Убийства по расписанию Гл. 13

Глава 13
На очередной оперативке Мезенцев бушевал.
– Чем вы только занимаетесь? Я устал оправдываться перед начальством из-за вашего бездействие. Вы понимаете времени у нас уже нет? Майор Снежина, сколько прошло со дня пропажи последней пассии Жукова?
– Уже три недели. Пётр Кузьмич, мы прилагаем все усилия для поиска. Круг фигурантов не ширится, а у всех причастных к этому делу Ольгу Потапову найти не удалось.
– Есть шансы найти её ещё живой?
– Надеюсь.
– Что вы можете доложить? Ну, хоть какие-то подвижки у вас есть?
– Пока мало. Иван позвонил с дачи Нины Старко, они с местными облазили всё, но даже никакого намёка на присутствие посторонних не обнаружено. Он обошёл с участковым ещё раз посёлок по списку. Остался один не опрошенный владелец дома, но он недавно похоронил жену, она долгое время болела раком. Поэтому на даче давно не появлялся. Но я всё равно дала указание выяснить всё о владельцах этой дачи. Так уж на всякий случай. Больше для порядка.
– Что с задержанными Жуковым и Майером?
– А что с ними? – за Марту ответил Коршунов, – Майера отпустили. Жукова пока держим, но только в целях его безопасности. По-хорошему, его тоже надо отпустить.
– Как это отпустить? На него, что совсем ничего нет? – раздражённо спросил Мезенцев.
– Опять приходила Виолетта Вербицкая, просила естественно за Жукова и также за Майера. Она не будет писать на него заявление, не хочет огласки. Недавно вернулся её супруг. Мы и с ним проведём мероприятия.
– Понятно, что ничего так и не понятно. Работайте, – тихо и обречённо произнёс полковник.
Коршунов и Татьяна вошли с Мартой в её кабинет. Зазвонил телефон.
– Марта Леонидовна, я тут ещё раз прошёлся по посёлку, зашёл в магазинчик, так мне продавщица сказала, что вдовец неосмотренной дачи появлялся несколько раз в посёлке. Видели его летом с некой дамочкой не местной. Говорит, что он не один раз приезжал, – докладывал Ваня.
– Так может просто проверял дом, но найти его надо, надеюсь, он питерский? – спросила его Марта.
– Конечно, записывайте адрес, я к обеду подъеду.
– Таня, давай по адресу, будь внимательней. Кстати, он проживает на улице в районе нахождения жертв. Посмотрим на карту города…
– Так это совсем недалеко, – удивлённо произнёс Коршунов.
– Знаете, что, Александр Григорьевич, езжайте с Таней по адресу. Внимательнее там будьте. Что-то мне не верится в такие совпадения. Тем более и выбора у нас мало, надо всё досконально проверить.
Александр Григорьевич и Татьяна поднялись к нужной квартире. После продолжительных звонков, дверь им открыл мужчина с помятым от длительной попойки лицом. Он, молча и вопросительно смотрел на нежданных гостей.
– Константин Иванович Кузнецов здесь проживает?
– Пока здесь. Что квартиру пришли смотреть? –  еле проговорил он, пропуская гостей в просторный холл.
 – Продаёте? – входя в большую комнату, в которой стоял небольшой рояль, спросил Коршунов.
– Кто, я?
– Ну, не я же, – Коршунов огляделся.
В старом тёплом потёртом халате поверх спортивного костюма, Кузнецов казался чужим среди добротной обстановки квартиры. Хозяин, запахнул плотнее халат, было видно, что его трясло, видно от большого количество выпитого алкоголя. Он подошёл к массивному старинному буфету, достал початую бутылку коньяка и налил себе в большой широкий бокал.
– Будете? – спросил он у гостей, предлагая выпить.
– Нет. И вы повремените, мы к вам по важному делу, – Коршунов взял из слабых рук мужчины бокал с коньяком и поставил на буфет.
– Не понял, вы пришли квартиру смотреть, смотрите. А пропустить рюмашку не надо мне мешать, – Кузнецов опять взял бокал, но выпить не успел.
– И всё же придётся мне помешать вам, вот моё удостоверение, нам надо поговорить с вами. Потом допьёте, хотя вы уже и без того в кондиции, – Александр Григорьевич отодвинул бокал и открыл удостоверение.
– Так вы что, квартиру смотреть не будете? – шатаясь, мужчина подошёл к креслу и плюхнулся в него.
– Нет, пока не будем.
– Не понял, вам чего надо? Я думал, вас Клавка прислала, – пьяно бормотал он.
– А кто у нас Клавка? –  спросил Коршунов.
