Астрономия - Спросить небеса - 2019 - Ч1

Иллюстрация — афиша фильма.
Первая публикация рецензии на сайте DoramaTV 07.04.2020 (там я — Иль Дже Ми).
Название фильма в международном прокате: "Запретная мечта" (Forbidden Dream)

ОБЗОР-РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПОЛНОМЕТРАЖНОМ ФИЛЬМЕ "АСТРОНОМИЯ" (ЮЖНАЯ КОРЕЯ, 2019). ЧАСТЬ 1
      
    "АСТРОНОМИЯ: СПРОСИТЬ НЕБЕСА" (именно таково название в оригинале) — фильм одновременно простой и сложный, многослойный, со множеством тем, мыслей и вопросов сразу. Внешне скромный и внутренне мощный. Очень насыщенный, в нём важна каждая деталь, потому смотреть его надо внимательно, ни на что не отвлекаясь. Это оптимистическая трагедия. Борьба не была напрасна. Великий король Сэчжон и великий учёный Чан Ён Силь — два борца за достойную жизнь своей страны. Борьба оказалась труднее, чем предполагали они, когда вместе подняли глаза к небу и посмели мечтать о том, что им запрещено. И противники оказались гораздо сильнее, чем ожидалось. Для обоих эта борьба закончилась трагически. Одному поломали жизнь и травмировали душу. Другого лишили жизни. Но то дело, ради которого оба трудились, смогло выжить, пережило всё и живёт до сих пор.

    Сюжет фильма имеет две ветки, периодически чередующиеся на экране. Их можно было бы условно назвать "настоящее" и "прошлое". Но это прошлое, кардинально отличаясь от настоящего, всё же так прочно живёт в нём, что называть его прошлым как-то неуместно.

    ПЕРВАЯ ВЕТКА сюжета — события последних четырёх дней жизни Чан Ён Силя. В истории этот период — загадка. По официальным летописям известно одно: Чан Ён Силь был казнён по обвинению в покушении на короля Сэчжона. Указано, в какой конкретно форме было покушение. Указан способ казни. Названы даты. Но по сути — ничего не сказано. Истинная суть и причины произошедшего скрыты. Что обвинение было ложным, что великий учёный не был ни в чём виноват, просто оказался "слишком умным" и потому его смерти стали желать те, кто противодействовал Сэчжону в его стремлении сделать Чосон просвещённым, высококультурным, сильным, более самодостаточным, более независимым госудаством, — это и так ясно. А вот почему Сэчжон не защитил или не смог защитить своего самого драгоценного сотрудника, что довело его до того, что он отдал приказ убить своего друга и единомышленника — это покрыто мраком. И именно это белое пятно в истории правления Сэчжона и его сотрудничества с Чан Ён Силем заполняется чётким, логичным рисунком событий, реконструируется создателями фильма.

    Слово "реконструируется" здесь применено потому, что именно такое впечатление остаётся от фильма — впечатление полной документальности. Даже если помнить, что здесь дело попросту не могло обойтись без значительной доли предположений, гипотез, художественного осмысления событий — всё равно фильм выглядит, как открытое окно в реальную историю. Настолько высокое качество всего — и сценария, и режисcуры, и актёрской игры, и операторской работы, и костюмов-декораций-реквизита... Все творцы этого фильма вложили в него немеряное количество труда, и сумели создать совершенно живую картину, с живыми людьми, с хорошо переданной атмосферой ушедшей эпохи. Но главное здесь, конечно, — хорошо продуманный сценарий.

