Карпаты 1977

С 25 июля по 13 августа 1977 г. путешествие по Прикарпатью.
Фото автора дневника.

Больше не будет глаз твоих
Больше не будет губ твоих
И только слезинки круглые
Катятся... катятся крупные.

В целом путешествие не произвело на меня должного впечатления. Всё в
Карпатах исхожено, изъезжено, народу тьма. Все ходят, бродят по турбазам,
никто никого не знает. Инструктора очень приятные, симпатичные,
образованные, но до них за 4 дня трудно добраться. Хотя я бы смогла на почве
волейбола. Все они хорошо играют. Правда 2 дня лил дождик, и мы не знали,
куда себя деть. Были там какие-то радиальные выходы на гору, на Лебединое
озеро.

29.08.1977 Понедельник.

Что-то совсем обленилась. Даже дневника не веду. Путешествие описать не
хватает вдохновения. Надо было по горячим следам, сейчас уже начинает
забываться мой милый директор.

Танюша мне ещё там, в Карпатах заявила: "Носишься со своим директором
как с писаной торбой." Да как же мне не носиться, ежели он чудесной души
человек. Разве ж я могу забыть наш с ним матч против троих парней, один из
которых возмущался: "Чтоб баба у меня выигрывала — никогда!"

Конечно, если бы не Сергей Юрьевич, баба, конечно, не выиграла бы, но он
поддержал меня. Мы с ним играли, можно сказать, любовным дуэтом, причём,
на пиво. В Шешорах мы тоже выиграли пиво, но из-за девчонок своих я
отказалась от приглашения. С директором турбазы "Горная" я отправилась
пить пиво с великим удовольствием.

Вообще, с властями очень приятно себя чувствуешь. Ему уважение, а я при нём.
Когда я была с ним (таких моментов немного было-занятой человек) - это самые
запоминающиеся моменты.

Конечно, я не оттолкнула его, когда он выразил мне своё расположение. Это
произошло как раз в тот вечер, когда мы пили пиво. Пошёл страшный ливень, и
мы с Таней, пользуясь его добротой, заскочили к нему сушиться (у него был
чудесный камин). Таня отлучилась на минуту, он легонько меня обнял, а я в
порыве признательности за отличную игру, и в тоске по ласкам, которые были
так жестоки перед моим отъездом, прильнула к его губам.

Когда дело дошло до постели и моих объяснений, он удивился: "Как же так
случилось, что ты девушка?"
- Почему должно случиться иначе?
- Ну, в твои годы...
- Всё бывает в этом мире...
- Ну хорошо я, не буду тебя трогать...

Жалею сейчас, что не поспала с ним в тот вечер просто так, надо было тащиться
к девам, и всю ночь скрипеть на железной сетке и мучиться от Таниного храпа.
Утром я даже неважно себя чувствовала, директору показалось, что я недовольно
с ним поздоровалась. Потом была эта бестолковая подготовка к походу, целый
день я носилась с продуктами, рассеянно ища глазами красную курточку.

И была ещё одна ночь... Мы лежали в его постели обнажённые, а в открытое
окно бесстыдно заглядывали звезды. И снова я хотела, но не могла позволить
окончательной близости. У него одна интересная особинка. Он так чудесно
поджимает нижнюю губу, делая недоверчивый взгляд, будто удивляясь и не
веря, что я испытываю к нему искренние чувства.

"...Прикарпатский посёлок
Утопает средь гор.
Я на "Горной" турбазе
Встретил тую любовь.

Васильки твоих глаз горят
Всё гляжу, не пойму:
Почему не встречал тебя
Раньше в этом краю..."

Он уснул, притомившись меня уговаривать, и я снова, тихонечко выскользнув
из его объятий, ушла домой.

"...Завтра снова уходим мы
В долгожданный поход.
Наш 731 маршрут
Солнце в горы зовёт...

И он пришёл провожать. Кричал со всеми "Счастливого пути", смотрел на меня
так, что мне хотелось его поцеловать, но я ограничилась тем, что подала ему руку.
- В Яремче я тебя найду.
Он живёт в Яремче. База там отличная, площадка, но я не уверена была, что он
приедет.

...Я готов за тобой идти
Сквозь метель и пургу.
Почему загрустила ты,
Ну скажи, почему?

8 дней мы бродили по полонинам, под опавшими облаками, словно ангелочки.
Особого веселья и экзотики не было. Мне всё грезилась Яремча и волейбольный
мячик. Наверное мне нужна теперь только вода и волейбол - весь мой отдых.

В Яремчах ребята играли посильнее, и я подумала, что они меня не вдруг-то
возьмут даже на пас. И сетка здесь была высокая, мужская. Но я ошиблась в своих
опасениях. Они сразу как-то тепло меня приняли со словами: "А мы Вас ждали"
- Да? - удивилась я.
- Да. Директор сказал нам, что девчонка придёт из похода, чтобы встретили.
- А он, когда же он приедет? - я даже вся как-то посветлела от этих его слов.
- Да вот три дня не был, должен приехать.

