Beyond reality a nightmare

По ту сторону реальности

Итак, начну с того, что из тёмных туч лунный свет бросил на землю свой ярко-жёлтый свет. На небе тускло показались тускло светящееся звёзды млечного, бесконечного как само время жизни, млечного пути. Тускло светят они на землю, словно говорят что-то. Что они говорят, этого нам не ведомо. Луна – старушка смотрела на землю своим добродушным взглядом. Бросая свой жёлтый свет на тот самый дом, у которого стояли две женщины.
Они стояли у дома и смотрели в окно на женщину смотрящую на них. Они не видели друга, словно прибывая в разных реальностях своих ипостасях.
Но вот, в ярком свете лунного света дом начал исчезать, превращаясь в ничто, если не в синий туман, исчезающий под жёлтом лунным светом яркой, светящейся на небосклоне лунного света, старой и всевидящей бабушки-луны – тускло светящихся звёзд в дальних уголках бескрайной вселенной её млечного пути.
Вскоре всё исчезло, будто всего этого не было вовсе.
Женщины посмотрели друг на друга. Их лица выражало полное непонимание. «Как всё это возможно?» — не понимали они. Как? Каким образом только что стоящий здесь дом, исчез. Исчез, словно его не было вовсе.
И только они об этом подумали, как Женевьева Грегори Фанцян неожиданно поняла, что сейчас ночь, она идёт по тропинке домой. Но в данный момент она стояла возле какого-то дома, в окне котором горел свет.
«Что это? – подумала Женевьева Грегори Фанцян. – Что это значит? – не понимала она, и задавала она себе один и тот же вопрос. – Что происходит? – не знала она ответ на этот вопрос, задавая сама себе следующий вопрос. – Я что, сошла с ума?», на этот вопрос она не находила ответа.
В какой-то момент она поняла, что какая-то сила движет ею. Какая-то сила словно говорит ей: постучи в эту дверь. – умолял её чей-то внутренний голос. – Подойди, постучи. Там Вас ждут.
Конечно, после того что только что видела Женевьева Грегори Фанцян. И не только видела, но и играла в этой истории свою не последнюю роль, она не могла сказать наверняка, что всё что сейчас происходит с ней это не плод её воображение. Впрочем, эти сомнения развеялись, когда открылась окно, и чья та показавшееся в нём фигура крикнула:
– Эй! Где там мой недоросль бегает. Марш домой, немедля.
Кому принадлежал этот женский альт, то Женевьеве Георги Фанцян было не ведомо. Но всё же голос этот был до боле знаком. Кому принадлежал этот альт? Женевьева Георги Фанцян пыталась понять, знает ли она этот альт, и чем больше она думала о нём, тем точнее могла сказать, что этот женский альт был знаком ей. Но где она его слышала и при каких обстоятельств этого она, как не старалась, вспомнить не могла. И в этот момент Женевьева Георги Фанцян увидела…
Что же она увидела? Точнее надо задать себе вопрос, кого она увидела?
Ответ на этот вопрос достаточно прост. Хотя для некоторых он покажется предсказуемым. Я так не считаю.
Далее произошло следующее. Лунный луч пал на окно, в котором Женевьева Георги Фанцян увидела, как очертание стоя;щего за окном человека стали различимы. Женевьева Георги Фанцян вглядываясь в силуэт в окне, увидела его женственные очертание. Худенькая девочка лет двадцати – двадцати пяти выглядывала из окна и звала кого-то домой. В какой-то миг сердце Женевьевы Георги Фанцян затрепетало. Оно словно рвалось наружу, кричало, что было мочи. Кричало так, что готова была бежать. Бежать осломя голову вперёд. Вперёд, и только вперёд. Бежать к этому дому на крик этой женщины стоя;щей по ту сторону окна. Женевьева Георги Фанцян не понимала, что с ней происходит? Она ещё никогда не испытывала эти чувства.
Хотя, почему никогда? Подобные чувства она всё же испытывала. Испытывала однажды, тогда, когда давным-давно отказалась от своего ребёнка. Она хотела для него лучшей жизни, но лучшая жизнь стала для её ребёнка ни той жизнью, которую она хотела для него.
В какую-то секунду кто-то, одёрнул её подол платье, и та, посмотрев, кто на такое осмелился, увидела стоя;щую возле неё маленькую девочку. Она смотрела на неё и плакала спрашивая:
– Я потерялась. Скажите, не Вы ли моя мама? – Нет. – тихо ответила Женевьева Георги Фанцян, приподняв подол платье и присев на колени. – Ни я.
