Неведомое. Глава LXХ

(продолжение. Предыдущая Глава LХIХ- http://www.proza.ru/2024/12/06/1511)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

      Фон Страуху нравилось это щекочущее нервы возбуждение от ощущения близкой опасности, требующее максимальной концентрации внимания и полной готовности для внезапного выплеска всех сил его прекрасно натренированного организма. Сейчас он был похож на взведенную пружину, готовую сработать в любой нужный момент.

      Согнувшись в три погибели и прижимаясь к бревнам ограды, чтобы оставаться в ее тени, агент почти бесшумно добрался до ворот конюшни, нашел дверь в одной из створок ворот и на несколько секунд замер перед ней, прислушиваясь. Его чуткий слух уловил лишь звуки, характерные для помещений, в которых содержаться лошади. Скорее всего, людей внутри конюшни не было. На всякий случай он вынул нож и осторожно потянул за ручку двери. Она легко поддалась, фон Страух рывком распахнул ее и проскользнул внутрь, сразу окунувшись в типичную для таких помещений теплую атмосферу, состоящую из запахов сена, лошадиного пота и навоза. Реагируя на появление в конюшне чужого, лошади зафыркали и заметались внутри своих денников*, беспокойно перебирая ногами,  послышался стук копыт.
 
        На стене рядом с дверью майор нащупал лампу, достал из нагрудного кармана спичку и зажег фитилек. В конюшне находилось восемь лошадей, четыре других денника оказались пусты. В дальнем конце помещения находился сеновал и клеть для мешков с овсом.. Следуя намеченному плану, фон Страух настежь распахнул ворота, открыл двери денников и выгнал лошадей во двор. Испуганные пожаром и возникшей  суматохой, они, обезумевшие, непременно будут носиться по двору, сшибая людей и увеличивая панику.

      Агент снял с лампы стеклянный колпак и бросил ее в кучу сена. Потом подождал, пока огонь не распространится по всему сеновалу, и, выбежав во двор, спрятался за углом соседнего строения. Полыхающий огонь обязательно привлечет на себя все взоры и поможет ему оставаться незамеченным, хотя бы некоторое время.
 
      Когда обитатели усадьбы обнаружили пожар, огонь уже вовсю полыхал в дальнем конце конюшни и быстро распространялся по крыше. Сухое дерево горело жарко. Через несколько минут уже вся конюшня была объята пламенем. Высокий сноп огня плясал над строением, рассыпая и вздымая к небу целые тучи искр. Возникшая тяга с гудением подняла в воздух тысячи раскаленных углей, огненным дождем падающих на крыши соседних зданий. Загорелось сразу же во многих местах.

       – Немного перестарался! – цинично констатировал фон Страух, видя всеобщую панику и множество новых возгораний. Обезумевшие лошади ржали и метались по всему двору, а испуганные полуодетые люди шарахались от них, и своими криками только усиливали состояние всеобщего хаоса.

      Постепенно во дворе собрались почти все обитатели усадьбы. Майор насчитал семнадцать мужчин и пять женщин. Последним появился граф Луконин  в расписном китайском халате. Он зычно отдавал команды дворне, пытаясь как-то организовать борьбу с пожаром.

       Путь был свободен и фон Страух, сразу же воспользовался удачной возможностью незаметно проникнуть в господский дом. С револьвером наготове, он  пробежался по его коридорам и спустился в подвал. У двери винохранилища никого не было. Из замочной скважины пробивался свет. Видимо, внутри помещения горела свеча или лампа. Агент зажег спичку и поднес ее к замочной скважине.

      - Вы еще здесь, экселенц? – крикнул он. 

      - Мой бог! Не может быть! Неужели это вы, Фредерик? – с облегчением услышал он в ответ.

      - Разумеется, это я, экселенц! Сейчас я открою дверь!

      Помощник Советника вставил ключ в замочную скважину и дважды провернул в замке.

      - Вы свободны, экселенц! – воскликнул он, распахивая дверь настежь.

      - Что же Вы так долго? – сварливо спросил фон Лютцов, когда дверь открылась. – Вас только за смертью посылать!

      - Извините, советник, быстрее не получилось!

      - Я пошутил, Фредерик! Лишний раз убеждаюсь, что вы совершенно лишены юмора, мой дорогой! Впрочем, у нас с вами другая проблема. Я не знаю, как вы пробрались сюда, но совершенно не представляю, как мы выберемся отсюда.

      - Там, где есть вход, должен быть и выход, экселенц! Позвольте, я заберу вашу лампу. Здесь очень темно, а расположение внутренних комнат в этом доме столь необычное, что мы можем запросто заблудится.
 
      - Поторопимся, майор, в любую минуту нас могут обнаружить здесь клевреты нашего гостеприимного хозяина.