Да, о нашем с ним матче на "Горной" ходят легенды. Играющих девчонок
совсем нет. Хорошо ещё, что не встают на площадку эти красотки в макси,
которых тьма на турбазе.

Бедный мой директор, как ему устоять? Может быть сейчас, когда я сподобилась,
наконец, написать о нём, о том, как облагородил он мою душу, он сидит в уютной
комнатке и прощается с очередной туристкой.

Это жизнь, и ничего тут не поделаешь. Он даже сказал как-то, что у них, у
инструкторов, профессиональная привычка: проходит женщина, и они не могут,
чтобы не оглядеть её всю.

Ему я благодарна за то, что он сдержал своё слово, приехал в последний день,
хотя у него много дел на "Горной", ко мне на турбазу "Гуцульщина", сказал мне на
моё удивлённое восклицание: "А я думала, Вы не приедете!"
"Нет, я не мог с тобой не попрощаться", причём сделал ударение на слове "с тобой".

Все, кто давно знают Юрьевича, отзываются о нём, что исключительной души
человек. А когда я пыталась выразить своё восхищение им, он говорил: "Хорошие
у меня друзья, правда?"

Друзья у него действительно хорошие, и те песни, которые они пели нам в
прощальный вечер, разбередили мне душу. Он иногда подпевал, обращаясь ко
мне. Слова те так и застряли в моей памяти:

"Больше не будет глаз твоих,
Больше не будет губ твоих,
И только слезинки круглые
Катятся...  крупные

Наверное, всё бывает прекрасно чаще всего в последний раз. Трогательно
прекрасный вечер. Я настояла на том, чтобы зажечь свечи. В 4 утра отходит
наш поезд на Львов, а я сидела, не думая ни о чем, и блаженствуя от его
внимания ко мне.

Часа в 2, когда ребята начали прощаться, он сказал мне: "Сейчас же собирай
чемодан, а то, куда ни сунешься - везде твои шмотки валяются."

Директор турбазы Горная и ст. инструктор, тоже Сергей, намеревались провести
остаток ночи у своих дам.
"У нас ещё есть два часа, поспать?" - спросил он меня.
- Да... конечно есть, - кивнула я.
- Раздевайтесь и ложитесь, мы сейчас придём...
- Как раздеваться? - глупо спросила я.
- Ну, ты что будешь так спать?
- Нет...

Я сняла брюки, оставшись в трусиках и батнике. Танюха тоже, глядя на меня.
Посмотрев друг на друга, мы засмеялись. Раздался стук в дверь. Вошли наши
мужчины.
- Ну, вы готовы? - спросил мой директор.
- Да, смеясь ответила я, - "барыни легли и просють".

Он подошёл ко мне, слегка отдёрнул одеяло, посмотрев, не в брюках ли я, и
начал раздеваться. Второй Сергей погасил свет.

Как жадно он прильнул ко мне. Неужели он решил, что здесь, в этой комнате,
отдамся ему под прерывистое дыхание второй пары, которую отделял от нас
шкаф. Его рука скользнула к трусикам, но я остановила этот порыв.
- Юрьевич, не могу, ты пойми.
- И тогда не могла и сейчас не можешь... Почему?
- Во-первых, мы не одни...
- Да, у тебя всегда причины.
- Нет, Юрьевич, замуж за тебя я пошла бы...
- Да? - рассеянно спросил он.
- Да, уверенно ответила я, зная, что он на это не рассчитывает.
Говорил мне, что холостой, но от такой жизни не женишься, пожалуй.

Оставив свои попытки, он отвернулся к стене. Я дотронулась  до его плеча.
Ноль эмоций. Обиделся. Ну что же, иного и быть не может. На нашей половине
наступила тишина, а на соседнй ещё дышали весьма учащённо, потом не прошло
и 5 минут, дружно захрапели.

Я глаз так и не сомкнула. Только перед тем, как нам вставать, Юрьевич отошёл
и обнял меня. Будили нас все подряд и всем я отвечала: "Выходим!", - не трогаясь
с места. Мужчины были безучастны к моей суете, и Таня тоже: "Наташ, если
опоздаем на поезд, поедем в "Горную".

Наконец, за нас взялась сестра-хозяйка. Она стояла возле двери, пока мы ей не
открыли. Я не знала, куда девать глаза. Правда, она не выразила удивления,
казалось,  привыкла, верно к таким сценам, обращаясь к директору, спросила:
"Вы здесь будете спать?" И обратилась к нам: "Девочки, вас там ждут."
- Сейчас, - ответила я, желая, чтобы она вышла хоть на минуту. Но ей надо
закрыть за нами дверь.

Пришлось при всех подойти к Юрьевичу, и чмокнуть его в уголочек губ. Эта
картина нашего пробуждения чётко отпечаталась в моей памяти. Два мужика
лежат в наших постелях, и мы, две гулящие девки, суетимся вокруг сестры-
хозяйки.

На вокзал мы прибежали вместе с поездом. Наши ругали нас, удивлялись
нашей дисциплине, хорошо ещё, что они додумались не прийти всем скопом
в нашу обитель. Вот была бы массовая сцена.