тётя Аля в связанном Аллой Дмитриевной свитере с розочкой на левой груди.
—Как артистка! — восклицает Дмитриевна, сложив руки к подбородку, довольная своей работой.
—Очень хорошо, крёстная, — добавляет Анюта, — бабушка у меня — на все руки мастер!
—Иди ко мне, маленький. — Тётя Аля берёт на руки своего засыпавшего на подушках ребёнка, который с оживлением принялся рассматривать связанную розочку. Она положила белокурую его голову к груди, а он тянулся ручками к её русой чёлке и улыбался.
—Ну, что же вы так немного съели, — качала головой мама Валя,— я вам холодец с гусём с собой кладу, — произнесла мама Валя и на все протесты отрезала отказом, всучив свёрток опершимся к стене мужьям.
         Провожали гостей долго на улице. Лена с бабушкой Аллой шутили и весело развлекали ребятню. Тётя Аля, похвалив Анютины рисунки, села в машину. Анюта вынула из кармана по большому апельсину и отдала в пухлые детские ладошки.
—Приезжайте ещё, — провожали хором от подъезда уезжающую машину, и Анюта перекрестила её.

         Лена с Алей дружили с детства. Выросшие в Дубовицком, любили  и навещали часто малую свою Родину, где жили матери их, Нина — сестра Аллы Дмитриевны и Клавдия Ивановна, двоюродная сестра, сельская учительница. По-особому тепло отношение племянниц к Ольге Дмитриевне, крёстной своей, называют ласково её "мама Оля". Дружат крепко и с двоюродным братом Николаем.
        Тётя Алла, Анина бабушка, души нечает в племянницах, называя младшую "Ленуськой". Помогает по силам, искусно выполняет заказанные  вязальные работы.
      Лена с детства мечтала стать медсестрой и помогать людям. Медсестра она, правда, замечательная. Любят её на работе пациенты, называют "Еленой Николаевной". Заботились Лена и маме и родственниках, умеет поставить капельницы и сделать уколы.

         Вечером бабушка с внучкой отправились в гости к Раисе Никифоровне. Ничто не нарушает душевной посиделки их, доброй беседы. С крышы редко падает во двор снежный пласт или разбивается ледяная сосулька.
—Пойдёмте-с в хату. Алла, ну, пожалуйста, — просит Рая, — мне сын привёз московской наливки, я вас угощу трошки.
—Рая, ну мы же из дома, не голодные, — протянула Дмитриевна.
—Ой, ну братцы мои милые, ну что ты за баба, а?! — замечает Рая.
          Не выдержав внимательного взгляда её, бабушка Алла согласилась и прошла с Анютой к ней в залу. 
          Появилась скоро на белоснежной скатерти дубового стола консервация и закуска во главе с хрустальным графином.
         Хлебосольная хозяйка хлопотала и ловко из шкафа достала стопочки. Анюта задёрнула штору на окне. Но, как только хотели приступить к употреблению съестного, в дверь постучали.
—Ой, Вася, наверное. Да вы сидите, ён на минуту зайдёть, — успокоила Никифоровна гостей и пошла открывать.
—Ну что ты сидишь, как статуя? Спрячь графин. — обратилась бабушка к Ане.
         Анюта заметалась и, прижав графин к груди, юркнула в спальню, поставила его на трельяж, и тотчас села на своё место. Тут показался Раин сын, упитанный, невысокий, с такими же голубыми, как у Раи глазами, в сером костюме и пёстром галстуке. Баба Рая семенила за ним следом.
—Извините, я вам помешал. Я только переоденусь. — обратился он к гостьям и закрылся в спальне, куда только что бегала Анюта.
         Рая подмигнула им, махнула рукой, дескать, уйдёт сейчас. Вдруг у бабушки Аллы округлились глаза, а Анюта подавилась селёдкой с луком. Все трое смотрели то в сторону спальни, то на пустовавшее место графина.
        Наконец, показался Василий, в охотничем костюме, приветливо улыбнулся им и поспешно откланялся. Анюта скорей принесла, отсутствующий предмет на его место. Наконец, усевшись  и отведавши чудесного напитка, смеялись долго до слёз и не раз шутили над случившейся с ними оказией.

