Начало

Две тысячи двадцать второй год с первых дней был тревожным. Политические дебаты накалились до такой степени, что казалось в воздухе, витал дух войны. Взаимные обвинения не сходили с уст политиков. Президент США, прямо так и заявлял несколько раз, что Россия нападёт на Украину и даже называл примерную дату.
А нам оставалось, только гадать: «Начнутся боевые действия или нет?»
И это произошло…
Рано утром 24 февраля позвонил младший сын, который учился и работал в городе Харькове и, срывающимся от волнения голосом, стал рассказывать, что на Северной Салтовке, где он жил со своей подругой, на окраине, в четыре часа утра были слышны взрывы и автоматные очереди.  Я не поверил и предположил, что это учения, отрабатывающие оборону города, или военные просто устроили пристрелочные стрельбы, а может быть и провокация, как это уже было при президенте Порошенко, чтобы объявить военное положение, посоветовал не сильно беспокоиться. Но, когда утром я пошёл в наш супермаркет и, увидев, что люди (почему-то совсем без масок, стоявшие плотной очередью, хотя перед этим – всех заставляли их носить и соблюдать дистанцию) отовариваются больше чем обычно, то понял, что действительно произошло, что-то из ряда вон выходящее, но всё равно не предал этому большого значения, подумав: «Ну, это обычная паника и теперь хозяева продуктового магазина «Пассад», под это дело – смогут легко продать залежалый товар. Хорошо, что у нас не происходит то, что описал Войнович в своей повести про Ивана Чёнкина».
Поэтому, купив ненамного больше продуктов, чем обычно, пошёл домой.
И на нашем пешеходном мосту повстречал Руслана, старшего брата моей соседки – Людмилы. Меня сразу поразило его лицо. Он стоял, облокотившись на перила и, глядя на воду, чуть не плакал. Мне показалось, что его глаза, то ли от прохладного ветерка, то ли от испуга слезились.
Тихо поздоровавшись, он сказал:
 - Ты слышал, Россия на нас напала.
 - Так, мы, вроде уже восемь лет с ней воюем, - заметил я.
- Да, нет, теперь уже по-настоящему это произошло. Мне мои друзья звонили из Мариуполя, и рассказали, что у них идут сильные бои.
- Может, это просто провокация и фейк, как когда-то устроил наш президент, - добавил я уже серьёзнее.
А сам подумал: «Понятно, почему он так разволновался, ведь, Руслан был участником АТО, и боялся, что его тоже загребут на войну». И попрощавшись, пошёл домой, а он так и остался стоять на мосту, грустно глядя на воду…
 Зайдя в дом и, даже не успев раздеться, вдруг услышал вой сирены, оповещающую воздушную тревогу. Но за ней не последовало воздушной атаки, а было всё тихо и мирно. «Наверное, проверяют готовность, - подумал я, - так, на всякий случай». Но, через несколько минут, открыв интернет, мы с женой узнали, что действительно начались широкомасштабные боевые действия с применением тяжёлой боевой техники, артиллерии, кораблей морского флота и авиации. Вот тогда все сомнения развеялись окончательно, и мы стали по смартфону звонить сыну, чтобы узнать, что них творится в Харькове и отслеживать события, происходящие (теперь уже) в зоне боевых действий.
Было понятно, что вторжение происходит на всей границе с Россией: от Черниговской области по всей Слобожанщине и даже на Азовском, и Черноморском побережье…
  На следующий день, выйдя утром в город, я заметил, что людей на улице стало чуть меньше. Тогда в магазине «Пассад» я постарался набрать побольше продуктов, но оказалось, что мою кредитную карточку заблокировали, поэтому пришлось расплачиваться – пенсионной.  А так, как денег там не хватило, то добавил наличными, с которыми совсем не хотелось расставаться, предполагая, что в дальнейшем они ещё пригодятся…
И это сразу выяснилось уже на следующий день – двадцать седьмого февраля, когда магазины и ларьки всё ещё работали, но только за наличный расчёт. Поэтому, зайдя в ларёк я там прикупил: консервов, последнюю палку копчённой колбасы, несколько пачек сливочного масла, сметаны, творога и печенья, так, как ассортимент уже был скудный. И уже на улице заметил, что люди с серьёзными и сосредоточенными лицами шли быстрым шагом, не обращая ни на кого внимания, лишь сухо здороваясь со знакомыми, неся большие сумки и пакеты набитые, скорее всего, как и у меня, продуктами и всем необходимым, которое может пригодится во время войны.
Я гнал от себя тревожные мысли и предчувствия, терзавшие мой мозг, стараясь убедить себя, как ребёнок, закрывающий ладонями глаза при какое-то опасности, что это всё ненадолго, что даже если и начнутся боевые действия, то они пройдут быстро, не нанеся нам особых потерь и разрушений.
Ведь, в Изюме нет, воинских частей и военных объектов, это мирный, славный прекрасный город. Зачем его разрушать?