23. Выборгский гром и севморпуть

23. ВЫБОРГСКИЙ ГРОМ И СЕВМОРПУТЬ. В 1494 году Иван Великий, сам того не желая, нанес непоправимый удар по русской торговле на Западе. Получив известия о гибели одного из русских торговых людей в Германии и о нелестных отзывах немцев о личности самого московского государя, Иван вместо того, чтобы потребовать объяснений от имперских властей, крайне недальновидно решил предъявить счет ко всей немецкой торговой братии, разрешив своим людям разграбить в Новгороде и Москве лавки ганзейских купцов. Был закрыт и Ганзейский Двор в Новгороде. После этого в страну, где гнев государя мог безо всякого суда лишить достояния, а то и самой жизни любого иноземца, никто уже не рискнул ехать. Немецкие ряды на русских ярмарках начали пустеть, и центр торговли русскими товарами переместился в Ригу, Дерпт, Ревель и Нарву. Торговые пошлины, разумеется, утекли туда же. Чего хотел добиться Иван III, когда начинал торговую войну с Ганзейским Союзом, сказать трудно. Может, просто Великий Ваня, поверив в свою звезду, «зазвездился» сам и начал, что называется, зарываться. Звездная болезнь – самый страшный и опасный недуг, которому подвержены многие, сумевшие подняться к звездам и умудрившиеся задержаться там надолго. Ивану этого никто не объяснил, и он продолжил бессмысленное разрушение новгородской и невской торговли, приказав в 1495 году отправить в тюрьму ещё около полутора сотен ревельских, дерптских, любекских, гамбургских купцов и торговых людей из других ганзейских городов. Впрочем, именно так звучит старый, наиболее употребимый ранее комментарий к данным странным событиям. Нынешние исследователи высказываются на этот счет не так однозначно. В конце концов, раньше Иван Великий столь резких и непродуманных шагов никогда не делал. А значит и на конфликт с Ганзой он пошел осмысленно. Почему? Ответов много. Быть может он таким способом пытался окончательно дожать Новгород, все ещё сильный и по-прежнему опасный. А может, накануне большой войны на западном рубеже ему потребовались влиятельные заложники. Ну, или, возможно, он таким способом пытался избавиться от ганзейских перекупщиков, торговавших русскими товарами по всей Европе. И верно, зачем посредники, если есть Ивангород, куда можно плавать и покупать товар по дешевке у самих русских? Впрочем, более чем вероятно, что во главу угла им все же был поставлен союзный договор с Данией, которая с Ганзой враждовала уже давно. Ну, да Бог с ним! Сделал – и сделал! Знать, ему так надо было.

В 1495 году во исполнение союзнического долга перед Гансом Датским Иван Великий выделил войска и средства на войну со Швецией. Причем, по некоторым источникам, первыми все же начали шведы, которым приготовления датчан и московитов были уже известны, и возможно, даже, всё от тех же ганзейских купцов, которые до Ивановых репрессий свободно болтались со своими обозами по всей Руси и многое могли увидеть собственными глазами.

Итак, летом 1495 года шведское войско вторглось на русскую территорию, но получив решительный отпор, поспешило ретироваться и укрылось в Выборге. Ранней осенью того же года воеводы князь Даниил Щеня и Василий Шуйский  с московскими и псковскими полками осадили Выборг и три месяца расстреливали тамошний замок из пушек, попутно занимаясь планомерным разграблением окрестных сел. 30 ноября русские предприняли решительный штурм, и гарнизон готов был уже сложить оружие, но в последний момент комендант замка приказал взорвать запасы пороха, хранившиеся в подвалах одной из башен. Со стороны этой башни как раз и шел штурм. После гигантского взрыва башня рухнула, штурмовые лестницы были отброшены взрывной волной от стены, сверху на атакующих посыпался град обломков. Много русских ратников тогда погибло. После этого неприятного инцидента, вошедшего в историю города, как «Выборгский Гром», русские воеводы отчего-то пришли в замешательство, для чего-то свернули лагерь, почему-то прекратили осаду и зачем-то отступили от полуразрушенной и уже почти захваченной ими крепости.