      - У нас еще есть время, экселенц. слуги Луконина и он сам очень заняты тушением пожара. Полагаю, сюда они не скоро вернутся.

      - Пожар, вы говорите? Что горит? Как это случилось?

      - Неосторожное обращение с огнем. Обычное дело! Горит конюшня, есть загорания и в других местах усадьбы. Думаю, у нас сейчас есть возможность прихватить шкатулку с секретом, в которой хранится артефакт Чернобога.

      - Отличная мысль! Тогда поторопимся, в гостях я всегда чувствую себя неуютно!

      Помощник советника забрал лампу и аккуратно запер дверь в хранилище. – Пусть не сразу хватятся, что вас там нет, господин советник! – пояснил он. – Прошу следовать за мной, экселенц. Надеюсь, мы не заблудимся в этих русских катакомбах. Я хорошо запомнил расположение комнат.

      Фон Страух быстро пошел вперед, освещая дорогу лампой. За ним послушно шел советник с бесстрастным выражением костлявого лица.

      До гостиной, в которой грав принимал немцев, дипломаты добрались удивительно быстро, видимо, фон Страух действительно обладал феноменальной памятью и свободно ориентировался в доме. К своему удивлению, там они обнаружили Ефима - слугу Луконина. От неожиданности мажордом замер и в полной растерянности уставился на германцев. – Как вы туточки очутилися? – только и сумел промямлить старик.

      - Одну минуточку, экселенц, сейчас я ликвидирую этого недотепу! – угрюмо сказал фон Страух, выхватывая из-за пояса нож.

      - Момент, Фредерик! Не торпитесь, сначала он поможет нам найти шкатулку. Полагаю, с его помощью она найдется быстрее, чем если бы мы сами начали рыться по углам луконинского вертепа.

      - Слушаюсь, экселенц!

      - Послушай-ка, любезный, -  сухо обратился к слуге фон Лютцов: -  Нам нужна та самая шкатулка, которую нам показывал твой хозяин. Теперь она принадлежит нам и мы хотим ее забрать. Дипломат вынул их жилетного кармана золотой и поднес к самому носу мажордома. – если ты нам покажешь, где она, то эта монета будет твоей, а если откажешься, то мой помощник, сразу же перережет тебе кишки. Выбор за тобой, мой дружок!

      По совершенно ошарашенному виду Ефима, можно было понять, что бедняга ничего не соображает. Фон Страух мрачно посмотрел в его совершенно белые от ужаса глаза и влепил мажордому быструю затрещину: -  Wach auf, du Landwirt!*

      Голова слуги дернулась и глаза его приняли вполне осмысленное выражение.

      - Так где же шкатулка, голубчик? – повторил сой вопрос, советник.

      Ефим указал дрожащей рукой дверь во внутренние покои: - Там, ваше высокоблагородие!

      - Пойдем с нами, покажешь! – кивнул головой советник.

      - Фон Страух бесцеремонно сграбастал мажордома за шиворот и поставил впереди себя.

      - Веди, Ефимий! – приказал фон Лютцов.

      Путь оказался недолгим. Пройдя по коридору до конца, слуга свернул налево и указал на дубовую дверь, обитую стальными листами.

      - Так открывай, болван!

      Мажордом вынул из кармана связку ключей и отпер дверь.

      Агент втолкнул его внурь помещения.
 
      - Туточки она! – просипел слуга. Заветная шкатулка стояла прямо на каминной полке.

      Резким и сильным ударом агент вогнал ему нож под лопатку по самую рукоять.
 
      Дело сделано, экселенц! – сказал фон Страух, аккуратно вытирая лезвие о сюртук убитого. – Но, если прикажете. то  можно еще отправить и самого графа вслед за слугой.  Сейчас это будет нетрудно. Я даже смогу убить всех, кто сейчас находится на территории усадьбы, если на то будет ваша воля.

     Старый дипломат брезгливо поморщился: - Вы настоящий мясник, Фредерик! Мне кажется, что вы испытываете удовольствие, убивая людей!

      - Это моя работа, экселенц! И упрекать меня за то, что я ее добросовестно выполняю, не можете даже вы, барон! Полагаю, вы взяли меня с собой не для того, чтобы я чистил вам платье и варил кофе по утрам?

      Советник быстро глянул на своего помощника, только что хладнокровно зарезавшего безоружного старика у него на глазах, и не посмел ничего сказать. Дипломат поймал себя на мысли, что он начинает бояться этого человека.

       - Полагаю, вы не особенно расстроитесь, барон, если в нынешней ситуации шкатулку с артефактом вам придется нести самому? Это не трудно! Мне же необходимо держать руки свободными для надлежащего исполнения своих обязанностей. Надеюсь, это понятно?

