Праведник

Весной, в 60х годах, Священник Алексий Бородай с матушкой-красавицей Валентиной поселился на нашей улице Электрической недалеко от моего дома. Приятной внешности, священник еще и обладал великолепным бархатным голосом и это, видимо, послужило тогда при существующем атеизме, что в центральную городскую церковь потянулось много прихожан.
Сначала местные власти не придавали особого значения к столь большому вниманию горожан к новоприбывшему молодому священнику, но вскоре забеспокоились: уж слишком много молодых заинтересовали его грамотные проповеди с историческими фактами. Говорил он с большим ораторским искусством простым доступным языком. Алексий во время службы всегда общительный, оказался в жизни немногословным и даже молчаливым. Однако, когда к нему обращались за советом или помощью, он внимательно выслушивал человека и никогда никому не отказывал. В жизни так часто встречается: Валя вопреки ему была, весьма словоохотливая, за одну неделю после их приезда она успела перезнакомиться со всеми соседями и стала своя в доску. Прихожанки, особенно пожилые часто к ней захаживали и соседки удивлялись, когда матушка успевала с тремя малыми детьми и в доме прибраться и приветливо встретить гостей, да чаем угостить.
Напротив дома Бородаев часто ломалась водопроводная колонка и Алексий ходил по воду к нашей, где мы однажды и встретились с ним.
-Здравствуй, сосед! – сказал он с доброй улыбкой
- И тебе не хворать! – ответил я
Мы, быстро стали друзьями, будучи ровесниками.
По выходным, когда я приезжал из района домой к родителям, любил вечерком заглянуть к Бородаям. С ними было легко и просто. В доме Алексий из молчуна преображался в хорошего собеседника и с чувством юмора, иногда рассказывал мне разные истории, случавшиеся с его братией.
Вот несколько из них:
«Как-то однажды на одной из встреч духовников, молодому священнику повезло оказаться рядом с Владыкой. Владыка будучи в хорошем настроении обратив  внимание на него и у них завязалась беседа. Во время разговора, священник обратился к нему за советом: «Вот скоро будет большой Православный праздник, и хотелось бы мне рассказать своим прихожанам о каком-нибудь интересном Чуде! Не подскажете мне , Владыка , о таком Чуде!?»
-Слушай, сын мой! – ответил Владыка – Шли по лесу сорок святых мучеников, гонимых злодеями, долго бродили несчастные и заплутали. Вскоре у них закончилась еда и они стали голодать. Придя в отчаяние взмолились они Господу: «Спаси нас Боже от смерти голодной!» И сотворил Господь Великое Чудо, дав им четыре каравая хлеба. Ели они ели, да еще и назавтра осталось.
Наступил Праздник и явился молодой священник к своим прихожанам, уже успев изрядно причаститься, подаренным ему монастырским вином. Про то  вино сказывали: Догоняет на седьмой версте!
И когда священник стал рассказывать своим прихожанам о Великом Чуде , седьмая верста его дгонала,  и все перепутав он глаголил: «Четверо Святых мучеников,спасаясь от злодеев, долго бродили по лесу, плутали плутали и заблудились… еда кончилась и крайне отощавшись взмолились Господу: «Спаси нас от смерти лютой и голодной!» И Господь сотворил Великое Чудо,  и дал Он им сорок караваев хлеба! Ели они ели, да еще и назавтра осталось!
Владыка узнав о столь грубой ошибки Священника, приказал ему явиться.
- Что ж ты сын мой там накуралесил! Четверо человек не могут сьесть за раз сорок хлебов и здесь нет никакого чуда!
Смущеннный священник тихо молвил Владыке: « Для моих прихожан, Владыка, и это было Великое чудо!»
Пришел как-то к священнику молодой крестьянин, исповедоваться. Посмотрел батюшка на мужика – крепкий, ладный , на лице кровь с молоком да и подумал, что поди грехов у него много. Сам еще не старый на молодых прихожанок незаметно поглядывать да сан не позволял порог позволенного преступить, и начал батюшка его расспрашивать:
«Как звать тебя , раб Божий!?
- Фома , батюшка!
- Слушаю тебя, раб Божий Фома, исповедуйся!
- А чего исповедовать то?
- А то ли у тебя и грехов никаких мирских нет?
- Не знаю я, потому и явился к тебе разобраться?