    В дораме "Чан Ён Силь" 2016 года, в прекрасной, хорошо продуманной, высококачественной дораме, достойно стоящей в ряду великих шедевров южнокорейского исторического киноискусства, именно тот отрезок, где показаны осуждение и казнь Чан Ён Силя, резко выбивается из общего хода дорамы. Та самая основа событий, оставшаяся невидимой, которую нужно как-то понять, восстановить по обрывкам сведений или, на худой конец, хотя бы придумать по мере фантазии, но в любом случае логично объяснить, показана смазанно и неуклюже, и остаётся впечатление, что на самом деле всё было не так. Ощущение, что за этой притянутой за уши версией истории скрывается что-то другое, о чём создатели дорамы то ли вообще не могли догадаться, настолько сложным и запутанным оно было в реальности, то ли догадывались, но по какой-то причине предпочли умолчать...

    В этом отношении фильм 2019 года "Астрономия: Спросить небеса" можно рассматривать, как важное дополнение к дораме 2016 года "Чан Ён Силь". Потому что в нём — та самая логичная версия причин и следствий, которой дораме не хватало. Более тяжёлая, более жёсткая, более суровая, но и более достойная. И более реалистичная.

    В дораме ситуация была очень плохая, почти безнадёжная, но ещё не совсем, последние остатки возможностей ещё не растаяли. Однако утрачивается вера в победу — и вместе с ней исчезают последние шансы. В итоге со стороны врагов — отчаянная, ведущаяся изо всех сил борьба за власть прежней, удобной для них системы, стояние насмерть за свои корявые идеи, а со стороны "наших" — психологический надлом, растерянность, поголовное смирение, уныние и море слёз. Жалко людей, и чувства их отчасти понятны, но в то же время и вскипает возмущение против такого неуместного смирения.

    В фильме же ситуация гораздо более тяжёлая и безнадёжная, враги выглядят крупнее и опаснее, но и наши герои пытаются выкарабкаться из затягивающего их водоворота гораздо упорнее, изобретательнее, прямо-таки отчаянно, в напряжении всех своих сил. Здесь страданий хоть отбавляй, но слёз мало и они на своём месте, растерянность и смирение присутствуют только в самом начале, здесь ни Сэчжон, ни оставшиеся верными ему приближённые (их раз-два и обчёлся), ни сам Чан Ён Силь не виноваты в том, что всё произошло так, как произошло. Они сделали всё, что могли. И от этого возникает не только жалость и сочувствие им, но и глубокое уважение.

    ВТОРАЯ ВЕТКА сюжета — воспоминания Чан Ён Силя и Ли До (таково личное имя короля, Сэчжон — посмертное храмовое имя) об их первой встрече и о самых памятных днях из их долгих лет сотрудничества. В противовес трагической и жёсткой атмосфере, царящей в первой ветке, они, эти воспоминания, светлые, тёплые, мягкие. Это — то счастье, которое светило им двоим и которым они мечтали осветить весь Чосон, но которое было у них отобрано и погашено завистливыми руками тех, кто считает "общее благо" либо благодушной глупостью, либо страшной и опасной крамолой, разрушающей установленный выгодный порядок вещей. Однако светлые сцены воспоминаний о дружбе и сотрудничестве не стираются, а наоборот, как-то по-особому впечатываются в память и после просмотра вспоминаются долго и тепло.

    Две сюжетные ветки прошлого и настоящего идут пунктиром, чередуясь попеременно, а под конец фильма как бы сливаются воедино в сцене последней дружеской беседы Ли До и Чан Ён Силя. Это последний раз, когда они могут поговорить друг с другом искренне и открыто, без лишних посторонних глаз и ушей, не зашифровывая свои настоящие мысли, тревоги и намерения под совершенно противоположные фразы, и могут ещё раз убедиться в том, что у каждого из них нет на свете более понимающего единомышленника, чем тот, кто сейчас сидит напротив... 

    Чан Ён Силь: Я ничего не смог бы сделать, если бы вы, ваше величество, не мечтали об этом.
    Ли До: Если бы ты всего этого не сделал, никто так никогда и не узнал бы, что я об этом мечтаю.

