Целительная сила любви

                Создавать блага для себя за счет
                разрушения окружающего мира –
                значит разрушать собственный мир.


       Телеграмма: «Срочно приезжай. Отец в больнице». Подпись: «Лида».
       Мысли концентрируются на поездке. Сообщаю мужу, что уезжаю. Сына оставляю с ним.
       Где взять деньги? На работе попрошу аванс в счет следующего месяца. Да. Именно в такие сложные минуты понимаешь, как далеко тебя забросила судьба. Ведь быть женой военного – это все равно, что быть женой декабриста.
       Джида в Бурятии и Киев на Украине в середине 90-х годов. В этих обстоятельствах испытываешь особую гордость за нашу страну, вспоминая Великую Отечественную войну. Ведь благодаря нашей огромной территории СССР нам удалось одержать победу в этой страшной войне.
       Муж довезет меня до поезда. Поездом пять часов до Улан-Удэ. От Улан-Удэ самолетом до Москвы с двумя дозаправками. В Москве куплю билет в Киев. Из аэропорта Борисполь нужно   суметь сесть в ближайший автобус до Киева. По Киеву проехать до железнодорожного вокзала. Успеть на последнюю электричку. Проехать полтора часа и выйти с чемоданом и сумкой на платформу Глеваха в полную тьму.
       Да, ночь – это самое время для грабителей и сумасшедших. Тем более, что вся Киевская область и город знают, что в Глевахе находится больница для душевнобольных людей.
       На этом путь не заканчивается. От станции, мимо психиатрической больницы, нужно преодолеть пять километров до трассы, идущей из г. Киева в г. Васильков. Остановить попутку, если она попадется, и минут за пятнадцать доехать до военного городка.
       Нужно еще найти ключи от папиной квартиры.
       Преодолев практически весь описанный путь, я сижу в электричке, стремительно приближающей меня к платформе Глеваха. За окном пугающая мгла. Вот если бы кто-то там сверху меня услышал и послал в попутчики надежного военного. Ах, мечты, мечты. Где же ему взяться, если во всем вагоне одни гражданские, да и то сомнительного вида.
       Уже в тамбуре электрички, откуда-то сверху чей-то беззвучный голос посоветовал: «А ты представь, что именно в этом темном месте у тебя свидание с любимым человеком. И эта темнота станет радостной и приятной». Да, представить-то можно, но будет ли толк? И в очередной раз в кармане пиджака нащупываю электрошокер, который купил мне муж, заботясь о моей безопасности. Но смогу ли я воспользоваться им?
       Все, остановка. Выхожу из тамбура на платформу. И вдруг вижу (не могу поверить!): из соседнего вагона вышел офицер.
- Простите, простите меня, пожалуйста!  - закричала я, увидев, как фигура военного быстро удаляется.
Офицер обернулся, вопросительно посмотрев в мою сторону.
- Мне кажется, что нам с вами по пути? Вам же, наверное, в военный городок? - спросила я, пытаясь наладить контакт с совершенно незнакомым человеком.               
- Да, - ответил военный.
Подбежав поближе, с грохотом волоча чемодан на колесиках, умоляюще спросила:
- Можно я пойду рядом с вами? Мне почему-то страшно идти одной до трассы.
Согласие было получено. Офицер, в чине майора, не только довел до трассы, но и донес мой чемодан до самых дверей квартиры. Поблагодарив попутчика за помощь, я вошла в квартиру и подумала: «А ведь что-то есть там, наверху. И неважно, как это что-то называется - Бог, вселенская сила, или еще что-то. Главное, что я в очередной раз убеждаюсь, что что-то там есть». Поблагодарив это что-то, назвав Богом, пошла готовиться ко сну.
       Утром я была в палате у папы.
       Увидев  отца, я испытала два чувства. Одно радостное, оттого что он жив. Другое грустное, оттого что в любой момент душа может покинуть это такое родное, такое драгоценное для меня тело родного человека.
       Присев у края койки, где лежал папа, я взяла его за руку и сказала:
- Папа, я приехала. Ты меня слышишь? 
Но отец не проявлял никаких признаков жизни. Одни глаза, такие родные, такие близкие и любимые, позволяли надеяться, что все будет хорошо.
       Выйдя из палаты,  я почувствовала, как слезы наполняют глаза. «Нужно зайти к доктору и расспросить о дальнейших действиях для лечения отца», - подумала я.
       В кабинете врача я увидела молодого мужчину. Внешне он напоминал обычного человека, погруженного в свои личные проблемы. Поздоровавшись, стала задавать ему вопросы. Ответы были сухими и безразличными. Казалось, что доктору все равно, умрет его пациент или будет жить. Но лучше б он умер и не занимал койку для более денежного пациента.                - Скажите, а у вас есть родители, или вас в капусте нашли? - мой вопрос обескуражил доктора.
Не дождавшись ответа, я продолжила:
- Несмотря на то, что вам совершенно безразличен ваш пациент, я всё же буду бороться за жизнь моего отца и не позволю ему умереть. 
Понимая, что просить помочь моему папе было бесполезно, я заявила:
 - Говорите, какие медикаменты нужно купить?
После того, как список был продиктован, доктор все же смягчился и сказал:
- В аптеках этих лекарств вы не найдете. Это раньше нас Москва снабжала на государственном уровне. А теперь частники закупают в Москве все эти лекарства и на стадионе Динамо, в Киеве, продают втридорога.
Позже от папиного соседа по палате я узнала, что весь список лекарств в неприкосновенном запасе больницы есть, но доктор распределяет их за деньги родственников пациента.
       На улице летний солнечный день, а на душе грусть от страдания за близкого человека. Но нужно срочно ехать в Киев за медикаментами.
       По дороге зашла в церковь. Хотела поставить свечку за здравие. Церковь не работала, но дверь была открыта. Убиравших церковное помещение женщин я попросила поставить свечку за здравие папы, оставив им деньги. Они обещали выполнить просьбу, когда батюшка зажжет свечи в церкви. Я ушла в свободное место церковного помещения. Протянув вперед руки, ладонями вверх, стала мысленно просить: «Боженька, ну пожалуйста, помоги моему папе. Дай ему возможность пожить со мной. Ну, хоть один годик. Нет не один, а ... Сейчас подумаю. Да, до семидесяти лет. Ему нужно прожить еще семь лет. Да, до семидесяти лет». Поблагодарив боженьку за участие в моей судьбе, вышла из церкви и отправилась к автобусной остановке.
       Приехав на стадион Динамо, я была поражена увиденным. Суета движущихся человеческих тел напоминала огромный муравейник. Все ярусы стадиона вплотную были заставлены прилавками для продажи чего-либо.
       Невероятно. Откуда взялись все эти люди? Неужели на завтра объявили конец света? Ведь совсем недавно большинство этих граждан мечтали отделиться от России. И что же теперь? Суета, беспредел и непонимание того, что с ними будет завтра.
       Ох, какой жаркий день! Хорошо, что я надела эту приятную на ощупь, ярко-лимонного цвета трикотажную кофточку с рукавами как у футболки. Спасибо свекрови за подарок из Сирии, французского производства.