– Кто? Гадина. Кто ещё? Припёрлась наследница. Теперь вот меня выселяет. Ей моя дура, ой, – Кузнецов пьяно икнул и прикрыл рот рукой, – прости меня Боже, о мёртвых хорошо или никак. Так вот, моя дура, завещание на неё настрочила. Теперь эта змея меня туда, в коммуналку хочет засунуть. Продам, говорит квартиру и дачу, и куплю тебе комнату в коммуналке. Ага, так я ей и поверил. Купит она. Скорее прибьёт меня. Она такая… – мужичок, шатаясь, сжал кулаки.
– Так всё же, Константин Иванович, кто такая Клавка? – спросила Татьяна.
– Сеструха моей покойной жёнушки. Старшая. Мы, правда, не расписаны были. Но к чему эти формальности для интеллигентных людей? – он осоловело посмотрел на гостей, – я же не думал, что жена оставит меня с носом, продал свою комнату. А теперь ни денег, а один шиш, – пьяный мужчина выразительно свернул кукиш и потряс им в воздухе, – эта змея не купит, что ты! Нет. Она такая гадина! Слышь, командир! Говорит, всё равно всё пропьёшь, а так хоть дольше проживёшь, – пьяно рассуждал Кузнецов, еле шевеля языком, – нет, друг, мне выпить надо, колотун бьёт.
Он быстро подошёл к буфету и залпом выпил коньяк. Вскоре щёки его порозовели, он сел в кресло и посмотрел на гостей, словно только, что увидел их.
– И пропью, и что? Я муж Дашкин, хоть мы и не расписаны…. А вы кто? Квартиру пришли смотреть? Смотрите и фьють отсюда. У меня траур, понимаешь, тра–ур!
– Что так полгода и поминаете? Так говорите, Клавка откуда приехала и когда?
– Приехала? Откуда? Оттуда! Как Дашеньку, жену мою бедную, мы хоть и не расписаны были… А эта мамзель явилась, бумажками мне в лицо, слышь, ты говорит пьянь выметайся отсюда. Это она, мне!  Питерскому интеллигенту! Кто она такая? Фу! Торгашка! А вы кто? Квартиру пришли смотреть?
– Понятно. Сегодня с ним бесполезно разговаривать, – сказал Коршунов, – вы трезвым бываете? Или нам вас с собой забрать?
Мужчина пьяно посмотрел на Коршунова.
– Куда забрать? Я никуда не поеду. А в прочем… у вас выпить есть? А то понимаешь, я в таком виде никак не могу позволить себе выйти на улицу. Ну, это несерьёзно! Мне надо, одеться, побриться, – он опять поднял глаза на Коршунова, – кто ты такой? Чего тебе надо? Выпить нет? Тогда давай ножками отсюда. Мне прилечь надо.
– Вы на даче давно были? – спросила Таня, –  у вас же имеется дача в Сестрорецком районе?
– Дача? – Кузнецов покрылся красными пятнами, толи от выпитого коньяка, толи от заданного вопроса, – не помню, – нерешительно ответил он.
– Вам надо с нами проехать на дачу. Нам надо её осмотреть.
– Зачем? – растеряно спросил он, – а она уже давно не моя. Клавкина. У неё и ключи. Она же продаёт дачу. Так меня туда не пускает.
– Так, где нам вашу Клавку найти? Где она живёт? Бесполезно. Слушайте, вот моя визитка, как в себя придёте, сразу позвоните по этому номеру. Слышите? Будем ждать вашего звонка. Завтра не позвоните, мы вас к себе заберём, протрезвляться.
Коршунов с Татьяной вышли из квартиры.
Выпроводив нежданных гостей, Кузнецов подошёл к телефону. Вспомнив, что он давно отключен за неоплату, он нервно бросил трубку на аппарат.
– Просил выкупить из ломбарда мобильник, так её жаба заела. Гадина, – никак не мог успокоиться он, – надо выпить.
Коршунов и Таня вышли из подъезда и с облегчением вдохнули свежий морозный воздух.
– Александр Григорьевич, а что, мы, правда, могли забрать его к нам?
– Куда его забирать? В таком состоянии? У нас же не вытрезвитель? Да и оснований у нас никаких. Завтра надо рано с утра приехать. А то опять напьётся. Надо срочно искать эту наследницу. Тем более раз дача уже на неё.
Выслушав доклад о посещении Кузнецова, Марта поручила Коршунову с утра опять поехать к нему и подробно опросить по поводу наследницы.
У Марты к вечеру разбушевалась мигрень.  Хорошо, что их с Татьяной, которая так и жила в квартире Марты, подвёз на служебном автомобиле добродушный Михайлыч.
– Марта Леонидовна, вам плохо? – заметила её состояние Таня.
– Да, Марточка, ты что-то выглядишь нездорово? Я слышал, дело сложное? – поддержал Таню пожилой водитель.
– Скорее странное. Были, конечно, у меня разные по сложности дела, но такого напряжения в моей практике ещё не было. Музыканты, любовники, братья, наследницы. Конца не видно. Хоть на немного отключиться бы и поспать. Так голова болит.