    ДАЛЕЕ Я НЕ РАССКАЗЫВАЮ СЮЖЕТ ФИЛЬМА, А РАСШИФРОВЫВАЮ ЕГО, РАЗВОРАЧИВАЮ ТО, ЧТО ТРУДНО ПОНЯТЬ С ОДНОГО ПРОСМОТРА, ЧТО ДОЛГО ОСТАВАЛОСЬ ДЛЯ МЕНЯ ЗАГАДКОЙ И СТАЛО ПОНЯТНЫМ ТОЛЬКО ПОСЛЕ РАЗМЫШЛЕНИЙ.

    Учёного ЧАН ЁН СИЛЯ, ставшего величайшим светилом науки своей эпохи, играет ЧХВЕ МИН СИК. Тот самый, который играл адмирала Ли Сунсина в полнометражном фильме "Мёнрян: Ревущее море" (у нас известен под названиями "Битва за Мёнрян" и "Адмирал: Ревущие потоки").

    Чан Ён Силь — по уму гений, по происхождению раб, но умудрился где-то научиться читать и занимается самообразованием при каждой малейшей возможности. Внешне неяркий, неотёсанный, несколько неуклюжий и мешковатый человек, а глаза у него умные, добрые и мягкие. Он из тех людей, у которых по внешности ни за что не угадаешь, какая красота и сила духа живёт внутри этой неказистой скорлупки. Да он и не выставляет её напоказ.

    Чан Ён Силь — как черепашка: она защищается от внешнего мира панцирем, из которого осторожно высовывает ножки и головку, и снова прячется, как только увидит опасность. Он привык жить незаметно и скрывать себя настоящего, чтобы выжить и чтобы никому не дать отнять у него ту маленькую радость, которая у него всё же есть, несмотря ни на что. Но это — не рабская психология. Чан Ён Силь — человек в душе не покорный и не смиренный, а просто наученный горьким опытом и потому очень осторожный. Он по сути своей не раб, но понимает, что должен притворяться рабом, чтобы не потерять возможность хотя бы на какие-то краткие моменты побыть свободным. Хороший, добрый, честный и трудолюбивый человек, настоящий творец, для которого работа — самая главная радость в жизни и самое естественное состояние. Скромный, мягкий, безобидный в отношениях с людьми, потому и люди, которые его знают, любят его.

    После долгих лет жизни в рабстве, презрения, унижений, подавления Чан Ён Силю встретился тот, кто сказал ему, что его тихая тайная радость — смотрение на звёзды и выдумывание механизмов — это не какая-то личная блажь, которую следовало бы повыкинуть из головы, а достойное, разумное и исключительно важное, полезное для государства дело. Что со стороны Чан Ён Силя заниматься всем этим — не наглая дерзость, а его полное право и даже обязанность. Тот, кто дал Чан Ён Силю возможность трудиться над делом, которое для него было самым прекрасным на свете. Тот, кто дал ему впервые в полной мере почувствовать себя человеком.

    Тот, благодаря кому жизнь талантливого и образованного, но всё равно прозябавшего в рабстве человека обрела новый смысл, а жизнь молодого государства обрела новые перспективы, был король ЛИ ДО, который в истории будет известен под храмовым именем СЭЧЖОН. Играет его ХАН СОК ГЮ, тот самый, который прежде уже играл Сэчжона в знаменитой дораме 2011 года "Дерево с глубокими корнями".

    Отношение Чан Ён Силя к Ли До с самого начала были гораздо глубже, чем обычное почтение подданного к своему правителю, и гораздо выше, чем простая благодарность слуги к приласкавшему его господину. Нет, не благодетелем и покровителем для него был король, а именно старшим соратником, вышестоящим по рангу сотрудником. Даже когда Чан Ён Силь говорит Сэчжону: "А я верю, что Полярная звезда — ваша", — это не потому, что король для простолюдина — чуть ли не небожитель, а потому, что Сэчжон для Чан Ён Силя стал покровителем и воплощением всего того, что Чан Ён Силь уважал, чем дорожил, ради чего трудился, что считал самым главным и самым прекрасным в жизни. Чан Ён Силя и Ли До объединило то, что они оба любили смотреть в Небеса. Они оба считали не дерзостью, а самым правильным делом на свете поднять голову вверх и смотреть на небо, мысленно разговаривая с ним.