- Давай помогу: Скажи раб Божий употребляешь ли ты напитки хмельные? Пьянствуешь ли?
-Никак нет, вообще! Даже по праздникам!
- А скажи Фома, употребляешь ли табак ты? Куришь ли?
- Не курю батюшка и даже не нюхаю эту гадость!
Батюшка удивляется еще больше
- А имеешь ли ты дело с женщинами посторонними; замужними али незамужними?
Фома положив на грудь руку опустив голову сказал: Грешен батюшка, имею!
- Да простит тебя Господь! (мысленно: а я –то думал ты и верно дурак!)
Народ российский хлебосольный и гостеприимный. Пьяницы у нас, к сожалению, есть и от них никуда не денешься. Нередко от затянувшихся праздников люди случается кто-то и спивается           . В старину у Верховного духовенства догляда до отдаленных глубинок не всегда получалось. И пьянство с разгулом там имело место. Вот однажды в такой глухомани пришел прихожанин мужичок и спрашивает священника: « Скажи батюшка по сколько ты выпиваешь в дни постные и посколько в дни праздные?»
Погладив свою бороду тот важно ему ответил: «Ежели в дни постные, сын пой, да при матушке сто грамм не более, а ежели по праздникам, да без матушки, да с отроковицами, неограниченно и еще столько!
Кстати в Европе, особенно в Англии страдающих алкоголизмом значительно больше, чем у нас.
Как-то Алексей мне сказал: «Намедни приходил ко мне парень мусульманин. Говорит: «Батюшка, хочу веру Православную принять, покрести меня!»
Я спросил его: «Живы ли твои родители!?»
- Нет, они умерли!
-Какой веры были твои отец с матерью, дедушки, бабушки и все предки твои?
- Они все были мусульмане!
- Чем занимались твои предки в своей жизни?
- В основном крестьянством, но были среди них и ремесленники. А дедушка мой торговлей занимался.
-  Как я понял тебя, среди твоих предков не было ни воров ни убийц и всякого рода преступников!
- Что вы говорите, батюшка? Они прожили хорошими людьми и никому зла не причиняли.
- Значит они были честными мусульманами и им всем уготовано Богом Царствие Небесное! Бог и Аллах – в одном лице Всевышнего и в мусульманской вере твоих предков как и в нашей православной, ничего плохого нет. У меня много знакомых и соседей мусульман – хороших людей с которыми я дружу. Если ты, молодой человек, проживешь свою жизнь как и твои предки праведно, не творя зла и насилия, ты будешь так же как и они чист перед Всевышним! Приняв Православную веру ты так же обязан будешь исполнять те же Святые Заповеди, и нарушая их, ты также осквернишь себя перед Господом! И поэтому, я тебе, молодой человек скажу так: Иди домой и хорошенько подумай! И если твое решение не изменится, приходи через неделю и я тебя покрещу!
Вот уж месяц прошел, и парня я этого  больше не видел.
Однажды Алексий при встрече мне сказал: «А меня, Гаррик, в армию забирают!»
- Да брось, шутишь! Церковь отделена от Государства!
- Да я сам удивляюсь! Военком прислал повестку, вызвал в свой кабинет и начал выговаривать злобно: «Обьясни ка мне Бородай, чего это вдруг в церковь во время твоей службы, комсомолки повалили толпой?»
Я ему ответил: «В Церкви, Храме Господа, всем двери открыты! И ежели вы придете, будем рады!
- Нет, Алексий, ты не крути! Почему то они в другую церковь не ходят, и к попам другим тоже! А вот к тебе ходят!
- Ну… я неплохо пою, и проповедь моя им нравится!
- Рожа твоя смазливая девкам нравится!
И посмотрев на меня хмуро вдруг заявил: «Гляжу я на тебя, Алексий, здоровый ты мужик. На тебе пахать и пахать, вот и отправляйся-ка ты в армию служить!
Я ему ответил: «Служить Отечеству не грех, а Святое дело! И коли надо будет и шинель одену и ружье возьму! Но как был Священником, так им и останусь!»
- Ну, армия дурь из тебя вышибет! Завтра в 8:00 на медкомиссию и смотри не опаздывай.
