Литературное мастерство

Мальчиков нет вообще. Одни девки… Давно ли в писательство перестали идти мужчины. Нет, ну есть Григорий, конечно… Григорий симпатичен, голубоглаз, хрупок. К тому же, счастливый обладатель груди третьего размера. Еще пару лет назад по плечам Григория были рассыпаны пшеничного цвета локоны. Но сейчас все изменилось. Что-то в жизни Григория подсказало ему, что он – мужик, а не вот это всё. Григорий потребовал обращаться к нему как к нему, а не к ней. И забыть имя, данное ему при рождении. Так что мальчиков нет – Григорий не в счет. Извини, подруга…
Марго сидела на завтраке и мрачно оглядывала столовку. Сказали, литературный выезд, море, бархатный сезон. Лучшие молодые писатели 20-25 со всей России. А писателей-то здесь и не было. Ну, разве что Григорий… Но про это уже все сказано.
Завтрак в горло не лез. Запах столовки погружал сердце в тоску. Так пахло в летнем лагере, иронично называвшемся «оздоровительным», где она вечно была одна и одна… В лагере все называлось не теми словами, какими было по сути. Само пребывание и мотание срока – летний отдых. Отсутствие привычных друзей – новый коллектив. Бесконечная череда дней, наполненных одиночеством, – первая смена, вторая смена и т.д. Бред и обязаловка – насыщенная культурная программа. В лагере были девизы и речёвки на каждый случай жизни. Когда они шли в столовую надо было орать: «Открывайте шире двери, а то повара съедим». Когда шли из столовой: «Все сумеем сделать сами. SMS отправим маме!» Когда шли на линейку: «Раз, два! Пацаны! Три! Четыре! И девчата! И что? Кто же мы? Обалденные ребята!» К речевкам обязательно прилагалось веселое, растянутое в восторженном оскале лицо. А если с утра у тебя такого лица не нашлось, то приходилось все это кричать сольно и учиться улыбаться на глазах всего коллектива. Видимо, кричалки были призваны затолкать поглубже в душу самый актуальный и правдивый девиз: «Хочу домой!»
Как можно было в 22 года снова оказаться в таком же мире. Лагерь, столовая, выдуманный энтузиазм и никого нормального… Тоска на море – двойная тоска. Марго поднялась и побрела впитывать знания и умения.
Первый семинар – «Литературная мастерская». Ведет профессор Я.С. Кегель. Интересно, сколько лет профессору. А вдруг это гениальный молодой ученый, получивший признание в ранней юности. И сейчас он является самым молодым профессором этого побережья. И он приходит на занятия после утренней пробежки вдоль берега моря, быстро приняв душ и переодевшись к белоснежную рубашку и легкие темно-синие брюки. Ах!
В аудиторию мелкими шажками вплыла старушка в огромных очках и прерывистым дребезжащим голоском обратилась к аудитории, почему-то выстраивая предложения в обратном порядке:
– Приготовьте тексты, которые вы с собой привезли и которые мы сейчас будем последовательно разбирать. Сейчас мы начнем нашу мастерскую. Я буду это всё у вас вести. Меня зовут Яна Семеновна Кегель. Доброе утро!
Н-да… Прекрасные темно-синие брюки, облегающие мускулистые загорелые ноги, отменяются. Брюки тонут в море женской литературы и выловить их способен разве что Григорий. Марго разочаровано утыкается в листы со своей писаниной, решая, что ж из этого лучше подкинуть для публичного осмеяния.
Но Яна Семеновна, оказывается, не закончила.
– Это настоящая удача для нас – поверьте мне. Человек фантастической эрудиции. Кандидат филологических наук. Талантливый писатель. Лауреат множества литературных конкурсов. Мой молодой, но ужасно профессиональный друг. Он будет помогать нам в работе над вашими творениями. Авар Кочерян.
Почему-то раздались аплодисменты. Марго вскинула голову. Невесть откуда, должно быть, из морского воздуха, соткался человек мужеского пола, который стоял и, трогательно улыбаясь, приветственно тряс головой. Ух, ты…
Так потекли дни литературного интенсива.
И чем дальше вглубь смены уходило время, тем больше черные бархатные глаза Авара проникали в сердце Марго. Он смотрел так, как будто искал чего-то. Как будто ждал ответа на самый главный вопрос. Эта невысказанность будоражила Марго.
Авар был удивительно тактичен, даже робок. После семинара девчонки окружали его плотным кольцом, подобраться было сложно. В этом восторженном оцеплении Марго с удивлением наблюдала и Григория, скакавшего среди других с неменьшим азартом. Марго подумала было тоже что-то сказать, что-то спросить... Куда там!.. Попытки растворились в радостном галдеже и очаровательном щебетании тридцати тоскующих писательниц.
Подкарауливать Авара в свободное время оказалось бессмысленной затеей. Он абсолютно замыкался в себе. Здоровался, выдавливал пару фраз о погоде и текущем состоянии моря. Минуты три тягостно молчал и исчезал под первым же предлогом. Нужно было действовать иначе. Совсем иначе.
Пребывая в романтической тоске, Марго, вместо пейзажной зарисовки, написала любовный рассказ. Нет, пейзаж там тоже присутствовал. Такой девятый вал любовных томлений. Работа должна была пройти рецензирование Авара.
После ужина, традиционно вызывавшего ностальгические позывы лагерного детства, Марго загрузила рассказ в общую папку мастерской и собралась уж было лечь спать, как телефон известил о сообщении в вотсап.