      Советник молча снял шкатулку с каминной полки. – Здесь я вынужден довериться вашему умению выкручиваться из безнадежных ситуаций, Фредерик! Здесь вы командуете. Говорите же, что мне делать!
 
      - Вам, придется нести еще и лампу, чтобы освещать нам дорогу… Уж не обессудьте, господин имперский советник!

      - Я пойду первым?

      - Нет, следуйте за мной и держитесь в двух шагах от меня. В полумраке я вполне способен ориентироваться, света от лампы будет достаточно, но при таком освещении внимание попавшихся нам на пути людей будет концентрироваться именно на вас, а я буду оставаться в тени и, при необходимости, подкорректирую ситуацию. Я выведу вас из усадьбы, если вы не будете самовольничать! Поторопимся, экселенц!

      - Я готов, Фредерик! Ведите!

      Майор провел барабаном револьвера по рукаву левой руки, еще раз убедился, что оружие заряжено, и взвел курок.

      - Еще раз напоминаю, барон, никакой самодеятельности!

      - Я понял, Фредерик!

      - Тогда вперед!

      Фон Страух уверенно повел советника по коридорам и переходам большого дома, как будто свободно ориентировался в расположении помещений. Вскоре послышался шум, доносившийся со двора, а на стенах заплясали отблески огня. Похоже, что выход был уже близко. Проем широко распахнутых дверей главного входа в дом стал виден через несколько шагов за поворотом коридора.

      Неожиданно агент остановился и предостерегающе поднял руку. – Немедленно потушите лампу! – громким шепотом приказал он. Фон Лютцов выкрутил фитиль и поставил лампу на пол. Впереди слышался громкий рык рассерженного графа, который громогласно изрекал ругательства. Он яростно распекал слуг и грозился всякими карами тем, кто будет уличен в возникновении пожара. В проеме открытых дверей и ярко освещенного всполохами пожара двора были четко видны силуэты четырех человек. Массивная фигура графа в ночном колпаке и халате явственно выделялась на этом фоне среди окружающих его людей. Помещик и его слуги быстро шли по коридору навстречу немцам.

      Фон Страух подождал, пока расстояние между ним и потенциальным противником не сократилось до нескольких шагов. Потом поднял револьвер и, как в тире, тремя выстрелами, прозвучавшими одной короткой очередью, расстрелял слуг Луконина. Затем быстро шагнул вперед и вдавив ствол револьвера в живот графа, спокойно, но с явственной угрозой в голосе, сказал: - Geben Sie auf, Graf! Ihr Spiel ist verloren!***

      Луконин будто остолбенел. Он с напряжением вглядывался в едва различимое, смутно белеющее во мраке лицо человека, стоящего перед ним.

      - Кто это? Неужели фон Страух? – спросил он в полном изумлении. – Как ты здесь оказался, германская собака?! Да я тебя!..

      Агент быстро нанес графу страшный нокаутирующий удар левым коленом в печень. А когда тот согнулся от невыносимой боли, с размаху добавил рукояткой револьвера по затылку. Не издав ни звука, Луконин рухнул, как подкошенный.

      - Хотите я прирежу этого дикаря, экселенц? – спросил фон Страух, пряча за спину револьвер и вынимая нож.

      - Не торопитесь, Фредерик, возможно, это животное нам еще пригодится. Я хотел бы еще допросить его.

      - Все равно, он ничего не скажет! Не теряйте с ним драгоценное время, экселенц!

      Советник хотел было напомнить помощнику, как тот должен разговаривать с вышестоящим, но только спросил: - Можно ли как-то обездвижить этого русского медведя, чтобы с ним не было проблем хотя бы несколько часов?

      - Конечно! Я могу усыпить его часа на два-три. Это просто!

      - А мы сможем потом доставить его к воронинскому хутору? Атаман Пупырев обещал взять этот оплот русских правохранителей штурмом уже утром. Тащить на себе это чудовище нет смысла - уж больно тяжел этот боров!

      - Я что-нибудь придумаю, барон!

      - Как вы думаете, сколько он пролежит без сознания, майор?

      - С четверть часа, не меньше.

      - Отлично! Свяжите его на всякий случай и найдите возможность нам покинуть усадьбу в течение четверти часа, мой дорогой!

      - Слушаюсь, экселенц!

      Словно профессиональный фокусник фон Страух извлек из из внутренних карманов своей одежды моток прочного шнура, батистовый платок и маленькую склянку с какой-то жидкостью. Зубами он сорвал с пузырька пробку и обильно смочил платок. Потом накрыл им рот и нос на лице графа, а концы его завязал узлом на затылке Луконина.

      - Хлороформ.- пояснил он: - гарантированно лишает человека сознания на несколько часов.

      Потом агент отрезал несколько кусков шнура и сноровисто связал неподвижного помещика по рукам и ногам. Попутно он обыскал Луконина, нашел дерринджер, убедился, что пистолет заряжен и отдал его фон Лютцову.
 
