Гусеница

грызя, смакуя листья  жизни дней,
мечтала гусеница о полёте.
- куда тебе? живи своей заботой.
рождённый ползать не посмеет полететь!

седели дети, обрастая коркой лет,
как черепахи, древние и строгие.
а гусеница ела свой обед,
мотала в кокон нити серые, убогие

- зачем летать? ты выбьешься из сил,
сгоришь, как мотылёк, в огне безмолвном!
но гусеница лишь ползла упорно
к вершине, чтобы завершить свой путь

- как ты уродлива, нет лёгкости совсем,
куда ты лезешь, заклюют там птицы!
и все смеялись, говорили, что тупица,
а гусеница прибавляла вес

неторопливо делала своё
лишь иногда смотрела с верой в небо
где бабочки порхали выше света
они-то понимали, что приходит её час

- что за скорлупка, вот унылый склеп!
ты задохнёшься, вот и вся недолга.
мы знали, что не будет никого толка...
затворница молчала и затих весь лес

и как-то утром на рассвете в час
когда земля от тени встрепенулась
слетелись бабочки и кокона коснулись
и новая душа крылатых родилась

-смотри, летит!  -да это не она!
 та умерла в своей тугой берлоге.
у этой крылья и длиннее ноги...
а бабочки летели вверх мерцающим дождём

 нет смерти, а лишь новое начало
начала нет, и нет конца всему
быть гусеницей, что всегда молчала
неплохо, если нет конца упорству твоему

мечтай своё, не слушай доброхотов
которые желают крылья оборвать
у них уже давно отсохли ноги
в их коконах нет бабочек, а только пыли прах