        В скором времени решили бабушка с внучкой побывать в гостях родственницы, хорошей своей знакомой — Тёти Люси. Доводилась она бабушке Алле кузиной. Договорились по телефону и пришли.
—Здравствуйте, здравствуйте, проходите, — целуя и обнимая дорогих гостей, пригласила тётя Люся.
        Приятны её черты лица: стрижка каре, подкрашенные брови, крупный нос, добрые карие глаза.
—Это деревенское, — выставляла Анюта в кухне на стол гостинцы.
—Да ну что вы беспокоились, у меня всё есть, проходите в зал.
        Присев в мягкие кресла бабушки беседовали, вспоминали детство, Дубовицкое. Анюта рассматривала фотографии на стенах. Привлекла её внимание фотография бабушки Мани — родной бабушки тёти Люси.
—На Олечку нашу похожа, — заметила она.
—И на бабушку Аню, мою бабушку, — добавила Алла Дмитриевна.
—Они же сёстры, — ответила тётя Люся. — Бабушка была очень добрая. А стихов сколько она знала. И Пушкина, и Некрасова. Как станет на распев читать, заслушаешься!
—Они зажиточно жили, — заметила бабушка Алла.
—Да. Из семьи священника. А чистюля какая была! Помню три часа ночи, а она полы моет. У неё постоянно кто-то ночевал, всех она с дороги привечала, кормила. День её в хлопотах проходил, а ночью она молилась на коленях.
—Тётя Люся, можно я к тебе ещё приду и ты мне о бабушке расскажешь? — заинтересовалась Анюта.
—Конечно, моё золотко, — согласилась Людмила.

       Стала Аня часто навещать тётю Люсю. Привозила переданные бабушкой Аллой гостинцы, покупала конфеты к столу. Тётя Люся пила с Анютой чай, вспоминала и рассказывала о бабушке Мане.
—Помню я небольшая была, привезли нас, детей, в Дубовицкое к бабушке Анюте на горку. Церковь там не восстановили?
—Нет. Село вымирает, — ответила Аня.
—И мы порядочно гостили. Потом бабушку твою Аллу к нам привозили зимой. Помню с Эстонии дядя вещи хорошие присылал, костюмчик ей. Оденем её и гулять по райценту поведём. Помню купила бабушка нам, детям, шапки кроличьи, красивые такие шапки.
—А иконы были?
—У неё очень много икон было и старинных фотографий. Помню отец говорит ей, чтобы убрала иконы, раньше это запрещалось, тем более отец был на руководящей должности. Спрятала она их на чердак и ночью молилась. Днём работала. Скотины сколько было: овцы, свиньи, гуси, корова, куры и огород.
      
       Трудная её жизнь была. Война началась, она в городе жила, бедная шла три дня до Дубовицкого к своим. Рассказывали, что дочь в партизаны  ушла, она погибла. Ей было восемнадцать лет. Бабушка Маня от горя заснула крепко и никто её разбудить не мог. А другие дети около неё сидят. Женщины причитали: пожалей детей, тебя не будет, они сироты останутся. Вот она крепилась-крепилась, проснулась и выжила.
      Бабушку все любили за доброту, за мудрость. Я не помню что бы она хоть раз повысила голос, но всегда ее слушались мы, дети. Запомнила на всю жизнь — нельзя поднимать булавки, иголки. Так сказала бабушка и мне этого было достаточно. Это как пример. Научила меня вязать, читать еще до школы. Она очень хорошо шила. Ночью помню на швейной машинке стрекотала.
—А как она с дедом познакомилась?
—Дед был из семьи мещан. Семья умерла от холеры. А он с младшими братьями остался один. И люди говорят ему, что не потянет ты один, не выкормишь младших детей. Вот в таком-то селе живёт добрая, красивая девушка, посватайся к ней. Вот её и сосватали.
—А бабушку Аню тоже сосватали. Рассказывали, что дяди у деда были на охоте и зашли в дом, где жили родители её, они люди церковные были. Пустили их, накормили. Приглянулась она гостям. И сказали, что холостой у нас племянник. Так и сосватали, — задумчиво сказала Аня.
—Ясно. Я жила с бабушкой Маней пока школу не закончила, потом уже в город переехали. Бабушку привезли, она старенькая уже была. Я готовлю, говорю ей, иди на улицу, я позже выйду. А она на чердак зашла и там ходит. Одну её уже оставлять было нельзя. Все на работе целый день. Она попросила её назад отвезти, домой, отец отвёз назад в район, а дед у нас остался жить.
       У неё рушники были, полотенца, подушки вышитые. Она взбивала всё их. Вот и нашли её уже на коленях около постели.
—Царствие ей Небесное, — произнесла Анюта.
—Да, мне уже сколько лет, я сама бабушка, а о бабушке Мане светлая память, — ответила тётя Люся.
—Я думаю, школу закончу и в монастырь уйду. Бабушка этого не хочет.
—Аня, бабушку понять можно. Она боится
— вдруг твое желание — это ошибка. Вся жизнь у тебя впереди, и семья, и дети. Но кто знает, может быть, твое презвание — служба Богу, Богородице. Это очень важный, ответственный шаг. Нельзя спешить. Как  говорил один батюшка — спрашивай сама у Бога, своей святой, Богородицы, проси у них совета разобраться в своих чувстах. Дай Бог тебе разума. К Богу каждый приходит своим путем. Знать бы промысел Божий, на что его воля. Ведь можно с Богом жить и с людьми. Это я про монастырь. Только Он знает, где твой путь. Молоденькая ты еще, не ошибиться тебе бы в выборе.
      Проводив Анюту домой, тётя Люся пошла гулять в сквер.