Перед вылетом. Школьное образование

Всякий раз, когда я пытаюсь поделиться с кем-нибудь своими мыслями о школьном образовании, я натыкаюсь на враждебный отпор. Не на спор, не на дискуссию, а на отпор: «Не говори чушь! Всегда так учили! Наше образование – самое лучшее в мире!» и т.п. Я думаю, что мои оппоненты могли бы поменять свое мнение, если бы задались простым вопросом: нужны ли будут детям во взрослой жизни знания, которые они получают в школе? А еще лучше, если бы они выписали на листочке в два столбика, что из знаний, полученных ими самими в школе, им пригодились в жизни, а что нет. Наверняка они удивились бы, обнаружив, что большая часть этих знаний оказалась бы в столбике «Не пригодилось». А если так, то для чего набивать головы детей знаниями, которые им не понадобятся?
Взять, к примеру, математику. Зачем детей учат решать примеры с дробями? Кому в реальной жизни приходилось умножать семь двенадцатых на двадцать восемь сорок пятых? А в школе этому учат. Логарифмы, корни, котангенсы! Я получила высшее техническое образование, успешно проработала четверть века инженером, но ни разу не имела дела с этими понятиями. Что уж говорить о тех, кто работает в гуманитарной области. Получается, что из-за небольшого процента детей, которым в будущем потребуется эта математическая премудрость, всем остальным приходится мучиться, потому что многим детям математика дается с трудом или вообще не дается. А главное – все это впустую. Вред от математики ребенку, не имеющему математических способностей, несравнимо больше, чем пользы от того, что он научится умножать дроби. Такие дети страдают от комплекса неполноценности, и у них может возникнуть стойкое отвращение к любой учебе вообще.
Один мой знакомый физик, доктор наук, говорил, что математика в школе нужна потому, что она развивает ум. Хорошо, если бы так. Но я в этом не уверена. Если математические упражнения развивают ум, то упражнения на запоминание информации должны согласно этой логике развивать память. Увы! Сколько я ни практиковала свою слабую от рождения память на тупое запоминание информации, она так и не поддалась улучшению. А вот необходимость зазубривать – хотя бы на время, до экзамена -  расположение по миру залежей угля, железной руды, бокситов и других полезных ископаемых, а также ареалы распространения дубов, сосен, тигров, скунсов и т.п. тормозила мой интерес к любимой географии. Позже, если у меня возникала необходимость узнать, к примеру, обитает ли в Таиланде медведь, я легко могла найти ответ в справочной литературе, да в том же всеведущем интернете. Тогда непонятен мне смысл зазубривания информации, девяносто девять процентов которой, никогда не пригодится, а остальное можно легко найти в справочниках.
Много ненужной большинству людей информации содержится и в школьной программе по физике и химии. Кому, например, пригодился в жизни закон Бойля-Мариотта, который гласит, что «при постоянных температуре и массе газа произведение давления газа на его объём постоянно»? Оно кому нужно? IT-специалистам? Врачам? Юристам? Бухгалтерам? Поварам? Продавцам?  Водителям? Курьерам? Нет, нет и нет. А это все распространенные сейчас профессии. Спросите тех, кому за тридцать, знают ли они вообще, что это за закон Бойля — Мариотта? Кому-то с хорошей памятью покажутся знакомыми имена авторов закона, остальные и имен не вспомнят. Тогда зачем заставляют детей учить этот закон?
Отвращение к изучаемому предмету может возникнуть не только у неспособных к этому предмету учеников, но даже у тех, кому этот предмет нравится, но программа изучения предмета такова, что вызывает лишь скуку и неприятие. Взять, к примеру, литературу – такой, казалось бы, легкий и приятный предмет. Я думаю, что литература в школе должна прививать детям любовь к чтению, а также ориентировать их в мире книг. У меня же возникло подозрение, что из детей в школе готовят литературных критиков. Литературные критики, конечно, нужны, но не в таком же количестве.
В школьной программе по литературе не учтены ни возраст учащихся, ни их жизненный опыт, ни их интересы. В популярной книге «Душа моя Павел», написанной, доктором филологических наук, ректором Литературного института А.Н. Варламовым, приведено сочинение молодого человека, поступавшего на филологический факультет МГУ. Сочинение было написано по пьесе «Гроза» Н. Островского и выглядело примерно так: нам говорили про луч света в темном царстве, я понимаю, что муж Катерины -  тряпка, любовник еще хуже, но я не понял, зачем ей было в реку бросаться. Гротескно, но ведь по сути правильно.
Детей заставляют читать произведения, далекие от их интересов и понимания.   Сейчас я, мысленно трепеща, замахнусь на «наше всё» - на «Евгения Онегина». Это произведение нелегко читать даже взрослому образованному человеку, потому что в нем часто упоминаются люди и события, которые нынешнему читателю ничего не говорят.  А речевые обороты, давно ушедшие из нашего языка, только лишь запутывают школьников. Даже специалисты не имеют общего мнения о таких фразеологизмах, как «он уважать себя заставил» или «мух давил». Как же в этом разобраться детям?
Пятнадцатилетних подростков заставляют оценивать любовные отношения Евгения Онегина и Татьяны Лариной, которые для подростков – взрослые дядька и тетка из далекой эпохи. Сама я, будучи школьницей, не могла взять в толк, за что Татьяна полюбила Онегина и как смела любить его после того, как он убил Ленского. А один мой одноклассник сказал про Ленского: «Вот дурак! Набил бы Онегину морду, и дело с концом». Понятное дело, что подростки судят героев романа с позиций своего возраста и времени, в котором они живут, т.е. неправильно. А правильные ответы даются в критических статьях в учебнике. Их-то и пересказывают школьники в так называемых сочинениях, которые на самом деле являются не сочинениями, а близким к тексту изложением статей учебника.
Не удивительно поэтому, что уроки литературы не развивают у детей интерес к чтению, особенно к чтению классиков. Вот сведения из официального источника: «Среди детей 9–11 лет читают 81%, в 12–13 лет — 72%, в 14–15 — 69%, а в 16–17 лет — 64%». Получается по В. Черномырдину: «Хотели, как лучше, а вышло как всегда».