       В рядах стадиона пытаюсь увидеть на прилавках, есть ли то, зачем приехала. Да, вот какие-то лекарства. Подхожу к продавцу. Спрашиваю, зачитывая весь список медикаментов, нет ли в наличии? Ответ отрицательный. Иду дальше. Опять спрашиваю. Пытаюсь объяснить, что умирает отец. Продавцы сожалеют, но ничем помочь не могут. На моих глазах появляются слезы. Тогда девушка-продавец предлагает   весь список лекарств прикрепить к моей кофточке, которая привлекает к себе взоры людей. Я соглашаюсь. Иду дальше по торгующему стадиону. Слезы льются градом. Я их уже и не вытираю. Все, теперь и объяснить не могу, что нужен этот перечень лекарств, прикрепленный на моей груди.
-  Девушка, девушка? - слышу я чей-то голос.
Ко мне подошла женщина с девочкой и указала прилавок, на котором видела нужные мне медикаменты. Поблагодарив женщину за помощь, я обратилась к продавцу, торгующему необходимыми мне лекарствами. В наличии было почти все. Не было только системных капельниц. Но продавец заверила, что дома у нее они есть. Я попросила подсчитать стоимость всего товара. Сумма была ошеломительная. Хорошо, что мне удалось поменять рубли на украинские гривны.
       Заплатив всю сумму, я поехала с мужем продавщицы лекарств к ним домой за капельницами. Общаясь с мужчиной, узнала, что он профессор университета, а его жена - бывший научный сотрудник. Но после отделения Украины от России на профессорскую зарплату стало невозможно жить. Тогда-то они и стали заниматься перепродажей лекарств. А потом добавил, что у сына недавно обнаружили очень тяжелое заболевание. И теперь все доходы идут на его лечение. Я внимательно посмотрела на профессора и спросила:
- А вы хотели бы, чтобы ваш сын был здоров?
 - Ну конечно же. Что за вопрос? – ответил он.
Тогда я сказала:
- Если бы мне пришлось оказаться на вашем месте, я бы все купленные медикаменты отнесла в самую бедную больницу бесплатно.
Мужчина ничего не ответил.
       Закупив все необходимое для лечения папы, я отправилась на автобусную станцию. Дожидаясь своего автобуса, понимала, что с таким багажом медикаментов у меня нет шансов попасть в последний автобус перед обеденным перерывом. Присев на скамеечку, подумала, что еще часа три мне придется загорать на станции. И может оказаться, что эти лекарства папе не понадобятся. «Что же я буду делать с этой горой медикаментов?» - не покидала меня мысль.
       Да! Я так и сделаю. Отдам там же, в больнице, самым нуждающимся больным. Просто так. От чистого сердца.
       Мысли прервал мужчина, сидевший рядом и давно наблюдавший за мной. 
- Сейчас должен подойти автобус, а желающих уехать все больше и больше, - проговорил он, желая со мной пообщаться.
- Да, - сказала я, - наверное, подойдет. Но мне почему-то кажется, что я на нем не уеду.
- Это почему же? - удивленно спросил мужчина.
И тогда я рассказа ему об отце, которому везу медикаменты: ампулы и физрастворы, которые могут разбить при посадке в автобус. Незнакомец переменился в лице. Желание помочь выражалось в решимости действовать сиюминутно.
- Да я не допущу, чтоб вы остались! - уверял он меня. - Я возьму ваши пакеты и буду пробиваться вперед, а вы за мной.
- Нет! Мне не хотелось бы вместо лекарств привезти одни осколки, - ответила я с полной обреченностью.
       Подошел автобус. Люди, как обычно, толкая друг друга, устремились в него. Незнакомец, желая хоть что-то для меня сделать, метался между мной и автобусом, пытаясь уговорить оказаться в толпе.
       Наконец автобус забит до отказа, а я и мужчина стоим у задней двери, на подножке которой повис человек, желающий уехать. Ярость охватила незнакомца. Он с силой надавил на висящего пассажира и, едва всунув свою голову в салон автобуса, закричал, обращаясь к пассажирам:
- Люди! Здесь стоит женщина. У нее сейчас умирает отец в больнице, а она не смогла войти в автобус, боясь разбить лекарственные препараты! Пройдите вперед, пожалуйста!
Моему удивлению не было предела. Задняя площадка освободилась. Я же не просто вошла в автобус, но мне еще и место у окна освободили. Ехала и поражалась: «До чего же замечательные люди рядом живут!»
       А мужчина скромно стоял в проходе салона и думал о чем-то своем. На лице его отражалась полная удовлетворенность проделанной работой по спасению незнакомого ему человека.
      
       Захожу в больницу с мыслью: «А вдруг уже поздно, и лекарства не нужны?» Иду по коридору. Вижу, нянечка моет полы, совершенно спокойная. Открываю дверь папиной палаты. Шок! На кровати отца нет. Пугающая мысль: «Неужели умер? И, наверное, отвезли в морг? Он же лежал десять дней без движения. Ему ничего не кололи и ничем не лечили, да и доктор сказал, что у него обширный инфаркт и инсульт».
       Выйдя из палаты в коридор, я спросила у нянечки, продолжающей мыть полы:
- А куда делся мужчина, лежавший на этой койке? 
Она   спокойно ответила:
- Да не знаю. Вышел и куда-то пошел. Наверное, в туалет.
Я кинулась к туалету. Там никого не было. Рядом находилась душевая. Заглянув туда, обнаружила отца, стоящего у большого зеркала и очень аккуратно бреющегося над раковиной. «Папа, милый папа. Как же ты меня напугал», - хотелось сказать, но не смогла.
       Счастье, радость, удивление – все перемешалось в моей душе. «Боже, боженька! Спасибо тебе большое за то, что услышал меня», - поблагодарила я, обращая свой взор на небо. Радостная и счастливая, я поспешила к врачу. Зайдя в кабинет, спросила его:
- Вы знаете, где мой отец сейчас?
Доктор неуверенно ответил:
- Наверное, в палате.
Тогда я поинтересовалась:
- А после моего ухода от вас папе давали какие-нибудь лекарства, или кололи что-нибудь?
- Я ждал вашего прихода с медикаментами. Кстати, вы их привезли? – задал вопрос доктор.
- Да, конечно. Но мне кажется, что они ему уже не понадобятся. Он стоит в ванной комнате и самостоятельно бреется, - объяснила я.
       Все лекарства я отдала врачу. И попросила распорядиться ими на свое усмотрение, как совесть подскажет. Напоследок задала вопрос доктору:
- Как вы думаете, сколько мой отец еще может прожить? И могу ли я его забрать в Забайкалье?
- Ну, я думаю, месяц, от силы - два, не больше, - уверенно ответил врач.
      
       Немного подлечившись, папа вернулся домой. А через два месяца мы с отцом уехали в Забайкалье. Странно, но суровый климат Бурятии пошел папе на пользу. Муж даже на зимнюю рыбалку его возил. Вот и верь заключению доктора о продолжительности жизни больного. Конечно же, вся моя семья любила отца и заботилась о нем.