Дома Марту встретили Нелли Михайловна и Ася.
– Я у вас заночую, – сказала Нелли Михайловна, протягивая Марте болеутоляющую таблетку, – сегодня с утра съездила домой, наготовила деду, да прибралась немного. Один в квартире, а развёл грязь, что значит мужик! И главное, когда успевает? – запричитала она.
– Мама, мне папа звонил. Оказывается, он в курсе всех моих событий.
– Ася, не обижайся на меня, ты признала в Артёме отца, а значит, он имеет права знать о твоей жизни. Тем более ты сама избрала самостоятельную взрослую жизнь. Артём звонил, спрашивал о тебе, что я должна была ему лгать? Да, я делилась с ним своими переживаниями о тебе. А вот о том, что мы ждём ребёночка, я ему ещё не сообщила, – ответила дочери Марта.
– Я сама обрадовала его новостью в скором времени стать дедушкой.
– А он, что, действительно обрадовался?
– Обрадовался. Говорит, приезжай пока срок маленький. Он приехать пока не может, Инга скоро должна родить.
– Вот и правильно. Поезжай, отец всё-таки. Да и родится малыш, уже не поедешь в такую даль, – говорила Нинель Михайловна, накрывая с Таней стол на ужин.
– А ты, что решила? – спросила Марта Асю.
– Не знаю.
– Чего это не знаю? Поезжай, смени обстановку, – уговаривала Асю Нинель Михайловна.
– Такой длительный перелёт не повредит малышу? Тут надо всё обдумать, – произнесла Марта с грустью в голосе.
– Я Насте позвонила, посоветоваться. Так она сказала, если я надумаю, она со мной полетит. Тем более Мартин в Штаты на симпозиум скоро летит.
– Если с Настей, лети. Действительно тебе не мешало бы сменить обстановку, развеяться, да и брата маленького увидишь. Но с врачом обязательно посоветуйся, – Марта обняла дочь.
– Мам, грустно так. Вот нам на лекциях в институте читали, что один американский учёный психолог Бретт Форд, в своем исследовании доказал, что улыбка через силу принесёт больше вреда, чем пользы, а принятие своих негативных эмоций, это залог крепкого психического здоровья. Я вот стараюсь улыбаться, стараюсь принять эти самые негативные эмоции. Но чем чаще я задумываюсь над, тем, что я сотворила со своей жизнью, тем больше понимаю, какая я дура. И чаще улыбаюсь через силу. А это, вредно теперь не только для меня.
– Бедная моя девочка, милая моя. Твоя жизнь только началась. А жизнь, это вообще бесконечный выбор из миллионов различных ситуаций. Вам на лекциях это говорили? И если ты уже сделала свой выбор, то все сомнения и сожаления оставь в прошлом. Сконцентрируйся на настоящем. На сегодняшнем. На том, что важно теперь здесь и сейчас для тебя, – Марта поцеловала дочь и прижала к себе ещё крепче, – думай о том, что важно теперь не только для тебя, но и для твоего будущего ребёнка. Теперь ты в ответе не только за себя. Дорогой мой психолог.
Оставив Асю с Таней и Нинель Михайловной, Марта ушла в свою комнату. За много беспокойных дней, она уснула с улыбкой на лице.
– Всё-таки я счастливая.
Марта была с докладом в кабинете Мезенцева, когда позвонил Коршунов и доложил, что Кузнецов не открывает дверь.
– Консьержка сказала, что он со вчерашнего дня никуда не выходил.
– Что будем делать, Пётр Кузьмич? – спросила Марта у полковника.
– А что тут будешь делать? Спит, наверное, всё поминает, – задумчиво произнёс он и, взяв трубку телефона, набрал чей-то номер.
– Сергей Митрофанович, – обратился он к кому-то после вопросов о службе и здоровье, – у меня к тебе просьба обрисовалась. У вас там, на земле мой человечек застрял. Пришёл к фигуранту для беседы, но боится, чтобы чего не вышло. Вчера он в сильно неадекватном состоянии находился, а сегодня дверь не открывает. Надо бы проверить. Пришли своего человека замок вскрыть, а бумаги все оформим, как полагается. Всё беру на себя.
Через некоторое время, опять раздался звонок от Коршунова.
– Марта, у нас ещё один труп образовался. Мы зашли, а он готовый.
– Понятно, мы сейчас будем на месте.
Вскоре группа Марты в полном составе находилась в квартире Кузнецова.
В квартире стоял такой резкий запах, что Марте стало не по себе, и она поднесла к носу бинт с остатками нашатыря. Над трупом уже склонился криминалист.
– Дядь Лёш, ну что с ним?
– С ним всё в порядке, а тебе, я вижу плохо?
– Не говорите.