    Ли До: Я с детства приходил сюда и обожал смотреть на это звёздное небо. А как стал королём, постоянно приходится смотреть вниз. Но всё равно, как же хорошо, что есть небо, на которое можно вот так смотреть. А ты как думаешь?
    Чан Ён Силь: Прошу прощения… но я тоже с детства обожал смотреть на небо. Однако… когда я был рабом, меня наказывали за то, что смотрел вверх, и мне приходилось весь день смотреть вниз. Но звёзды… Не важно, как высоко я поднимал свою голову, они никогда не наказывали меня. Наоборот, казалось, что они слушают меня, и даже тихо разговаривают со мной. Ваше величество… я… очень люблю звёзды.

    Название фильма в оригинале, на корейском, дословно переводится как "АСТРОНОМИЯ: ОБРАТИТЬСЯ С ВОПРОСОМ К НЕБЕСАМ". В эти слова создатели фильма вложили глубокий и многогранный смысл. Поднять голову и взглянуть на небеса. Беседовать с небесами. Сверять свой путь с небесами.

    Спросить небеса! О чём спросить? О многом. Звёзды никого не наказывают за вопрос и никого не обманывают, давая ответ. Спросить небеса о том, как устроен этот мир. Звёзды всегда ответят, людям надо лишь понять их речь. И люди, глядя в небеса, постепенно её понимают. Спросить небеса о том, что правильно, а что неправильно, что в жизни важно, а что неважно. Звёзды вслух ничего не скажут, но глядя на них, человек начинает сам понимать всё это… Небеса — не только красота и радость, но и напоминание о вечности и истине.

    Ли До и Чан Ён Силь — они оба смотрели на небеса и спрашивали их. То есть — искали истину. И в научных, и в моральных вопросах они оба спрашивали в первую очередь не начальников и не коллег, а небеса.

    Класс и ранг не имеют значения. Ведь мы смотрим на одно и то же небо и мечтаем об одном и том же, — вот что важно.

    Так сказал вслух Ли До, приглашая Чан Ён Силя вместе полюбоваться на звёзды. И так тихонько про себя подумал Чан Ён Силь, устраиваясь рядом с ним и поднимая глаза к небу. Сперва подумал робко, сам не решаясь поверить и оглядываясь то на короля, но на его слуг — "неужели правда так можно?" Затем, видя дозволение и поощрение короля — всё смелее и смелее. Так началась их дружба. Дружба двух единомышленников, двух сотрудников, двух соратников. Одна из самых тёплых, запоминающихся и красивых сцен в фильме — как Чан Ён Силь и Сэчжон в глухую беззвёздную ночь вместе смотрели на устроенный Чан Ён Силем "планетарий"… Если это можно назвать планетарием, конечно. Также важна и символичная деталь — король записывает своё имя буквами нового алфавита и показывает их Чан Ён Силю… а потом получает от него те же буквы "Ли До" в виде шрифта для печатного станка. Короля запрещено называть по имени — это считается непочтительным. Потому то, что король сам назвал своё имя другу — это знак особо доверительных отношений. И то, что друг сделал буквы не со своим именем, а с именем короля — не только знак уважения, но и знак принятия этой дружбы и ответного особого доверия.

    Заниматься наукой, читать книги, возиться с инструментами, смотреть на звёзды, — для Ли До всё это тоже было радостью, отдушиной в его трудной жизни, как и для Чан Ён Силя. Но внимание Ли До к науке в целом было гораздо больше, чем личной душевной склонностью, и его дружба с Чан Ён Силем основывалась не только на личных добрых чувствах. Король Сэчжон сплочал вокруг себя талантливых людей и организовывал при дворе научные работы не только потому, что они ему самому нравились, но и потому, что он понимал всю важность этих работ для государства, для народа. Хотя если бы наука не нравилась ему самому, если бы он не начал вникать в неё поначалу из личной симпатии, то он бы и не смог понять, какие возможности она даёт и насколько сильно зависит от неё вся жизнь государства.

