Союз советских астралийцев

Строя планы на долгую счастливую жизнь после классного часа, посвященного дню рождения Ленина, мы с подругами поклялись на мизинчиках быть честными и до конца наших дней не предавать дружбу, а общественные интересы всегда ставить выше личных:
"Так учат заветы Ильича!", - как раз этими словами Антонина Матвеевна закончила лекцию о детских годах Вождя. С этой минуты у нашей троицы появилось свое «Тайное братство», основанное на целях и задачах поставленных партией перед юными пионерами.


Этот злополучный день начался с «потери бойца». К концу первого урока у Гали разболелось горло, и она отправилась в школьный медпункт. Мы с Леной, как на грех, вдвоем, решили устроить ей сюрприз и после уроков занялись обустройством всех формальностей тройственного союза, иначе что же это за тайное общество, если у него нет герба, печати и прочих, сопровождающих серьезную организацию атрибутов. Перейдя к теме увековечивания памяти знаменательного события, сошлись во мнении, что устав стоит записать невидимыми чернилами (чтоб никто не догадался), спрятать в бутылку, считая ее капсулой времени, и зарыть в школьном саду лет на сто.
В библиотеке, выяснив у Гертруды все о симпатических чернилах, мы отправились домой, где, выжимая растительные соки из чего придется, записывали ими на бумаге невидимый меморандум. Спустя пару часов, когда из-под раскаленного утюга показался узнаваемый вензель, а мы, одурманенные луковыми парами, бросились обнимать друг друга, стало понятно, что открытие налицо. Главное, чтобы находчивые потомки додумались его прочесть. Кто из нас первым воскликнул «Эврика!» без свидетелей установить не удалось. Требуя заслуженной славы, я наотрез отказалась бросать жребий, и наши с Ленищей жизненные пути разошлись.
 В это время ничего не подозревающая Галя сама по себе мирно лежала с ангиной и, пока рушился наш союз, никак не могла повлиять на ход трагических событий.
Стоило комнатной двери за Ленкой захлопнуться, как мне стало скучно. Ах, если бы она все еще зашнуровывала ботинки в коридоре, пожалуй, я уступила бы ей право на патент невидимых чернил ради нашей дружбы. Но, к сожалению, в замочную скважину была видна лишь пустая вешалка да вихрь кружащих пылинок, как будто по коридору пробежало стадо слонов. «Ну и пожалуйста!»
Послонявшись по комнате, я подхватила с этажерки любимую книгу и побрела на кухню «зализывать раны». Дни моего перманентного одиночества обычно скрашивало чтение. Вот и сегодня герои зачитанного до дыр романа заполнили образовавшийся вакуум и на какое-то время заставили меня забыть об обидах и личных неудачах. Шерлок Холмс и профессор Мориарти, сцепившись в смертельной схватке, вот-вот готовы были упасть в Райхенбахский водопад, когда мои нервы сдали. Едва заметное движение воздуха сорвало маску с убийцы, и передо мной предстала счастливая Васина физиономия. Сегодня, по какой-то неведомой причине, друг весь светился. - Слушай, Марусь, на улице прям весна! Сколько можно в одну и ту же книжку пялиться?
- Ну ты скажешь! Да я этого Шерлока Холмса в библиотеке полгода дожидалась, сам понимаешь, если его вернуть, то в хвост очереди вообще можно больше не становиться, поэтому и продляю абонемент, чтобы насладиться под завязку. Может человек, например, больной бабушке перед сном книги читать?
По Васиному лицу прокатилась волна скепсиса.
Я вдруг вспомнила о возможности пополнить перечень добрых дел за неделю и получить красный флажок на парту. Сегодня пятница, и я еще успеваю навестить больную Галю, а заодно подготовить ее к жизненным разочарованиям.
Васек покрутил в руках мое потрепанное чтиво и, разглядев имя автора, заявил: - А ты знаешь, что Артур Конан Дойл был великим медиумом?
- И кто же такие медиумы?
- Это люди, способные выходить в астральный план и вступать там в контакт с духами умерших.
- Зачем?
- Какая же ты дремучая? Любой человек может спросить на спиритическом сеансе у Пушкина, например, о чем хочешь, и тот ему все расскажет и о прошлом и о будущем.
Воздух в кухне зазвенел свежими идеями и предчувствием перемен к лучшему. На такую наживку клюнет любая Ленка! Поразмыслив о личном предпочтении между оккультизмом и научно-техническим прогрессом, решила, что вера в сверхспособности человека не противоречит данной мной клятве пионера, а даже наоборот, согласуется с его положением высшего существа в пищевой цепочке. Ведь с незапамятных времен он мог, немного подсуетившись, перехитрить и съесть кого угодно. – Почему бы и мне, как "Человеку разумному" не шагнуть в будущее вместе со Временем? – решила я.
- И про оценку за годовую контрольную по математике Пушкин тоже может рассказать?
- Это ему раз плюнуть!
- Слава Богу!
- Ты же пионерка...
- Тьфу, прости. Здорово! И что теперь делать?
- Ты про что?
- Как узнать, я медиум или нет?
– А... Ну, собираешь компанию, рисуете круг с алфавитом, выключаете свет и начинаете ждать ответов на свои вопросы. Кому блюдце напишет ответ, тот и есть медиумом. Главное не забудьте его на пламени свечи закоптить, чтобы очистить от плохой кармы, иначе темные силы начнут вам палки в колеса вставлять, и во время медитации подвывайте погромче, это установит между духом и вами прямую связь, как будто вы его умершему хозяину сочувствуете, а он вам. Сам проверял. Мне, например, дух Гоголя рассказал, что про меня Красникова думает, – Васины глаза вдруг слегка выкатились из орбит, как будто он удивился услышанному и тут же осудил себя за несдержанность. В кухне стало слышно, как капает вода из крана, да поскрипывает форточка на весеннем сквознячке.
– Ну и что же Гоголь тебе рассказал?
По Васиному лбу пробежал легко читаемый текст: «Очень симпатичный!». Казалось, что откровение просто перелетело из его головы в мою, без необходимости быть озвученным.
– Не важно! – подвел черту рассказчик.
Алгоритм взаимоотношений личности с астральным планом стал понятен. – Ура, я медиум! Тогда, пожалуй, я побегу, Вась, а то у меня по плану на сегодня еще куча добрых дел!