На медкомиссию священник Алексий попал в группу допризывников, собранных из неблагополучных семей. Все они состояли на учете в милиции. Сержант, закрепленный посматривать за шумливыми парнями, вдруг куда-то отлучился. Их поместили в пустой комнате, приказав полностью раздеться и ждать вызова по фамилии. Среди 18 летних допризывников Алексий, уже возмужавший, с крестом на груди, бородой и волнистыми до плеч волосами, выглядел несуразно, будто «белая ворона».
-Пацаны! Гляньте, с нами и попа забрили! – сказал парень с наколками
Его тут же поддержали остальные дружным хохотом.
Алексий стоял с невозмутимым лицом. Парни посмеиваясь, окружили его и разглядывали как диковинного зверя. Один, рослый, поздоровее других, с наглыми навыкате глазами, смеясь проскрипел: « Пацаны! А у попа-то кудлы уж больно хороши! Похоже ненастоящие! Слышь, поп – толоконный лоб, парик дай потаскать!» - он протянул руку к его волосами.
Алексий резко ухватил его за руку и жестко крутнул за спину. Парень завопил от боли: «Отпусти! Руку сломаешь!»
-А ты не злобствуй, дитя неразумное! То что среди вас голых меня попа узрели, экая невидаль! Всяко ряженый пред Господом нагий и душой и телом!
Парни, сразу вдруг притихли. На шум вбежал старшина: «Что, Ироды недоразвитые, на минуту мать вашу оставить нельзя!»
В это время открылась дверь в приемную кабинета. Из нее выглянула рыженькая медсестра: «Алексей Бородай кто здесь? Заходите!»
На следующий день Алексий проходил рентген и врач рентгенолог, по всей видимости после тяжелого попоя, зло посмотрел на Алексия и грубо сказал: «Крест снимай!»
- Я – священник! И крест мой снять не имею права!
- Ты поговори у меня! – закричал он – я тебе приказываю! Снимай крест!
- Да вы хоть убейте меня, я крест не сниму! – ответил Алексий
На комиссии присутствовала мамина знакомая – врач, как рассказывала она сама: «Я подошла к рентгенологу и тихо попросила: Доктор, не шумите пожалуйста!» Повернувшись обратилась к Алексию: «Батюшка, сдвиньте крест в сторону к плечу!»
В следующий выходной, когда я приехал из района к родителям, вечером заглянул и к Алексию. Я стал расспрашивать как у него дела, он же с улыбкой ответил: «Медкомиссию прошел, здоров, и завтра иду в парикмахерскую бороду брить! А матушка мне уже котомку в дорогу приготовила! На следующей неделе, во Святой  час, ты уже приди проводи меня!»
Валя сидела за столом, согнувшись что-то шила и утирала слезы.
-Ну что ты матушка разнюнилась, чей не на войну, отслужу и приеду!
- Алексий, это же грубейшее нарушение закона! Церковь от власти отделена, ты в Алма-Ату Владыке написал? – сказал я
- Да , я ему отписал, но ответа пока не было!
Владыка Алма-Атинский, получив письмо Алексия, возмутился и сообщил об этом Джамбульском безобразии Патриарху Всея Руси Алексию. При этом, охарактеризовав отца А. Бородая с самой лучшей стороны, как скромного и честного, ни в чем не опорочившего себя и Церковь священника. После этого состоялся нелицеприятный разговор Патриарха Алексия с московским военкомом, который тут же связался с Алма-Атинским, дав ему крепкую взбучку. В свою очередь, Алма-Атинский военком, разнес в хвост и в гриву Джамбульского:
«Где сейчас твой поп, мать твою?»
- Не знаю, товарищ генерал! Наверное в парикмахерской! – растерянным голосом ответил военком.
-Предупреждаю тебя, ледоруб безмозглый, если попу бороду сбреют, я те башку отрежу! Ты понял меня, реформатор!? (в оригинальном разговоре большинство слов были нецензурными)
- Так точно!
Все работники военкомата в то утро спешно были разосланы в каждую городскую парикмахерскую. Бородая нашли в парикмахерской на Зеленом базаре. Как раз в это время старый цирюльник-узбек, намылив ему бороду, правил на ремне бритву. Работник военкомата подбежав к парикмахеру, остановил его, обратившись к Алексию: «Батюшка, все отменяется, идите срочно в военкомат, Вас военком зовет!»
Алексий подошел к его кабинету и тихо постучал в дверь.
- Войдите!
