Медаль Александра III. Свидание в Париже

 
- Ах, какая была весна в 1894 году! Казалось, что второй такой никогда не было и никогда не будет. Цесаревич подарил ей её любимые нарциссы. Они были ослепительно белыми с солнечной желтой сердцевинкой, солнечной, как ее настроение в этот апрельский день.
Она была влюблена. Влюблена впервые в жизни - до головокружения, до безоблачно детской улыбки, не желавшей сползать с ее божественно прекрасного молодого личика...
Мы сидели с Александром второй час в Кафе де Флор на бульваре Сен-Жермен, знаменитом еще с XIX века литературном кафе Парижа, а он все рассказывал историю любви молодого Николая Второго и юной балерины Матильды Кшесинской, рождения ее внебрачной дочери, бегству из охваченной пламенем революции России...
 За пару дней до этого невероятного свидания в Париже, дома в Москве я смотрела в окно на парк и церковь позади него, как вдруг, внезапно и неожиданно, пошел мелкий, робкий апрельский снег. Какое чудо - завтра я лечу в Париж в качестве переводчицы на дипломатических переговорах! Я была одной из лучших синхронисток в Москве, но получить командировку в город, который столько раз снился мне в этом нелегком 1994 году, было настоящим чудом. Как и этот московский невероятный апрельский снег...Да, тот год был нелегким. Московская интеллигенция голодала и мечтала о любой работе. А мне повезло - командировка в Париж была подписана!

  На моей ладони лежала медаль, и казалось, что рука светится. Нет, это просто луч солнца, пробившись сквозь мелкий снежок и тюль на окне, попал на этот божественный кусочек чистейшего серебра царской чеканки. Я не могла и представить, куда приведет меня эта частица моего детства. Правильно она называлась "Медаль памяти Александра III", была учреждена в 1896 году и выдавалась офицерам, а также духовным лицам, служившим при императоре.
 Когда мне исполнилось 5 лет, отец решил показать мне награды моего деда, среди которых был самый весомый - Орден Кавалера Красного Знамени, а потом сказал.
- А вот это тебе от прадеда. - И дал мне медаль с изображением Императора. Александр Третий был строг и красив, окладистая борода, благородный профиль. Я рассматривала медаль с любопытством ребенка. На ее обороте было две цифры - 1881 год, над которым была изображена корона, и 1894 год, под которым был отчеканен крест.
- Александр Третий взошел на русский престол в 1881 году, - пояснил отец. Смысл второй даты был ясен. В 1894 году государь умер.

 Позже я узнала историю нашего рода, в котором все мужчины были офицерами и много веков служили России.
 - Теперь это твой амулет. Береги его. - Отец улыбнулся, - впрочем, как советский офицер, в амулеты я не верю, и все же...
 Я берегла. Медаль была с "ушком" для булавки, но ни одна цепочка в ушко не пролазила. Наконец я догадалась зацепить ушко замочком от подаренной мне на день рождения серебряной цепочки и стала вешать медаль то себе на шею, то любимому плюшевому мишке со словами:
- Это вам, господин полковник, за верную службу!
 Я повзрослела, и медаль хранилась у меня в шкатулке с драгоценностями, а к девяностым годам все чаще стала напоминать о себе. Медаль снилась мне, причем всегда вместе с ней снился и Париж, русское кладбище в предместье Сент-Женевьев-де-Буа. Мой амулет звал меня в город, увидев который, как говорили, можно было и умереть, Я хотела узнать поближе то, что связано с потомками русской эмиграции. Наиболее известные из которых покоились на кладбище.

 К этому времени я знала историю своего рода. Мой прадед, офицер царской армии, получил медаль в 1896 году за верную службу при Александре III. Прадеда наградил сам Николай Второй и мой предок отчеканил:
- Служу Царю и Отечеству!
 Пришел XX век, век войн и революций, грянула Первая Мировая война, а за ней Гражданская. О том, что царские офицеры переходили на сторону революции, я читала, но самое яркое впечатление, которое помогло понять мне происходившее в их душе, оставил роман Алексея Толстого "Хождение по мукам". Верный России и понявший, что народ не с дворянством, не без душевной боли, как "военспец" перешел к красным и мой прадед.

 Рожденный в начале XX чека, его сын (мой дед), получил блестящее образование и воспитание, став советским дипломатом. В 1930 году деда назначили сотрудником советского консульства в польский Краков. В связи с новым назначением прадед подарил ему самое дорогое, что у него было - медаль Александра III. Но никто из родни и не догадывался, что красавец, блестяще воспитанный, великолепно образованный, только что назначенный в Краковское консульство в Польше, был советским разведчиком.
  1 сентября 1939 года началась Вторая Мировая война, немцы вошли в Польшу, шла срочная эвакуация сотрудников консульства на родину. Отправив жену и сына в Союз, дед возглавил операцию по спасению дипломатического секретного архива. Понимая, что за архивом охотятся немцы, его группа шла лесами, не приближаясь к селам и вышла на территорию СССР. А что же медаль? К счастью, он взял ее с собой в Польшу. В СССР шли репрессии, и благородный дворянский сын легко мог попасть под их каток. А если бы нашли императорскую медаль, то расстрел был неминуем! В Польше его не трогали.
 