    А многие чиновники из его правительства этого не понимали и понимать не желали, им вообще было наплевать и на науку, и на государство, они знали одно: они неплохо устроились в той государственной системе, которая уже есть, нашли себе "уютные тёплые местечки", а тут приходит этот наглый мечтатель Ли До, устраивает перетряхивание этой системы сверху донизу, заставляя их подстраиваться под новые порядки, в которых прежние отработанные схемы действий по добыче выгоды уже не работают, и надо терпеть убытки и ломать голову, изобретая новые схемы действий. Такие эгоистичные дворяне и их кланы, естественно, становились противниками начинаний Сэчжона. Но их противодействию он всё же мог сопротивляться в течение многих лет: опирался на тех чиновников, которые понимали государственную полезность его нововведений и были готовы работать на интересы государства, и переманивал на свою сторону тех чиновников, которые не волновались о государстве, но соблазнялись на взаимовыгодные предложения по сотрудничеству с королём. Потому какое-то время власть Сэчжона была сильна, работы Чан Ён Силя по астрономии и механике шли успешно, и вместе они успели сделать очень многое. Кстати, создатели полнометражного фильма "Астрономия" умудрились показать в нём, пускай и очень коротко, в общих чертах, ВСЕ САМЫЕ ВАЖНЫЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ Чан Ён Силя.

    Уже принятые законы государства не давали оппозиции помешать Сэчжону улучшать жизнь государства и народа, потому она только ограничивала эти улучшения. Выразителем суммарной воли правительства в этом фильме является премьер-министр, который всякий раз говорит королю (иными словами, конечно): "Ладно, ваше величество, пусть будет по-вашему, но только наполовину. Согласитесь уступить наполовину — и я уговорю министров уступить наполовину. А добиться всего и сразу не получится, ваше величество!" Но эти трудные годы, полные постоянной борьбы, показались Сэчжону годами благоденствия, когда в политическую битву вступила "тяжёлая артиллерия" — империя Мин.

    Чтобы в полной мере понять, какое дело было империи Мин до не входившей в её планы самодеятельности Ли До по просвещению его собственного государства, надо взглянуть на ситуацию с точки зрения империи Мин. В полной мере этого не делается ни в фильме "Астрономия", ни в дораме "Чан Ён Силь", но кое-что сказано и там, и там, так что можно попытаться представить себе общую картину и разобраться в том, по каким закономерностям живут отношения между государством-вассалом и государством-сюзереном.

    КИТАЙСКАЯ ИМПЕРИЯ МИН — СЮЗЕРЕН, КОРЕЙСКОЕ КОРОЛЕВСТВО ЧОСОН — ВАССАЛ. Так было всегда, с самого основания Чосона, которое произошло не так давно: Сэчжон — всего лишь четвёртый по счёту король Чосона. А до основания Чосона, когда Корейским полуостровом правила династия Корё, она подчинялась предыдущей китайской династии Юань. Собственно, династия Юань была не китайской, а монгольской, но управляла она многонациональной Китайской империей, где основной народ — китайцы. Таким образом, основатель династии Мин в Китае, так же как основатель династии Чосон в Корее, был "восстановителем правильного порядка в государстве". В Корее пришедшая в упадок и впавшая в полную зависимость от Юань династия Корё вконец надоела и корейскому народу, и значительной части корейского дворянства, а в Китае владычество монгольской Юань надоело китайцам. И в Китае пошло восстание, в процессе которого династия Мин военным путём сперва потеснила, а затем и свергла династию Юань и вернула китайцам владычество на своей земле. Во время противостояния Мин и Юань за власть в китайской империи дворяне вассального корейского королевства решали, как жить дальше и на чьей стороне быть лучше. Династия Корё стояла за свою хозяйку Юань и собиралась помочь ей в борьбе с Мин, а генерал Ли Сонге и его соратники, убеждённые в необходимости преображения системы управления государством, подняли своё восстание, свергли Корё и основали новое государство Чосон, установив отношения с династией Мин. А если бы не установили отношения с Мин, то и Чосон установить и отстоять не смогли бы...