Входя он увидел военкома, сильно красного и потного
- Проходи, Алексий, садись пожалуйста! – сказал он хрипловатым голосом, вытирая платком взмокшее лицо и шею, виновато посмотрел на Бородая, - «ты, уж друг, не держи зла на меня!
- Никакой обиды, товарищ военком, я  на вас не имею! Как можно? Вы человек казенный, служба у вас такая!
- Ох и влетело мне за тебя, Алексий! Я сам понимаю, что виноват, но на меня здесь сверху надавили! – военком показал пальцем наверх, - а вот теперь я один и отдуваюсь! Иди Алексий и служи свою службу, а я свою, если не выгонят – добавил военком, пожимая ему руку.
Алексий перекрестил его, со словами: «Да хранит вас Господь!»
Прошли годы, я уже обзавелся семьей и жил в Бишкеке (Фрунзе). Однажды мне приснился жуткий сон: будто я нахожусь в незнакомом городе и стою напротив красивой церкви. Входя в нее я увидел своего друга Алексия, отпевающего в безлюдном зале какого-то мужчину. У Алексия было очень печальное лицо, он ходил вокруг большого гроба, размахивая дымящимся кадилом. Подойдя ближе я увидел в гробу лежащим высокого красивого парня в военной форме, всматриваясь в его лицо, мне оно показалось тогда близким и знакомым, но я не мог его вспомнить.
Утром я рассказал жене об этом мрачном сне и она  с тревогой прошептала: «Сон нехороший, у твоего друга беда!»
Вскоре, по личным делам, я был в Джамбуле. Приехав, я первым делом навестил на кладбище маму, тетю и дочку Леночку. Затем я направился на свою родную улицу Электрическую, прошелся по ней, не встретив ни одного знакомого. Я остановился напротив Отчего дома и поздоровался с ним как с близким и родным человеком.
Мне очень захотелось зайти во двор и подняться на веранду, где в теплые дни мы всей семьей сидели за столом и мама из самовара разливала чай.
Но в доме моем теперь жили незнакомые люди и я не решился постучать в его дверь.
Подойдя к дому Бородая, я позвонил в калитку и услышал женский голос: Иду, иду!
Вышла пожилая женщина с приветливым лицом, мне совершенно незнакомая.
«Я вас слушаю, молодой человек!» - произнесла она дружелюбно, но строго
- Извините, я бы хотел увидеть Алексия Бородая или его жену Валю!
- А они давно уже здесь не проживают, переехали с семьей в город Чимкент и служит он в местной городской церкви там. А вы простите, кем ему будете?
- Мы друзья молодости, я жил на этой улице, мой дом четвертый на этой же стороне.
- Так вы сын Сальмы Густавовны, зубного врача! – улыбаясь воскликнула она – Я, Гаррик не узнала тебя, а ты меня, мы с мамой твоей были хорошими знакомыми. Царствие ей  Небесное, люди ее с добром вспоминают.
- Спасибо вам за теплые слова!
- Может зайдешь? Я чай приготовлю!
- Нет, спасибо, я тороплюсь, у меня поезд!
Когда я уходил она вдруг сказала мне: «Ты кажется давно друзей своих не видели и не знаете что у них большое горе – недавно старший сын погиб в Афганистане!»
Это меня как ошарашило.
- У вас есть их новый адрес?
- Сейчас найду…
Распрощавшись с доброй старушкой, я поторопился на автостанцию, чтобы попасть в Чимкент засветло. В Чимкент я приехал когда было уже темно, но мне повезло, я довольно быстро нашел их улицу.
Чимкент – был городом химиков, в тот год провели амнистию, жить стало неспокойно (воровство и грабежи) и все дома стояли за высоким забором.
Подойдя к их дому я позвонил в узкую высокую калитку и машинально нажал дверную ручку.
Дверь оказалась открытой. Я вошел и увидел на ярко освещенном дворе Алексия, он  был в рясе и бросал курам зерно. Было видно, что он только что пришел со службы и еще не успел переодеться.
Шутя я громко спросил: «Бородай Алексий здесь проживает?»
Какое-то мгновение он всматривался в мое лицо, но признав, улыбнулся.
«Валька, Гаррик приехал!»
Их кухни вышла Валя, были дружеские обьятия и расспросы. Валя как всегда много говорила, спрашивала, но ее остановил Алексий: «Хватит тараторить, иди стол накрывай!»