        Наконец пришла долгожданная весна. Сын закончил восьмой класс. Нужно было позаботиться о его дальнейшей учебе. Родители мужа жили в Санкт-Петербурге, поэтому наши мысли и стремления были нацелены туда. Суворовское училище было одним из вариантов для продолжения дальнейшей учебы нашего чада.
       Из управления кадрами пришла разнарядка на новое место службы, в Санкт-Петербург. Мы, конечно, этому были очень рады. Но меня беспокоило здоровье отца. Как он перенесет этот непростой переезд?
       Однажды, возвращаясь с работы домой, я встретилась с одной знакомой женщиной. Мы разговаривали о жизни такой непростой, и моя знакомая вдруг предложила поехать с ней в буддистский монастырь и пообщаться с ламой. Возможно, он подскажет, как действовать в отношении сына и папы.
       В монастырь мы приехали с утра пораньше. Среди прихожан были только буряты и мы, как белые вороны. Но моя попутчица была знакома с ламой, поэтому я чувствовала себя уверенно.
       Интересен был сам обряд проведения службы. Ведь даже прожив в Монголии несколько лет, я почему-то ни разу не сходила в буддистский монастырь на службу. А тут просто повезло.
       Помещение, где проходила служба, было слегка затемнено. Стены, полы и потолок деревянные. Окна небольшие. По периметру зала, вдоль стен, стояли длинные деревянные лавки. У среднего окна, напротив двери, находился большой деревянный стол. На нем лежали картонные карточки, так называемые мантры. Перед началом службы в помещение запустили сначала прихожан. Они заняли места на лавках и ждали прихода священнослужителя.
       Начало службы. Все сидят. Лама читает мантры. На каком-то месте чтения все вдруг встают и дружно повторяют за ламой какой-то текст. Мы тоже встали, но текст не повторяли. Потом вдруг все замолкли и дружно сели. Так повторялось несколько раз. Наконец все карточки были прочитаны и переложены на другой конец стола. Это означало, что служба закончена.
       Лама встал из-за стола и вышел в коридорчик, из которого зашел в комнату размером десять квадратных метров. Вдруг все прихожане устремились за священнослужителем, занимая очередь перед дверью в маленькую комнату. Мы тоже заняли очередь.
       На прием к ламе запускали сразу по десять человек. Они выстраивались в ряд перед столом. Священнослужитель подходил к каждому, и они о чем-то говорили на бурятском языке. Наконец подошла наша очередь. Когда мы вошли, в комнате оставалось пять человек бурят с детьми. Мне показались странными и необычными действия ламы, когда после общения с кем-либо из прихожан он вдруг брал несколько мантр и ударял ими по голове собеседника. А одна бабушка привела внука и попросила вылечить ячмень на глазу. Священнослужитель плюнул мальчику в глаз и хлопнул карточками по голове. После чего они ушли.               
       Наблюдая за происходящим, я начала задавать себе вопросы: «Зачем я сюда пришла? Что может мне сказать этот человек? И вообще, стоит ли его посвящать во все мои проблемы?» И меня волновала бутылка водки, которую я привезла с собой, но о назначении ее не догадывалась.
       Вдруг моя знакомая подала знак: «Иди, твоя очередь». Сев напротив ламы, я вытащила бутылку водки и поставила на стол. Священнослужитель посмотрел на меня и спросил:
- Что вас привело ко мне?
Я в смятении стала спрашивать об отце. Сможет ли он перенести этот длительный переезд на Украину? И стоит ли моему сыну поступать в Суворовское училище, или лучше заканчивать одиннадцатилетку в школе? Лама взял в руки между ладоней бутылку. Взболтал ее. Подняв чуть выше головы, стал что-то рассматривать на просвет. Немного подумав, сказал:
- Отца, скорее всего, вы не довезете живым, но это не значит, что ехать не надо. А сын пускай поступает в Суворовское училище.
Но я не унималась:
- Вы не понимаете, мы же сначала поедем в Киев с папой, а потом мне нужно сына везти в Петербург для сдачи экзаменов. И мне бы хотелось более ясных ответов на заданные вопросы. Священнослужителю не понравился мой напор, и он переменился в лице. Я поняла, что разговор закончен. Спросила:
- Сколько я вам должна?
Он посмотрел на меня с укором и ответил:
- Нисколько.   
Я встала и вышла за дверь. Стоя за дверью, услышала, как лама отчитывает мою знакомую за то, что она меня привезла. Приехав домой, мы с моей знакомой больше не общались.
       Прошло некоторое время, и я узнала от местных жителей, что лама, к которому мы ездили, совсем не лама, а простой монах. Но ламой он когда-то был, и на сходе лам в дацане за какие-то провинности был изгнан из дацана и отправлен монахом в монастырь для исправления.
       Наконец пришло время отъезда. Браво, Валентина. Ты выдержала эту четырехлетнюю ссылку! Собрав основные вещи по ящикам для контейнеров, дала мужу указание, где самые важные ящики. Затем, уложив вещи отца и сына в чемодан и сумки, мы отправились на Украину, в папину квартиру.
       До самого Киева отец чувствовал себя хорошо. Он даже шутил и смеялся, и это меня радовало. Но в электричке за три остановки до Глевахи ему стало плохо. Я спросила папу:
- Может, сделать укол?
       Он отрицательно покачал головой. Через мгновение вижу, что его тело как-то обмякло, а лицо побелело. Голова упала на окно. Руки и ноги задёргались в предсмертных судорогах. Я быстро села рядом с отцом. Открыла сумку, где лежали шприцы и ампулы. Достала вату и стала вскрывать упаковку. Сделав один укол, решила, что нужно и еще одно лекарство ввести.
       Вскрывая ампулу, почувствовала, как вагон, заполненный людьми, вдруг сразу опустел. Да, присутствие смерти – это то состояние, которого боятся люди, но рано или поздно оно приходит к каждому человеку. Мне стало жалко и себя, и папу. Слезы заполнили глаза. Но внутренний голос говорил: «Ты не имеешь права отчаиваться. Вскрывай ампулу!» Ампула не вскрывалась. Тогда я, отбросив ватку, стала давить на ампулу изо всех сил. Треск! Ампула вскрыта. Но что со мной? Вся рука в крови. Порезала вену на большом пальце. Что делать? Смотрю, ко мне пробирается через сумки и чемоданы женщина и говорит:
- Я медсестра. Чем могу вам помочь?
- Нужно на платформу Васильков вызвать скорую помощь. А сейчас - уколоть вот это лекарство, - ответила я.
       Уступив место медсестре, я отсела и пыталась пальцами другой руки остановить кровотечение. Кто-то из мужчин связался с машинистом и попросил к платформе Васильков вызвать скорую помощь. Женщина-медсестра, сделав папе укол, подсела ко мне и предложила перевязать мой палец. Поблагодарив попутчицу за участие, пересела напротив отца. Глядя на его безжизненное тело, я не сдавалась. Как? Почему именно сейчас? Не обращая внимания на следивших за мной людей, начала делать манипуляции вокруг бесчувственного тела. «Ну, папочка, ну пожалуйста, не уходи! Только не сейчас! Боженька, помоги. Ты же все можешь. Верни отца», - бормотала я едва слышно.
       Надежда покидала меня. Вот уже объявили платформу Глеваха. Следующая платформа - Васильков. А я все водила и водила руками вокруг папы и уговаривала вернуться к нам.