– Марта, навскидку перепёлочка, так сказать.
– Коньяк перепил? Отравление спиртными напитками?
– Ну, так на шее видимых следов удушения и тому подобных зверств не нахожу. Хотя…– Алексей Иванович обнажил локоть Кузнецова, – нет, следов от инъекций тоже не имеется. Но химию сделаем, я тебе позже предоставлю, а остальное, что покажет вскрытие трупа.
– Алексей Иванович…
– Опять ты официально, опять для солидности? Ладно, я всё равно тебя люблю. Что ты хочешь знать? И так всё ясно, удушение подушкой явное. Остальное наш Виктор Иванович расскажет. Знаешь, у нас ходит такая загадка. Послушай, кто всё знает, но не чего не умеет? А, не знаешь! Это терапевт. А кто всё умет, но не чего не знает? Хирург, Марточка. А вот кто всё знает и всё умеет? Догадываешься?
– Кажется, догадываюсь. Жихарь Виктор Иванович. Патологоанатом.
– Правильно дорогая. Это тот, к кому мы попадаем слишком поздно.
– Дядь Лёш, ну а когда у него смерть наступила? И от чего?
– Интересный вопрос. Конкретней тебе скажет, конечно, наш дорогой патологоанатом. Но если судить по общим признакам тело становится холодным на ощупь в течение восьми часов после смерти. Но на самом деле тело может оставаться теплым до тридцати шести часов и из-за остаточных обменных процессов. Это тебе так, для общего развития.
– Дядя Лёша, а конкретней по этому товарищу?
– Конкретней, подушечку-то ему положили на голову. Сопротивляться он не стал, да и не смог бы в силу своего перепоя. Вот, так деточка.
– Чем дальше в лес, тем больше загадок, – задумчиво произнесла Марта.
– Ещё и Кузнецова убили, – расстроенно сказал Коршунов.
– Неужели его эта женщина убила из-за наследства.
– Интересно смерти девчонок, как-то связаны с ним и с этой наследницей? – размышляла Татьяна.
– Ясно пока одно, –  заключил Иван, –  Кузнецов погиб явно не от истощения.
– Пальчики все сняли?
– Естественно, – ответил помощник криминалиста.
– Марта Леонидовна, смотрите, что мы нашли, – к Марте подошёл оперативник и протянул небольшую записную книжку в дорогом кожаном переплёте.
Марта просмотрела записи в ней.
– Может умершей хозяйке квартиры?
– Только записи какие-то странные, – сказал Иван.
– Ерошин, сто пятьдесят восемь, Ростов, третье августа. Шилов второго июня, Воронеж. Так, что-то мне всё это напоминает. Дядя Лёша, я вам занесу её на пальчики, а пока суть, да дело изучу данные.
– Марта…
– Всё будет в порядке, я аккуратно. Ладно, вы заканчивайте здесь, мы поедем, Ваня, закругляйся, я внизу с консьержем поговорю.
Марта вошла в помещение консьержки. Пожилая женщина была сильно напугана случившимся.
– У нас такого никогда не было. Живут в доме исключительно положительные жильцы.
– Вы скажите, к Кузнецову никто не приходил вчера?
– Нет.
– Возможно, слесарь, электрик?
– Нет, этих я бы точно в журнал внесла.
– И вечером вы никуда не отходили? – Марта заметила смущение женщины.
– Вы поймите. У нас электронные ключи от подъезда только у жильцов. А если приходят посторонние, или гости они в домофон говорят хозяевам, и те им открывают сами. А если уж совсем чужой, то будет у меня просить открыть дверь. Только я не открываю, тем более, ночью. Было тихо, правда… Вы понимаете, я живу в этом доме. А у меня муж после инсульта. Мне приходится несколько раз подниматься к себе. Покормить, да спать уложить.
– Вы не волнуйтесь. Во второй половине дня, после ухода наших сотрудников, вы сколько раз отлучались и в какое время?
– Вот я сбегала, покормила его ужином. Это было… Ушла я без четверти шесть. Но через полчаса я уже была на месте. И в половине десятого я поднималась к себе, уложила мужа спать. Я быстро вернулась, наши жильцы все были дома.
– Откуда вы знаете?
– Так всего три этажа, я всех знаю. Все меня знают. Кроме ваших сотрудников, никого чужих не было.
Марта села в автомобиль Ивана, в котором уже находилась Таня.
– Что-то новенькое узнали, Марта Леонидовна?
– Консьержка вчера вечером два раз отлучалась. По её словам, около шести и десяти вечера. Можно предположить, что кто-то знал об её отлучках и спокойно мог войти незамеченным в квартиру Кузнецова, например, в районе, шести вечера. Сделать своё дело и спокойно уйти незамеченным, пока женщина занималась своим больным мужем.
– Вот только бы знать, кто этот невидимка.