8. На грани

Несколько дней подряд, после отъезда всех друзей, я провел в медитации на скале. Я увидел, на сколько смешны были все наши игры. Мне хотелось начать жизнь с нового листа. У меня даже выработался некий набросок плана «Как надо жить» и «Список дел». Всему здесь было место. Я старался найти равновесие во всем, будь то подготовка к зиме, или занятия йогой, или чтение книг, которые привезла мне сестра. А книги эти, ни много ни мало были: Библия, Коран, Трипитака, Авеста и гимны Ригведы.
Я планировал осилить все это за зиму, но когда я начал читать, то понял, что это займет гораздо больше времени. Такие тексты более 5 страниц в день не усваиваются.
Все время, когда я не был занят чтением, я думал о том, что прочитал. Я хотел залезть в глубины своего сознания, и  иногда дело заканчивалось совсем плохо. Я впадал в беспамятство. У меня появился страх о возможном наступлении  сумасшествия.
После того, как я окончил университет, я попал в психиатрическую лечебницу. Это все из-за того, что мы нелегально посещали динамические медитации и лекции Ошо. Он был под большим запретом в нашей стране, но мы умудрялись контрабандой доставать его книги. И тут вина, вероятнее всего не в самом Ошо, а в тех, кто пытался трактовать его учения. Я потом возвращался к его текстам, и ничего из того, что нам давали, не находил. Верно правило: Желающий написать знает одно, когда он пишет, получается другое, тот, кто читает, видит третье. Может поэтому, Великие не писали.
Одним словом, я не выдержал психологических тренингов, и взорвался. Помню, как меня скрутили в усмирительную рубаху, как я лежал обколотый психотропными препаратами привязанный к кровати, как гадил под себя. Я тогда удивлялся такому лечению, которое лишь усугубляло положение. Мне поставили диагноз – шизофрения, поставили на учет и выпустили из больницы. С таким диагнозом жизнь моя закрылась, не успев начаться. Никто не хотел брать на работу психа. Надо заметить, что таких эксцесов больше не повторялось, хотя никакого лечения я не проходил, и никакой профилактики не делал. Я вообще исчез из поля зрения медиков и прочих. Тогда я и понял окончательно, что это не шизофрения, это перегруз, это психическое давление, это попытка сломать мою истинную природу.
То, чего от нас требовали в медитации, никак не соответствовало самой медитации. Мы должны были полностью выйти из восприятия своего тела, своего сознания, остановиться на пустоте. Надо было прекратить идентифицировать себя с обществом вообще. Научным языком, нам пытались заблокировать зеркальные нейроны головного мозга. Если нарушить их работу, возникнет множество психических заболеваний, в том числе аутизм. А между тем, мы имеем счастье обладать этими нейронами. Именно благодаря им мы прекрасно социализируемся в обществе, мы находим себе пару в любви и дружбе, мы моделируем свое поведение, мы планируем недалекое и далекое будущее. Именно благодаря им мы отличаемся от зверей.
Я понял, для чего нам говорили: «Возможно, когда вы добьетесь просветления, многие не поймут вас и отвергнут, в их числе могут быть и родные и близкие люди. Если ваш супруг или супруга не пойдут этим же путем, то вы непременно разойдетесь». А мы итак разошлись, принимая всю нашу свободу слишком буквально.
И чего уж тут говорить, я очень болезненно переносил свое одиночество. Человек не приспособлен жить в одиночестве. Ему свойственно общение. Парадоксально то, что чем больше ты находишься в одиночестве, тем сложнее тебе выйти из него. У меня доходило до того, что я несколько раз решался на суицид. Но, видимо у Бога были на меня другие планы.
В такие моменты, как-то вдруг, попадался мне магнитофон, и я включал пение Далай-ламы гимнов Авалокитешваре.  Потом я понял, что абсолютно не важно, какому виду божественного проявления направлены твои молитвы, твое обращение, важен сам контакт – ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, и это слово было не самому себе.