    Итак, империя Мин, взяв в свои руки "свои законные права" на правление Китаем, естественно, сочла "своим законным правом" сделать своими вассалами все государства, которые когда-то были вассалами империи Юань, в том числе и обновлённую Корею — королевство Чосон. Для того, чтобы обладать полнотой власти, достаточной для того, чтоб держать в узде всех вассалов, нужно обладать приоритетом не только в военной силе, но и по многим другим аспектам. Первенство в науке — одно из главнейших, от науки зависит и военная сила, и богатство доходов от сельского хозяйства, и всё, всё, всё... Но империя Мин так же молода, как и её вассал Чосон. В дораме "Чан Ён Силь" показано, что в китайской империи когда-то давно был великий астроном и механик, построивший водяные часы и астрономическую обсерваторию, но он уже умер, его ученики тоже умерли, продолжателей его дела не осталось, их наследие в значительной мере утрачено, и на тот момент, когда в молодом королевстве Чосон под покровительством Сэчжона начала расцветать наука и нашёлся свой гений Чан Ён Силь, в молодой империи Мин хоть и были свои учёные, но не нашлось среди них таких, которые могли бы поднять китайскую науку вновь на прежний уровень. Они даже не могут разобраться, как починить большие водяные часы, которые остались от того великого учёного! Может, в дораме и несколько преувеличили падение имперской науки (с корейцев станется, они любят утереть кому-нибудь нос при возможности), но если в этом эпизоде есть реальная историческая основа, то становится понятной вся глубина тревоги империи Мин за верховенство своей власти над всеми вассальными государствами.

    Знание — власть. Это не зря сказано. А тут Чосон составляет собственный атлас звёздного неба, обзаводится собственным календарём астрономических явлений, необходимым и для религиозных обрядов, и для сельскохозяйственных работ, отбросив календарь империи Мин, как неподходящий для своих местных условий! Это как то есть неподходящий?! Да кто вам дал право жить своим умом?! Сегодня они рис выращивают самостоятельно и обряды проводят самостоятельно, заявляя, что империя Мин им в этом деле не указ, а завтра, того гляди, новые военные орудия изобретут самостоятельно и заявят и докажут, что империя Мин им вообще не указ! И тогда возись с ними, возвращай к покорности, ходи на них войной, трать силы, терпи убытки... Кому оно надо? Непокорность надо уничтожать в зародыше — в этом была твёрдо убеждена каждая китайская империя. Что на своей территории, что на территории вассальных государств. "Иерархия — мать порядка!" В смысле: выгодного нам порядка.

    Вот с этого момента и начинается фильм "Астрономия", начинается первая ветка его сюжета — с того, что империя Мин прислала королю Чосона приказ астрономические исследования прекратить, обсерваторию со всеми записями уничтожить, собственный календарь отменить, а Чан Ён Силя империи Мин отдать... То есть, если перевести с оскорбительного, но всё же литературного языка имперского приказа на обычный человеческий язык, империя Мин королю Чосона сказала недвусмысленно: "Я начальник — ты дурак. Заткнись, уйди в угол и стой там тихо, пока я тебя грабить буду." А все приближённые Сэчжона (за исключением нескольких самых верных, оставшихся в бессильном меньшинстве), сказали своему королю: "Да уймись ты! Тебе что, больше всех надо? Кто сильнее, тот и прав. Постой в сторонке, не зли начальство." 

    Это — кризис. Или Чосон будет, несмотря на вассалитет, что-то из себя представлять как государство, или империя Мин будет делать с Чосоном что захочет и ноги об него вытирать. На глазах Чан Ён Силя в один миг рушится всё, что давало ему возможность жить по-человечески, а у Сэчжона начинается самый отчаянный этап борьбы за достойную жизнь своего государства.