Иван Великий из сбивчивых докладов своих воевод видимо ничего толком не понял, но в следующем году на Выборг войска уже не посылал, справедливо полагая, что шведы сей город укрепят и дополнительными отрядами, и припасами, и кирпичами. Вместо этого воеводы Василий Косой, Андрей Челяднин, Василий Ростовский и Дмитрий Шеин вновь ворвались в шведскую Финляндию, опустошили земли в районе Саво и Хяме, разрушили пару-тройку шведских крепостей и, разогнав отряд в несколько тысяч человек, пытавшийся преградить им путь, в середине февраля достигли Ботанического залива в районе Турку. Правитель Швеции Стен Стуре, сидевший в Турку, сумел к тому времени стянуть к городу около 40 тысяч ратников, большинство из которых были плохо обученными рекрутами, однако русские уклонились от боя с превосходящими силами противника и без каких-либо помех с добычей и пленными отступили к русской границе. 6 марта русская армия возвратилась в Новгород.

В 1496 году была предпринята и ещё одна военная экспедиция вглубь финской территории – экспедиция во многом неординарная, и для Московской Руси небывалая. Удар был совершен на неожиданном для шведов направлении. Московские воеводы Иван-Ляпун и Петр Ушатые из рода ярославских князей с ополчением из устюжан, двинян, вожан и пермичей на судах, позаимствованных у русских поморов, совершили дальний морской поход. Пройдя через Белое Море, они обогнули Кольский полуостров, захватили три шведских корабля, никак не ожидавшие встретить в этих водах русских военных, и вторглись в Финляндию с севера, где вообще не было шведских войск. Парусно-гребные суда поморов имели неглубокую осадку и, как в древности корабли викингов, одинаково хорошо ходили как по морю, так и по рекам. Не встречая сопротивления, московская рать повоевала берега рек Кемь, Торма, Колокол, Овлуй, Сиговая, Гавка, Путаш и Лименга, и вынудила жителей «Каянской Земли», селившихся по берегам Лименги, признать свою зависимость от Москвы. Местные вожди отправились в русскую столицу для принесения формальной присяги великому князю Ивану III.

Стен Стуре Старший, продолжавший сидеть в Турку, и так и не рискнувший встречаться с московскими воеводами в поле, ответил русским тем, что снарядил воеводу Сванте Нильсона с отрядом из 2000 человек для захвата Ивангорода – новой русской крепости, построенной Иваном III для защиты от ливонских рыцарей. Операция прошла на удивление легко. Шведские ратники вместе с артиллерией погрузились на 70 кораблей, пересекли Финский залив, высадились неподалеку от Ивангорода и после семичасового штурма овладели крепостью. Крепость была ещё не достроена, да и нападения не ожидала, однако главной причиной её столь скорого падения стал все же человеческий фактор, а конкретно - разгильдяйство и трусость воеводы Юрия Бабича, который мало того, что в военное время врага не стерёгся, так ещё и драпанул при первом же его появлении. Впрочем, укрепиться и удержать недостроенную крепость своими силами шведы тоже не надеялись. Они даже предложили передать её безвозмездно ливонским рыцарям. Ордену, однако, воевать с Москвой не было никакого резона, и рыцари от шведского подарка благоразумно отказались. Скандинавам не оставалось ничего иного, как спалить крепость, попутно перебив там всех от мала до велика, и отплыть к себе на родину ни с чем, довольствуясь лишь единым чувством удовлетворенной мести.

В том же году из устья Двины морским путем в Данию была отправлена дипломатическая миссия. Толмач великого князя Григорий Истома на четырех судах дошел по морю до Тонхейма и далее уже сухим путем через Норвегию добрался до конечной цели своего путешествия. Таким образом, фактически Северный морской путь начал функционировать за полвека до того, как корабль англичанина Ченслера будет случайно прибит штормом к русским берегам.

Вскоре бои на шведском направлении были приостановлены. Датский король Ганс все-таки сумел утвердиться на шведском престоле.

В 1495 году в самый разгар боев на западном рубеже, на рубеже восточном возникли проблемы у московского ставленника Муххамед-Эмина Казанского. Недобитая Иваном местная знать решила самостоятельно сменить фигуры на булгарской шахматной доске, для чего пригласила в Казань сибирского царевича Мамука. Москве пришлось срочно собирать по городам ещё одну рать, и отгонять Мамука от казанских рубежей. Однако стоило только московскому воеводе князю Семену Ряполовскому уйти на Русь, как Мамука вновь нарисовался возле Казани и выбил Муххамед-Эмина из города. Впрочем, Мамук за местных взялся круче даже, чем московиты, и те, кто его звали, сами же потом его из Казани и прогнали. В городе произошел переворот, и на казанский престол с согласия Москвы был призван Абдул-Латиф, тоже состоявший на службе у великого князя. Муххамед-Эмин ради утешения получил в кормление Каширу, Серпухов и Катунь.