  Затем была война, страшная, кровавая, на память о которой у деда остались ордена и медали, и осколок под сердцем. Медаль хранила его
и однажды спасла ему жизнь - царапнув по металлу, пуля прошла мимо сердца, и застряла где-то рядом. После войны, дед подарил ее моему отцу.
- Ты понимаешь, сын, я - советский офицер, мне не положено. Но это награда заслуженная, храни ее от посторонних глаз.
Так мой отец впервые узнал, что мой дед - не только дипломат, но и офицер. Про работу деда в советской разведке отец узнал много позже. В 1946 году медаль уже не могла спасти деда, передавшего ее по наследству сыну. В гололед он поскользнулся и осколок тронулся, разорвав артерию.
От отца медаль попала ко мне. А к 90-м годам стала сниться самым мистическим образом.
В апреле 1994 году сама собой моя рука вывела на листочке бумаги:
" Cimetiere communal de Sainte-Genevieve-des-Bois, rue Leo Lagrange".
Моя судьба вела меня туда...
... Утром следующего дня я летела на такси в Шереметьево, и апрельский снег провожал меня, словно родина махала мне вослед...
 - Через пятнадцать минут наш самолёт совершит посадку в аэропорту Орли. Температура в Париже - плюс двадцать пять - проворковала стюардесса, а я все еще не верила своему счастью. Эйфория, накрывшая меня вчера, не отпускала, и это было замечательно!
 Такси несло меня в Париж и казалось мне продолжением лайнера, а сама поездка - сказочным полетом. Меня ждал номер в прекрасном отеле, а в его ресторанчике - круассан и чашечка горячего шоколада. До переговоров было целых два свободных дня, и я отправилась в предместье Сен-Женевьев-де-Буа.
 Блуждая среди могил, я была потрясена - здесь покоился целый континент - вторая Россия, такая же русская плоть от плоти... Писатели, артисты, художники, полководцы. Я знала их заочно. Со мной говорили своими книгами Иван Бунин и Тэффи, мне показывал "Сталкера" и "Андрея Рублева" Андрей Тарковский, читала стихи Зинаида Гиппиус. Сквозь могильную толщу пел Александр Галич. Здесь покоились офицеры генерала Кутепова, донские казаки и дроздовцы. Для меня танцевали Рудольф Нуреев и Матильда Кшесинская. Именно ее могила привлекла меня больше других. Около нее собралась группа туристов. У гида что-то блеснуло на груди. Заметив меня, он улыбнулся и пригласил присоединиться. 
Я улыбнулась в ответ, но не смогла вымолвить ни слова - на его груди на золотой цепочке гордо сияла медаль Александра Третьего. Золотая. Я молча вынула из-под блузки такую же - серебряную. Он ее заметил. Сказать, что он был взволнован - ничего не сказать.
- Не уходите пожалуйста, после экскурсии мы должны поговорить!
Я не заметила, как пролетело время. Группа наконец села в автобус, и мы с Александром, так звали гида, остались наедине.
- Вы сейчас слушали историю многих русских, но главное - историю Марии-Матильды Кшесинской. Вы не устали? Имею ли я шанс пригласить вас еще на одну экскурсию сегодня - на прогулку по вечернему Парижу?
 Стоит ли говорить, что шанс он имел! Я упивалась Парижем и новыми ощущениями, ведь со мной говорила и прежняя Россия, и прекрасная Франция ...
 Ах, какая весна была в Париже в 1994 году! Кругом на подоконниках, газонах и балконах пестрели цветы. Вечер был теплым. "Красная Мельница" Мулен Руж на бульваре Клиши приветствовала нас взмахами своих крыльев, район "Красных фонарей" Пигаль вызывал пьянящее чувство опасности.
- Но я же с вами,- успокоил меня гид, заметив мое волнение.

Нежные весенние сумерки опустились на цветущий всеми красками город влюбленных, а Александр все расспрашивал меня об истории моего рода и амулета. Я рассказывала то, что знаю...
 
- Завтра нас ждет Montmartre, полный загадок, обед в кафе на Эйфелевой башне и одно литературное кафе, но главное - моя тайна... Моя бабушка обещала духовнику не раскрывать ее пятьдесят лет. Но время пришло. Вы будете первой слушательницей. Впрочем, вы рассказали, что пишете книги, и я попрошу вас до 2024 года, когда исполнится сто лет со дня одного расставания, не публиковать эту историю, а дальше - на ваше усмотрение...

Следующим утром мы встретились, и я наконец услышала то, что могло бы составить сенсацию в мире историков, да и не только в нем.
 