Женевьева Георги Фанцян посмотрела на женщину в окне дома, звавшую, очевидно, кого-то из своих родственников, и, показав ребёнку на неё, спросила.
– Та женщина, которая зовёт кого-то домой, эта случайно не она?
– Я не вижу, где эта женщина. – сказал ребёнок, глядя в ту сторону, в которую показывала ему Женевьева Георги Фанцян. – Там ничего нет. – однозначно заявила она, и тотчас же вопросила. – Вы разыгрываете меня?
– Нет. – ответила ничего не понимающая Женевьева Георги Фанцян. – Он дом. Он женщина в окне зовёт кого-то. – Я только что оттуда, — сказала маленькая девочка. – Там никаких домов нет. Там только болото.
– Болото? – вопрошала сама себя ничего не понимающая Женевьева Георги Фанцян. Она отчётливо видела дом, и женщину в окне. Но эта маленькая девочка утверждала, что там ничего подобного нет. Мало того, она убеждала Женевьеву Георги Фанцянм, в том, что она только что оттуда, где по её словам одно лишь болото и ничего более. Понимая всю абсурдность ситуации, Женевьева Георги Фанцян осторожно поинтересовалась, откуда она пришла, и вообще кто она и как её звать?
– Я пришла издалека. – рекла та маленькая леди. – Я девочка – ребёнок я. Я потерялась во тьме кромешной, ищущей в ней, и не находивший ничего. Ведь в темноте искать-то бесполезно. Ведь тьма – есть тьма, в ней не ступала нога человека. Шагая в темноту, никто не знает, что там есть? Кто встретит там нас. Кто там живёт, один лишь страх. Хотя порой и страх живёт в сознании людей, что хочет он тогда? – рекла маленькая девочка, продолжала. Ищу свою я мать свою. – затем она, сделав паузу, спросила. – А Вы кого ищете? Кто Вас зовёт? Ведь женщина в окне, Вы видите лишь одна её. Я не вижу. Лишь болото там откуда я пришла, и боле ничего.
– Но там нет болота.
– Нет, есть. Живу я там сейчас.
– Живёте? Как?
В эту секунду вдали, в окне дома, но этот альт был не тем альтом, который она слышала, это был уже тревожный крик, с нотками волнения:
– Эванджелина, мама волнуется. Хватит играть в прядки. Пора домой. Эванджелина отзовись. Эва!
Женевьева Грегори Фанцян посмотрела на маленькую девочку, и назвала имя Эванджелина. Девочка ответила, что эта её имя. Также она сказала, что она давно ходит по этой дороге, и всякий раз возвращается обратно, к болоту. Затем она попросила помочь ей отыскать её мать.
Женевьева Грегори Фанцян пообещала, хотя сама не зная как отыскать её мать. И как она пообещала Эванджелине помочь, как чей-то уже плачущий альт взревел. Тихий лес встрепенулся. На деревьях вспорхнули, напуганные этим пронзительным криком, а ветки деревьев зашумели, словно волнующе, переговариваясь меж собой, неся информацию по лиственном — витковому радио, в глубинку лесной чаще дремучего тёмного леса.
От такого пронзительно-душераздирающего, берущего за душу крика, Женевьева Грегори Фанцян встала и посмотрела куда-то вдаль. Вдаль откуда доносился этот пронзительный — душераздирающей чей-то женский альт. Но как бы она ни вглядывалась кромешную темь, которую она видела перед своими глазами, ничего она не видела. Впрочем, что можно было увидеть в темноте, если же по сути на расстоянии вытянутой руки не было ничего видно, ни то, что вдали, где-то там, где находился дом. Впрочем, и его тоже не было видно. Лишь его очертание и окно в котором только что была видна чья та фигура.
Женевьева Грегори Фанцян посмотрела на то самое место, на котором только что стояла маленькая девочка Эванджелина. Но никого на этом месте уже не было. Вместо неё она увидела выходящую из темноты белую фигуру, которая вскоре приобрела очертание женщины, на которой была надета белая ночная рубашка. Идя по дороге она оглядывалась и звала Эванджелину. Но, никто не отзывался. Эванджелина не отзывалась. Лишь темь была вокруг неё. Лишь зловещая тьма, и более ничего. Увидев Женевьева Грегори Фанцян, она приблизилась к ней, и умоляюще смотря на неё, вопросила:
– Где моя дочь? Вы видели мою дочь? Её зовут Эванджелина. Вы не видели Эванджелину? «Вы не видели мою дочь», — умоляюще говорила она, – мою Эву.