Звонок в дверь поднял с постели больную подругу. – Хочешь узнать всю правду?
Призадумавшаяся на мгновенье Галя решилась на правильный ответ: «Кто ж ее не хочет?». Это потом люди говорят: «Лучше бы я не спрашивал!», но вначале всем кажется, что это «здорово»! Мы по-братски обнялись, обменявшись болезнетворными микробами, и решили устроить спиритический сеанс. В кромешной темноте ванной комнаты на выстланном метлахской плиткой бетонном полу нами был разложен лист ватмана с алфавитом, расписанным по кругу и зажжены огарки найденных свечей. Обращаясь к духу Пушкина, для разгона, мы хором задали вопрос, волновавший всех девочек нашего класса: «Кому симпатизирует Вадик?». Утаив свершившийся факт развала братства, уповая на высшие силы, и ради блага больной подруги, я согласилась попрактиковаться в спиритизме на ее условиях.
Уже месяц, как с появлением «новенького», в обществе бушевала соревновательная активность. Мальчики искали себе компанию для проделок. Девочки пытались приписать его к веренице своих поклонников.
Для создания рекомендуемой атмосферы наш дуэт тихонечко подал первые звуки мадригала, связывающие мир земной с потусторонним. Пламя свечей затрепетало, блюдце вздрогнуло и, стартовав от начала алфавита, побежало по кругу. Притормозив возле буквы «Г», оно поразмыслило и, будто приняв окончательное решение, мягко заскользило по бумаге, выводя знакомое имя. Наши руки едва поспевали за ретранслятором, когда одна из свечей выстрелила, и, все еще не уверовавшая в свое счастье, Галя строго спросила: «Это ты все подстроила?»
– Как ты могла такое про меня подумать? А ещё подруга называется! Разве ты не видишь, Пушкин сам тебе знак подал, мы же вместе за блюдце руками держались. Объявив результат удовлетворительным, я завершила прения и предложила перейти к следующему пункту в повестке дня: «Дух Пушкина, скажи, когда мы помиримся с Леной?»
– Вы что, опять всё испортили? – В темноте Галя запричитала прямо мне в ухо, обвиняя нас с Ленкой во всех сущих грехах.
– Господи, зачем так нервничать по мелочам? Лучше помоги установить контакт. А там и решим, кто виноват, – блюдце тихо присело, не решаясь проявить сочувствие одному из нас. – Видишь, даже Пушкин испугался твоего шипения. Простите, Александр Сергеевич, больше не повторится, – пришлось начинать всё сначала. Мы взялись за руки. Холод бетонного пола выдавил тепло наших тел по вертикали, повысив градус эмоций в головах до критических значений. От наших завываний пламя задрожало и вдруг заметалось тенями по лицам и стенам ванной. Полотенце пошевелилось за Галиной спиной, я ойкнула, и мочалка упала в таз с замоченным бельем. Брызги окропили наши головы, запах хозяйственного мыла заполнил астрал, прерывистое дребезжание ворвалось в эфир, и мы начали считать: «Раз, два...» – звук прекратился.
– Слышишь? – Я вцепилась в Галину руку. – Что это было? – Звук вновь повторился уже без всякой просьбы. – Ой, да это же телефон звонит, Ленища, наверное, от скуки решила нажаловаться Гале. Хозяйка взяла трубку, помрачнела и отвела глаза в сторону. Я, как настоящий медиум, села напротив раскладывать по тарелочкам принесенное в подарок больной мороженое и считывать бегущие по Галиному лицу реакции на Ленкины воздыханья. Оказывается, если знать, что ты медиум, это очень легко делается. Вот Галины глаза округлились, это она узнала про симпатические чернила, язык потянулся к носу, это она старательно гладит вместе с нами утюгом тетрадный лист. Когда рот захлопнулся и губы собрались в гармошку, стало понятным, что к ней сейчас лучше не подходить. Она явно стояла перед выбором: «Кому ж теперь верить?»
– Галя, всё было совсем не так! Пусть только она явится, и мы разберемся, кто у кого идею украл.
– Откуда ты знаешь, что она придет?
– Всё же на твоем лице написано!