    Это фильм о том, что верховный правитель государства не всесилен, что его власть не безгранична, что управлять властной и в большинстве своём думающей только о своих интересах "элитой" государства — это дело сложное и тяжёлое. У политики есть свои течения и подводные камни, и правителю порой бывает очень трудно, а подчас и просто невозможно провести в жизнь свою волю, даже если он старается изо всех сил. Особенно если государство не независимое, если оно подчинено более сильному государству, как вассал сюзерену, и этот сюзерен ревниво следит за тем, чтобы вассал не отбился от рук. А среди правительства вассального государства хватает желающих ползать на коленках перед тем, кто сильнее, и продавать свою страну...

    Это фильм о том, как трудно человеку на троне отстоять свои элементарные человеческие права: жить по совести, заводить друзей, заниматься тем, что душу греет. И как трудно ему защищать своё право на выполнение своих коренных обязанностей: служить государству, а не чьим-то личным интересам, и действовать по справедливости, а не по чьему-то внушению. "Отстаивать право на выполнение своих обязанностей" — звучит как нелепый парадокс, но так и есть. Человек пытается сделать то, что он делать ДОЛЖЕН, а ему говорят: не имеешь права! разрушаешь наши устои! тебе что, больше всех надо?

    Это фильм о том, как общие мысли и общее дело объединяют вокруг себя людей, невзирая на статус. О том, как король и раб встали плечом к плечу в борьбе за светлое будущее своего государства и своего народа. О крепкой мужской дружбе, о настоящем сотрудничестве и о самопожертвовании.

    Причём, как это ни странно звучит, пожертвовать собой пришлось обоим. И Чан Ён Силю, и Ли До. Ли До долгие годы берёг свою душу от участия в самых грязных политических средствах, он старался править справедливо и честно, прилагая к этому все свои силы, всю свою изобретательность и смекалку. Но когда подчинённые — преступники, правителю трудно помешать им в самом страшном из политических преступлений — предательстве родины — и не стать при этом преступником самому... Недаром в этом фильме, кроме Чан Ён Силя и Сэчжона, есть ещё один главный герой, невидимый — образ короля Тхэчжона, отца Ли До. Король Тхэчжон ни разу не появляется в кадре. Присутствует только его старая мантия, хранящаяся во дворце. Потому что речь идёт не о человеке Ли Банвоне, вошедшем в историю под храмовым именем Тхэчжон, а о его методе правления, об образе действий, которыми он утверждал свою власть, проводил свою политику, руководил элитой страны. Это тот образ действий, с которым Ли До не мог примириться ещё в юности, который он решительно отверг, будучи принцем, от которого всегда отказывался, будучи королём, на который никогда не хотел быть похожим. Мрачная чёрная мантия с тёмными пятнами крови прямо на золотой вышивке... Чёрная тень, которая преследовала Сэчжона, подступая всё ближе и ближе к нему, как он ни старался от неё уйти.

    Ли До старался править без кровавых разборок — и у него отняли саму возможность править и вынудили его взять в руки меч. А в противном случае ему пришлось бы смиренно наблюдать, как страну раскатывают ковриком под ноги наглому сюзерену. Ли До всё-таки не стал проводить кровавую расправу над врагами, которые виноваты во всём, — и его поставили в ситуацию, когда приходится казнить своего лучшего друга Чан Ён Силя, который ни в чём не виноват. А в противном случае придётся отказаться от дальнейшей борьбы за суверенитет государства. Ли До не захотел казнить друга — и дело обернулось так, что придётся казнить уже не одного, а трёх ни в чём не повинных людей, которые королю не друзья и не враги, а просто мимо проходили и никого не трогали. А в противном случае враги отберут у него обратно всё, что он с таким трудом вырвал из их цепких рук. Бескровного выхода из этой ситуации уже не осталось. Три дорожки, и по какой ни пойди, а всё равно будут руки в крови, и у каждого убийства свои политические последствия, определяющие всю дальнейшую судьбу государства, и приходится решать, не какое убийство противнее, а какие последствия хуже...