       Глаза отца, до сих пор не подающие признаков жизни, вдруг открылись. Он смотрит на меня и не может понять, что происходит? У него был вид очень крепко заснувшего человека и, наконец, проснувшегося.
       Обрадовавшись чудесному воскрешению, сказала сыну собирать сумки и выходить в тамбур. Отец встать не мог. Тогда, по моей просьбе, двое крепких мужчин вынесли папу во время остановки на платформу и посадили у столба. Слава богу, мы вышли. Теперь нужно перенести его на скамеечку за станцией. Но как это сделать? Ведь все люди из электрички уехали на автобусе. Вдруг смотрю, пришла встречная электричка. Двое молодых парней охотно согласились перенести отца подальше от платформы на скамеечку.
       Не меньше часа мы ждали скорую помощь и наконец дождались. Меня, отца и сына с вещами посадили в неотложку. Я спросила:
- Куда везете? 
Мне ответили:
- В приемную скорой помощи.    
Я попросила сразу везти в кардиологию, так как он там уже лежал.
       Кардиология. Папу занесли в коридор отделения. Слышу крик врача: «Забирайте его. Мест нет!» Но сотрудники скорой помощи категорически отказались от требований доктора. Взяли расписку о приеме больного и уехали.
      Находясь на улице перед входом в отделение кардиологии, обратила внимание на красоту природы. Везде цветут сады. Одуванчики радуют глаз своим солнечным цветением. Беззаботно летают бабочки. Поют птицы. А мне предстоит беседа все с тем же доктором, который предсказывал двухмесячный срок жизни моему отцу. Выскочив из отделения, врач чуть ли не с кулаками кинулся со мной в словесную перепалку.
- Вы зачем его сюда привезли? У меня нет мест, - пытался выразить негодование доктор. -  Забирайте его немедленно. 
- А как же клятва Гиппократа? Или это не про вас? - парировала я.
- Как вы могли его сюда привезти?! Забирайте!  - выплескивал злобу доктор.
- Вон видите, под цветущей яблоней стоит мусорный бак? Я вам разрешаю выбросить моего отца именно туда. Ну же, смелее, господин доктор, - резко скомандовала я. 
       Больше слов не понадобилось. За лекарствами меня тоже не отправляли. Папу подлечили, и мы с сыном забрали его домой.
       Позже он рассказал, что с ним произошло во время клинической смерти.
- Напротив меня сидел мужик. Я его отчетливо видел. Но вдруг мне стало нехорошо. Ты предложила сделать укол. Особой боли я не чувствовал, поэтому отказался. И тут пассажир, сидевший передо мной, исчез, но не потому, что он встал и ушел. Ощущение было такое, как будто кто-то глаза зашторил шторкой. Стало очень светло. Я почувствовал легкость во всем организме. У меня ничего не болело. Так хорошо мне еще никогда не было. Не успев насладиться этим великолепным состоянием, почувствовал, как вдруг шторка поднялась, и я увидел тебя, сидящую передо мной, а мужчина куда-то делся, - рассказывал отец.
       После клинической смерти папа до конца своей жизни еще не раз упрекнет меня за то, что я его спасла от смерти. Тогда мне стало понятно, что он пережил то же состояние, которое и я   испытала в четырнадцатилетнем возрасте. Я тогда тонула, но меня откачали.
       Приближалось время поступления сына в Суворовское училище. Это означало, что папу придется оставить одного. Где-то в газете прочитала, что в парном коровьем молоке содержится фосфорная кислота, которая укрепляет сердечную мышцу.
       Мы с папой пошли на рынок, находившийся рядом с нашим домом. Там увидели женщин, торгующих молоком. Пообщавшись с одной из них, я решила договориться насчет покупки парного молока в утреннее время.
       Каждое утро, надев спортивный костюм, я делала пробежку через кладбище к дому хозяйки молока. Недалеко от тропинки, по которой пролегал мой путь, находилась могилка моей мамы. Розы, цветущие вдоль оградки, как бы приветствовали меня издалека, и на душе становилось теплее. «Ах, мама, мамочка, ведь ты же еще могла бы жить да жить», - думала я. Но вот и двор, где мне дадут пол-литра молока. Хозяйка коровы отправляется в сарай, где происходит дойка. Затем я отдаю ей баночку. Она на веранде через марлёвку процеживает молоко. Заплатив и поблагодарив женщину, бегу домой, чтобы напоить еще теплым молоком отца и сына.
       Однако после пятого приема молока у папы и сына началось расстройство желудка. В очередной раз придя за молоком и протягивая баночку, спросила:
- Скажите, пожалуйста, зачем вы наливаете молоко в грязную баночку? Ведь я вам даю совершенно чистую емкость. А ваша баночка пахнет селедкой. У папы и сына после последнего приема молока началось расстройство желудка.
Женщина ухмыльнулась и пошла на веранду. Наливая молоко, она, оправдываясь, заявила:
- Да это у них не от молока, а отчего-то другого.
Я стояла на своем:
- Мне кажется, что вы хотите лишиться покупателя в моем лице. Если это так, то я больше не приду. А причинять вред человеку, да еще такому больному, как мой отец, – это большой грех. Я не хочу вас пугать. Но вы, если хотите пройти через сложные жизненные испытания, продолжайте в том же духе.
Хозяйка с усмешкой посмотрела на меня, а потом на свою знакомую, находившуюся у нее в гостях, и сказала:
- А ты меня не пугай. У меня есть знакомый колдун, он уже давно предлагал выучить заклинание, от которого можно умереть. Но я пока решила этого не делать. Вдруг что-то забуду или неправильно произнесу. Побоялась навредить себе.
Я ничего не ответила, взяла баночку с молоком, понюхала и побежала домой.
Уже дома, переливая молоко в другую посуду, увидела на дне баночки мелкий мусор. Молоко пришлось вылить. «Не понимаю, зачем ей это нужно? Странная женщина», - подумала я.
       Прошла пара недель, и, оставляя отца одного, вдруг услышала от него рассказ о хозяйке молока.
- А ведь я видел ту женщину, у которой ты молоко покупала. Она шла с палочкой и попросила у меня прощения за то молоко, которое продавала тебе. После твоей последней покупки молока она пошла пасти корову. А вечером, пытаясь забрать животное домой, вдруг встретила агрессивное сопротивление. Корова ополчилась на хозяйку и стала бодать ее рогами. Женщина не удержалась и упала в овраг. Сильно ударилась, но ничего не сломала. На следующий день животное все-таки причинило серьезный вред здоровью хозяйки, и ей пришлось лежать несколько дней. Ухаживать за коровой стало некому. Боясь очередного нападения со стороны животного, женщина с сыном решили корову зарезать. А когда зарезали, то продать мясо в ближайшей округе не смогли, так как люди думали, что корова стала бешеной. И пришлось им везти мясо в другой город, -  вздохнув, закончил папа.