– Здесь была девочка. – сказала Женевьева Грегори Фанцян. – Она искала свою мать.
– Как её звали? – вопросила женщина в белом. Затем она, отчаявшись, сказала. – Она не сказала.
– Нет. – сказала Женевьева Грегори Фанцян. – Она сказала, как её зовут.
– Как-как её звали? – нетерпеливо вскрикнула женщина в белом. – Как её зовут? Ну говорите, умоляю.
– Эванджелина. – сказала Женевьева Грегори Фанцян.
– Вы в этом уверены? – Да. – подтвердила Женевьева Грегори Фанцян.
– Кто-то там. – она показала рукой в темноту. – Звал какую-то девочку, — она сделала паузу и добавила. – Эванджелину. И девочка, которая была только что здесь, сказала, что именно так её зовут.
– Где? «Где эта девочка?» — нетерпеливо говорила женщина в белом. – Куда она пошла?
Как любая мать, или большинство женщин, у которых есть родственники, которые нуждаются в заботе, волнуются о них. Хотя это происходит не всегда. Есть взрослые которым чихать на других, они заботятся только о себе. Только о своём благополучии. Таких взрослых множество. Они пекутся только о самих себе.
В отличие от таких людей стоя;щая перед Женевьевой Грегори Фанцян женщина в белом, волновалась о своём ребёнке. Она искала его уже долгое время и не могла найти.
– Я не знаю, куда делась девочка, но она была только что здесь. – тихо сказала Женевьева Грегори Фанцян. – Перед Вашем появлением она исчезла. – смотря на эту женщину в белой ночной рубашки, Женевьева Грегори Фанцян видела в глазах этой женщины отчаяние. Казалось что она надеется что она, то есть Женевьева Грегори Фанцян скажет ей те заветные слова которые она хотела услышать: Ваша малышка здесь, вот она. Но этого не произошло. Вместо этих слов она услышала следующие грустные слова. – Исчезла. — тяжело вздохнула Женевьева Грегори Фанцян понимая безысходность ситуации этой женщины. – Словно её здесь не было вовсе.
Женщина в белой ночной рубашки тяжело вздохнула и грустно сказала:
– Моя девочка, моя Эванджелина, потерялась в тёмной мгле ночного кошмара. Да. Это так. Тёмной мгле ночного кошмара. Я говорила ей, чтобы она была дома к восьми вечера. Чтобы она всегда была у окон дома, чтобы я всегда видела её, знала где она. – женщина в белом сделала продолжительную грустную паузу, затем тяжело вздохнув сказала. – Но моя дочурка, моя Эванджелина, не послушала меня. Ослушалась свою мать, Альбину Эльжэвну Жвисту. – она снова сделав продолжительную паузу, тяжело вздохнув, продолжила свою речь. – Эванджелина отошла от дома, скрылась в тёмной мгле ночи. – она, снова сделав паузу, сказала. – Там тропинка была, она вела в темь, мглу ночи – кошмара. – она тяжело вздохнула. – В ночи скрывающего в полной мгле тропинке. – затем она снова тяжело вздохнула, и, словно винив себя в исчезновении Эванджелины, словно виня себя в исчезновении Эванджелины, призналась. – Я виновата в её исчезновении, и пока я её не найду, моя душа не успокоится. Я буду ходить здесь, в этих лесах и искать мою девочку. – затем она сказала следующее. – Не теряйте того, что можете потерять. Ни всем даётся второй шанс обрести утраченное и принять его, простить всё то что было ранее, на это способны только те люди которые осознают то, что сделали. – закончила свою продолжительную речь Альбина Эльжэвна Жвиста.
– А что сделала я?
На этот вопрос ответа не последовала. Альбина Эльжэвна Жвиста просто исчезла. Растворилась в небытие, словно её не было вовсе.
Луна смотрела лакского улыбаясь на землю в лунном свете лунного света была видна тропинка.