- Ужин давно готов, я ж тебя дожидалась!
Алексий, положив свою руку мне на плечо сказал : «Ну, гость ты наш дорогой, идем в хату!»
Мы сели за стол, Алексий молча разлил по рюмкам водку и мы встав, помянули его сына Михаила. Я искренне выразил им свои соболезнования, Валя залилась слезами и нам никак не удавалось ее успокоить. Слишком свежая рана была…
- Хватит, матушка, горе наше, навсегда с нами будет, а сегодня – день светлый, - Гаррик навестить нас приехал!
Валя утерла слезы: « Не обращайте мужики на меня внимания!» - и вышла из комнаты.
Я тихо спросил Алексия: «Ты знаешь как погиб Миша?»
- Мне военком передал письмо его товарища. Он рассказал, что в тот день они попали в засаду, продвигаясь по узкому ущелью. Вдруг со всех сторон на нас напали душманы. Били нас со всех сторон. Сверху закидывали гранатами, да так, что из всего нашего взвода, осталось с Михаилом пятеро. Отстреливаясь, мы увидел выступ в скале, за которым и укрылось четверо ребят, а пятый, близкий друг Михаила, - Лешка– задержался, замешкался. В двадцати шагах от нас его накрыли гранатой.  Лехе ступню оторвало, и он крикнул: «Миша, помоги!»
Тут сверху духи еще одну гранату кинули, которая обоих и убила.
Алексий замолчал… Мы налили рюмки и молча выпили.
-Знаешь, Гаррик, у Мишки до дембеля неделя оставалась. Мы ждали его. Но приказали десантный их полк в Афган направить. Последний раз я ездил в Термес и там его видел. Как всегда Миша  веселым был, благословляя его, я сказал: «Все знают, у попа деньги есть, и я бы тебя смог выкупить. Но как же перед той матерью, у которой денег нет? И как перед Богом, ведь я священник! Все в Его руках!
Мы обнялись с ним и он на прощание сказал: «Не переживай, пап, маму успокой, я обязательно вернусь!»
Прошло три месяца;я шел в церковь и вдруг увидел машину военкома с двумя офицерами. Защемило сердце мое. Младший мой Колька, на Дальнем Востоке служит, характер у него шубутной, а Мишка – спокойный, богатырь настоящий. Подойдя к военным, я с волнением спросил: «Что там Николай натворил?»
- Успокойтесь батюшка! С Вашим Николем все в порядке.
 Меня током будто ударило, Мишка ведь там где война… И не знал я тогда в какую бойню он попал.
- Крепитесь, батюшка, Ваш Михаил погиб смертью храбрых! Завтра его привезут, подготовьте матушку.
 Ну как мать не готовь, а как узнала сразу в обморок упала. Наш город студентов, молодежи много пришло, Миша всех знал, прощались все с ним. У начальства мало у кого детей взяли, а вот у попа… Был караул, оркестр, отпевал когда, полковник мне сказал: «Мы здесь постоим!»
Я вдруг вспомнил тот кошмарный сон и рассказал Алексию.
- Давно ли было это? – спросил он про сон
- Я ответил
- Ты знаешь, я действительно в это время отпевал Михаила и в Церкви никого не было, я так пожелал
- Алексий, я Мишу взрослым не видел, но почувствовал, что это для меня близкий знакомый человек.
- В твоем сне все сходится, Гаррик, кроме одного, - Миша был в цинковом гробу и лица его видно не было. По моей просьбе, военком выпросил для меня имена всех его друзей, погибших с Мишей в том бою. И теперь я каждую службу, пока жив сам, буду читать молитву по ним всем.

Алексий, я тебя не пойму, поздний час, а калитка у тебя открыта! Ведь город криминальный!
- Калитку я не закрываю до поздна. Ты просто в Джамбуле на это не обратил внимание. Дело в том , что я потомственный священник, и попы разные были, но в моем роду так всегда заведено было – если вдруг человеку негде ночевать, - дверь моего дома открыта была. Я кров давал каждому, кому это было необходимо. Ты не заметил, во дворе времянка стоит? Там три кровати застеленные, холодильник с едой и электрический чайник.
- А ты не боишься, что тебя обворуют?
Алексий погладил бороду – Случалось и разбойники приходили, но ни разу и чайной ложки не пропало. А на столе часто записка лежала: Благодарим за кров и хлеб!»