      
       На платформе Витебского вокзала в Санкт-Петербурге меня с сыном встречал муж. Он уже успел переехать из Джиды в Нюнемяки под Петербургом и продолжал службу на новом месте. Квартиры свободной не было, и ему приходилось жить в медсанчасти. Меня же с сыном он отвез к своим родителям в Петербург. Денис усердно готовился к экзаменам. Но надеяться на поступление было смешно и нелепо. Все места уже были распределены. А конкурс организовывался для престижа училища. Иначе откуда берутся двоечники после начала учебного процесса? Можно было бы расстроиться из-за того, что сыну не хватило полбалла для поступления. Но лично у меня не было особого желания уродовать юность собственному ребенку в застенках этого учреждения. Вспоминается один день вступительных экзаменов.
       Сын сдавал кросс. Экзамен проходил во внутреннем сквере Суворовского училища. С одной стороны сквера располагались учебные корпуса, а другую сторону окаймляла узорчатая решетка ограды, через которую родители абитуриентов могли наблюдать за сдачей экзамена.
       Устав отслеживать очередной круг пробежки сына, я вдруг обратила внимание на родителей, переживающих за своих детей. Мой взор остановился на мужчине, цепко ухватившемся за решетку ограды. На его лице читалось оцепенение мускулов от невероятного желания во что бы то ни стало поступить в это учебное заведение. На какой-то миг мой взгляд переместился на других родителей, но ничего особенного, кроме обычного ожидания результата, я не заметила. Случайно взглянув в сторону родителя, цепко державшегося за решетку ограды, вдруг увидела, как его лицо побелело, а руки, ослабевая, стали соскальзывать вниз за безжизненно опускающимся телом. Наконец мужчина упал. Решение помочь человеку пришло спонтанно. Обратившись к мужу, попросила его забежать на КПП училища и вызвать врача или скорую помощь. Сама же кинулась к мужчине. Стала хлопать его по щекам. Он был без чувств. Тогда я стала кричать, обращаясь к окружающим людям:
- Человеку плохо! Есть ли кто-то с медицинским образованием? Нужен врач! Помогите! 
Люди с сочувствием смотрели на меня и лежавшего человека, но помочь ничем не могли. Через несколько минут из КПП вышли люди в военной форме и унесли мужчину для оказания помощи.
       Понимая, что путь военного не предназначен судьбой моему сыну, мы засобирались к дедушке домой, на Украину.
       Наш приезд обрадовал папу. Август месяц – это волшебное время года. За городком на участке отца созрели овощи, но главное - налились сладким соком яблоки.
       Как-то к вечеру, часов в пять, мы с папой возвращались из огорода. В руке я несла пластиковое ведро с яблоками.  Душевное состояние было спокойное и одновременно радостное.
       Но что там такое впереди? Большое скопление машин вдали встревожило нас. Странно, что могло случиться? Ведь на этом отрезке дороги больше одного, двух автомобилей в день не проезжало. «Наверное, авария», - подумала я. Мы приблизились к месту затора, но не очень близко. Перед нами открылась странная картина.
       Причиной затора оказался мужчина, стоявший на проезжей части дороги и не дававший проехать транспорту. Он, раскинув руки в стороны и периодически кидаясь на капот то одного, то другого автомобиля, пытался выманить водителя из машины. Но ни один автомобилист не покидал своего транспортного средства.
       Пешеходов вокруг не было. Вдруг папа заволновался и предложил свернуть с тротуара на тропинку. Я же, понимая, что мы уже попали в поле зрения этого неадекватного человека, пыталась убедить отца идти вперед. Но папа вдруг заявил:
- Валя, я прошу тебя, давай обойдем этого человека. Я чувствую себя плохо.
- Хорошо, давай сойдем на тропинку. Но имей в виду, что он сразу бросится нас преследовать. И уверяю тебя, он нас догонит, он явно настроен агрессивно, - пыталась объяснить ситуацию я.
Так и случилось. Совершенно невменяемый человек искал жертву для утоления своей душевной боли, желая причинить ей физическую боль.
       Отец пытался идти быстро, но у него не получалось. Я предложила ему следовать вперед и не оборачиваться. Сама же шла сзади, желая прикрыть его от удара со стоны душевнобольного человека. Чувствуя приближение незнакомца, я вдруг обернулась. Увидев, что мужчина двухметрового роста поднял свой кулак, нацеленный на отца, я спокойно, неожиданно для себя, спросила:
- Вам что-то нужно? Мне кажется, что вам сейчас очень плохо. Если вам будет легче, оттого что вы кого-то ударите, то я готова вытерпеть ваш удар. Говоря эти слова, я почему-то испытывала любовь и сострадание к этому человеку. Наверное, потому, что я мысленно заменила образ этого человека на образ своего сына, которого очень люблю. Лицо мужчины изменилось. Оно как будто протрезвело. Агрессия пропала. Ничего не отвечая, он медленно опустил сжатый кулак. Неожиданно мужчина развернулся и быстрым шагом удалился прочь. Чудеса. Но я давно заметила, что неадекватные действия человека говорят о его душевной болезни. И только любовью можно вернуть ему душевное равновесие.

       Прошло несколько месяцев, и за нами с сыном приехал муж. Папу же пришлось оставить на некоторое время одного.
       Когда наши жилищные условия немного улучшились, мы решили забрать отца насовсем. Когда папа увидел меня на пороге своей квартиры, у него на глазах появились слезы. Мне стало понятно, как нелегко ему было одному.
- Ну все, я забираю тебя в Петербург, - заверила я родного человека.
Подготовка к отъезду не заняла много времени.
- Завтра у нас поезд, а сегодня нужно съездить на базар. Я обещала Сереже привезти сало, - озабоченно объяснила я.
На автобусной остановке мы увидели большую толпу людей. Желания давиться в автобусе у нас не было. Неожиданно около нас остановился «жигуленок». Водителем оказался папин сослуживец. Его предложение подвезти нас обрадовало. Не успели мы приблизиться к дверям автомобиля, как какой-то молодой человек, ловко меня опередив, юркнул внутрь транспортного средства, не спрашивая разрешения.  Казалось, что он был знаком с водителем. А водитель решил, что этот парень с нами. Во время поездки незнакомец стал прислушиваться к разговору между водителем и моим отцом. Из разговора он понял, что мы уезжаем почти на год, а квартиру оставляем пустой. Вдруг незнакомец завязал со мной разговор. Узнав, что наша квартира в военном городке со всеми удобствами, он стал меня уговаривать:
- Сдайте, пожалуйста, мне квартиру. Я лейтенант. Только окончил военное училище. Скоро приедет жена с маленьким ребенком. Квартиру не дают. Я, конечно, нашел жилье в частном секторе, но удобств нет.
Я сначала не соглашалась. Но потом вспомнила, как сама скиталась по квартирам, снимая то лучший вариант, то худший. Стало жалко парня:
- Ладно, приходи завтра. Мы решим твою проблему.
Мои условия были простые. Оплачивать коммунальные услуги по квитанции и ничего сверху. Содержать помещение в порядке. Все. Отдала ему ключи и квитанции по оплате квартиры. И мы уехали.

       На следующее лето наш приезд для квартиранта стал неожиданным. Доставая свой ключ от квартиры, я увидела, что он не понадобится. Дверь была разбита. Вместо дверного замка просматривалась дыра. Всунув руку в дыру, я сняла крючок с петли.