Женевьева Георги Фанцян стояла на дороге и думала о том, что эта речь стала для Женевьевы Грегори Фанцян словно наваждением, как громом средь ясного неба. Что значили эти слова? «Ни всем даётся второй шанс обрести утраченное и принять его, простить всё то что было ранее, на это способны только те люди которые осознают то, что сделали». – Что сделали? – задавала она сама себе этот вопрос. Ответ пришёл сам собой. Его словно подсказала смотрящая на неё старушка бабушка-луна.
«Жанна Викторовна Модная, стань той, кем Вы были ранее, Женевьевой Грегори Фанцян, и прости»
На глазах женщины появились горькие, но в то же время радостные слёзы. Теперь она понимала, нет, она точно знала, что делать. И поблагодарив бабушку-луну за подсказку, она набралась смелости, и, посмотрев вдаль, в кромешную темень ночного хоррора, смело сделала шаг. Этот шаг был навстречу её судьбе. Навстречу неизбежной правде жизни, с которой она должна была встретиться как бы она этому ни противилась.
Шаг, второй, третий, четвёртый. Всё дальше и дальше в кромешную темноту шла наша героиня в бездну тёмной ночи – её страшного хоррора.
В какой-то момент кто-то в деревьях у-ухнул. Это филин – ночная птица, страж ночи. Смотрящая в даль, сверкая большими глазами, они наблюдают за происходящем в лесной чаще, наводя порядок.

***

Филин. Мудрый филин. Он всё знает, всё ведает. У-ух, у-ух, у-ух. Мудро у-ухает он трижды. Взлетает с ветки дерева и летит прямо, смотря наземь, он высматривает себе добычу.
И вот что-то привлекло его внимание на земле. Что это было? Еда? А может что-то иное? Не знаю. Но мудрый филин знал, что это? Точнее, кто это? Кто? Женевьева Грегори Фанцян. Она шла по тропинке в кромешной тьме, и как будто бы что-то искала. Каждый из нас ищет что-то. Кто-то находит это сразу, кто-то нет. Есть такие люди, которые ищут всю свою жизнь, и не находят ничего, кроме горя и разочарования.
Видя эту женщину, мудрый филин приземлился на тропинку, и как в мистических историях обрёл человеческий вид. Впрочем, человеческим видом это нельзя было назвать. Вместо рук — крылья, лицо так и осталось совиное, лишь ноги стали похожи на человеческие. Но ступни и пальцы оставались совиными.
Увидя эту метаморфозу, Женевьева Грегори Фанцян не поверила своим глазам. Перед ней стоял человек-птица, и она недоумевала, как вообще такое возможно? Ведь птица никогда не превращается в человека. Да что там птица, любой из зверей.
Впрочем, почему не может быт? Быть как раз может. Но это миф, да и только. Впрочем, у каждого мифа есть доля правды.
Сфинкс — это зооморфное мифическое существо. В древней мифологии у сфинкса голова женщины, тело льва, хвост змеи, когти льва и крылья хищной птицы. Она безжалостное чудовище, пожирающее людей, когда они не могут разгадать его загадки.
Но филин? Кто такой этот филин? В народе его называют мудрой птицей. Она всё про всех знает, всё про всех ведает. И хотя эти два слова похожи по своему смыслу, всё же они разные. Ведать это значит узнавать про кого-либо что-либо, а не знать про кого-либо что-либо вообще. Знать же это определённое значение слово знать что-либо наверняка. Но никто не знает ничего наверняка. Все люди только предполагают, сомневаются в той или иной ситуации, поэтому они просто люди, а не высшие разумные существа во вселенной.
Итак, филин стоял напротив Женевьевы Грегори Фанцян, смотрел ей прямо в лицо, и словно наблюдая за ней, пытался понять что-то. Что именно он пытался понять, или даже донести до Женевьевы Грегори Фанцян, мы, очевидно никогда не узнаем. Одно ясно, филин, мудрый филин очевидно хотел донести до Женевьевы Грегори Фанцян что-то, что должна знать только она. Он распахнул свои большие крылья, и Женевьева Грегори Фанцян увидела между торсом птице и её крыльями находились у филина руки. Но это были не совсем руки, а, скорее всего, подобие самих рук. Они состояли из маленьких крыльях, словно выращенные из самих крыльев этой мудрой птице. Ни кистей рук, а тем более человеческих пальцев у этой птице не было вовсе. Он протянул одну из так называемых рук к Женевьеве Грегори Фанцян, и, повернувшись, показал той же рукой вдаль, туда, где Женевьева Грегори Фанцян видела только что очертание дома, окна в нём отражавшего очертание женщины.