      - Возьмите это, экселенц. Надеюсь, вы знаете, как им пользоваться?

      Барон хмыкнул, взял пистолет и сунул его в жилетный карман: - Вы правы, Фредерик! Лучше иметь что-нибудь под рукой в этом медвежьем углу, на всякий случай!

      - Я видел прогулочный хозяйский экипаж неподалеку. Если мне удастся поймать лошадей, то проблем с передвижением у нас не будет. А сейчас помогите мне оттащить графа поближе к выходу. Пока меня не будет, спрячьтесь, но будьте наготове. Если я не появлюсь в течение четверти часа, то застрелите Луконина, а потом, когда выйдете из ворот, обследуйте лес с правой стороны от усадьбы. Там на поляне найдете стреноженного коня. На седле у него кофр с моей винтовкой, а в седельной сумке карта местности. Дальше вам придется выбираться самостоятельно из этой глухомани.

      - Надеюсь, вы справитесь, дорогой Фредерик, и я не останусь в одиночестве в этой жуткой стороне. Будьте осторожны и берегите себя!
      Агент кивнул и отправился во двор, а барон присел на неподвижную тушу Луконина, приготовил пистолет и стал ждать его возвращения.
                *** 
      Пожар не только не утихал, но разгорался все сильнее. Пламенем было охвачено уже  заднее крыло господского дома и флигель для прислуги рядом с конюшней. Два десятка человек заведомо не могли справиться с этим бедствием.
 
      Фон Страух мельком взглянул, как теряющие последние силы люди бегом носят воду от колодца во дворе и безуспешно пытаются вылить ее в грозно ревущее на строениях пламя. Жар был такой неимоверной силы, что даже подойти близко к очагу пожара было почти невозможно.

          Агент прошелся по двору. На него никто не обращал внимания. За воротами усадьбы он сразу увидел двух стоящих у края оврага лошадей. Подойдя поближе, он увидел, что испуганные животные запутались в веревках с постельным бельем. Скорее всего, они запутались в сохнувших возле бани простынях, когда, обезумев от пожара метались по усадьбе.

      Изготовить из шнура некое подобие уздечек потребовало от агента всего несколько минут. Он подошел к лошадям и постарался успокоить их. Потом накинул на лошадиные морды самодельные уздечки и аккуратно освободил животных от случайных пут.

      Легкая прогулочная коляска стояла у восточного крыла здания, а конская упряжь висела на задранных к небу оглобле.

      Фон Страух быстро запряг лошадей в коляску и подъехал к главному входу в господский дом.

          Два встрепанных дворовых мужика в мокрых разорванных рубахах подбежали к коляске, когда германцы выносили тело графа из дома.

     - Эй! – закричали они: - А вы кто-таковские? Куды Никодим Федрыча тянете?

     - Лекари мы! – спокойно ответил советник, поправляя задравшийся на ногах графа халат. – Барин ваш сомлел на пожаре. Обморок у него. В больницу повезем, лечить будем. Иначе ваш Никодим Федорович и умереть может. Не мешайте,   православные!

    Оба мужика остановились в нерешительности и растерянно посмотрели друг на друга.

     Фон Страух уже уселся на облучок и взялся за постромки, как вдруг один из дворовых  узнал его.

– Да каки лекаря! То ж германских земель немцы, кум Трифон! Держи супостатов, робяты!- завопил он.

     Агент мгновенно выхватил револьвер и застрелил мужиков. Потом тряхнул постромками и крикнул: - Los, schnellf;;ige Kreaturen!****

      Когда коляска разогналась и ее колеса застучали по высохшему от многодневного зноя полотну дороги, имперский советник фон Лютцов сорвал с головы кепи, и, размахивая им, приподнялся в коляске. Он с чувством читал стихи на русском языке:

Летите, как ветер, волшебные кони!
Нас в ночь унесите от лютой погони.
Стремителен бег, и резвы ваши ноги,
И вас не догнать на небесной дороге.
Несите нас вдаль, в небеса с облаками,
Куда не смогли бы добраться мы сами! *****

 
ПРИМЕЧАНИЯ:
 
Денник* - это огороженное помещение в конюшне, предназначенный для содержания лошади без привязи.

«Wach auf, du Landwirt!»** - Очнись, деревенщина! (нем.)

«Geben Sie auf, Graf! Ihr Spiel ist verloren!»*** - Сдавайтесь, граф! Ваша игра проиграна!  (нем.)

«Los, schnellf;;ige Kreaturen!»****  - «Вперед, быстроногие твари!» (нем.)

***** - стихи автора

  (Продолжение следует.  Глава LXХI - http://www.proza.ru/2024/12/14/1657)