       Состояние, в котором я находилась, невозможно описать. Но ладно. Заходим в коридор. Везде пыль, грязь и мусор. Идем дальше. В кухне под столом стоит большой деревянный ящик для овощей с отходами непонятного происхождения. Вонь несусветная. Все сковородки, включая совершенно новую антипригарную, сожжены окончательно. Ложек и вилок в наличии нет. Плита стоит без ручек для включения газа.
       Вошли в комнату. И здесь своеобразный порядок. Шторы болтаются на одном зажиме. Потолок в копоти. Легкое одеяло-покрывало в записанном состоянии заткнуто за сервант. Включили телевизор, он не работает. Если говорить коротко, то все, что можно было разрушить, разрушено и украдено. На балкон сброшен непонятный хлам.
       Нет, я не расстроилась, не удивилась и не злилась. Только подумала: «Наверное, это для чего-то нужно. Жизнь покажет, для чего».
       Я до сих пор не жалею, что дала возможность молодой семье жить в нормальных условиях. Но понять логику поведения этого лейтенанта было выше моих возможностей.
       Осмотрев внимательно шкафы и тумбочки, обнаружили, что наш жилец еще не все свои вещи вынес. И это радовало. Значит, скоро должен подойти.
       На удивление, папа был внешне спокоен. Проверяя наличие своей одежды, обнаружил, что комбинезон, оставшийся еще с военной службы, пропал, но на этом месте висел другой такой же. В бельевом шкафу не было ни одного комплекта постельного белья. Зато лежали две норковые шапки: мужская и женская. Грустно, ну что же, это надо пережить.
       Наконец послышался шорох открывающейся двери. В комнату вошел наш жилец. Увидев нас, сильно удивился. Разряжая обстановку, я спокойно спросила:
- Объясни, пожалуйста, что здесь произошло? За что ты с нами так?
- Ну, дверь пришлось сломать. Я потерял ключ, - ответил он робко.
- Но ты же понимаешь, что ее нужно каким-то образом восстановить? - задала я вопрос.
Он вдруг осмелел и заявил:
- Вон в домоуправлении есть плотник, обратитесь к нему. А я дам вам спирт, чтобы расплатиться с ним.
- Ты знаешь, я на тебя не сержусь. Вся эта разруха не имеет особого значения, но очень тебя прошу зайти к нам завтра, чтобы помочь навести порядок. Вынесешь весь этот мусор на помойку и можешь уходить, забрав свои вещи, - спокойно попросила я.
На следующий день я отправилась в домоуправление узнать о плате за квартиру. И услышала рассказ о действиях нашего жильца, которые меня удивили.
- Ваш квартирант неоднократно приходил и требовал, чтобы мы ордер вашей квартиры переписали на него, -  возмущенно докладывала начальник домоуправления.
У меня не было слов. Но и эта новость особо не расстроила. Спросила насчет плотника. Мне объяснили, что он ушел в отпуск, а замены у него нет.
       Отцу рассказывать об этих новостях я не стала. Решила дождаться виновника событий. Но в назначенное время он не пришел. Пришлось узнать, где он находится. Вспоминая информацию о месте нахождения квартиранта, пошли по указанному адресу. Поднявшись на второй этаж нового пятиэтажного дома, мы услышали за дверью нужной нам квартиры громкую музыку, смех и веселые женские и мужские голоса. Я позвонила. Дверь открыл молодой парень. Назвав имя и фамилию нашего квартиранта, я поинтересовалась, здесь ли он. Молодой человек пригласил войти в квартиру. Увидев нас, наш разрушитель слегка удивился. На мой вопрос, ждать ли нам его прихода, он заверил:
- Да, конечно.               
       Но он не пришел. И мы решили заняться выносом тяжелого хлама самостоятельно. И это было действительно не просто, так как ближайшие мусорные баки находились в трехстах метрах от нашего дома, а наша квартира располагалась на четвертом этаже. Позже мне стало ясно, почему он не пришел. Со дня на день должна была приехать его жена с ребенком, а ему уж очень хотелось развлечься с другими женщинами.
       Убрав весь хлам и мусор, мы увидели глубоко под обеденным столом на кухне три трехлитровые банки с прозрачной жидкостью. Папа открыл банку, и мы почувствовали запах спирта. Стало понятно, что наш лейтенант несун, то есть воришка, причем на государственном уровне. Мы решили подшутить над нашим квартирантом. Отнесли спирт в сарай, а в пустые банки налили воды из крана и поставили вместо спирта.
       Ближе к вечеру послышался стук в дверь. Открыв дверь, я увидела нашего жильца в сопровождении еще одного молодого человека.
- Мы пришли забрать мои вещи, - решительно заявил бывший квартирант.
«Да, по-хорошему нам расстаться, видимо, не придется», -  подумала я.
- Хорошо, заходи. Но товарищ твой пусть постоит за дверью, - ответила я.
На пороге комнаты я остановила молодого человека и заявила:
- Минуточку. Послушай меня внимательно. Мое условие помочь разобрать весь хлам ты не выполнил. Поэтому с этого момента все будет иначе. Дверь входную нужно восстановить. Ручки от плиты вернуть. Потолок побелить. Телевизор отремонтировать. Только после этого забирай свои вещи вместе с военным билетом.
По лицу лейтенанта прошла волна агрессии. Ничего не говоря, он вдруг подхватил меня подмышки и с силой кинул на софу. Сам же, открыв балконную дверь, вышел на балкон и, подняв детскую ванночку, стал собирать какие-то вещи, лежащие рядом с ванночкой. Я, понимая, что беспредел в нашей квартире принимает криминальный оборот, закрыла балконную дверь на шпингалет. Увидев это, агрессор стал вышибать балконную дверь.
- Немедленно оставь вещи, и я выпущу тебя из квартиры, - решительно жестким голосом заявила я.
Но он продолжал ломать дверь. Понимая, что дверь, вероятно, будет сломана, я пыталась решить, как поступить дальше. Неожиданно сзади почувствовала папино прикосновение. Он слегка отстранил меня. Приблизившись к двери балкона и подняв вверх топор, отец пытался показать террористу, что если он не прекратит свой разбой, то топор будет защитой в данных условиях. Но только после того, как папа стукнул топором по косяку балконной двери, молодой человек отступил.
- Вы, что с ума сошли? – вдруг закричал террорист, испугавшись.
Было видно, что он готов оставить мысли о силовом способе решения своих проблем. Поставив ванночку с вещами, сообщил, что готов выполнить наши требования. Я открыла балконную дверь. Лейтенант вошел в комнату и, с испугом посмотрев в сторону отца, выскочил из квартиры.
       Увидев, что защитники отечества ушли восвояси, я стала думать, что делать дальше.
- Надо идти к его командованию, - сообщила я свое решение папе. - Наверняка он еще придет, а нас может не быть дома. Да и где находится его начальство, тоже неизвестно, - вслух размышляла я.
Папа вдруг встал и пошел в коридор. Через несколько минут он вернулся. В руках у него был какой-то документ. Я спросила:
- Что это?
Отец с улыбкой ответил:
- Это военный билет нашего красавца, здесь есть все, что нам нужно знать о нем.
