Глава 8 Добрая душа

           Без награды добродетель
           Не бывает никогда;
           Ей в подсолнечной свидетель
           Бог и совесть завсегда.
                Н. М. Карамзин


         В иней, словно в бахрому, приоделись ветви деревьев. Укутал землю снежный покров. В лучах солнечных купается, будто золотой снег.  Нахохлившись, сидят красногрудые снегири на запорошенной рябине. Бабы Машина кошка Симка вскарабкалась на забор и подставила мордочку солнцу.
          Хозяйка её Мария Сергеевна, бабы Раина соседка, живущая на противоположной стороне улицы, кликала кошку, открыв окно, но последняя не возвращалась. 
—Позови её, деточка, — просит баба Маша Анюту — измерзнет проклятая.
—Сима! Симочка! — манит Анюта.
          Кошка прищурила глаза, потянулась и спрыгнула к Анюте. Взяв кошку, Анюта понесла её к хозяйке, невысокой, круглой бабушке.
         Дом Марии Сергеевны, бревенчатый, в один этаж. Краска его местами облупилась, забор из деревянных колышков, на крыше виднелся мох. Обстановка внутри его простая, под старину.
         Опустив кошку на деревянный пол, Анюта собиралась уходить, но баба Маша взяла за рукав её и подвела за печку. В углу на тряпье спали пёстрые котята. Симка легла к ним и стала умывать.
—Во, детишков сколько! — кивнула Мария, опершись на палку свою. Появилась радость в серых слезящихся глазах её, улыбнулась серебряными зубами. — Райка меня усё ругаить, чего мол не топишь, а я, хоть убей меня, не могу. Раздам соседям.
—Хорошенькие какие. Как их убьёшь? Живые ведь, — произнесла Анюта.
—Пойдём, Анечка, дам тебе рублик на пряничек.
—Что ты, баба Маша, что ты? Сама себе купи или внукам дай. — Анюта вышла в предбанник.
—У них своя жизнь. То школа, то работа. Изредко отведывають. Добрая ты душа, Анечка! Дай Бог тебе здоровьица! — приговаривала баба Маша, и сунула Анютке горсть карамелек. — Деточка, неловко мне просить тебя, не сходишь мне на базар по хлеб? Зябко да гололедица, не ровен час, завалюсь на дороге.
—Не запирайся, вернусь скоро, — ответила Анюта и неспешно пошла.
        Вернувшись к бабе Маше, Анюта застала её за пересчитыванием грошей за бахромчатой скатертью.
—Не выдумывай, баба Маша, не возьму ничего! — Крикнула весело, под бабы Машины охи и ахи, и побежала к бабе Рае.
        Открывая калитку, Анютка увидела, что во дворе у бабы Раи Митяй. Мужичок не старый, но горький пьяница,  пахнущий табаком и перегаром, живущим в начале улицы в покосившемся домишке. Рая идёт с ним рядом, а он, положив руку на сердце, изливает ей душу и утирает с глаз слёзы жилистым кулаком.
—Ну, полно, Митрий, иди домой, — обратилась к нему Рая, — ко мне гости пришли, — указала она на Анюту.
—Эх, тёть Рая, житья ин мне нету, помереть не дают. Все гроши отымаеть. А я не могу, тёть Рая, вот хотцы выпить, хоть убей. — Митяй поднял заплывшие глаза к небу, покачнулся и упал на снег.
—Ой, братцы мои милые, ну подымайся, ти вздурел, а? — Рая взвалила на старческие плечи его и довела до калитки. — Ти дойдёшь сам? Иди хорошо. О, горе мне с вами луковое. — вздохнула она, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.
—Приучила, добрая ты душа, — Анюта внимательно посмотрела на бабу Раю.
—Ань, ну что мне с ними делать? Один придёть, дай выпить, другому налей, ну у мене ж не завод винный. Где я им возьму? А жалко. Это ж он ко мне выпивши уже пришёл, у ноги мне упал. А я — дурак. Жалею. Ещё хлебца ему с собой положила.
          Таньке заняла грошей месяц назад, нынче другая приходить: "Тёть Рая, до получки неделя, займи грошей". Ну, что ты будешь делать, а?
          Я же нигде не была, в городе, как в тёмном лесе, а вот жизнь моя, — указала рукой она на улицу.
          Допоздна потом кололи баба Рая с Анютой серебристый лёд, чистили дорожки и любовались звёздным небом.

           На новый год бабушка Алла с Анютой отправились в соснячок. Срубили несколько крупных душистых веток сосны, пахнущих смолой и лесом. Поставили в горшок в зале, украсили — и получилась нарядная ёлка.
          По дороге к бабе Рае Анюта встретила Славика и дала ему сосновою веточку. Он принял смущённо, а она сказала улыбнувшись: Славик, с Наступающим Рождеством Христовым! И у самой стало радостно на душе.
         Проходя мимо окон бабы Машиного дома, по сугрубам зашла к ней. Баба Маша всплеснула руками от радости, взяла веточку. Запахло в комнате душистым запахом сосны. Вдруг запричитав, заплакала.
—Ну что ты, баба Маша плачешь? Надо жизни радоваться, — гладила Анюта её по сутулой спине.
—Ой, деточка, это я от радости, — прошептала баба Маша.
        Симка мяукала и крутилась под ногами их. Баба Маша гладила её по серо-белой шёрстке.
         Запыхавшись, Анюта прибежала к Рае и, сметая с сапог снег, звонко смеялась. Баба Рая не нарадовалась вручённым ей сосновым веточкам, ахала и улыбалась.
—Ой, девочка, ой, Анечка, дай Бог тебе здоровья! Добрая душа! — Приговаривала радостно, ставя веточки в пузатую глиняную вазу. — А это вам с бабой! — Произнесла она, протягивая девочке конфеты и апельсины.
—Ну вот, что ты, право, выдумываешь? — Покосилась Анюта на бабу Раю. — А вот и не возьму.
—Ну, Аня, ну возьми, обижуся, заплачу счас, — говорит баба Рая жалостливым голоском, вздыхает, будто и правда плачет.
—Ладно, спасибо Раечка, спасибо подруженька! С новым годом и Наступающим Рождеством Христовым! — Анюта приняла всё от Раи.
        Обе расцеловались, обнялись и остались очень довольные друг другом.