Наступила полная тишь. Снова не было слышно ни пения птиц, ни шелест деревьев, ничего, кроме самой тишины. Да именно. Тишину можно слушать. Она прекрасна. Счастлив тот, кто умеет её слушать.
Но эта тишина была пугающе. Казалось, что в ней что-то произошло. Что-то страшное, что-то зловещее, страшное событие, пахнувшее смертью.
И тут душераздирающий женский крик всполошил всю гробовую тишь лесной тропинки. – НЕТ!!! – Этот крик был настолько пронзителен, что не мог задеть за живое даже самого бессердечного человека. – А-А-А… - Кричал чей-то душераздирающей, но знакомый голос. – КТО ЭТО СДЕЛАЛ? КТО?
Тут надо бы объяснить: крик женщины, который услышала Женевьева Грегори Фанцян, принадлежал Альбине Эльжэвне Жвиста. Дело в том, что она нашла свою дочь Эванджелину, но та была уже мертва. Уйдя от дома, она пошла по тропинке, которая привела её к болоту. Оглядевшись по сторонам, она увидела распущенный цветок в лунном свете, и пленённой его красотой попыталась достать его, и когда она приблизилась к нему, луна скрылась за облаками, и цветок исчез. Исчез, так же как исчезла сама Эванджелина. Она не смогла выбраться из болота и утонула.
Вскоре её бездыханное тело, плавающее где-то в болоте, нашла её мать Альбина Эльжэвна Жвиста, которая не перенесла смерти своей дочери, винила себя в её смерти. И, в конце концов, наложила на себя руки. Повесившись на дереве, у самого болото.
С тех самых пор Альбина Эльжэвна Жвиста ищет свою дочь Эванджелину, а та ищет её. И только два раза в год, в день смерти Альбины Эльжэвны Жвиста и в ночь смерти Эванджелины семья воссоединяется.
Сегодня такая ночь. Ночь смерти Эванджелины.
Филин посмотрел на Женевьеву Грегори Фанцян, словно упрекая её в чём-то, покачал головой, словно говоря ей что-то. Что-то понятное только ей одной.
После чего он у-ухнул, и превратившись снова в птицу-филина, вспорхнул в небо, растворившись в тёмной мгле ночных звёзд. Оставив Женевьеву Грегори Фанцян одну, стоять на тёмной дороге идущей в неоткуда – ведущей в никуда.
В это самое время на дороге появился указательная стрелка, верху которого находился образ самого филина, а стрелка в виде крыла была направлена не в сторону того болота, где был виден дом. Нет, эта стрелка в виде крыла была направлена в сторону, противоположную от стороны болото.
Женевьева Грегори Фанцян смотрела на указатель пыталась понять, куда направлен этот указатель? Согласитесь, наше зрение обманчиво. Порой мы видим ни то, что есть на самом деле. Мы утверждаем одно, когда надо утверждать совсем иное. Всё в этом мире обманчиво. Порой мы обманываем самих себя, что уж говорить об остальном.
Умиротворение. Это душевное состояние человека. Каждый хочет покоя. Отдохнуть от насущных дел. Порой покой нам только сниться, а порой мы смотрим на что-то, и это что-то нас умиротворяет. Даёт душе наш покой.
Женевьеву Грегори Фанцян умиротворяло лишь одно. Смотрящая с неба умиротворяющая старушка, бабушка-луна. В мерцанье звёзд ночных покоя. Тиши ночной красы.
«Женевьева Грегори Фанцян не потеряй то, что можно потерять в секунду. – чей-то неведомый голос говорил ей. – Вам дан шанс, не упустите его».
Женевьева Грегори Фанцян не знала, как такое возможно? Кто говорил с ней? Кто тот человек или нет, тот, кто сказал ей только что эти слова? Одно она знала точно, что никто не знает, что она здесь. Что она здесь одна, и никого здесь больше нет. Ведь если бы здесь кто-либо был, то всего этого не было. Она считала, что всё, что произошло с ней это не реально. Вымысел, сон и боле ничего. Ведь если бы это было ни так, то всё то, что с ней произошло, всё это не произошло с ней.
Не реальность, но факт. А факт, нереальность. Что есть реальность тот факт, но факт есть нереальность.
Но реальность и сон порой неотделимы друг от друга, и порой никто не знает, где границы реальности, а где границы вымысла.

Конец.