Но я уклонилась в сторону от главной мысли. А главная моя мысль такова: детей в школе надо учить тому, что им понадобится во взрослой жизни, а не просто набивать их головы на всякий случай научными знаниями, большая часть которых им никогда не пригодится. 
Если подходить к школьному образованию именно с такой позиции, т.е. давать детям те знания, которые будут востребованы во взрослой жизни, то можно заметить переизбыток научных предметов и отсутствие таких необходимых по жизни знаний, как юридическая грамотность, финансовая грамотность и риторика. Эти предметы нужны абсолютно всем: и дворникам, и академикам.
Такой подход не должен, конечно, ущемлять интересы ребят, которые имеют способности к наукам. Наоборот, надо дать им возможность двигаться по ускоренной программе, а не тащиться в общем потоке с середняками и отстающими. В настоящее время, при отлаженной системе онлайн обучения, сделать это нетрудно.
Надо гораздо раньше осуществлять специализацию школьного образования. В Голландии, насколько я знаю, дети получают общее образование до 12 лет, а затем разделяются на разные потоки: кто-то идет в направлении высшего технического или гуманитарного образования, кто-то получает среднее специальное образование, другие начинают осваивать рабочие профессии, а те, кто оказались совершенно неспособными к учебе, начинают трудиться. Причем голландская образовательная система очень гибкая, так что любой может в дальнейшем пересдать экзамены и перейти на другую ветвь образования.

Наш 18-летний выпускник школы может уже вступать в брак и считается годным для службы в армии, а по сути, еще ничего из себя не представляет. Мне кажется, это ненормально. Надо кардинально менять программу школьного образования.