«Маргарита, добрый вечер, я прочитал ваш текст. На мой взгляд, очень хорошо. Однако будет правильнее проверить мои впечатления с утра. И только после этого показать его Яне Семеновне. Приятных снов! Авар».
Последующий час Марго провела за чтением собственного рассказа, пытаясь воспринять его глазами рецензента. Черными печальными глазами Авара…
Проснулась рано. Решила не томиться в номере и пойти на завтрак пораньше. В коридорах и на лестнице замерла тишина раннего утра. Марго шла через холл и вдруг заметила, что дверь в библиотеку приоткрыта. Однако… 7 утра. У кого-то необоримый читательский зуд. Осторожно подойдя к двери, Марго заглянула внутрь. Ну, конечно! Как она сразу не догадалась. В позолоте южного утра, среди солнечных лучей сидел бог литературы – Авар Кочерян. Умная, тяжелая голова, склонена над распечатанными листами. Марго тихо двинулась вперед и встала в поток солнечного света.
– Доброе утро…
Он поднял глаза. И она поняла – он читает ее рассказ. Каждое ее слово, каждый образ были сейчас в этих очах.
Вечером Авар пригласил Марго в кафе «для обсуждения текста». Рецензент был головокружительно красив, элегантен, и смотрел на нее с покорным восхищением.
– Знаете, Марго, мне особенно понравился этот символизм. Стихия моря и рождение чувства. Бушующие валы и смятение героини. Возможно, параллелизм может показаться банальным, но детали и тонкость наблюдений все спасают.
Марго была счастлива. «Мятущаяся героиня» растопила филологический айсберг. Однако через пару дней взгляд доцента перестал задерживаться на ней с выражением удивления и интереса. В общей папке мастерской один за другим стали появляться рассказы других писательниц. И как-то вечером Марго увидела, как доцент выплывает из корпуса в том самом черном костюме, в каком он был в их первый вечер, и спешит в сторону оливковой рощи. Катастрофа. Весь эффект испарился.
Марго бросилась к ноутбуку. Южная ночь обволакивала ее стрекотом цикад и ароматом олеандров. К утру текст был готов.
***
– Вы задумали серию?
– Что?..
– … серию рассказов со сквозным персонажем?
– Возможно. Скорее всего… Да, знаете. Сквозной персонаж.
– Я прочитал, Маргарита. Это очень смело и очень необычно. Этот текст и сама тематика, конечно, требует обсуждения. Эротика в литературе – весьма тонкая вещь. С одной стороны, эти сцены присутствуют практически во всех современных текстах. С другой стороны…
– Я согласна! – перебила его Марго.
Авар осекся.
– Согласна это обсудить. Когда? Давайте назначим. Назначим поскорее, когда мы все это подробно обсудим.
Познав законы эротических сцен, обсудив специфику повествования, роль эпитетов и метафор и немного поспорив по вопросу наименования частей тела в современной прозе, Авар и Марго как будто перешли на новый этап филологических исследований.
В следующем своем произведении Марго уверенно закрепляла приемы литературного мастерства и воплощала на практике все методические наработки. Приоткрытая библиотечная дверь в 7 утра свидетельствовала о перспективности ее писательских исканий. Яна Семеновна была довольна, хотя и отмечала некое фривольное обращение с темами, предусмотренными программой.
Марго наслаждалась солнцем, близостью Авара, была крайне довольна собой. Два дня посвятила загару и морю. Выезжала в город, чтобы пошататься по магазинам. Заданий у нее было написано впрок, она опережала большинство творцов в своей группе. Голова была блаженно пуста…
***
Если бы еще не эти противные завтраки. Марго, иронично улыбаясь, брела по холлу, уже улавливая дивные ароматы лагерной кухни. И вдруг застыла, как вкопанная, с ужасом глядя вперед. Дверь библиотеки была полуоткрыта. А ведь вчера она не отправляла Авару никакого текста. Она вообще ничего не писала уже несколько дней. Маргарита подкралась к двери и осторожно заглянула внутрь…
В золотых лучах южного утра, склонив головы над столом сидели двое. Авар и… эта шалава из литинститута. Писательница хренова. Нет сомнения они вместе читали текст. Анвар на что-то тихо указывал и улыбался. А его ученица хихикала и соглашалась.
Вонь из кухни резко ударила Марго в нос, голова конвульсивно откинулась, и приступ рвоты заставил со всех ног ринуться в уборную.
 
***
Это был самый плодотворный период за всю творческую жизнь Марго. Никогда ни до, ни после она столько не писала. Месяц на берегу моря. Бархатный сезон. Программа мастерства для молодых писателей. Каждый вечер Марго захлопывала ноутбук с чувством уверенности в завтрашнем дне. Отработанные сцены страсти сменились нежностью и лиризмом. На смену им пришел психологизм и наблюдательность. Авар восхищался размышлениями Марго об отношениях двух людей, о препарировании чувства привязанности.
В последний день программы доцент подошел к Марго и мягко проговорил:
– Когда и где мы встретимся? Я приеду к тебе.
Маргарита устало улыбнулась и протянула ему несколько листков.
– Я написала рассказ. Прочитаешь?
– Обязательно. Позже. А сейчас может погуляем? Хочешь в оливковую рощу? Или посидим у моря?
Она прикрыла глаза и какое-то время стояла недвижимо, подставляя лицо вечернему теплому ветру.
– Авар, прости, я так устала… Пойду соберу вещи.
Он остался стоять, смотря вслед удаляющейся Маргарите. Поднес к глазам листки и прочел название рассказа – «Заколебал».