- Ах, какая весна была в 1894 году! Матильда была влюблена впервые в жизни, до головокружения, до безоблачно детской улыбки, не желавшей сползать с ее прекрасного молодого личика. Ей было только 22 года, вся жизнь была впереди. Но главное, вот уже четыре года, как она была влюблена в цесаревича, и он отвечал ей взаимностью. Ее Ники, будущий император Николай Второй. Не догадывавшийся, что она ждала от него ребенка и была этим счастлива. Сообщать Ники эту новость Матильда не торопилась. Но Николай, самый красивый из всех Романовых, ее любовник, смысл жизни, ее Бог, опередил ее.
- Люблю, люблю, люблю... !!! - Он подхватил ее на руки и закружил в беззвучном вальсе. Она хотела тут же признаться ему, что ждет наследника, но какая-то боль уколола где-то под сердцем и не хотела уходить. Она не царского рода! Между ними ничего невозможно, кроме безграничной любви.
Опустив ее в кресло, Николай склонил виновато голову и положил ее балерине на колени.
- Я буду любить тебя всегда, как бы ни сложилась судьба.
 - И я... - выдохнула Матильда, испугавшись его тона.
 И словно заставляя себя произносить эти нелепые слова, он с трудом прошептал: - Я помолвлен.
Тишина в зале стала звенящей. Матильда молчала.
- Я не волен распоряжаться своей судьбой. Отец плох, меня торопят с браком. Наследники престола не выбирают жен... Его прекрасное лицо словно потускнело. Но тут же озарилось едва заметной, свойственной только ему улыбкой.
- Душой я буду всегда с тобой. И кто знает, может быть и не так хорошо быть моей женой.
Николай словно предчувствовал свой страшный приговор, расстрел в Ипатьевском доме в Екатеринбурге его и всей его семьи.
И хотя Александру III в качестве невесты для сына больше нравилась французская принцесса Елена Орлеанская, в апреле 1894 года было объявлено о помолвке цесаревича Николая с принцессой Алисой Гессенской, в православии ставшей Александрой Федоровной. Алекс была тоже очень красивой...
 Да, подумала балерина, с 1890 года, когда она окончила Императорские училища по классу балета и блестяще сдала выпускные экзамены, на которых присутствовала царская семья, прошло четыре года. Целая вечность. Никто в России не делал в фуэте 32 оборота. Никто кроме нее. Да, она не царского рода. Ее отец, танцор, красавец поляк Феликс Кшесинский покинул Польшу, чтобы быть поближе к столичному бомонду Царской империи. Гордая полячка, любимая женщина сразу трех Великих князей из рода Романовых, один из которых впоследствии стал Императором, была дочерью артиста...

 Мы сидели в Александром второй час в Кафе де Флор, а он все рассказывал историю любви молодого Николая Второго и юной балерины. Мы пили недорогое Божоле-Вилляж, но рассказ моего визави как и он сам пьянили меня больше.
- Что же было дальше? Я нигде не читала про дочь Матильды, у неё ведь был сын Владимир, рожденный в 1902 году от Великого Князя Сергея Михайловича.

- Верно. В 1918 году Сергей был расстрелян в Алапаевске. Матильда, лишившись после февраля 1917 года имения, отправилась в Кисловодск к любовнику, Великому Князю Андрею Владимировичу, а затем вместе с сыном эмигрировала во Францию. Уже здесь, во Франции, в 1921 году, 48-летняя Матильда вышла за Андрея Владимировича замуж, в 1926 году приняла православие с именем Мария и получила титул княгини Красинской. В 1935 году она получила титул светлейшей княгини Романовской-Красинской. А тогда юная балерина, чтобы скрыть свою беременность, отправилась в имение «Фаворито» Сигизмунда Куна под Санкт-Петербургом, где и родила дочь Фелицию. Девочку решили отдать подруге Матильды, Стефании Ямпольской, польке из обедневшего дворянского рода.
- Матильда больше не видела девочку?
- Видела два раза. В 1896 году ей пришло письмо от Николая Второго и с ним - золотая Медаль памяти Александра Третьего. В письме были документы на медаль и ни строчки от самого Николая. Матильда была в ярости. Навестив дочь, она отдала медаль ребенку со словами:
- Это тебе от отца!
Второй раз Матильда нашла дочь уже в Париже. И рассказала ей тайну ее происхождения с клятвой хранить ее не менее полувека.

Через неделю я улетела в Москву. Париж, строгий красавец и изысканность его манер - все это не для слабой, романтичной души. Моя душа была ранена стрелами Амура.
Спустя двадцать лет, в 2014 году, почти позабыв невероятное приключение, я смотрела новости. В Париже шли митинги.
На одном из них на площади Республики я увидела Александра. Он стоял под русским имперским знаменем, гордый и прекрасный. Я поняла, кого он мне напоминал. Он был удивительно похож на Николая Второго. Александр IV. Александр Романовский-Ямпольский. Или Романов?
Впрочем, заканчивая свой рассказ в кафе, он обмолвился:
- Я не уверен, что все это - не красивая легенда, придуманная бабушкой...
Телекамера показала крупным планом странного француза, стоявшего под русским знаменем. На его шее была цепочка с золотой медалью Александра III.