Меня выставили за дверь – таков путь медиума, никто не хочет знать правду.
Выходя из Галиного подъезда в весенний день на залитой солнцем апрельский двор, я глубоко вздохнула и зажмурилась, ожидая обещанные космосом перемены к лучшему. Через два дня мы обязательно восстановим наш тройственный союз, потому что без него никакая игра никуда не годится. Всего через пару дней оттает и рухнет стена ледяного отчуждения, навстречу друг другу потекут ручейки заготовленных слов и сольются в полноводную реку новых приключений.
На крыльце, под гирляндой струящихся капелью сосулек, мне предстало засвеченное солнцем конопатое Ленкино лицо с округлившимися от удивления карими глазами. Через мгновение они начали приобретать холодный лиловый оттенок и менять форму на квадратную. Мы молча разминулись: «Еще не время!»
Дома я села писать письмо.
Здравствуй, дорогая Лена. Я зашла сегодня к Гале, чтобы навестить больного человека. Теперь, говорят, ангину лечат мороженым, и я специально ради дружбы вместо завтрака в буфете на ее эскимо все деньги потратила. Но от него Галя стала какой-то нервной. Я рассказала ей про спиритические сеансы, и мы решили выйти в астрал, чтобы узнать, когда мы все помиримся, а то просто ждать неинтересно (если хочешь, я и тебе расскажу). Сначала мы дух Пушкина вызвали и спросили про Вадика. Оказывается, он любит Галю. Потом спросили про нас с тобой, но Пушкин не успел ответить, потому что твой телефонный звонок как задребезжит, я аж подпрыгнула. Наверное, ты тоже медиум, раз мы вчетвером с Пушкиным в одно время в астрале встретились. Медиумы считают, что ничего случайного в этой жизни не бывает, и поэтому я решила подождать, когда ты к нам придешь.
Но Галя сказала, что в таких делах спешка только все портит, а она, хоть и больная, предпочитает все делать по порядку, для нашего же добра. Потом она объяснила, что по началу ей надо провести с каждой из нас индивидуальную воспитательную работу, и только потом мы сможем помириться. Ей, видите ли, ни астральные знаки, ни мнение Пушкина не указ.
– Как же так? – говорю. – Мы только чай разлили, успели бы еще насладиться угощениями, пока Лена до нас добирается, а потом делайте, что хотите ради общего блага. Давай хоть мороженое доедим. – Но она свое гнет, говорит, что ты уже на подходе, а ей ещё порядок после меня навести надо, чашки помыть. Галя объяснила, что из-за твоих слабых нервов к тебе нужен особый подход и мороженое может прекрасно помочь даже без меня. – Так что оставляй, – говорит, – подарки и иди восвояси.
– Ну, раз для дела надо, то хорошего вам чаепития. След моих зубов на мороженом уже маленечко подтаял и стал почти невидимым. Я на эту отметину розовую карамельную подушечку положила. Это сюрприз специально для тебя, Лена. Напиши, вкусно ли было! Жду ответа, как соловей лета!
Твоя подруга – Маруся.

P. S. Я вот что думаю: если теперь мы медиумы, то невидимые чернила нам больше не нужны, ведь и без них можно прекрасно общаться через астрал. И зачем нам теперь увековечивание, если человеческие души не только живут вечно, но и от того, как мы себя будем вести в этой жизни, зависит, кем мы родимся в следующей? Вася говорит, что надо быть бдительными, а то можно родиться тараканом и тебя прибьют тапком. Я согласна! А ты? Раз так, давайте в это верить, а нашу тайную организацию назовем «Союзом астралийцев».

Через два дня, в понедельник, как обещал дух Пушкина, Лена положила мне на парту треугольник, свёрнутый из тетрадного листа. Открыв его, я прочла: «Маруся, я на всё согласна. Но раз мы с вами советские люди, предлагаю поменять твое название на мое: «Союз советских астралийцев». По Ленкиным глазам мне стало понятно, что ради нашей дружбы она готова забыть о всех благах, полагающихся автору за патент на симпатические чернила, и начать новую вечную жизнь.