       На следующий день, составив список ущерба, причиненного лейтенантом, я отправилась в часть, указанную в военном билете. На плацу перед казармой проходило построение. Я попросила дежурного по части вызвать командира по поводу разбойного нападения одного из военнослужащих этой части. После построения ко мне подошел офицер в чине подполковника. Поздоровавшись, он представился и поинтересовался, с какой проблемой я пришла. Объяснив создавшуюся ситуацию, услышала вопрос:
- Что же вы хотите? Чем мы вам можем помочь?
И тогда я сказала:
- Мне нужно отремонтировать входную дверь, телевизор, побелить потолок и вернуть все пропавшие вещи. И еще: одного его в квартиру я не пущу. Он должен прийти в сопровождении старшего офицера.
Заканчивая разговор с командиром части, отдала ему список причиненного нам ущерба, в котором было указано, что нужно вернуть, отремонтировать и возместить.
       Возвращаясь домой, на площадке перед своей квартирой я встретилась с молодой девушкой. Неожиданно для меня девушка, не представившись, стала кричать:
- Какое вы имеете право не отдавать нам вещи?! Мне не в чем купать ребенка!
Сообразив, что это жена нашего лейтенанта, я спокойно задала вопрос:
- А вы, вообще, кто? Я вас не знаю. И в таком тоне разговаривать не желаю. Поэтому в квартиру вас не пущу, и вещи ваши пока побудут у нас.
Еще больше рассердившись, женщина заявила:
- Это не ваша квартира, а вашего отца. Поэтому я буду с ним разговаривать.
Улыбнувшись, я ответила:
- Очень сомневаюсь, что он захочет разговаривать со скандалисткой. Лучше бы сказали спасибо, что я вам сдала квартиру. Ну да Бог вам судья.
Отвернувшись, я вошла в квартиру. Больше мы с этой женщиной не встречалась.
       На следующий день в назначенное время я вышла на балкон и увидела трех военных, направляющихся в наш подъезд. Один из них напоминал нашего квартиранта. В руках у него были металлические ведра, заполненные чем-то доверху. «Надо же, под конвоем ведут», - удивилась я и пошла встречать гостей. Первым представился подполковник, сообщив, что является заместителем командира части по работе с личным составом, и попросил разрешения войти в квартиру. Его я впустила, а двух других попросила подождать на площадке. Подполковник начал разговор с предъявления претензий в мой адрес:
- На каком основании вы удерживаете военный билет военнослужащего? И какое вы имели право сдавать квартиру?
Пришлось прояснить ситуацию, так как было понятно, что тон разговора и претензий следует из общения с нашим жильцом.
- Мне думается, что вы неверно информированы. Например, военный билет вашему лейтенанту напрочь не нужен, так как он его бросает, где попало. А насчет сдачи квартиры, так вы же не предоставили ему жилье, вот он за нами и бегал чуть не плача, умоляя сдать на время квартиру, - объяснила я.
Далее рассказала, что я сама жена военнослужащего, и мне тоже приходилось снимать жилье. И когда назвала имя и фамилию своего мужа, лицо подполковника преобразилось в радостную улыбку. Оказалось, что они еще и служили вместе. Казалось, что офицер был рад знакомству со мной. Подполковник пригласил в квартиру лейтенанта и прапорщика. Дал им задание по восстановлению квартиры. В кухне наш квартирант стал вынимать из ведра предметы, перечисленные в списке, который я передала командиру части. После чего он ушел. Прапорщик оказался хорошим плотником. Сразу приступил к ремонту двери. А когда папа вышел в коридор посмотреть на работу мастера, то в плотнике узнал бывшего сослуживца. Оба очень обрадовались встрече. После ремонта я накрыла на стол, и они вместе пообедали.
       Возмещение ущерба проходило в несколько этапов. Через несколько дней пришел мастер по ремонту телевизора. Ну, а потом смотрю, несут материал для побелки потолка. Все пункты по списку были выполнены, и я позволила горе-лейтенанту забрать свои вещи вместе с военным билетом. Каково же было удивление и огорчение нашего бывшего жильца, когда он полез под стол и стал вытаскивать банки, якобы со спиртом. Открыв одну из них, он понял, что это не спирт. Затем задал вопрос:
- А где то, что здесь было налито?
- А что там было налито? - спросила я с видом, что не в курсе дела. - Мы под стол еще не заглядывали, поэтому, что налито, то налито. Будешь забирать или здесь оставишь? - с серьезным выражением лица спросила я.
Однако внутренний смех едва сдерживала.
       Наконец закончилась эта история на позитивной ноте. «Все, - решила я, - закрою квартиру, и больше никаких квартирантов». Напрасно я так подумала. За пару дней до нашего отъезда ко мне подошла хорошая знакомая моей мамы. Она в это время работала в домоуправлении.
- Валентина, можно мои родственники поживут у тебя? Это молодая пара. Очень ответственные ребята. Я сама прослежу за порядком в квартире, - попросила она.
Отказать этой женщине я не могла. Вспоминались детские годы, когда еще пятилетним ребенком играла во дворе нашего дома с ее старшим сыном. Иногда соседи приглашали меня домой и вкусно кормили, давали играть игрушками, которые сложно было купить.
- Хорошо, пусть живут. Только папе не говорите. Я не знаю, как он к этому отнесется, - сказала я, подтверждая согласие на проживание.
       Уезжая в Петербург, я чувствовала облегчение. Ведь теперь квартира находилась в хороших руках. В течение года мы переписывались, и я узнала, что ребята сделали небольшой ремонт в квартире. «Наверное, хороший ремонт? Только как я теперь объясню папе, кто его сделал?» – озадачилась я новой проблемой. В очередной раз открывая дверь папиной квартиры, я ощущала душевное смятение от мысли о том, что скажет отец, увидев изменения в своем жилище. Вошли. Я огляделась. Везде чистота и порядок. Изменения есть, но они несущественные. Обратила внимание на папу. Он был спокоен, и, казалось, что бы здесь ни случилось, ему все равно, лишь бы я была рядом. И тогда мне открылось новое понимание жизни. Как это важно, в преклонном возрасте, оставшись без своей половинки, иметь возможность доверить себя своим детям, чью любовь нельзя заменить никакими земными благами.
       На следующий день, приготовив папе завтрак, я отправилась в центральный универмаг сделать необходимые покупки. И совершенно случайно у прилавка одного из отделов встретила знакомое лицо. Внимание привлекла подавленность каким-то горем, и от этого узнать человека было сложнее. Присмотревшись, я поняла. Да, конечно, это он. Доктор моего отца из кардиологии. Поздоровавшись, я спросила:
- Как ваши дела? Вы хорошо себя чувствуете? 
 Доктор смутился от неожиданности и ответил:
- Да, беда не приходит одна. Но не будем о грустном. Скажите лучше, как ваши дела? 
- Мы с отцом приехали недавно. Он чувствует себя хорошо. Вот, собираюсь забрать его в Петербург, только нужно от украинского гражданства отказаться, перевести пенсию, ну и еще кое-какие дела сделать, - отрапортовала я. - Я вижу, у вас горе. Но мне думается, что это всего-навсего опыт, который вам нужно правильно пережить. Он вам дается как испытание перед получением чего-то хорошего и душевного. Судьбе очень важно знать, готовы ли вы принять это хорошее, или еще подождать.