    Сэчжон, измученный тяжёлым моральным и политическим выбором, уже готов был отказаться от всего и выбрать самую худшую дорожку, кровопролитие самое несправедливое и самое тяжёлое по последствиям, но своего лучшего друга, Чан Ён Силя, всё-таки вытащить невредимым из всего этого. Но тут лучший друг возмутился происходящим безобразием, категорически запротестовал и принял весь удар на себя. Пожертвовал собой, своей жизнью во имя сохранения всех прежних и будущих достижений, чтобы в будущем эти достижения могли быть введены в культуру страны, и таким образом не сейчас, так позже страна получила более достойную жизнь внутри себя и больший суверенитет на международном поле. Пусть они хоть с отсрочкой по времени, но всё равно произойдут, и народ получит и свой алфавит, и свой календарь, и все остальные достижения учёных времён короля Ли До. Чтобы совместные усилия Ли До и Чан Ён Силя не пропали даром, а пробили свой путь в будущее.

    Чан Ён Силь давно понял: всё, что было хорошего в его жизни, уже закончилось, вне зависимости от того, что будет с ним дальше. Даже если он останется в живых, он уже не сможет жить достойной жизнью. И заниматься любимым делом, которое давало смысл всей его жизни, у него почти наверняка не будет возможности. Впереди его ждёт либо рабство, либо в лучшем случае жизнь простолюдина, тоже полная регулярных унижений, и необходимость вновь превратиться в "черепашку", которая ходит на четвереньках, скрывает свою настоящую суть и боится, что у неё в любой момент могут отнять последние остатки радости. А после того, как он пожил человеческой жизнью, в полный рост, в полную силу, почувствовал крылья, жить по-черепашьи для него было тяжело вдвойне. А уж знать, что самим фактом своей жизни он связывает руки другу, который трудится и борется ради того, чтобы весь Чосон мог жить более достойно и человечно — это и вовсе невыносимо. И Чан Ён Силь отказался от такой жизни — гораздо раньше, чем был совершён допрос и приговор. Но последней каплей стал тот факт, что его жизнь будет куплена ценой казни трёх его подчинённых работников, которых никто не собирается вытаскивать живыми из этого сложного политического переплёта. Чан Ён Силь отверг такое бесчестное спасение, сам выбрал свою судьбу и погиб в муках, но честно, как герой. Его смерть была такой же нравственно чистой, как и вся его жизнь.

    Надо сказать, что в мировоззрении корейцев жертвенность — это высшая добродетель. Чан Ён Силь в этом фильме поступил, как настоящий конфуцианец. Высший подвиг конфуцианца — стоять за правильный путь для страны, даже если придётся стоять насмерть. Поэтому король Ли До хорошо понял жертву Чан Ён Силя и сам решился на жертву по его примеру, взвесив все последствия этой жертвы. 

    Да, как это ни дико звучит, Сэчжону тоже пришлось пожертвовать собой — чистотой своей совести, которую он так берёг до сих пор. Ему досталась не такая чистая и героическая, но от этого ничуть не более лёгкая доля — после пережитой душевной травмы и потери друга не сломаться, выдержать всё, и то важнейшее для государства дело, ради которого его друг и пожертвовал жизнью, завершить во что бы то ни стало.

    Ради чего всё это? Почему такие вещи, как астрономический глобус, календарь и доступный народу алфавит в глазах и Сэчжона, и империи Мин были не просто улучшением жизни, а основой независимости Чосона?

***

ОБ ЭТОМ БУДЕТ ИДТИ РЕЧЬ ВО ВТОРОЙ ЧАСТИ РЕЦЕНЗИИ: http://proza.ru/2024/12/07/466