        Прощаясь, я увидела на лице врача улыбку, в которой скрывалась благодарность за сказанные слова.               
       Особенно хорошее чувство испытываешь тогда, когда, участвуя в жизни другого человека, на его неблаговидные поступки отвечаешь добром. Так произошло и в этом случае. Папа пришел из магазина в каком-то приподнятом настроении. Я задала вопрос:
- Что-то хорошее произошло? Ну, рассказывай.
Он не спеша разделся. Зашел на кухню, где я готовила обед, и начал рассказывать:
- Выхожу я из магазина. Вижу, навстречу мне идет наш квартирант-лейтенант. Поздоровался со мной. Спросил, как дела. Мне особо не хотелось с ним разговаривать, однако сказал, что нормально. Слегка пожаловавшись на свою судьбу, лейтенант вдруг сказал: «Яковлевич, ты прости меня, если сможешь. Я был не прав, когда разгромил вашу квартиру. И спасибо, что приютили в трудную минуту».
        Рассказывая это, папа светился от радостных событий. Немного помолчав, добавил:
- А ты знаешь, он, оказывается, не такой уж плохой парень, раз осознал свой неблаговидный поступок.
       Это был последний из наиболее ярких эпизодов в жизни моего отца на Украине. Он жил с нами в России, и на душе у меня было спокойно. Сын наш очень любил своего деда и называл его: «Это мой самый любимый дедушка».
       Время шло, происходили какие-то события, но все они были позитивные. Мы получили хорошую квартиру, купили иномарку. Для папы приобрели участок с сарайчиком, рядом с городком. По возможности создавали условия для хорошей жизни. И даже не заметили, как стал приближаться семидесятилетний юбилей моего отца. Я уже и забыла, что семь лет тому назад обращалась к боженьке с просьбой, чтобы папа дожил до семидесяти лет. Отец чувствовал себя хорошо, но очень грустил, ему чего-то не хватало, а чего - понять не могла.
       И вот однажды, за десять дней до папиного семидесятилетия, снится мне сон, как будто пришла моя мама ко мне и говорит:
- Долго ты там отца держать будешь? Я уже устала его ждать.
И прижала меня своим телом к стене. Я испытала такой ужас и страх, что в поту вскочила с постели. Не понимая, что происходит, перекрестилась. Потом обратилась к боженьке: «Боженька, прости меня. Я, видимо, что-то не так делаю. И если отцу пришло время уходить из этой жизни, то забери его. Только пускай он не мучается. Во сне сладко заснет и больше не просыпается». Успокоившись, пошла спать, ведь было всего два часа ночи.
       Утром я подошла к папе и спросила:
- Как ты себя чувствуешь? 
 Он кивнул головой, что предполагало – хорошо. А за неделю до его дня рождения я заметила, как отец пошел в ванну и стал мыться. Дверь ванной комнаты не закрывалась. Я увидела, как папа стоит под душем и молится: «Боженька, забери меня, пожалуйста, я так устал жить». Мне стало жалко отца, но чем ему помочь, я не знала. Да, видимо, это какой-то знак. Ну да ладно, время покажет.
       На следующий день, собираясь на работу, я тихонько вошла в комнату отца. Посмотрела на него и увидела, как он сладко спит. На его лице была улыбка, как у младенца. «Ну, наконец-то заснул, хоть раз так сладко за семь лет после маминой смерти», - радостно подумала я. Успокоившись за жизнь отца, закрыла дверь и уехала на работу. После работы, по дороге домой, зашла в магазин купить подарки отцу, мужу и сыну ко Дню защитника Отечества. Затем, возвращаясь домой, в электричке встретила мужчину из нашего городка, когда-то служившего в части с моим мужем. Отставник, увидев меня, сел напротив. Во время разговора он сообщил, что недавно видел моего мужа, выходящего из магазина «Ритуальные услуги». Я удивилась и сказала, что, наверное, ему показалось, так как муж должен быть на службе. Но спорить не стала. Подумала, что приеду домой и узнаю, где был и зачем.
       Открываю квартиру. Вхожу. Запах какой-то сладко-прелый. «Нужно открыть форточку», - подумала я. Снимая верхнюю одежду, в двери папиной комнаты увидела записку: «Денис, в комнату не входи, там дедушка умер». - «Что это такое? Шутка странная», - подумала я. Войдя в комнату, увидела папу, лежащего на боку все с той же улыбкой сладко заснувшего человека. Однако его лицо было покрыто пятнами, из чего следовало, что умер он еще ночью. И когда я заходила утром посмотреть на него, его уже не было. «Какая замечательная смерть. Спасибо тебе, боженька», - поблагодарила я, утирая слезы по потере родного человека.
       Похоронили мы его за три дня до его семидесятилетия. А в ночь на девятый день мне приснился сон. Идет урок. Вдруг учитель рассердился на нас и вышел из кабинета. Все дети тоже покинули помещение. Я осталась одна. И вдруг смотрю, дверь кабинета открывается, и на пороге стоит моя мама. Она выглядела как в тот день, когда ее отвезли в больницу, откуда она уже не вернулась. На ней была ее черная старенькая шубка. На голове пуховый платок, связанный её же руками. Я так обрадовалась, увидев её живой и здоровой. Вскочила из-за парты, подбежала к шкафчику и стала вынимать свои вещи, укладывая их в чемодан. В душе была такая радость, что невозможно было понять, в каком возрасте я нахожусь. Не то детский сад, не то школа. Нет, наверное, студенческая аудитория, но почему-то театрального училища. Я ничего не спрашивала у мамы, а только радовалась. Наконец она заговорила:
- Ты это куда собираешься? 
- Как «куда»? С тобой, домой. Я так по тебе соскучилась, что просто сил нет!  
- Нет, ты никуда не пойдешь. Тебе еще рано. Мы с отцом пришли с тобой попрощаться. Здесь очень жарко и душно. А ты не волнуйся. Тебе еще много чего нужно сделать здесь. А мы там, - указывая пальцем на небо, - за тебя похлопочем, - сказала мама, вселяя в меня надежду на что-то интересное и важное, что должно произойти в моей жизни, прежде чем я уйду к ним.
- Ну, а где же папа? Почему его нет рядом с тобой? - задала я вопрос с грустинкой.
- Он за дверью стоит, его еще не впускают, - ответила мама, чем-то очень озабоченная.
Я проснулась. Хотелось плакать, как в детстве. Тогда я еще не могла знать, что через четыре года, в тот день, когда умер отец, у нас родится наша первая внучка Дашенька. После ее рождения мы каждый год вспоминаем моего отца и радуемся рождению нашей внучки.               
                * * *
       Жизнь человеческая – это великая академия духовного познания. Одни её проживают, изучая и развиваясь творчески и духовно, для создания блага себе и окружающему миру. Другие прозябают в накоплении материальных благ, так и не поняв своего предназначения в этом мире. А третьи до самой смерти занимаются разрушением этого мира, не задумываясь, что в итоге придется остаться у разбитого корыта.